История Древнего Востока

История Древнего Востока Дмитрий Витальевич Деопик Автор – профессор, доктор исторических наук предлагает читателю несколько иную систему приоритетов, более традиционную для нашей страны, чем теории учебников 50–70-х гг. XX столетия. В частности, больше говорится о социальных структурах и верованиях, о характере народов, о личностях их выдающихся правителей (которые всегда описаны в источниках подробнее, чем кто-либо из народа соответствующей страны). Кроме того, подробно рассказано о древних израильтянах (до вавилонского пленения), о тех соседях, которые как-то влияли на их жизнь. Для студентов высших учебных заведений, преподавателей и широкого круга читателей, интересующихся историей. Дмитрий Витальевич Деопик История Древнего Востока Бог «в мимошедшия роды оставил бе вся языки ходити в путех их. И убо не несвидетельствована себе остави, благотворя…»     Деян. 14. 16–17 © Деопик Д. В., 2016 © Издательство Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, 2016 * * * Введение 1. Проблематика курса. 2. Аграрные гармонические и техногенные общества. 3. Хронология. 4. Особенности современной историографии 1. Проблематика курса. История создания мира и история народов и их государств есть везде, мифы и летописи тоже есть везде. Но история духовной борьбы, прозрений и заблуждений, нравственных побед и поражений людей и народов, движущаяся в одном направлении через определенный этап, к определенному завершению, т. е. «однонаправленная» и разделенная на отрезки, история духовной жизни, история веры – есть только у тех, кто почитает Новый Завет (и у тех, кто в той или иной степени принял европейско-христианскую модель истории, оставшись при своих верованиях, – у образованных гуманитариев всего мира). И попытки замены веры абстрактным гуманизмом и т. п. не изменили понимания истории. Лишь в конце XX в. отдельные публицисты постмодернистского толка пишут о «конце истории» сейчас; но их поддерживают немногие. И история такого типа есть именно у христиан, так как иудаисты (в отличие от древних израильтян) лишены были возможности писать летопись государства – они почти две тысячи лет его не имели, как и своей страны. Летописи (из них и вышла современная история) всех народов – попытка систематизировать исторический, местный, опыт данного народа, то, как надо и как не надо поступать в «государственном масштабе». Но только у христиан в летописях есть и посюстороннее, и потустороннее, опыт общества соотносится с целями, со стремлением вести себя «по-божески», с борьбой с искушениями, со стремлением к реализации некоторых моральных норм, с успехами и поражениями людей и народов на пути следования им. Основное содержание христианских летописей и историй – опыт этого мира, но победа на том или этом этапе добрых или злых сил в человеке и в обществе – это основа, мерило ценностей. И само добро и зло в той или иной степени очевидно. Разумеется, можно встретить и у других народов текст: «Монарх был богобоязненный, и дела шли хорошо, а другой совершал ошибки (или злодеяния), и боги (Небо и т. п.) отвернулись от него и его народа». Почти все исповедуют основной принцип морали: не делай другому того, чего не хочешь для себя. Но это неполное сходство: мерило есть, а описания пути нет. Хотя он не везде очевиден и в христианской историографии. История как наука в ее современном облике, когда почти все ученые занимаются отдельными проблемами, а общие истории пишут немногие, опираясь при этом не только на источники, но и на конкретные исследования других ученых, сложилась в Европе в общем в ХVII в. и распространилась там повсеместно в ХVIII в. В это время быстро росло и число документов – источников для истории, ширился информационный обмен, расцветало книгопечатание. Все это происходило на основе христианского летописания и с верой в существование определенного процесса, имеющего начало, кульминацию – приход Спасителя – и конец; процесс этот – борьба добра и зла в мире и в обществе, конец – Страшный Суд. Именно этого у других не было – а в христианском мире было и в богоборческие времена. Разумеется, узкие конкретные исследования обычно не содержат теории, но они из нее исходят, и рано или поздно их результаты (если ученый – профессионал) входят в общие истории. Интересно, что не так давно весь мир читал произведение американского ученого Ф. Фукуямы о том, что история пришла к своему концу, историческое время остановилось, – очень естественная для постмодернистских историков вообще и для общественной мысли Дальнего Востока мысль, так как историописания в христианском смысле слова там и не было. А имеющий мировую известность С. Хантингтон, американский ученый, наоборот, утверждал, что мир ждет крупный кризис (очередной, т. е. тоже находящийся на некоторой оси). Напомним, что Ветхий и Новый Завет – это история событий. Ветхий Завет – история сотворения мира, история праведников и их окружения, история избранного народа. Новый Завет – история прихода в мир Спасителя. При этом собственно история в Ветхом Завете (кроме рассказов об Иове, Эсфири, Юдифи, книг пророков) дается в общем плане, с малым количеством деталей (даже при описании деяний Моисея, правлений Давида и Соломона), а в Новом Завете – крупным планом. Сочетание двух этих планов и образует любой текст истории, написанной в христианском мире. Данный курс по истории Древнего Востока несколько отличается от того, который читается в Московском университете или в педагогических институтах. Система приоритетов в нашем курсе не просто ориентирована на потребности Свято-Тихоновского университета – она должна также способствовать формированию несколько более сбалансированного, чем прежде, взгляда на историю Отечества, хотя, как вы понимаете, между концом истории Древнего мира и началом истории России лежат сотни лет. В нем большее, чем обычно, внимание уделено верованиям и общественному устройству, а хозяйству – меньшее, поскольку последнее достаточно одинаково на обширных территориях и длительных отрезках времени. По этим же причинам подробнее сообщается о личностях монархов, поскольку они характеризуют общества, их породившие. Но при этом автор, в традициях византийской и русской историографии, не склонен идеализировать тех или иных правителей прошлого, поскольку «работа» царя, тем более языческого, – дело нередко во многом безнравственное. Важное дело оценки роли того или иного монарха или общественного деятеля базируется здесь не на спорной идее «общественного блага», так разно понимавшегося в разных странах и в разные эпохи, а на положении о том, что «душа человеческая – христианка» (Тертуллиан), и люди в общем-то в сфере общественных дел и политики в этом грешном мире руководствовались схожими понятиями морали о том, что хорошо и что плохо. В сфере духовной жизни этого недостаточно, разумеется, а вот в сравнительно простом деле оценки монарха либо той или иной политики – достаточно (оценка дается, как правило, после смерти монарха или смены династии). Необходимо остановиться и на популярном в последние полтора века понятии «прогресса» (и схожих с ним понятиях). Надо помнить, что жизненный уровень конкретного человека в принципе всегда оставался одинаковым (порой 100–200 лет один народ жил богаче других, но это всегда проходило). Росло лишь число людей в неизменных условиях планеты. И для обеспечения пропитания все большего числа людей усложнялись технологии, производства, ширились и усложнялись инфраструктуры, а для того чтобы они (люди) особенно друг друга не обижали и не стесняли, усложнялось общественное устройство (социальная структура). Вот в этих двух сферах и наблюдается бесспорный прогресс. В духовной же жизни, а также в искусстве, литературе, где росло число разновидностей (тоже вид усложнения), качественный рост проследить не удается. Это хорошо видно и в литературе, и в искусстве, и в музыке последних веков или тысячелетий. Естественно, у разных народов перечисленные сферы достаточно различны, но тем более выстроить их в ряд постепенного совершенствования невозможно. Основная масса учебников и научных монографий ориентирована прежде всего на историю Месопотамии и Египта – двух наиболее богатых источниками, но относительно поздних и, главное, ярко выраженных вторичных и не самых многочисленных, поэтому не самых типичных обществ древности. Об остальном же мире говорится, если остается место для изложения; это – искажение истории. Чем подробнее книга – подразумеваются не только учебники, но и большие, многотомные монографии, – тем это искажение слабее; но чем короче изложение, тем меньше остается места для рассказа об истории других обществ Древнего мира – не менее важных по значению для нас (т. е. похожих в той или иной сферах на разновидности современных обществ). В результате по сложившейся западноевропейской традиции основу древней истории составляют два самых молодых и, особенно на ее ранних этапах, менее творческих общества: шумеров (а также сменивших их восточных семитов Месопотамии) и египтян в долине Нила. А ведь они представляют лишь один из всегда существовавших типов больших государственных сообществ. 2. Аграрные гармонические и техногенные общества. Уже в 3-м тыс. до Р.Х. выделяются два типа обществ: гармонические, существовавшие издавна, их всегда большинство, и техногенные, появившиеся только в этом тысячелетии, их всегда меньшинство. Наиболее изученные гармонические общества располагались на Плодородной дуге, т. е. в Восточном Средиземноморье без Нижней и Средней Месопотамии (последние – это собственно Двуречье) и без долины Нила. Разумеется, они тогда были везде на земном шаре, но наиболее изучены здесь. Плодородная дуга берет начало в Эламе к северу от Двуречья и идет по предгорьям на запад к северу от Тигра до р. Хабур, где начинается Верхняя Месопотамия, включаемая в Плодородную дугу, как и верховья Евфрата (сюда же входит юго-восточная часть Малой Азии); далее дуга идет на юг, вплоть до Святой Земли включительно (см. карту № 1). Здесь на протяжении 9—5-го тыс. до Р.Х. существовали общества, в которых быстрее, чем в остальных, развивались социальные структуры, технологии, а где-то и города. А вокруг в эти тысячелетия – ничего похожего, хотя люди уже распространились везде. Вместе с тем для Плодородной дуги нехарактерны быстрые технологические рывки, неожиданные технологические взрывы, вспышки потребления выше средних норм, сложные социальные структуры и системы производства. Это аграрные гармонические общества, предгосударственные и государственные, для которых преодоление природы за счет интенсивного технологического развития и резкого ускорения социального прогресса не было источником существования. А вот те вторичные общества, которые возникли позднее близ концов Плодородной дуги ландшафтно иных в Месопотамии и Египте, к концу 4-го тыс. до Р.Х., на базе достижений населения Плодородной дуги и его ближайших соседей к северу и северо-востоку, почти ничего «крупного» вначале не придумали, но быстро стали налаживать высокоэффективное сельскохозяйственное производство, создав большие ирригационные системы (орошение выдумали не они). Там на плодородных землях долин больших рек (не эксплуатировавшихся эффективно до выхода гармонических обществ соседних областей на достаточно высокий уровень, технологический и социальный) начался быстрый прирост населения, а как следствие с 4-го тыс. приблизительно существенно выросла его плотность и возникли более сложные социальные структуры. Эти аграрные техногенные общества, менее зависевшие от природы и от гармонии с ней, оказались склонны обожествлять сами себя, так как уже своим возникновением они целиком были обязаны производственной деятельности человека. В целом человеческое общество все более преобразует природу, но степень влияния этих преобразований на разные народы по-прежнему различна, и оба описываемые типа обществ сохраняются. Эти два типа мы видим позднее в Средиземноморье, в Европе, и вообще в Евразии, и в Америке до сего дня. Существовали две области древних аграрных гармонических обществ: а) по предгорьям и низким плоскогорьям Плодородной дуги располагались самые высокоорганизованные общества, в которых доминировало земледелие, а скотоводство играло меньшую роль; б) внутреннюю же, восточную часть дуги занимали народы несколько иного склада, жившие в условиях, близких к степным; они тоже земледельческие, но с большим удельным весом скотоводства, с более поздним городским развитием, менее высокой плотностью населения. Гармонические общества второй области, менее, чем первой, были склонны к быстрому технологическому и социальному развитию; но при этом они были тесно связаны с населением первой области. Первые существовали и социально эволюционировали в 9–7-е тыс. до Р.Х. как наиболее развитые; с 7-го тыс. до Р.Х. к ним добавились народы востока Малой Азии и Средней Месопотамии. До середины 4-го тыс. до Р.Х. Двуречье и «собственно» долина Нила представляли собой в основном неудобные для возделывания болотистые области, которые человек не мог массово заселить, пока он имел основанные только на каменных орудиях сельскохозяйственные технологии (исключение – поздний неолит некоторых областей). В определенный момент люди, конечно, стали появляться и здесь, еще в рамках гармонических обществ. Но когда готовые технологии Плодородной дуги были применены представителями гармонических обществ в исключительно высокоурожайных долинах Двуречья и Нила, выросла плотность населения, начала применяться медь, тогда-то и возникли там богатые государства со сложной социальной структурой. Сами их жители посчитали это делом соответствующих языческих богов, однако в конечном счете они во многом обожествляли собственное общество. Так из гармонических возникли техногенные общества. Это характерно в то время именно для двух вышеназванных регионов: Двуречья и Египта. Зачем науке такое деление? Какие еще характеристики прилагаются к обществам, по каким критериям общества еще делятся? Все ли гармонические общества – христианские (и наоборот)? Всегда ли они существовали? Какая часть обществ мира была гармонической? Переходят ли одни типы обществ в другие? Одинаково ли интенсивно проявляются соответствующие качества на всем протяжении жизни техногенного общества, или есть «гармонические» отрезки истории (Китай, Индия)? На эти вопросы автор попытается, опираясь на труды своих предшественников, начиная с А. С. Хомякова, кратко ответить в ходе изложения. Но о главном различии двух типов обществ надо сказать сразу. Основное – это отношение к созданному Богом миру: или – в гармонических обществах – жизнь в нем в соответствии с условиями, в которых данное общество оказалось в начале своего существования (а все человеческие сообщества – народы – преходящи, хотя некоторые существуют по три с лишним тысячи лет), с постепенным развитием социальных структур и хозяйственных технологий. Цель – «нормальная» жизнь с упованием на милость богов, которые заведуют всем. Присущая людям гордыня здесь ограничена упованием на то, что «бог все управит», причем бог высоко, он над всем, а «деталями» занимаются жрецы, низшие божества, предки и т. п.; или – в техногенных обществах – напряженное и активное преобразование «своей» части мира с помощью всем занимающихся богов и целенаправленной государственной политики, постоянно освящаемой свыше, с «повышенным вниманием» к усовершенствованию социальных структур и хозяйственных технологий. Цель здесь – высокая производительность и социальный комфорт для значительной части жителей центральных районов государства. Богов больше, чем в гармонических обществах, заставляют участвовать в практической деятельности людей, их роль «снижена», обожествлены социальные и хозяйственные функции (бог… кирпича, например). Потомки Авраама, древние израильтяне с Моисеем, когда они стали народом, относятся к народам гармоническим. Что касается язычников, то в древности у них существовали два типа обществ и имелись два типа языческих божеств. Гармонические божества – боги сил природы, особенно астральные (небесные) божества, постепенно прибретающие хозяйственные и общественные функции. Техногенные божества – наряду с богами сил природы – боги техногенные, «культурные герои», изобретатели полезных для человека вещей, боги – предки династии, боги – живые монархи, боги – покровители государства. А порой божеств вообще почти не видно (Древний Китай), доминируют обожествленные предки. Список схож, любая категория языческих богов есть и там и там, но степень важности каждой из групп богов разная. Так происходило первичное выделение и противопоставление аграрных гармонических и техногенных обществ. Основные древние аграрные гармонические общества: Восточное Средиземноморье (западные семиты), Малая Азия (хетты), юг Балкан, Апеннинский полуостров, Иранское нагорье, долина Янцзы. Основные древние аграрные техногенные общества: Двуречье, Египет, долина Инда, долина Верхнего Ганга, долина Средней Хуанхэ. Список короткий, но это основные центры притяжения. Значит ли это, что главное в древней и средневековой истории происходило здесь? Никоим образом. Отметим, что техногенные периоды обычно в те времена обожествляли экономику, но позже, в 1-м тыс. до Р.Х., стали обожествлять социальную структуру (римляне, ханьцы-конфуцианцы); при этом общества оставались аграрными. Курс построен на базе общеизвестных фактов, но рассказ о народах Восточного Средиземноморья, Малой Азии, предгорий Месопотамии, отчасти Иранского и Армянского нагорий будет занимать большее место. Поэтому при чтении литературы следует обратить особое внимание на то, что говорится об этих регионах, – о древних гармонических обществах, к которым принадлежит и древнейшее население Святой Земли. 3. Хронология. Начнем с первого протогосударства, с первого города, существовавшего с 9-го тыс. (все даты указаны до Р.Х.), с Иерихона, и закончим серединой 1-го тыс. до Р.Х. История 9–4-го тыс. до Р.Х. изложена здесь очень кратко – подробно об этом времени сообщается в курсе библейской археологии и истории первобытного общества в Святой Земле. Cобственно говоря, дробной общей периодизации истории Древнего мира не существует (из-за невозможности это сделать), так что периоды можно выделять и по тысячелетиям (приблизительно). Для разных обществ время возникновения государств, их формы и этапы жизни весьма разнообразны. Есть понятия «ранние» общества и «развитые», но они достаточно условны, а эволюция от первых ко вторым проходит на больших отрезках времени и рубежей часто не образует. 4. Особенности современной историографии. Большинство книг, которые вы будете читать, отличает упоминавшаяся уже неоднократно симпатия к техногенным обществам. Чем это объясняется? Первый фактор – объективный. Дело в том, что их история сопровождается обилием письменных текстов, а историк занимается ими в первую очередь. Там, где текстов нет, ученые долгое время склонны были полагать, что ничего не было вообще (такой взгляд формировался до развития археологии и некоторое время считался «естественным»). Мало того, деля народы на письменные и бесписьменные, историки XIX в. одновременно делили народы на «исторические» и «неисторические» (подсознательно «наши» и «не наши»). Сейчас такая концепция стала достоянием прошлого. Выяснилось, что очень многое возникло в обществе еще в период до появления текстов на вечных материалах (т. е. на металле, керамике, камне), выяснилось также, что возникновение письменности и появление массовой документации – это не одно и то же. Существенно, что открыто много сложных обществ, где мало письмен. Тем не менее симпатии ученых, пишущих общие истории, уже определились в конце XIX в. И сейчас их основное внимание по-прежнему уделяется прежде всего лишь отдельным, в основном техногенным цивилизациям древневосточных народов. Представители других, причем древнейших, обществ, гармонических, были не менее развиты, чем носители техногенных цивилизаций, особенно на раннем этапе их существования, однако лишь последние, носители техногенного начала, стали главным объектом описания в учебниках. Тем самым история Святой Земли и ее соседей вытеснялась в общих курсах на обочину. Второй фактор – субъективный. В основном наука о Древнем мире формировалась в Западной Европе, где принадлежность авторов к промышленным техногенным обществам XIX–XX вв. вызывала симпатии к похожим аграрным техногенным обществам древности, поэтому их описывали с удовольствием. Иные по своей сути, т. е. гармонические, общества Плодородной дуги и за ее пределами такого внимания не удостаивались (кроме Святой Земли). Подобное смещение приоритетов наших научных монографий и, в еще большей степени, учебников должно учитываться. Но повторим: чем добротнее и специализированнее книга, тем больше в ней говорится и об истории гармонических обществ, в частности, об истории Святой Земли. И последнее – о стиле изложения. Он более близок к современному разговорному языку, чтобы сделать текст интересным по форме для российского читателя начала ХХI в. А неинтересный учебник – это плохо. Страны Плодородной дуги в 9–4-м тыс. до Р.Х 1. Общая ситуация в Древнем мире в 9–7-м тыс. до Р.Х. 2. Иерихон в 9–7-м тыс. до Р.Х. 2.1. Планировка города. 2.2. Население. 2.3. Культ предков. Храмы. 2.4. Ремесла. 2.5. Военное дело. 2.6. Современные Иерихону города. 3. Плодородная дуга в 6–5-м тыс. до Р.Х. 3.1. Печати как символ собственности. 3.2. Различия в развитии отдельных районов Плодородной дуги. 3.3. Локальные конфликты и миграции. 4. Плодородная дуга в конце 5–4-м тыс. до Р.Х. 4.1. Открытие металла. 5. Этническая ситуация на территории Плодородной дуги. 5.1. Области Святой Земли. 5.2. Области Месопотамии. 6. Раннегосударственный период на Древнем Востоке. 6.1. Виды городов-государств. 6.2. Храмы и религиозная жизнь в городах-государствах, в том числе и вне Святой Земли. Царские гробницы. 6.3. Мегиддо и другие города Святой Земли 1. Общая ситуация в Древнем мире в 9–7-м тыс. до Р.Х. Цель первой лекции – показать, что подавляющее большинство новаций в социальной структуре, культе и экономике, характерных для государств древности начиная с 4-го тыс. до Р.Х., возникли ранее, до первых известных нам архивов, оставленных прежде всего техногенными обществами. Надо усвоить, что те достижения, которыми гордились или могли бы гордиться жители древней Месопотамии и долины Нила, – это в основе достижения их предшественников, поскольку древняя история «городских обществ» начинается не в 4-м тыс. до Р.Х., а в 9-м. Заслуга в установлении этого факта принадлежит в основном археологам, а сам он не всегда учитывается в курсах по древней истории. Что уже было в 9–7-м тыс. до Р.Х.? Прежде всего древнее и весьма высоко развитое земледелие; чем дальше развиваются исследования, тем дальше в глубь веков обнаруживается земледелие. На территории Восточного Средиземноморья уже очень ранние верхнепалеолитические археологические культуры располагают тем же набором орудий, которые мы видим у земледельцев более позднего времени. Иными словами, не стоит представлять всю древнейшую историю лишь как период собирательства, охоты и рыбной ловли. (Такие народы бесспорно зафиксированы лишь в приарктической зоне и в местах, неудобных для сельского хозяйства.) Нет бесспорных гарантий того, что таковой период вообще существовал в центральных районах Древнего мира (а не только на периферии, в холодной Европе, например). С 9-го тыс. до Р.Х. в наиболее развитом районе древней ойкумены – Восточном Средиземноморье – существует первый город, Иерихон (конец 9-го тыс.), то есть скопление людей, изолированных от сельского населения, занимающихся и сельским хозяйством, и специализированной деятельностью, обладающих более высокой культурой и уровнем образования, практикующих более сложные типы отношений, чем остальные. Нигде в мире ничего похожего тогда не было. Не было даже больших земледельческих деревень, высокоразвитых индустрий – все выглядело предельно просто в Индии, Восточной и Юго-Восточной Азии и тем более в Африке и Америке, ничего не было в долине Нила, почти никто не жил на территории долинного Двуречья (кроме его окраин). Развитые общества существовали лишь по Плодородной дуге, но, хотя археологи здесь много работали и очень многое нашли, городов и здесь нет, кроме Иерихона и его округи. То, что могло бы рассматриваться в качестве протогородов, в нескольких других местах на Плодородной дуге появляется только в 6-м тыс. до Р.Х., т. е. два с половиной тысячелетия спустя. Вышесказанное чрезвычайно важно, поскольку идея города, как показала археология, необязательно связана с очень высоким уровнем технического развития. А Иерихон был городом и в 8-м тыс., и в 7-м до Р.Х. Далее, за пределами развитых, но «деревенских» обществ Плодородной дуги уже шли маргинальные области, где число земледельческих поселений со временем возрастало, по мере роста численности населения. Затем шли территории, где населения пока вообще было чрезвычайно мало, но оно тоже практиковало земледелие и занималось (или не занималось) скотоводством. Только в 6-м тыс. мы видим кое-где на Плодородной дуге сопоставимые по уровню развития центры, но и там, как и на юго-востоке Малой Азии, городов по-прежнему нет; та же картина в 5-м и 4-м тыс. В конце 4-го тыс. до Р.Х. начинают появляться протогорода, теперь не только по Плодородной дуге за пределами Святой Земли, но и в Двуречье; в Египте по-прежнему ничего подобного не наблюдается. 2. Иерихон в 9–7-м тыс. до Р.Х. Как выглядел этот первый, и, во всяком случае вначале, единственный, городской центр тогдашнего мира – Иерихон – и его окрестности? Почему мы считаем его городом? Прежде всего, и это главное, он, ограниченный стенами и башнями, очень тесно застроен. Психологию горожан создает теснота – по данному критерию Иерихон был впереди сегодняшней Москвы: в нем на душу населения приходилось около 14 кв. м, и не «жилой площади», а пространства вообще; т. е. Иерихон был весьма тесным городом с высокой эффективностью внутригородского общения. Населения было немного, порядка 2–3 тыс. человек, но история знает тысячи городов и с меньшей численностью людей, которые тем не менее считаются городами, и уйму деревень, каждая из которых имеет десятитысячное и более население, но городом не является. Итак, первое и самое существенное – тесное, естественным образом ограниченное стеной скопление людей, не способных жить без особой социальной организации; именно она позволяла им существовать вместе. Тогда же достаточно часто происходили войны. 2.1. Планировка города. Иерихон не обладал регулярной планировкой, однако имел улицы, частично мощеные, и сложную оборонительную архитектуру: башня города – не нагромождение камней, но сложное сооружение с внутренней лестницей, большими каменными цистернами, обмазанными глиной, одна – для хранения зерна, другая – воды. Следовательно, имелись соответствующие власти, которые могли заставить строить башню высотой более 8 м (это сохранившаяся высота), сдавать зерно в общий фонд, организовывать накопление воды и т. д. Требовались также определенные знания, без которых стена не будет стоять; а перед стеной был еще вырыт ров, во рву – вода. (Скорее всего, многие князья Киевской Руси с удовольствием имели бы центром своего княжества Иерихон; у него была масса черт, которыми не обладал даже средний город удельного периода, и не только на Руси.) 2.2. Население. Жители занимались земледелием, ремеслами, торговлей, обслуживанием (слуги); весьма необычной для нас была их духовная жизнь. Именно в Иерихоне возник существовавший тысячелетиями и оказавший влияние на многие соседние народы (и спонтанно возникавший у других народов) обычай не расставаться с покойниками после смерти – усопший (его скелет или отдельные части тела) оставался внутри дома. Раскопки выявили целые серии черепов покойников-родственников, которые хоронились внутри домов. Такой своеобразный, нечасто встречающийся сейчас обычай достаточно широко распространился тогда вокруг Иерихона под бесспорным влиянием этого города и его религиозных традиций. Своеобразный обряд создал особое искусство, которое «ничуть не хуже», с современной точки зрения, искусства древних египтян или даже греков архаического периода. В маленьком Иерихоне жили высококвалифицированные скульпторы, которые по черепу покойника при помощи гипса воссоздавали лицо этого человека, причем все скульптуры не похожи друг на друга и полностью соответствуют нашим представлениям о том, как должен выглядеть человек; это очень тонкая, индивидуальная работа. Перед нами культ предков, одно из доминировавших у многих народов верований; и в настоящее время миллиарда полтора людей в качестве основного имеют сходный культ. Это китайцы, народы Юго-Восточной Азии, японцы, корейцы; на работе и в обществе они буддисты, конфуцианцы, христиане (временами и атеисты), дома же практикуют по преимуществу культ предков (до недавнего времени все вместе – государственный императорский культ предков императора). Преобладал он долгое время и у древних египтян, очень был развит у римлян, они тоже хранили дома изображения предков. К предкам обращались в ситуациях, когда христианин идет в храм, молится, исповедуется. 2.3. Культ предков. Храмы. В городе имелись храмы, не связанные с предками семьи, и не один. Это храмы для группы семей, божества в них, скорее всего, были одни и те же. В ранних обществах, которые все гармонические, да и в большинстве поздних гармонических обществ, в отличие от ранних техногенных, храм никогда не становился физическим и социальным центром поселений: святилищ было достаточно много. В техногенных же обществах храм быстро присваивал себе экономические, административные (и порой военные) функции, нередко формируя некое микрогосударство, строившееся на основе храмовой организации. В гармоническом обществе древней Святой Земли (хотя и состоявшем, скорее всего, из людей, считавших себя потомками Ханаана) подобного не было ни тогда, ни в последующие тысячелетия, и это при том, что ряд черт техногенного общества был ему не чужд. Хотя данное общество находилось «на острие» тогдашнего технологического и социального развития, техногенным оно не стало. Известны и объекты поклонения в святилищах: были обнаружены изображения трех божеств – мужчины, женщины и ребенка. Трудно сказать о деталях выявленных верований: поздних аналогов им нет, но они явно оказали влияние на народы Плодородной дуги. Имелись и божества сил природы, прежде всего женская богиня плодородия. Это не техногенная черта, поскольку подобные божества были известны у народов Плодородной дуги на тысячелетия раньше первых техногенных обществ. 2.4. Ремесла. Иерихон характеризуется еще одной особенностью: при высокой плотности застройки жители решили проблему здоровья в густонаселенном городе, проведя канализацию простейшего типа – в виде подземных каналов. И такой вот сложный город не знал глиняной посуды – авторская высокохудожественная работа по глине и гипсу была, а глиняного горшка еще не было (!). Посуды имелось много, но делали ее из камня и, видимо, из кожи и дерева. Шлифовать его умели давно, и не несколько веков, а несколько тысяч лет. Вопрос разрешался следующим образом: вытачивали сосуды из камня; их дошло очень много, но, как вы догадываетесь, на костер их поставить нельзя. Очаги, чтобы жарить пищу, существовали, а как именно люди что-то варили и варили ли вообще, судить трудно. То есть по одним критериям общество весьма примитивно с точки зрения сегодняшних взглядов (которые завтра станут вчерашними), по другим – высоко развито. Впрочем, не нужно думать, что экономика общества стояла на месте. В рамках 9–7-го тыс. до Р.Х. оно проходит ряд этапов хозяйственного развития, становясь все сложнее. В слове «развитие» есть ложный смысл: «к лучшему», предполагающий некоторую положительную цель. На самом деле техническая и социальная эволюция – следствие демографического роста, пассивная реакция на новые нужды, но реакция оптимальная, ориентированная на возможности общества. Что нового произошло? Человек изобрел сырцовый (необожженный) кирпич и кирпичную кладку стен. 2.5. Военное дело. Общество Иерихона знало оборонительные сооружения, но не было знакомо со специализированным оружием для убийства человека. Хотя очевидно, что если вы строите пятиметровую стену с восьмиметровой башней, то кто-то собирается на стену залезть и вас убить, а вы в свою очередь, стоя на стене, должны отражать нападение; но боевого оружия не было. Пользовались хозяйственными топорами, а возможно, и охотничьими стрелами. Когда же человек изобрел наконец специализированное оружие, чтобы бить своего ближнего, первая его модификация была достаточно мирной: скорее оружие вразумления и знак власти, а не убийства – каменная булава, т. е. дубинка. Если очень захотеть, то ею можно убить; но в целом «неорганизованному» человеку тех времен еще нельзя было, видимо, давать в руки настоящее боевое оружие. 2.6. Современные Иерихону города. Надо сказать, Иерихон не единственный город в полном смысле слова: еще в докерамический период существовал маленький «специализированный» город (совр. Бейда) недалеко от Иерихона, тоже в Святой Земле, переполненный торговцами и ремесленниками, от которого сохранились торговые помещения, мастерские. Оба основных типа города (большой, где есть «все», и маленький, специализированный) здесь сосуществуют, однако второй оформляется чуть позже, хотя и в рамках этого же времени. Таким образом, городская жизнь имелась в принципе не в одном Иерихоне, но и в маленьких городках поблизости. В других местах не было пока и таких. Впрочем, со второй половины 7-го тыс. до Р.Х. в плодородной и влажной в то время юго-восточной части Малой Азии близ Святой Земли появляются общества, отчасти сопоставимые по уровню социального и экономического развития. У них уже достаточно сложные технологии, архитектура, храмы (связанные с другими верованиями), но нет укреплений, городской структуры, сложных производств – это лишь богатые деревни. По языку население Восточного Средиземноморья в значительной мере, по-видимому, семитское (по терминологии лингвистов), отчасти включавшее, судя по фактам, и потомков Сима, которые, с высокой долей вероятности, жили в верховьях Евфрата и в Северной Сирии. А в долинах Двуречья и Нила в это время по-прежнему почти никто не жил, хотя по краям долин уже появляются поселения (правда, находящиеся на весьма невысоком уровне развития). 3. Плодородная Дуга в 6–5-м тыс. до Р.Х. С 6-го тыс. появляется глиняная посуда и начинается период керамического неолита. Дадим общую характеристику этого времени. Каков социальный облик народов Плодородной дуги? Возникновение городов не означает рождение государственности во всем объеме: это разные вещи, не найдено очевидных знаков государственной власти, хотя абсолютно ясно, что строительство мощных укреплений, сбор зерна с крестьян и создание государственных запасов, организация вооруженной силы для обороны города, поддержание порядка в тесно застроенном городе – все это невозможно без кадров профессиональных управленцев, так же как и служение в многочисленных храмах невозможно без городского жреческого сословия. Не пытаясь дать определение ранней государственности, можно сказать, опираясь на труды предшественников и учитывая специфику «археологической» информации, что в раннем государстве есть все, характеризующее государство, но в расплывчатых формах. 3.1. Печати как символ собственности. С 6-го тыс. до Р.Х. возникает и много атрибутов собственности. Это выражается в обнаружении в разных обществах Плодородной дуги большого количества печатей «собственников», в основном из камня, реже из обожженной глины; желание людей пометить свое имущество начинает распространяться задолго до появления государства. Это тоже долгое время не укладывалось в привычные концепции. Имеется специальная наука о печатях (сфрагистика), и более или менее можно догадаться, какой материал предполагался в виде объекта для нанесения оттисков. Ставились они в основном на глине, которой закупоривались емкости, на закрытых дверях и т. д. Кроме того, известно небольшое количество глиняных «пломб» с оттисками печатей. Печати эти чрезвычайно разнообразные и многочисленные: очевидно, ими пользовались частные лица, а не «организации». Итак, идея собственности появляется гораздо раньше, чем принято считать. 3.2. Различия в развитии отдельных районов Плодородной дуги. В это время уже прослеживается различие между двумя сторонами Плодородной дуги: внешней (западной) и внутренней (восточной). «Внешний», западный, пояс давал своим жителям большее количество пищи – продуктивность труда была выше, чем во внутреннем. «Внутри» мы видим поселения меньших размеров, с менее интенсивной экономической жизнью и большей ролью скотоводства, но общества не пастушеские, тем более не кочевые, поскольку не одомашнены лошадь и верблюд. Жители полустепных районов «внутренней» дуги не принимали полностью тип жизни своих соседей во «внешней» части, так как существовавшее положение вещей их вполне устраивало. Надо сказать, что во внешней полосе были в целом хорошие условия для ведения сельского хозяйства в силу сезонной регулярности дождей и, как следствие, малой потребности в искусственном орошении. Оно прослеживается здесь уже с 6-го тыс., пока еще примитивное. Для нас важно, что идея его создания принадлежит гармоническим народам Плодородной дуги. В период керамического неолита здесь очень рано возникает интересное явление – расписная керамика. В жизни людей происходит примечательное событие: они начинают проецировать на глиняные сосуды свои верования – расписывают керамику геометрическими узорами разных цветов, имеющими сакральный смысл; на несколько тысячелетий роспись сосудов стала любимым занятием человека. Потом она исчезла или стала менее обязательной в силу различных причин, но в данное время это важная часть жизни: изготовление и использование расписных сосудов. Почему это интересно? Потому что сплошь и рядом в основной массе непонятные для нас изображения позволяют о многом судить (этапы жизни народов, контакты, области родственных народов). Они сакральны, искусство же «просто так» появилось лишь у римлян в первые века от Р.Х., а позднее, с VII в., распространилось в Западной Европе. Ранее никто «просто так» ничего не рисовал и не лепил: все было семантически, т. е. религиозно, значимым. И снова видим, что возникший в Святой Земле тип восприятия действительности, в данном случае тип керамической росписи, распространяется затем на довольно большие территории. Роспись здесь имеется почти с самого начала производства керамики, с 6-го тыс. до Р.Х. В последнее тысячелетие неолита (5-е тыс. до Р.Х.) на данной территории продолжалось интенсивное технологическое развитие. В то же время в долине Нила, как и ранее, нет почти ничего, а собственно в Двуречье появляются немногочисленные деревни среди заросших тростником и частично засоленных равнин. Какое-то население уже спускалось сюда с гор, но районы эти по-прежнему отсталые и редко населенные. Если бы впоследствии тут не возникли известные города, эти деревни еще долго никому из археологов не пришло бы в голову даже искать. 3.3. Локальные конфликты и миграции. Возникает еще одно явление, хорошо описанное для позднейших времен, – конфликты и связанные с ними локальные переселения. Стены строились не зря: периодически большинство населенных пунктов разрушается, – но происходит это не из-за больших войн, поскольку таковые некому было организовывать, а из-за постоянных локальных конфликтов, которые не влекли за собой массовые убийства людей и массового разорения, но делали, видимо, жизнь «эмоционально насыщенной». (Я беседовал с одним участником ливанского конфликта 1960–70-х гг. между мусульманами и христианами, который там, где он служил, тянулся годами: жители друг на друга нападают, стреляют. Мой собеседник рассказывал, что кругом все цветет, люди пашут, собирают урожай, продают, покупают. А почему? Потому, что человека, который пашет, никто не убьет. А вот «по холодку», часов в семь вечера, они берут свои пулеметы и, кому нечего делать, отправляются стрелять по соседнему селению; в остальное же время занимаются своим делом. Также палестинцы 1990-х гг. ходили бросать камни в израильтян, а потом расходились.) Нечто похожее было и начиная с 9-го тыс. до Р.Х.: строились крепости, их штурмовали, но массового уничтожения не было, потому что оно есть порождение двух социальных организмов: либо государств, которые постоянно совершенствуются как убийцы (такого массового уничтожения, как во Вторую мировую войну, никогда не было); либо кочевников, способных организовывать массовую резню не потому, что они более жестокие, чем земледельцы, а потому, что земледелец для них изначально чужое существо и как человек не воспринимается – на него социальные гарантии не распространяются. Поэтому настоящие кочевники нередко совершали массовое истребление земледельческого населения (впрочем, и кочевого тоже, но последних труднее поймать). В изучаемый нами период ни того, ни другого пока нет, и война не стала еще, как позднее, страшным бичом для больших групп людей. Однако из-за конфликтов, скорее всего, происходили регулярные перемещения населения; контакты между группами людей были порой сложными и динамичными. При бесспорном отсутствии массовых миграций совершенно очевидно, что переселения на короткие расстояния были гораздо более активными, чем позднее. Тогдашние земледельцы место своей деревни меняли довольно легко (свободных земель было больше, чем потом), обмен населением тоже был, за счет этого, видимо, и идеи и языки распространялись очень хорошо. Языки возникают, скорее всего, сразу на больших территориях не за счет дальних перемещений народов-пастухов, как считают некоторые лингвисты (потому что данные остальных наук говорят об обратном), а за счет общей «вибрирующей» этнической структуры. В последнее тысячелетие каменного века (5-е тыс.) в разных частях Плодородной дуги появляется целый ряд школ искусства. Причем сплошь и рядом для формирования собственного стиля достаточно территории примерно 30 км в диаметре: есть очень маленькие области, в которых существует достаточно самобытное общество. Долгое время в это трудно было поверить, но массовые раскопки показывают, что в Передней Азии, вне долин больших рек, все было именно так, т. е. очень небольшие коллективы на протяжении поколений практиковали те или иные художественные приемы, создавая свои стили, диалекты, особенности социальных структур. Такие совокупности небольших, обычно родственных обществ, «не желавших» сливаться в крупные, характерны для гармонических народов Плодородной дуги. 4. Плодородная дуга в конце 5–4-м тыс. до Р.Х. В конце 5 – начале 4-го тыс. среди народов Древнего Востока массово распространяется обработка меди – то, что так понадобилось потом техногенам: была открыта ковка, а потом выплавка меди, хотя до сплавов додумывались довольно долго – тысячу лет. Само открытие было сделано давно, поскольку еще в 6-м тыс. в юго-восточной Малой Азии начали изготавливать орудия из металла. Но на протяжении двух тысячелетий новое изобретение почти никто не заимствовал, да и открыватели металла в основном продолжали пользоваться каменными орудиями, потому что дело не в изобретении, а в спросе, технической потребности. На том уровне экономики особой нужды в меди еще не было: в основном из нее делали украшения, и добывали металла мало. По мере совершенствования технологий в целом, усложнения процесса земледелия и строительства и т. д. возникает массовый спрос на металлические орудия, и тогда они начинают свое шествие по Древнему Востоку, в первую очередь по центральным областям Плодородной дуги и по юго-востоку Малой Азии. К востоку от нее население Нижней и Средней Месопотамии тоже начинает широко воспринимать металл, тогда как в долине Нила это произошло позднее. В конце 5-го тыс. везде, кроме разве такой «дикой» области, как долина Нила, появляется спрос на металл, причем главным образом в плодородных районах, где его было мало или не имелось совсем. И тогда везде на больших территориях Плодородной дуги начинается массовое изготовление изделий из металла, хотя на 80 % этой территории рудников и источников самородной меди не было. «Изобрели» изделия из металла народы Малой Азии. Благодаря им технология обработки и выплавки металла через некоторое время стала известна в южной части Плодородной дуги. В Святой Земле металл применялся достаточно широко, там есть и свои рудные залежи в южной ее части; в других районах Плодородного полумесяца он так же быстро распространялся. Несколько позже металл появляется в болотистых равнинах Двуречья, где применяется весьма широко. И уже совсем поздно, в конце 4-го тыс., от жителей Святой Земли о металле узнают египтяне; большую часть 4-го тыс. в долине Нила еще сохраняется каменный век. В середине 4-го тыс. складывается первая техногенная цивилизации мира, цивилизации народов Двуречья. Месторождений металла здесь вообще не имелось, но сочетание «импортированной» ирригации с небывалым плодородием почвы, чем отличаются долины больших рек, где толстый плодородный слой, стало причиной возникновения здесь очагов интенсивного экономического и социального развития уже в конце 4-го тыс. Ключ к разгадке «взрыва» в экономике: исключительное плодородие и обязательная массовая торговля предметом теперь уже первой необходимости – металлом. Что первоначально делали из металла? Пока он еще не был особенно распространен – украшения; потом в некоторых областях он частично заменяет камень и кость. Первое полезное изделие из металла – булавка; следующий предмет, видимо, шило; затем – маленький нож. И долгое время ничего другого не делали. По мере уплотнения социальных структур и формирования государств металл находит сферу, где он был необходим, – сферу убийства себе подобных; вскоре из него начинают изготавливать боевое оружие. Копья, длинные кинжалы, короткие мечи и, наконец, проушной боевой топор наподобие современного, – все металлическое. Из менее популярных орудий самые важные – долота разнообразных форм, хозяйственные топоры, ножи. Такие же массовые изделия, как лемех плуга, тысячелетиями оставались деревянными, из металла они были бы слишком дороги. (Долго оставались каменными и наконечники стрел. Почему? Они при использовании часто пропадали, и их было жалко делать из дорогого материала. Тысячелетиями люди не тратили на них металл.) Большое будущее открывалось перед металлом в изготовлении украшений. Возможность отливать сложные украшения привела к тому, что, начав с булавок, люди уже к 4-му тыс. до Р.Х. дошли до корон, скипетров и т. д. На какие процессы повлияло распространение металлических орудий? Прежде всего на обработку дерева; ремесло столяра и плотника становится массовым, абсолютно простым и высокопроизводительным. Деревянные конструкции и орудия труда, средства передвижения и т. д. стали распространяться и быстро совершенствоваться только при наличии столярного металлического инструмента. Как следствие, активно развиваются хозяйство и быт. Спрос на металлические орудия привел к тому, что люди, живущие близ рудных месторождений, выплавляли металл, быстро и в больших количествах снабжая им в первую очередь техногенные общества. В долинах Двуречья, а позднее и Нила именно сочетание технических приемов земледелия, прежде всего ирригации, заимствованных с Плодородной дуги, и вывезенного оттуда металла и приемов его обработки обусловило быстрое техническое развитие. 4.1. Открытие металла. Что можно сказать о формировании цивилизации Двуречья? Начало ее созданию положило население, условно называемое в науке прототигридами, или, по специфике дошедших от их языка слов, народом носителей «бананового» языка. В действительности об этих людях известно крайне мало, так как письменностью они еще не пользовались (письменность в Месопотамии с самого начала появления была связана именно с шумерским языком). Лексика их языка сохранилась лишь в шумерских текстах, и без того сложных для понимания для современных исследователей (некоторые ученые считают, что и для древних читателей не в меньшей степени). Выделяется и другой субстратный народ – протоевфратцы, о которых известно еще меньше. Последние двигались в сторону Нижней Месопотамии вдоль Евфрата, говорили на каком-то своем языке. Сейчас широко распространено мнение о том, что именно прототигриды создали принципы сосуществования человека с природной средой долин Нижней Месопотамии, которые в дальнейшем восприняли шумеры. Возможно, именно с прототигридами следует связывать Убейдскую археологическую культуру, носители которой заселили большую часть Южной Месопотамии, дойдя до самого Персидского залива и построив там древнейший портовый город Эреду. Большинство лексики, связанной с технологиями (например, «кузнец», «гончар» и т. п.), пришло в шумерский из прототигридского субстрата. Создана же цивилизация Двуречья была (во многом на основе достижений прототигридов) очень интересным народом – шумерами. Откуда взялись шумеры – неизвестно, куда делись – понятно (были ассимилированы семитами); однако они успели создать чрезвычайно сложную и громоздкую техногенную цивилизацию, на порядок сложнее, чем любая другая на протяжении предшествующих пяти тысяч лет. В Двуречье появляются небольшие каналы (для строительства больших каналов человек еще технически не созрел), локальные ирригационные системы, растет плотность населения, формируется базовая для шумерской и последующей культуры всей Месопотамии идея храма – административного центра государства – «социогенной» единицы в данном районе. Организация населения вокруг храма как административного центра общества и моноцентризм сакральной жизни (но не монотеизм) – характерная черта техногенных обществ Передней Азии – складываются уже во второй половине 6-го тыс. до Р.Х. Причем происходит это одновременно с созданием пока примитивных, но достаточно массовых ирригационных систем, т. е. систем «преобразования» природы. Но на дуге 4-го тыс. до Р.Х. не было этого сочетания: ирригация, металл, высокая производительность труда, высокая плотность однородного населения и сложная социальная структура. Идея доминирующего над всем храмового комплекса в Двуречье пока не возникла, хотя население уже тогда склонно было в очень большой степени отождествлять свою земную социальную структуру со структурой Неба. Именно в это время и появляется идея бога-царя. Говоря о социальной структуре этого времени, надо отметить, что первоначально, до конца 4-го тыс. до Р.Х., распространение металла влекло за собой рост плотности населения, но не привело к его скоплению в городах. Деревень появлялось все больше, они становились более оседлыми и красивыми, но структура общества оставалась племенной, за исключением нескольких древних очагов в рамках Плодородной дуги. 5. Этническая ситуация на территории Плодородной дуги. От юга Святой Земли до середины Месопотамии и до северо-восточного угла Средиземного моря жили народы языкового семейства семитов, к этому времени уже разделившиеся на две основные группы: восточных семитов, живших в Месопотамии, и западных, обитавших в Восточном Средиземноморье. Нет оснований полагать, что они откуда-то недавно пришли (когда-то такое предположение было выдвинуто, но оно небесспорно). К востоку от семитов, в долине Двуречья, жили шумеры. Долину Нила занимало население хамитской (как ее принято называть у лингвистов) или афразийской, языковой группы. Дальше к северу было много разнообразных народов, одна часть которых относилась к индоевропейцам, а другая говорила на кавказских языках (из одного из них, возможно, возник китайский). Кроме перечисленных было еще огромное количество народов (мир уже заселен), но многие из них исчезли, а соответствующие сведения трудно классифицировать, потому что нам порой известны лишь отдельные топонимы. Что происходило в это время в остальных частях земного шара и кто там жил? В общем-то ничего сопоставимого с вышесказанным. Металл и изделия из него существовали еще в одной точке Земли – в Юго-Восточной Азии, где в 3-м тыс. до Р.Х. была изобретена металлургия. В остальных местах мирно продолжался каменный век. 5.1. Области Святой Земли. Почему нас интересуют именно Святая Земля и ближайшие ее окрестности? Потому что те социальные и технологические процессы, о которых пойдет речь, активно разворачивались, с известными модификациями, прежде всего здесь, постепенно распространяясь вширь в 9–7-м тыс. до Р.Х. Поскольку читатель представляет себе карту Святой Земли, лишь перечислим области, из которых она состояла. Первая – собственно Святая Земля (на запад от Иордана и Мертвого моря, исключая морское побережье). Вторая – к востоку от названной области, протяженностью максимум до 200 км. Это более сухая, чем предыдущая, полоса земли, идущая далее на север до Евфрата (современная Западная Иордания и часть Сирии). Третья, весьма важная область, – Келесирия – горные долины к северу от Палестины, где течет река Оронт (Ливан и часть Сирии). И совсем иное дело – четвертая область, морское побережье Святой Земли, представляющее собой иной мир с особенным населением. 5.2. Области Месопотамии. Нужно четко различать понятия Месопотамия и Двуречье. Месопотамия больше Двуречья, которое лишь часть Месопотамии (Южная). Двуречье охватывает территорию от того места, где две реки сближаются, до устья Тигра и Евфрата в Персидском заливе. На юге Двуречья, собственно, и жили шумеры. Тигр до его поворота к востоку и Евфрат до устья Хабура – это Северная Месопотамия, достаточно гористые и влажные по климату участки, входящие в состав средней части Плодородной дуги. Тут жили восточные семиты, через земли которых Авраам отправился из Двуречья в Святую Землю. Месопотамию порой делят на Нижнюю, Среднюю и Верхнюю, тогда Средняя и Нижняя образуют Двуречье. Шумеры преобладали в Южном Двуречье, или в Нижней Месопотамии. В Средней Месопотамии они жили смешанно с восточными семитами. В Верхней же расселялись преимущественно восточные семиты. 6. Раннегосударственный период на Древнем Востоке. Такой была ситуация, когда примерно в 4300–4200 гг. до Р.Х. везде на Плодородной дуге и в Двуречье, но не в долине Нила, возникают города-государства. Начинается протогосударственный, или раннегосударственный период; в истории Древнего Востока происходят существенные изменения. Нигде за пределами данной территории в эти века нет ничего подобного – зато здесь города-государства возникают десятками, как по команде. Появляются крепости, храмы, дома, мощеные улицы и т. д. То, что ранее было уделом только Святой Земли, становится массовым. 6.1. Виды городов-государств. В целом города-государства можно разделить на два совершенно разных вида. Первый, характерный для гармонических обществ Плодородной дуги, – города в изолированных долинах, возникшие на базе древних земледельческих центров и земледельческих традиций. Области с такого рода рельефом богаты водой, поэтому возникшее здесь искусственное орошение носит вспомогательный характер; обширные территории между полями удобны для скотоводства. В результате длительного социального развития и роста плотности населения появляется новая группа людей, которых порой ошибочно считают лишними, ненужными, – на самом деле они абсолютно незаменимы: это управленцы. Множество людей специализируются на управлении и на решении проблем остальных людей. Трудно найти такого совершенного человека, который, получив власть над другими, не старался бы жить хотя бы чуть лучше управляемых; но тем не менее считать основную массу населения просто эксплуатируемой ими нельзя, это нужная группа населения, в те времена легко контролируемая. Кем она контролировалась? Решение наиболее важных вопросов производилось большой толпой вооруженных мужчин, которая в разные времена называлась по-разному, обычно – народным собранием. Все, кто способен носить оружие, собирались и обсуждали происходящее. В условиях небольших государств, где все друг друга знали, деспотии тогда не возникли и возникнуть не могли. Второй вид складывается в техногенных обществах долины Двуречья и на Ниле. Здесь имелись города иного типа, возникшие на построенных людьми достаточно больших каналах, без которых они не могли существовать. Люди с первого дня поселения здесь зависели от плодов своих рук. Они осваивали вначале небольшие территории; это было трудно, поэтому обживали их полностью; при этом друг с другом города-государства долгое время не граничили, будучи разделены болотистыми или, наоборот, сухими областями. Здесь, среди осушенных болот и сожженных тростников, возникали небольшие (порой —10 ? 10 км) государства. Такие независимые социумы – это общества, где жили гораздо теснее, чем в горах; свободных участков между полями почти не было, все были тесно связаны друг с другом. По аналогии с тем, как во времена древних греков назывались данные сообщества в Древнем Египте, современная наука порой именует их номами. Их формирование – важный этап в формировании техногенных обществ: четкие границы, высокая плотность населения, полная зависимость от собственных трудовых усилий и от разливов большой реки. Еще раз напомним, что в номовых государствах различной продукции производили неизмеримо больше на единицу площади, чем в городах-государствах Плодородной дуги. 6.2. Храмы и религиозная жизнь в городах-государствах, в том числе и вне Святой Земли. Царские гробницы. Разным было и отношение людей двух типов обществ к своим богам. Если для городов Плодородной дуги характерно одновременное существование в поселении нескольких храмов небольших размеров с бесспорным отсутствием у них в течение веков какой бы то ни было административной власти, то в номовом государстве техногенов храм создается сразу – он обычно один, он главный, он большой, а все остальное формируется вокруг него, поскольку храму заупокойного культа предков или храму божества принадлежит управление. То есть это гораздо более приземленный, более «светский» храм, но общественный авторитет у него гораздо сильнее. Такова особенность ранних техногенных обществ (порой очень «мирских», как древнекитайское). Техногенные долины больших рек и предгорные долины Плодородной дуги разделяло очень важное обстоятельство. В больших долинах, населенных техногенами, все было одинаково. Жители разных номов говорили на одном языке, имели одинаковые обычаи. А в Святой Земле что ни долина, то какое-то новое этническое образование. Представления о внеземном у этих народов были тоже разными. Божества народов Ханаана (западных семитов) жили в гуще самих хананеев: их храмы находились на той же улице. У шумеров же бог отгораживался от верующих, и редкие, но большие храмы были защищены внушительными стенами или находились в стороне, как у египтян. Отгороженность или неотгороженность – важное различие религиозной жизни двух типов обществ. Напомню, что тогда территории с народами двух названных типов не были еще тесно связаны (что было обусловлено и характером экономики), и взаимовлияние еще только начиналось. Сходная черта описанных обществ – ни у кого еще не обнаружена письменность: или без нее обходились, или записи велись не на вечных материалах. Парадоксально, но письменность – точнее, документы на вечных материалах – пока еще не была нужна. В силу отсутствия текстов названия городов Плодородной дуги никому не известны. В данный период (4-е тыс. до Р.Х.) среди монархов крепнет стремление отгородиться от народа и как-то выделиться. Когда велись раскопки на земле Ханаана, в одной пещере обнаружили огромный мешок, наполненный медными коронами и скипетрами, не похожими друг на друга. Все эти богато украшенные, сложные по технике изготовления предметы были разными по форме – это первый набор знаков власти. Недалеко располагался изолированный храм (вне поселения). Что характерно для гармонических обществ, а не для обществ техногенных – большой храм не был связан с городом и являлся, видимо, общим для нескольких городов-государств (что позднее встречается и у техногенов Двуречья). Когда возникла серьезная опасность – а она, видимо, реализовалась, поскольку никто не вернулся и ничего не забрал, – главы какого-то союза схоронили здесь «царские» регалии. Больше подобные находки нигде не встречались, хотя официальные гробницы тогдашних монархов раскопаны повсеместно[1 - Надо сказать, самый бесценный источник для суждений об истории ранних городов-государств – могилы их правителей, поскольку за небольшим исключением в них стремились положить как можно больше ценного. По тем же причинам в долине Нила, например, 99 % могил ограблены еще в древности, порой многократно, несмотря на то что в деспотических, особенно техногенных обществах, на надгробных камнях помещались надписи с ужасными угрозами от имени богов. Напротив, западносемитские правители из гармонических обществ писали на них порой совершенно другое: «В моей могиле нет золота, там (только) мои кости!» В Египте же существовали специальные жрецы, охранявшие гробницы фараонов, независимо от того, какой династии или народу они принадлежали. Тем не менее ограбили практически всех. Но однажды один фараон решил захоронить «родственников – отдельно, деньги – отдельно». Он велел положить свою мумию в скальной царской гробнице вдали от заупокойного храма, а останки предшественников изъял и сложил в эту «братскую могилу» практически без утвари. Об отсутствии утвари узнали, и никто покойников не трогал, благодаря чему царские останки сохранились до прихода археологов.]. 6.3. Мегиддо и другие города Святой Земли. В литературе можно прочесть, что протогосударственный период аналогичен протогородскому, но логичнее его назвать раннегородским, когда на протяжении веков существовали государство, налоги, постоянная армия, войско. Какие типы городов мы видим в Святой Земле? Это, с одной стороны, города уже существующие, с другой – новые; и довольно мало деревень. Города возникают из селений или нескольких старых деревень, чьи жители объединились в один город. Это не значит, что забрасываются поля – просто горожане в основном занимаются земледелием. Нужно помнить: большинство населения большинства древних городов, кроме столиц и очень больших городов, – земледельцы. Не ремесленники и торговцы, как обычно объясняют в школе по аналогии со средневековой Европой, а как у древних греков[2 - Возникает логичный вопрос: а где же у греков были деревни? Вот их-то в средневековом и позднем понимании у греков практически не было. Они жили в городах, откуда ходили на пахоту. Были лишь хижины на участках, где можно было укрыться, и не везде – малое количество усадеб. В поздней Античности такие усадьбы получат широкое распространение у римлян (виллы).]. Наиболее известные города этого времени (4-е тыс. до Р.Х.) Иерихон и Мегиддо. Мегиддо находится на северо-западе Святой Земли, в долине Ездрелона. Это один из красивейших и богатейших городов тогдашнего мира, существовавший тысячелетия, под его стенами прошел целый ряд великих сражений древности. Мегиддо – сильно укрепленный город, русское Средневековье не знает ни одного города с такой сложностью укрепления. В Мегиддо раскопано несколько храмов, один из них имел размеры 12 ? 4 м. Своеобразна его архитектура: вход с длинной стороны, и против входа – алтарь; стены оштукатурены. Здесь же ремесленные мастерские, торговые кварталы; у города регулярная планировка, мощеные улицы различной ширины. На них вполне комфортные дома, имелись водопровод и канализация. Есть свидетельства об обработке сельскохозяйственного сырья, например, о производстве оливкового масла и о ткачестве. Существовал еще ряд больших городов, но названия их неизвестны; они меньше Мегиддо и Иерихона, но тоже вполне сформировавшиеся. Некоторые из них оставили после себя огромные кладбища (до 20 тыс. погребенных, и это за достаточно короткий период!), что говорит о большом количестве населения, приближавшемся к 3–5 тыс. человек. Возможно, это связано с тем, что здесь в то время вплоть до Иордана и за ним начинают распространяться ирригационные системы. Эти города были, с одной стороны, пространственно изолированы друг от друга, а с другой – имели внутреннюю, экономически мотивированную перспективу объединения. Крупные города возникают в 4-е тыс. до Р.Х. и вне Плодородной дуги: много их в это время в Двуречье, населенном шумерами, здесь возникло важное для экономики новшество – большие каналы. Они не столь крупные, как позднее, но по размерам больше, чем на Плодородной дуге. С конца 5-го тыс. шумеры все силы вкладывают в экономику, хотя у них появляются и крупные храмы. Страны Плодородной дуги в 3-м тыс. до Р.Х 1. Укрупнение техногенных обществ. 2. Возникновение письменности. 3. Святая Земля. 4. Миграции в конце 3-го тыс. до Р.Х. 5. Финикийские торговцы. 6. Финикийские города Библ и Угарит. 7. Северная Сирия: Эбла и Алалах. 8. Население Месопотамии. 9. Малая Азия. 10. Закавказье 1. Укрупнение техногенных обществ. В начале 3-го тыс. до Р.Х. в Передней Азии начинается процесс укрупнения техногенных обществ – отчасти за счет завоевания чужих территорий (правда, без особенного успеха). Завоевать они могли, поставить гарнизон-другой – тоже, принудить расписаться в том, что они старшие, а завоеванные младшие, тоже могли. Но полностью заселить территорию своими людьми было невозможно (пример – большинство колоний XIX–XX вв.) или очень трудно (римское «освоение» Южной Галлии и Иберийского полуострова, где, впрочем, до них оседали финикийцы и греки). Из того, с какой скоростью даже небольшие гармонические государства выходили из подчинения (особенно в египетских архивах сохранилась масса плачевных писем о том, как не слушаются фараона даже маленькие государства), и из многого другого следует: прочное освоение завоеванных территорий обычно реально не происходило, хотя было весьма желательно для писавших. Так, на долгие века и тысячелетия была задана модель политических отношений техногенных обществ с гармоническими. Кто же оказался перспективным завоевателем в 3-м тыс. до Р.Х.? Не техногены, а жители больших государств горных районов Армянского нагорья, Западного Ирана и внутренних районов Малой Азии. Здесь возникают большие царства гармонических обществ, подвергшихся техногенному влиянию Двуречья – вначале шумерскому, потом шумеро-семитскому. Они не такие долговечные, как царства в Египте или семитские царства Двуречья, но эти общества могли не только завоевать, но и заполнить своими людьми определенные территории; имелся демографический резерв. Попробуем понять, почему древние техногены не заселяли захваченные территории и не могли их заселить, а, допустим, хетты или митаннийцы оказались в состоянии провести подобную операцию. Жители государств хеттов или Митанни не боялись неудобств, они готовы были пойти и приспосабливаться к условиям непривычных ситуаций, чужого климата, почв, жить в окружении не очень дружелюбного населения; иначе говоря, они готовы были пойти на какие-то жертвы, что было тогда особенно характерно для народов исторического Закавказья. Жил там такой загадочный народ – хурриты, их было много, они любили периодически пробиваться в страны Плодородной дуги, захватывать большие территории и там оседать. Приходили они с Куры и Аракса, оставляя за плечами огромные пространства, и проходили века, например, в Святой Земле, пока хананеи при помощи взаимных браков ассимилировали их. А вот упитанных и сытых жителей Двуречья и долины Нила с их сложным укладом нельзя было поднять для крупного переселения. В поход – ну ладно, воевать они тогда умели, а вот заселять – нет; комфорт на родине дороже. Поэтому они и не представляли физической угрозы для других. Наоборот, самих шумеров постепенно сменили восточные семиты, переняв у них техногенный тип бытия. Равным образом египтяне смешались с ливийцами, эфиопами, греками и арабами, и «чистых» осталось мало. На Плодородной дуге по-прежнему сохраняется сложная этническая чересполосица. Выделяются несколько типов государств. Первый тип государственного развития – у каждого народа свое государственное развитие, город-крепость, и все более или менее довольны. Сейчас мы знаем об этом уже больше. Города особенно быстро начинают расти с середины 3-го тыс. до Р.Х. на финикийском побережье, где возникает дотоле не существовавший тип часто плавающего, т. е. мореходного, населения. Финикийцы выходят в море и почти тысячелетие остаются единственным «плавающим» народом; раньше таких не было. Начинается интенсивная морская торговля, которой потом занимаются и греки. А в Святой Земле ничего подобного не видно: указанные процессы характерны отчасти только для Мегиддо. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/d-v-deopik/istoriya-drevnego-vostoka/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом. notes Примечания 1 Надо сказать, самый бесценный источник для суждений об истории ранних городов-государств – могилы их правителей, поскольку за небольшим исключением в них стремились положить как можно больше ценного. По тем же причинам в долине Нила, например, 99 % могил ограблены еще в древности, порой многократно, несмотря на то что в деспотических, особенно техногенных обществах, на надгробных камнях помещались надписи с ужасными угрозами от имени богов. Напротив, западносемитские правители из гармонических обществ писали на них порой совершенно другое: «В моей могиле нет золота, там (только) мои кости!» В Египте же существовали специальные жрецы, охранявшие гробницы фараонов, независимо от того, какой династии или народу они принадлежали. Тем не менее ограбили практически всех. Но однажды один фараон решил захоронить «родственников – отдельно, деньги – отдельно». Он велел положить свою мумию в скальной царской гробнице вдали от заупокойного храма, а останки предшественников изъял и сложил в эту «братскую могилу» практически без утвари. Об отсутствии утвари узнали, и никто покойников не трогал, благодаря чему царские останки сохранились до прихода археологов. 2 Возникает логичный вопрос: а где же у греков были деревни? Вот их-то в средневековом и позднем понимании у греков практически не было. Они жили в городах, откуда ходили на пахоту. Были лишь хижины на участках, где можно было укрыться, и не везде – малое количество усадеб. В поздней Античности такие усадьбы получат широкое распространение у римлян (виллы).