Демон ночи. Забытые страсти. Книга 2

Демон ночи. Книга 2 Элиз Вюрм Есть только два вечных призрака – призрак Любви и призрак Жизни… Любовный треугольник – Мидас, Франк и Нелл. Их любовь продолжается – влюблённость переросла в глубокую симпатию и привязанность. Они друзья, любовники, супруги, и друзья – чтобы любить кого-то долго, нужно с этим человеком дружить. Дружба многое прощает, а любовь – ничего! Между ними зарождается глубокое взаимопонимание и доверие, им хорошо вместе, всем вместе. Они путешествуют, Африка, Греция, Америка, они рассказывают другу о своих жизнях-судьбах, они счастливы тем, что чувствуют в себе силу желание страсть жить дальше! После всех своих трагедий, дальше! И пусть Трагедия сопровождает Смерть и Нежность в их земной жатве, герои этой книги продолжают любить… Элиз Вюрм Демон ночи. Книга 2 Как всегда – Тебе и Ему «Разве вы никогда не испытывали желания, – спросил он, произнося слова в нос, пастырским тоном, – поделиться своими радостями?» Глава 1 Их было трое, как всегда – трое, всегда и везде – трое. Мидас сидел – положив ногу на ногу, Франк курила, а Нелл заинтересованно слушала Фаду. – Ты говоришь по-португальски? Нелл наклонилась к Франк. – Понимаешь этот язык? Женщина, одетая в потрясающее шелковое платье бежевого цвета, посмотрела на неё с нежностью. – Конечно, ma poupеe, но говорить на языке и понимать язык – это разные вещи. Нелл удивилась. – Почему «разные»? – Потому, что сначала начинаешь понимать язык, а потом говорить… Франк посмотрела на свою сигару. – Когда мы занимаемся любовью, я называю тебя «ma sucette», и ты никогда не спрашиваешь меня, что это значит… Она вновь недоговорила, посмотрела с мрачной лаской. – Почему не спрашиваешь?! Нелл смущённо улыбнулась, заглянула ей в глаза. – Боюсь! – Чего же? Pourquoi[1 - Почему]?! Глаза Франк в свете ламп показались Нелл лиловыми, а каштановые волосы – чёрными. – Ты такая обольстительная женщина… я тебя боюсь! Хотя, нет, не тебя – себя! Франк заулыбалась, очарованно и удивлённо. А потом: – «Ma sucette» – это значит «мой леденец»… Она ласково прикоснулась к щеке Нелл. – Мой леденечик… Ты сладкая, как леденечик! Мидас взволнованно рассмеялся, посмотрел на Франк. – Как тебе это удается, chеrie, говорить пошлости так не пошло?! Франк откинула голову назад и с удовольствием засмеялась. Немолодая кубинка пела Фаду, которое когда-то пела Амалия Родригеш «Meu amor meu amor». Франк сказала Нелл: – Когда-то Жан-Пьер и я приходили сюда. Приходили слушать фадишту – так называют людей поющих Фаду – «фадишту», или «Амалия». – «Амалия»? – Удивилась Нелл. – Как цветок Фаду – Амалия Родригеш, грустный красивый цветок! Нелл перевела взгляд с Франк, на женщину на сцене. – Я влюбилась в Амалию так же внезапно, как и в Сезарию – Сезарию Эвору… – «Sangue de Beirona»? – лукаво улыбнулся Мидас, посмотрев на Франк с блеском в глазах. – «Sodad»! Её глаза тоже вспыхнули. – Это было «fatalidade»… Нелл посмотрела на них обоих, их связывало что-то, чего она не знала – прошлое, прошлые чувства. – Интересно, – подумала она. – Те чувства мешают жить, или спасают? Внутренний голос сказал ей, – И то, и другое, настолько же мешают, насколько и спасают! – Мы слушали, как фадишту поёт песню Сезарии «Apocalipse», – продолжила Франк. – «Ах, зачем в мире столько злобы, Если дан лишь миг до гроба? Зачем столько неприязни, войн, несчастий и боязни? Это б стоило обдумать тугодумам, толстосумам» Она нежно улыбнулась их глазам, смотрящим на неё честно и страстно. – Я была с ним счастлива, то была другая жизнь! – А эта? – Спросил Мидас. – В этой жизни ты счастлива? С нами… Франк Рива посмотрела ему в глаза. – Безусловно. Как странно она сказала им это… Она сказала это как человек, который знает, чего хочет. – Я очень счастлива! Ты подарил мне Алена и Мирей, а Нелл подарила мне себя! Нелл встретила взгляд Франк. Любовь женщины была чем-то другим… Она вспомнила «Посмотри на меня! Я изменилась после родов? Моё тело больше не так красиво?!». И Нелл смотрела на неё, смотрела… ослеплённо! Франк рассмеялась счастливо и польщённо. – Твои глаза мне всё сказали! – Что я люблю тебя!? – Да, что я для тебя первая, даже если вторая! Она разделась, нет, не разделась – скинула с себя одежду, словно освобождаясь. Она была высокой и тоненькой… – Мой живот больше не такой плоский, а грудь не такая маленькая, как мне бы хотелось! Франк подошла к Нелл, сидящей на постели в каюте Мидаса. – Но я ещё похудею и стану собой! – Ты прекрасна! – Сказала ей Нелл, и услышала свой голос, словно со стороны; в нём звучало восхищение, страсть, жажда. Франк загадочно улыбнулась. – Иногда наедине с тобой я чувствую себя почти как мужчина – я до безумия хочу тебя; я до безумия хочу тобой обладать, я хочу, чтобы ты забыла всё, кроме моего имени и моего тела! На «Азимуте»[2 - Яхта Мидаса] Нелл обняла детей – соскучилась! Ален обнял её в ответ, а Мирей прижалась к ней – они всегда такие, решительный Ален и застенчивая Мирей. Франк села на диван рядом с ними троими, заулыбалась. – А меня кто-нибудь обнимет? – А меня?! – раздался красивый молодой голос Мидаса. Они долго сидели все вместе, обнявшись. Мидас смотрел на них очарованно, на детей и на женщин. – Твоя мать написала мне письмо, – сказал он, Нелл, и она посмотрела на него с изумлением. – Мой секретарь переслал мне его. – Чего она хочет? – смятенно спросила Нелл. – Увидеть детей. Он сказал ей это в своей обычной манере – деликатно. – Ты хотел сказать; Мирей, увидеть Мирей… Мать Нелл так и не признала Алена, хотя по закону он и её сын тоже – его родила Франк, но они втроём договорились, что у их детей две матери. Он ласково посмотрел на неё, черноволосый красавец грек. – Твоя мать не желает понять нас троих – это её выбор, но мы, ma chеrie, должны понять её. Нелл почувствовала неприязнь и гнев. – Почему?! – Потому, что людям свойственно ошибаться! Мидас нежно прикоснулся к её щеке, погладил. – Наши дети прекрасны, не нужно ставить сей факт под сомнение, негодуя на её отношение. Нелл печально улыбнулась. – Ты прав – я негодую! – Зачем? – искренне удивился мужчина с глазами-маслинами. – Не нужно обижаться на человека, который заблуждается! – Позволь ей увидеть Мирей, – нежно сказала Франк, Нелл. – Наш Ален не обделён любовью – нашим детям любовь дана с избытком, они купаются в ней, так же, как и мы, в любви друг друга! Нелл удивили слова Франк, заставили задуматься. Ей захотелось сказать Франк: – Ты права, любимая, я боюсь, что Ален будет обделён! Голубые глаза Франк вспыхнули. – Не будет. Успокойся! Она тоже протянула к Нелл руку, погладила по голове – по волосам. – Никто не будет обделён! Франк перевела взгляд на Мидаса. – Мы не позволим этого никому и ничему! Мужчина, одетый в белую сорочку с воротником «кент», и чёрные джинсы Dsquared2 из мягкого денима, поцеловал её в губы, жарко поцеловал, сладко. – Положитесь на меня! – В прямом смысле? – Лукаво рассмеялась Нелл. Мидас посмотрел на неё глазами полными желания. – Подожди… Подождите меня до вечера! – Почему ты не любишь свою мать? – спросила Франк, Нелл, когда они покормили детей обедом, а Мидас ушёл в свой кабинет. – Говорят, хочешь отомстить за нелюбовь – люби, одаривай любовью… – Чтобы стало стыдно!? – поняла Франк. Нелл посмотрела на море перед ними, бескрайнее, красивое, страшное бескрайностью. – Ты сказала мне «человек так устроен, когда не может заплакать, поёт»… Нелл посмотрела на Франк. – А когда не может запеть, тоскует?! – Да… Франк посмотрела на Нелл с сожалением. – Тоска – это невыплаканные слёзы, ma poupеe. – Что это значит «ma poupеe»?! Франк улыбнулась с материнской нежностью. – Моя куколка! Нелл почувствовала, как у неё внутри всё перевернулось; любовница, мать… любовница-мать – у неё никогда такой не было! – Кого у тебя не было? – спросил её внутренний голос. – Любовницы, матери? – Она тебя не любила? – спросила Франк. – Не взаимно. – Горько улыбнулась Нелл. Женщина, одетая в белую хлопковую тунику, настойчиво взяла Нелл за руку, поднесла её руку к губам, и поцеловала. – Значит, вот, почему ты такая!.. – Какая? Нелл почувствовала нежность к Франк, нежность и желание. – Строптивая женщина, которая не привыкла никому принадлежать… Франк ласково заглянула Нелл в глаза. – Даже себе не привыкла! Сезария Эвора пела рядом с ними «Apocalipse», и Нелл почувствовала себя завороженной её голосом и мелодией песни. – Это всё мать… Она сделала меня несчастной! Я не принадлежала себе потому, что принадлежала мыслям о ней! Франк посмотрела на неё очень внимательно. – Я понимаю. Мы всегда принадлежим тому, чего у нас нет. Нелл смотрела на Франк – она была одета в белую тунику, её длинные ноги были загорелыми и гладкими. Красивая женщина. Шикарная женщина! Она похудела – ключицы стали тоньше, ей это было к лицу… Они лежали в шезлонгах под тентом, отдыхали после обеда. – Сними тунику, – вдруг даже для самой себя, сказала Нелл, Франк. – Слишком жарко! – Под ней ничего нет! Франк посмотрела на неё горящими глазами, улыбнулась. – Я знаю! – Знаешь? – Всё! Франк посмотрела на Нелл очень ласково. – Ты как Мидас – он тоже знает всё… всегда! Нелл почувствовала, как её тянет к этой женщине! – Мы тебя любим – поэтому! Она удивилась, женщина с мужским именем. Нелл вспомнила «Однажды я почувствую себя счастливой… Я это знаю – нет ничего более непостоянного, чем несчастье, и тогда я стану Фрэнсис… Или Франсиной». Она подумала, смотря на неё, – Нет, не станешь, ты всегда будешь Франк, Франк Рива! Ты это – Ты, такая как есть, женщина с мужским характером! – Как ты меня любишь, Нелл? – Как?.. Сезария Эвора пела «Отрицай»[3 - «Negue»], она пела: Отрицай свою любовь, свою нежность; Говори, что ты уже меня забыла. Растопчи, как ты это умеешь, Это сердце, которое по-прежнему – твоё Говори, что мои слёзы – проявление слабости, Но не забывай, Что когда-то ты была моей! Скажи, что уже меня не желаешь! Отрицай, что мне принадлежишь, А я покажу влажные губы, На которых ещё не остыл твой поцелуй. – Как никогда не полюблю себя… Нелл посмотрела Франк в глаза. – Я не люблю в себе женщину, Франк! Я не люблю в себе мою мать! В глазах Франк отразилось страшное смятение. – «Кровь из Бейрона приятна и сладка»… Только с вами я стала Женщиной! А с мужем не была… Нелл удивилась. – Он дал тебе не всё? Франк мрачно усмехнулась, заплакала. – Он никогда не любил меня больше, чем себя! Нелл захотелось спросить её: – А это возможно? Любить кого-то больше, чем себя… Франк посмотрела на неё с лаской, которую испытываешь после яркого оргазма. – Но вы же любите! Сезария начала петь «Одиночество в сумерках»[4 - «Crepuscular Solido»]: Ветер с моря Приносит мне немного счастья В этот день С пасмурным небом. Дождик любви Заставляет расцветать сердце, Которое сгорает от страсти. В этом состоянии Скромной жизни Меня встретила Госпожа Счастье. Ни один взгляд Не способен найти меня В толпе людей Такой одинокой. Есть люди, Слишком много людей, Которые страдают В одиночестве. Есть люди, Которые близки к смерти В падающем свете Наступающих сумерек. Нелл обняла Франк, страсть затаилась, пришла саудади – госпожа Светлая печаль. Нелл вдруг перестала злиться на свою мать – это стало не важно – не захотелось кормить своего внутреннего Дьявола, эту маленькую и жадную бездну. Глава 2 – Я освободился! Мидас лёг рядом с ними, и они одновременно протянули к нему руки, погладили его, удивились этой одновременности, посмотрели друг на друга, улыбнулись. Он закрыл глаза, заулыбался, и они гладили его, гладили. – Я устал! – От чего же? – влюблённо спросила его Франк. Мужчина, растянувшийся рядом с ними как большой чёрный кот, ответил им не сразу. – Быть вежливым с глупцами (а то и с невеждами), сдерживаться! Нелл сказала ему, с трепетом гладя его красивую грудь: – Только с тобой… Посмотрела на Франк. – С вами, я перестала сдерживаться! Она почувствовала трепет и к Франк, словно ласкала и её тоже. – Ты спросила меня, почему я не люблю свою мать… Она приучила меня к этой отвратительной сдержанности, скованности! – Закомплексованности!? – поняла её женщина с голубыми как у волчицы, глазами. – Да, – согласилась с ней, Нелл. – Она сделала меня дурой, закомплексованной невеждой – невежество это не только не развитость ума, но и не развитость чувств… – Сексуальности. – печально сказал Мидас. – Да! Нелл с усилием добавила: – Она не дала мне стать Женщиной! Франк посмотрела на неё задумчиво. – В репертуаре Хулио Иглесиаса есть такая песня «Se Mi Dai Una Mano Tu», в ней звучат такие слова: «Меня сделали таким женщины, / Которые меня разочаровали». Меня тоже – мужчины!.. Меня сделали такой, какая я есть, мужчины, которые меня разочаровали… Мидас посмотрел на неё. – Я тоже… тебя ранил? – Иногда, chеri… Франк посмотрела на него любяще. – Но я тоже убивала тебя – одних убиваем мы, а другие нас, никто не проклят, мы просто не можем по-другому! Он поднял смуглую руку в перстнях, к её лицу. – Прости меня! Я не хотел! – И я не хотела, bеbеe! Прости! Мидас засмеялся. – «Малыш»? Я два метра ростом, а ты говоришь мне «малыш»! Но он понял, посмотрел понимающе, тепло, с нежностью. – Любовь моя… Мальчик мой! Ты даришь мне ощущение надежды! Нелл это поразило «ощущение надежды»… Она подумала, – А мне ты дал ощущение веры в себя. Мать и сестра отняли у неё веру в себя, а Мидас ей эту веру вернул, веру, без которой невозможно жить! – Знаешь, какие самые часто употребляемые слова в Евангелие? – сказал Мидас, Франк. – «Радуйтесь» и «не бойтесь»… ты дала мне ощущение радости… Он посмотрел на Нелл. – Вы обе! Он заглянул ей в глаза, мужчина похожий на греческого бога. – Знаешь ли ты, какой ты стала красивой?! Твои серые глаза словно подсвечены изнутри, пепельно-русые волосы отрасли и стали длинными, а губы хочется целовать не отрываясь!.. Они утонули друг в друге, не прикасаясь, утонули в глазах друг друга. Нелл захотелось сказать Мидасу: – С тобой я ощущаю себя красивой… Самое драгоценное, что может дать любящий человек – это ощущение красоты и нужности! Нелл перевела взгляд на Франк – она откинула свои длинные волосы назад, за плечо и Нелл почувствовала волнение. Любовь к мужчине, любовь к женщине… Она вспомнила, как спросила Мидаса «Каким бы ты был? Каким ты видел себя в будущем?». И он ответил ей: – Без вас обеих!? Если бы ты нас испугалась!?.. Думаю, одиноким. Он странно улыбнулся, то ли беззащитно, то ли растеряно. – Франк не осталась бы со мной, если бы не ты. И я бы не остался с ней. Мы бы, конечно, пытались… – Почему? – Знаешь, что такое одиночество, Нелл?! Это когда у тебя есть только ты сам – у тебя вроде бы, есть кто-то ещё – женщина, которая тебя любит, но в душе она – жена своего мужа!». Сейчас Нелл поняла, что Мидас хотел сказать ей – демон ночи, тот самый, который лишал Мидаса мужественности, а Франк – женственности – демон по имени Невозможность, невозможность отдаться кому-то полностью, забыться! Нелл взяла сигариллы Франк – рэд, со вкусом вишни, закурила. Вечерело, солнце умирало вдалеке, огромное, раскалённое добела. Ей захотелось заниматься с ними любовью – почувствовать ласки Франк, и тяжесть тела Мидаса – ей захотелось убедиться (ещё раз), ощутить, что её демон не лишил её женственности, не убил в ней женственность! Нелл вспомнила, как Франк сказала ей «Каждый раз, когда мы хотели заниматься любовью, он ложился между нами, мой муж, – его призрак! И мы не могли его прогнать! Это сводило нас с ума!». Она подумала, – Что сводит с ума меня?! Презрение матери? Её холодное отчуждение? Смерть сестры, близость с мужчиной, который был её мужем?!.. Нелл вспомнила, как увидела Мидаса впервые пришедшего в дом родителей – высокий молодой человек, со смуглой кожей и белоснежной улыбкой. Матери он понравился сразу – он подходил её амбициям… На следующий день, довольно рано, они поехали в город – Мидасу понадобились новые лоферы. Франк не выспалась – этой ночью она ушла к Мидасу – играть в Мортик (Mortal Kombat 11). Игра продолжилась до пяти утра с виски и матами, а в десять на яхту пришёл муж Медеи, давнего друга Мидаса, и пригласил всех в гости, заметив, что женщинам лучше надеть платки, так как в городе (Занзибар) много мусульман. Им обеим пришлось надеть не только платки, но и более скромные, чем обычно, платья – с длинными рукавами и подолами. Амин – муж Медеи, преуменьшил количество мусульман, их не просто много – их большинство, так как на Занзибаре главенствует Ислам. Франк надела мрачное и торжественное платье сицилианской вдовы, а Нелл – то тёмное платье, которое Мидас когда-то назвал «безрадостным». Лоферы купить не удалось – не было приличного магазина. Занзибар как город производил неоднозначное впечатление – местами страшно, местами красиво. Местами разруха, местами туристические зоны, прекрасный пляж Нунгви, прекрасные Масаи. Нелл поразили дома, словно опалённые пламенем пожара… Медея Росси, так же как и этот город, производила неоднозначное впечатление – загорелая, седая, с красивыми темными глазами. – Ты пришёл со своими женщинами! Она посмотрела на них троих с интересом и удивлением. – Здравствуй! – сказал ей Мидас, и его красивый голос прозвучал ласково. – Здравствуй, Талос! – Меня уже давно никто так не называет. Он улыбнулся. – Мне называть тебя Мидас? – Как хочешь… Нелл удивилась – Талос, так его иногда называет Франк… Медея повела их за собой в патио. – Ты писал мне, что у вас есть дети… – Ален и Мирей! Они вышли вперёд, Мидас и Медея. – Ты стал мужчиной! Ты стал другим!.. – Я создал семью. Он сказал это так непоколебимо – он был уверен в себе. Нелл это поразило. – Я тоже создала семью, Тал. Медея делилась с ним – Нелл показалось, что для них обоих это было жизненно необходимо, создать семью. – Твой муж араб? – Креол. Они вошли в патио, увидели Амина, он улыбнулся им, у него был мягкий взгляд. Амин предложил им чай и сладости. – Все говорят о вашей яхте… – сказал он Мидасу. Мидас улыбнулся. – Он красив, согласен. – «Он»? – не понял Амин. – «Азимут», яхту зовут «Азимут»… Лукавая улыбка на губах Мидаса. – Это «он». Амин тоже улыбнулся, но растеряно, он хотел продолжить разговор, но не знал, как. Посмотрел на жену. – Он большой и красивый!.. Амин был простым человеком, ещё молодым, но уже старым – Нелл обратила внимание на его натруженные руки, на сильные предплечья. – Чем вы занимаетесь? – с интересом спросила его Франк. – Вам понравился «Азимут»… Вы как то связаны с морем? – Амин – рыбак. – ответила за него Медея. – Он продаёт морепродукты на рынке для местных жителей, а я сдаю в аренду туристам наш коттедж в районе пляжа Нунгви. Она улыбнулась чёрным глазам Мидаса. – Я довольна – муж добр ко мне! – «Пусть жизнь горька, она твоя сестра»[5 - Поль Верлен]… Усмешка на его алых губах. – Машаллах[6 - что Аллах дал]! Амин посмотрел на него с удивлением. – Вы неверный и почитаете Коран?! Мидас посмотрел на него. – «Земная жизнь – всего лишь наслаждение обольщением»[7 - Сура 3, аят 185]. Медея, Франк, и Нелл тоже посмотрели на него с удивлением. – Я счастлив твоим счастьем! – сказал Мидас, Медее. – Я тоже счастлива твоим счастьем! Медея Росси вновь посмотрела на Франк и Нелл. – Они разные, но какие красивые! – Да. Мидас кивнул ей. Они говорили о чём-то, чего не понимали Амин, Франк, и Нелл – на своём языке, на языке прошлого, судьбы. Нелл почувствовала, что им лучше их не понимать… Позже, когда все сели ближе к камину, Медея спросила – почему-то Франк: – Неужели вы не ревнуете?! Женщина с «волчьими» глазами посмотрела на неё с недоумением. – Мои чувства не касаются никого, кроме моего мужчины и моей женщины, но я отвечу вам: ревную, но не к тому, о чём вы думаете! – Вы знаете, о чём я думаю? Медея посмотрела на Франк почти неприязненно. – Вы думаете, что она себе позволяет! Вы думаете, зачем она Мидасу… Я люблю – мы любим друг друга! Он не жадный, рассудительный, глубокий, умный, сдержанный. В любви я нахожу своё посмертие – когда я умру, я свалюсь в чёрную бездну, без мыслей, без муки, без ничего! Странно Медея посмотрела на Франк. – Знаете, почему Мидаса называют «Талос»? В древней легенде Талос был сыном сестры Дедала. Дедал столкнул Талоса со скалы за любовь к матери, как он думал, за неестественную кровосмесительную, любовь. Но то была истинная всепоглощающая любовь сына к матери! Медея перевела взгляд на Мидаса. – Расскажи им о своём прошлом, расскажи о женщине, которая привела тебя в детский дом из любви к мужчине! – Которая «сбросила меня со скалы»!? Нежная усмешка на его губах. – Она была моложе, чем я сейчас, Медея – ей ничего не стоило со мной расстаться! Нелл поразили слова Мидаса – он пытался то ли, понять свою мать, то ли, оправдать. – У немцев есть такое понятие – «Zeitgeist» (дух Времени), – продолжал Мидас. – Дух Времени должен меняться! Он отпил чаю. – Знаете, к чему приводит человека месть? К одиночеству. Я не хочу мстить – я не хочу быть одиноким! Я так долго был одинок… Не хочу! Мидас посмотрел на тонкое стекло армуду[8 - Стакан для чая]. – Я понял: ты – не тот, кем ты себя считаешь, а лишь тот, кем тебя видят окружающие тебя люди… Он посмотрел на Амина, Медею, Франк, Нелл. – Один человек сказал «когда-то я хотел, чтобы меня боялись, а теперь хочу только любви». Я тоже! Я не хочу, чтобы меня боялись мои женщины и дети… Когда я прихожу домой, Франк и Нелл обнимают и целуют меня, а дети висят на мне! Я не хочу, чтобы меня боялись мои друзья – чем старше становишься, тем меньше их остаётся! – Сколько вы ещё пробудете здесь? – вдруг спросил Амин, Мидаса. – Пару дней. – Я хочу сходить с вами в мечеть, хадж[9 - Так называют мусульманина, совершившего хадж в Мекку. Так можно обратиться и к мусульманину, который еще не совершал хадж – такое обращение воспринимается положительно.], я хочу показать вам моего Бога – своего вы мне показали… Мидас остановился у витрины магазина. Нелл подняла голову – вывеска гласила: Надья и Али ?????????. – Что значит это слово? – «Сардонический». Их глаза встретились. – Как странно… – сказала она. – В древней легенде так называли жрицу Трагедии – Сардоник… – Трагедия была богиней? – И остаётся. Его глаза вспыхнули лаской. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/eliz-vurm-18951733/demon-nochi-kniga-2/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом. notes Примечания 1 Почему 2 Яхта Мидаса 3 «Negue» 4 «Crepuscular Solido» 5 Поль Верлен 6 что Аллах дал 7 Сура 3, аят 185 8 Стакан для чая 9 Так называют мусульманина, совершившего хадж в Мекку. Так можно обратиться и к мусульманину, который еще не совершал хадж – такое обращение воспринимается положительно.