Папирус

Письмо не было длинным. Всего лишь с десяток строк на тонком листе. Он еще раз перечитал, чтобы убедиться в точности фраз. После этого дописал еще несколько слов. Затем он вложил письмо в конверт, запечатал его сургучной печатью и позвонил. Вошел человек.
- Чего изволите, господин?
- Это письмо должно доставить немедленно.
- По какому адресу, господин?

Он задумался.
«Вы никогда не станете прежним», - так заканчивалось ее последнее письмо. Зачем она так сказала? Он и так уже совсем другой. А стать прежним – разве это возможно вообще? Прежним – значит не знать еще ее голоса, ее глаз. Да, это мучительно – помнить их. Но уж если это случилось…
Случилось… Но ведь случайностей не бывает. Это лишь кажется, что ты мог большее внимание обратить на другие глаза, на другие слова. Нет. Эти звуки или цепочки знаков есть код, который или сразу подходит, или, напротив, отталкивает сразу и навсегда. В ее письмах были и совсем непонятные цепочки знаков, которые он пока разгадать не мог. Но что-то подсказывало ему – не все нужно осмысливать.
Тут он вспомнил другой случай.
Она, правда, не говорила ничего. Она просто играла на лютне. У нее было совершенно обыкновенное лицо, обрамленное чудесными волнистыми пепельно-серыми волосами, вьющимися по плечам. Тихая и грустная мелодия очаровала его, но только ли музыка? Тонкие губы, прямой нос, темные глаза. Да, глаза, конечно! Когда мы говорим глаза, на самом деле это взгляд. Этот долгий взгляд в его сторону, и музыка, под воздействием которой невзрачное личико превратилось в божественно чудесный лик. Что она думала, перебирая струны и глядя в его сторону? Видела ли она его ответный взгляд. В блеклом свете свечей этого было не понять.
Вдруг сложившийся образ мягко запал в душу и замер в ней шелковистым отпечатком. Но больше он не видел ее. После он узнавал о ней, ему сказали, что она теперь в Венеции.
«Вы никогда не станете прежним».
Это звучало словно вызов. А на вызов надо отвечать. Он не умел иначе, поэтому у него не оставалось выбора. Оставлять пути к отступлению – не его девиз.

- Ты знаешь куда, - твердо продолжил он, а потом спросил, - понял?
- Да, - тихо ответил человек.
Через минуту в раскрытое окно донесся удаляющийся топот копыт.