СКАЗКА О БЕЛОМ ВСАДНИКЕ

(лирический этюд)

I

Запел октябрь. Листья мокры,
На бледном небе птичий ряд,
И солнце, раздавая охру,
На смертных всех смягчило взгляд.

Туман, как верная собака,
То полз под окнами, скользя,
То поднимался до заката,
Влюбленный в небо до нельзя.

Казалось - отняты природой
Все краски, пушенные в мир,
В распоряжении погоды
Лишь блекло-пепельный мундир.

И изредка напоминало
О чем-то светлом и святом
Незрелой осени начало,
И сумрак в плеске золотом.

В сыром, желтеющем пространстве
Жила извечная мечта –
О верности, о постоянстве,
О нежном счастье навсегда.

Высоким замыслом прельщая,
Она искала нежных душ –
Не обещая в жизни рая,
Но разъясняя мудрость нужд.

День отходил. С приходом ночи
Надежда мучила сильней,
И мне казалось: «Вот он прочерк
В жестокой юности моей».

И мне мечталось – вот причина
Холодного, пустого дня,
Лукавой осени личина
На всем, что мучает меня.

Прошедшее крестом безмерным
Легло на самый жизни смысл.
И стал подробно откровенным
Моих ошибок перечисл.

Обида жгла за год ушедший,
Обида жгла за все года,
В потоке жизни сумасшедшей,
Так хлестко рвущих повода.

О жизнь моя! Колодец мутный,
В котором остывает кровь,
В тебе лишь осень мне доступна,
Ко мне являясь вновь и вновь.

Когда же бонус ты подаришь
Моей безропотной душе?
Скажи, наверное, ты знаешь,
Что истина, а что - клише?

Душа моя, еще живая
Все мечется в колодце зла.
Ей не смириться, не оттаять,
Не разрубить судьбы узла.

Исправить хочется ошибки,
Тоску мечтою залатать –
Взросли они на ветвях гибких,
С земли их боле не достать.

II

Светлеет небо. Утро дышит.
Отходит сумрак в сень листвы,
Траву посохшую колышет
Дыханье новое земли.

Багрянцем светится планета,
День совершает твердый шаг,
И Солнце – бог искомый света
У снов взимает белый флаг.

Святая свершена молитва,
Душа очищена от смут,
И жизни колесо, как бритва,
Отбросит черных мыслей пут.

Уныние сменилось живо
На радостный неспешный труд,
Ведь расторопность в нас пуглива
Когда затеи не идут.

Но, правда жизни в том, что скоро
Бывает день её прожит,
И вечер, друг вчерашний, скорый,
У входа снова сторожит.

Себя заставить вновь нетрудно
Наружу выйти, вскинув зонт,
И старый путь пройти безлюдно,
Поверив в новый горизонт.

Прохладой чистою омыты,
За пряжей нитей дождевых
Фасады серые размыты,
Как в акварелях вековых.

Осенней мжицею подёрнут
Уставших окон сизый взгляд,
Вокруг аллеи невесомой
Червленый клены шьют наряд.

Но солнышко ещё играет
И топит в лужах облака,
Последний рокот птичий тает
Да смотрят сосны свысока.

Самшитом вышита дорожка
И сердце просится домой.
Вот шаг, другой – ещё немножко
И дверь захлопнется за мной.

III

Дождем заполнено пространство,
Разбавлен в сумерках туман
И бредит тайным хулиганством
Осенний ветер-хулиган.

Орех затоплен одинокий,
Асфальт сокрылся под водой.
Порыв внезапный и глубокий
Рванулся к окнам. За собой

Он захлестнул отрепья листьев,
Обломки веток, разный сор,
Поток воды взлетел по рысьи
И белой пеной стек на двор…

Мелькают времена мгновенно.
Зима, весна и лето враз
Затронув душу, канут тленны.
И только осень лечит нас.

Пусть эти дни на те похожи,
Что были в прежние года,
Напомнит мне ночной прохожий
Что новой сказкой грежу я.

Спасение придет внезапно,
Как сон внезапно ум слепит –
Прозрачный образ непонятный
Собой затмит реальный быт.

Закружатся в сознанье мутном
Знакомых лица, голоса,
В далеком доме неуютном
Дверей сквозная полоса.

И поплывет душа скитаться
По самым разным уголкам –
Гулять по полкам, вниз спускаться,
Вновь подниматься к потолкам.

Да все - чужое в этом доме.
Портретов старых не узнать.
Шкафы, два кресла. На изломе
Стоит узорная кровать.

На пыльных полках книги, книги,
И пачки писем на столе.
Кувшин с водой, ломоть ковриги,
Камин да бревнышко в золе.

Что здесь потеряно? Забыто?
Какая брошена печаль?
Зачем душе моей разбитой
Загадки каверзной вуаль?

Пора обратно возвращаться.
Но как дорогу мне найти?
Вдруг стены начали вращаться,
Кружиться окна, пол ползти.

И шум воды… Все ближе, ближе,
В безлюдной галерее смок.
Нигде я выхода не вижу…
Запел петух, и шум замолк.

IV

Цветов осенних желтый бархат
Разлукой вскормлен, - оживет.
Любовь, древнее книг Плутарха,
В том доме точно не живет.

Загадка времени, пространства
В снах обретает волшебство -
Нам снится с верным постоянством
Судьбы и чуда баловство.

Что суждено - диктует Небо,
Но каждый мыслит изменить
Чудесным промыслом целебным
Судьбы начертанную нить.

Страшимся слова «неизбежность»,
Да свыше властная рука
Нас опускает в неизвестность
И наблюдает свысока.

Желать, желать, мечтать и верить,
Но что у Неба не спроси –
Во сне являются потери
И заповеди Высших Сил.

Любовь бессмертна в нашем мире,
Предназначение души.
Раскрыты окна неба шире,
Да гостья эта не спешит.

Она слилась с мечтой нетленной,
С природой, с сущностью моей,
С моей затеей сокровенной,
С осенним половодьем дней.

Дубки и астры, хризантемы,
Гвоздика стойкая в саду, -
Цветок желанный, неизменный,
Быть может, вовсе не найду.

Наивны дни, когда неслышен
Природы шелест, улиц стон,
Когда душа надеждой дышит,
Прозрачной, как ребёнка сон.

И даже если стук случайный
На дверь внезапно упадет –
Не обманись, нарушив тайну.
Любовь здесь точно не живет.


V

Туман, прохлада, темность, сырость,
Бездождевая тишина.
Луна за облака скатилась
И стерлась неба вышина.

Осенний вечер мой безлунный
На плечи бросит мягкий плед.
Уснул орех, крыжовник юный,
Спит говорливый мой сосед.

Усталость нам глаза целует,
Довольно в мире суеты.
Подъезд давно пустой тоскует
И спят на лестнице коты.

Не знаешь, чем что обернется,
Да будем живы как-нибудь.
А вдруг душа моя вернется
В безлюдный дом, в такую жуть?

Мне письма интересны очень
На том заброшенном столе,
Быть может, в них знакомый почерк
И что-то прячется в золе?

Эпоха наша примитивна, -
Соцреализм не крик души.
В больших домах многоквартирных
Камин увидеть не спеши.

Да чтобы бревнышки в нем тлели,
Да чтобы мы в недобрый час
На пламя резвое смотрели
Да успокаивали глаз.

Но мыслями спешу вернуться
К пустому дому своему.
Вот если б птицей обернуться,
Да полететь искать во тьму,

Кружить, кружить между домами,
Набрать большую высоту.
Глядеть, как город спящий замер,
Познать земную красоту.

Как я хочу двумя крылами
Планету гордую обнять,
И целый мир с его домами,
С его загадками понять.

Все это детство. Правда, лучше,
Когда оно играет в нас,
Ведь не стареют наши души
Такие жесткие подчас.

Я помню, в детстве Всадник Белый
Ко мне являлся по ночам,
Как радовалась я несмело
Последним солнечным лучам,

Когда на небе сине-черном
Святое облако плыло
И вопреки догматам спорным
Ко мне знамение несло.

Всё это было. Состоялась
Моя нелёгкая судьба.
Из детства жизнь моя черпалась.
Была в ней боль, была борьба.

VI

Давно грубей и примитивней,
Пошлей и горше стала жизнь.
А души ждут осенних ливней
И терпят зло без укоризн.

И в этом есть судьбы дорога,
У каждого своя стезя.
Ступает путник понемногу,
И никуда свернуть нельзя.

Но только тот, кто чуток к Небу,
Внимает его шепот, жест,
Кто сыт и крохой малой хлеба,
Способен донести свой крест.

Давно горит рябинник красный,
Да пуще ягод злая ложь.
Наверно, это не напрасно,
Хоть сердцу шибко невтерпеж.

Быть может, зло залечит время –
Великий лекарь нежных душ.
Неправды горькой сбросит бремя,
Ненужной ноши ложных дружб.

Где мой бессмертный Всадник Белый?
Исчез, исчез, и нет следа.
Такой смешной и неумелой,
Наивной я была тогда.

Не раз душа моя летает,
Да где найдешь его теперь?
Ведь там, где синь сплошная тает
Всем смертным недоступна дверь.

И только сон, подарок Божий,
Способен успокоить боль.
Да и во сне меня тревожит
На рану брошенная соль.

Природа, спутник неизменный
Прекрасных мыслей, сладких грез,
Омой мне душу ливнем пенным,
С лица сотри полоски слез.

Всё утрясется. Посветлеет
Печаль, и дальше будем жить.
Напасть сильна, да мы сильнее.
Все в жизни можно пережить.

VII

Купив цветов огромный ворох
Иду к подруге я на чай.
Вокруг меня - осенний шорох
Да всплески солнца невзначай.

Грустинку спрятав сердца глубже,
Я говорлива, весела.
А что? На то она и дружба –
Моя в ней лепта внесена.

- Ты любишь старые картинки.
Полно таинственного в нем.
Вот, мы купили по старинке
Тебе затейливый альбом.

Я открываю, - Боже правый!
Портреты, лестницы кругом.
Быть может, это сон лукавый? –
Заброшенный свой вижу дом.

И снова полки – книги, книги,
Высоко, что и не достать.
Узорный стол, ломоть ковриги,
Все та ж узорная кровать.

Да только здесь камин не спящий,
Глядит и радуется глаз,
Горит огонь животворящий.
Везде уют, как на показ.

- Что за альбом? Хотелось знать бы.
Чем необычным знаменит?
- Да так. «Старинные усадьбы» -
Моя подруга говорит.

Сюда, сюда душа стремилась!
Но что икала? Колдовство!
С безлюдным домом мне открылось
Какой-то тайное родство.

Зажав альбом рукой под мышкой
В прозрачный вечер выхожу.
Сегодня с этой чудо-книжкой
До утра точно просижу.

Мне не прочесть безвестных писем
В узорном брошенных столе.
Да Бог с ним. Без старинных письмен
Моя судьба известна мне.

Иду по улице центральной,
Слева звенит веселый парк.
Вокруг тепло. Мой путь не дальний.
Да слышно листья – шарк да шарк.

Загадкой мне не стало меньше.
Все непонятное живет –
То дразнит, то, как лекарь лечит,
То спрячется, то оживет.

Наступит день и станет ясным
Весь мир большой и связь времен,
Ну а пока явись прекрасным
В мой непонятно-вещий сон.

Но будет вечно неизвестной
Моя немыслимая связь
С безлюдным домом интересным
В сознанье маясь и дробясь.

VIII

Хочу воспеть любовь святую,
К мечте приблизиться своей.
Все то, что вокруг нас бытует
Уж очень отдаленно к ней.

Ей суждено мечтой остаться,
В пространстве таять, нас маня,
Как птица вечная скитаться
Земли не зная, мир кляня.

Поток несносный грязи мутной
Заполнил души и сердца.
Все проблески сиюминутны,
Уродство злое без конца.

Как ни прекрасны в мире лица,
А стоит только заглянуть,
Как та же мерзость в них искрится
Да пошлая гнилая суть.

Своими чистыми дождями
Надежду осень дарит нам,
Ведь вместе с желтыми ветрами
Из душ уходит всякий хлам.

О, ветреная чудо-птица,
Отдам полжизни за тебя!
Но нет её. Она таится.
Лишь ветры сосны теребят.

Любовь, владычица пространства!
Мечта всех смертных и печаль!
Твое мне нужно постоянство
И ничего за то не жаль.

Но тишина по всей округе.
Душе разбитой не впервой
Как в замкнутом холодном круге,
Искать приют, искать постой.

Да подчинимся воле свыше.
В миру и так немало птиц!
Любовь, лети все выше, выше,
Пронзая заревом зарниц.

Летит, летит в свой космос милый,
Свершая круто виражи,
А к нам спускаются уныло
Лишь призрачные миражи.


IX

Оставим смутную затею.
Зачем искать вчерашний день?
Настырной видится идея,
В грядущее бросая тень.

Усевшись в кресло с чашкой чаю,
На жизнь взглянув издалека,
Я, улыбнувшись, замечаю,
Что выход есть из тупика.

Вдруг что-то стукнет за окошком, -
Пошло, пошло во - всю стучать.
Смешная ледяная крошка
Пошла резвиться и ворчать.

Ворчит, шумит, стучит и пляшет,
Сердито бьется по стеклу,
Замерзшей веткой ели машет:
«Ну что ты? Подойди к окну!»

И, неохотно сдвинув кресло
К окну неловко я иду.
И вмиг душа моя воскресла-
Открылось взгляду моему

Благое чудо неземное:
С небес на облаке большом,
Всю землю освятив собою
Спускался Всадник. Все на нем

Сверкало белоснежно-белым.
Белее снега вьется плащ,
Копье и латы дышат снегом,
И снежный конь его горяч.

За ним неспешно обнажалось
Ночное небо, полно звезд,
И каждая звезда старалась
С небесной тверди пасть на мост,

Знаменье славное несущий.
Затихла буйная погода,
Ворчанье смолкло, ветер злющий
Умолк. Умолкла вся природа.

Смятенья нет. Весь мир в покое,
И каждой твари божьей взгляд
К нему стремился и святое
Шепталось слово наугад.

К нему тянулись мои руки,
Совсем не чувствуя стекла,
Душа, после тяжелой муки
К нему как речка потекла.

Внутри зажглась такая радость,
Открылась сущность бытия.
Гнетущая ушла усталость –
К себе самой вернулась я.

Но стало понемногу гаснуть
Бледнеть и таять без следа
Все то, что ум явило ясным,
И твердым сделав навсегда.

Последняя звезда исчезла,
Опять ко мне пополз туман.
Я опустилась снова в кресло.
Вот сущность жизни. Все – обман.