Планета свиней

Планета свиней Максим Волжский Люди довыёживались! Из экспериментальной лаборатории антропоморфных существ произошла утечка – вырвался смертельный вирус, поставив на грань существования народы земли. Но гениальный учёный, доктор Варакин остановил эпидемию, сохранив крохи человечества. Исполнив долг, Варакин провёл 85 лет в камере сна, а когда проснулся, встретил будущее на планете зверей… Россия развалилась на сотни враждующих княжеств, населённых людьми и миллионами антропоморфов. Тигры обернулись убийцами, свиньи стали солдатами, а росомахам принадлежит криминальная ночь. Один из сибирских бандитов, гибридный кот по имени Шмаль – мечтал о Крыме. Но интриги Московского князя Владимира вовлекают Шмаля и друга Барса в опасную игру за власть. Чтобы людям остаться хозяевами планеты и самим не превратиться в корм, человечество приспосабливается, употребляя сыворотку из трупов гибридных свиней и баранов. Но лекарство не так полезно, как кажется… В оформлении обложки использованы фрагменты рисунков с сайта pixabay. Максим Волжский Планета свиней 1 2117 год. Страна Сибирь. Город Якутск. Свиношкола № 47. Воспитательница в строгом коричневом платье ещё раз проверила причёску, провела ладонью по каштановым волосам, зачёсанным назад. Поправила аккуратный пучок, скреплённый серебряной шпилькой – подарком от мамы. Посмотрела на строгие туфли. Невысокий каблучок придавал стройности. Мария Борисовна Пяточенко, как и все люди, работающие в школе, перед тем как зайти в антропоморфный класс, не только следила за внешностью, она принимала таблетки. Сегодня выпила двойную дозу. Нездоровилось. Наставница первого «Г» закрыла дверь, поросята-двухлетки дружно встали на пухленькие ножки. – Здравствуйте, дети! – громко поздоровалась учительница. – Здравствуйте, Мария Борисовна! – хором ответили воспитанники. Все поросята были примерно одного роста. Самый высокий и шебутной, Охрич сын Щербы – кончиками, торчащих вверх ушей, мог сравняться с плечом наставницы. Две недели назад началась первая четверть. Учительница хорошо запомнила рыльца поросят, поскольку семнадцатый сезон работала в школе. Первое время Мария Борисовна различала свинок по форме с именными пометками. Поросята-мальчики носили синие штанишки, не достающие до копытц, и пиджачки с личным значком на груди, а девочки красовались в светло-серых сарафанах чуть ниже колен, подпоясанные красным ремешком, где на пряжке выгравировано имя ученицы. Воспитательница писала мелом на доске тему урока. Дети, сложив на парте розовенькие ручки, с четырьмя пальчиками, покрытыми тонкой роговой оболочкой, следили за каждой чёрточкой, за каждой запятой. – Ребята, сегодня мы поговорим о большом празднике. Через два дня наступит удивительный день. Кто из вас знает почему? – Я знаю, я знаю! – вскинул лапку поросёнок по имени Шустр. – В понедельник, день пробуждения. – Правильно. Молодец, – улыбнулась учительница. – Вся наша страна, весь наш великий народ восемьдесят пять лет с нетерпением ждёт встречи с императором. – А если вождь не проснётся? Может быть, он вообще не хочет вставать? – тихонько похрюкивал от смеха Охрич. Это был самый шаловливый ученик в классе. На переменах озорник бегал по коридорам, задирал девочек и порой вёл себя вызывающе для своего юного возраста. С задних парт послышалось хихиканье, но Мария Борисовна сдержалась. – Через два дня ровно после обеда мы все увидим, хочет император просыпаться или нет, – отшутилась учительница. – Вождь проснётся, выпьет водички и снова как захрапит! – продолжал дерзить Охрич. – Потому что он старый, и ему сто лет в обед будет. Теперь смеялись почти все дети. Воспитательница отвернулась к доске. Её лицо передёрнуло. Верхняя губа поднялась, обнажая ровный ряд белых зубов, но клыки не увеличились в размере – ни на миллиметр. Утром Мария Борисовна выпила двойную дозу таблеток. Иногда, в критические дни, лекарство давало сбой. Розовый поросёнок заставил преподавателя нервничать, но что случится, если её действительно разозлить, если женщина почувствует угрозу или того хуже – нечеловеческий голод? Воспитательница раскусила ещё одну таблетку, сглотнула, не запивая водой, и повернулась к классу. Лицо было спокойным. Она улыбалась. – Встань, Охрич сын Щербы, – приказала Мария Борисовна. Поросёнок послушно вышел из-за парты. Но похрюкивать не перестал. Он нарывался на неприятности. Его отец был военным, эдаким лихим секачом, заслуживший в боях на китайской границе геройские медали всех степеней. Дома на кухне под рюмочку беленькой Щерба отпускал крикливые слова, а его мальчик, наслушавшись пьяных речей, распространял антивидовую ересь. – Когда проснётся император Роберт, то многое изменится в нашей стране, и я всё-таки вызову твоего отца к директору. Ты представляешь, как отважному генералу Щербе будет стыдно за своего сына? А что скажет вождь, когда проснётся? Поросёнок почесал лапку у локтя, засучив рукав пиджачка. – Папа сказал, что нет никого вождя. Это всё басни старикашек, – мальчик остановился, понимая, что уже наболтал лишнего. Жадно втянул воздух пятачком и продолжил: – А ещё папа говорит, что люди очень добрые, и без них свиньям не выжить на Земле. Мария Борисовна всё поняла. Подхрюкивающий малец, как и всё свинорылое племя невероятно хитёр, но без армии жирных боровов не выиграть войну, – и не приготовить лекарство. Потому придётся снова ждать. Мария Пяточенко всю свою жизнь находилась в режиме ожидания. Школы для поросят и человеческих детей различались не только качеством знаний и численностью воспитанников – человеческая школа учила терпению. Утро всех детей начиналось с обязательного приёма целой россыпи витаминов и препарата, сдерживающего ярость. После употребления сыворотки подавался сытный завтрак – хотя питаться искусственным мясом хотелось не всегда, – а после обязательных процедур нужно стремглав бежать на встречу с одноклассниками и ожидать жёлтый автобус. Количество разновозрастных детей в школе, где впитывала знания маленькая Маша, не превышало сотню учеников – с первого по десятый класс. В начальном классе было пять девочек и всего три мальчика. За десять лет численность одноклассников увеличилась лишь на одного подростка, присоединившегося к группе в пятнадцатилетнем возрасте. Марии сразу понравился юноша родом из союзной Страны Урал. Его звали Никита. Маша долго ждала, когда парень обратит на неё внимание, но не случилось. Сразу после школы его отправили на фронт, куда-то под Челябинск командовать медвежьим полком – прозванным в армии пивным. Больше Никиту она не видела. В семье Пяточенко было сытно и уютно. Мать работала в институте птицеводства ассимиляции пернатых. Отец проектировал не только городские постройки, но и строил фортификационные укрепления по всей границе со Страной Китай. Семья Маши была классически показательной. Но для ребёнка этого мало. Мама допоздна пропадала на работе, а папа не появлялся в Якутске месяцами, заставляя дочку ждать отцовской любви. После школы пришло время свободы и ожидания взрослой жизни. Якутский Педагогический Институт открыл для Марии свои двери, а через пять вёсен закрыл, наградив красным дипломом. Семнадцать лет она преподавала первоклашкам. Со следующего года Мария Борисовна пойдёт на повышение, будет вести уроки в старших классах, а сегодняшние воспитанники останутся с ней до выпускного. С сентября по апрель её ждёт ответственная работа, в середине лета, как подарок от князя – долгожданный отпуск, который она проведёт где-нибудь на песчаных берегах реки Лены; так до пенсии – до юбилейного семьдесят пятого дня рождения. И всё бы ничего, можно терпеть и дальше. Вот, например, её лучшая подруга детства, Светка Хрипатая служит доктором на передовой. Лечить раненых секачей и медведей, это вам не указкой махать. Но, как бы то ни было… Мария Борисовна ждала последнего года работы в начальных классах, как ждала пробуждения великого вождя. А вдруг всё исправится? Роберт Варакин, когда-то создал Страну Сибирь, возможно, он сможет изменить и её жизнь, – и не придётся так рисковать. Как же надоели ей эти свиньи… *** В учительской не протолкнуться. Весь педагогический состав собрался в актовом зале. Закончен день, пора расходиться по домам, но скандальный случай, произошедший на тренировке строевого шага, заставил директора провести экстренное собрание. Пятиклассник Чиж повздорил с преподавателем, чем вызвал негодование всего коллектива. – Усеник Сиз из пятого «А», однако, не первый раз проявляет неувазэние к Владимиру Сергеевисю. Своим поведение он провосирует непослусание в классе, – возмущался директор Иванов. Глава школы по национальности был якут. Родился он в таёжном улусе вдали от больших городов, потому говорил по-русски на оригинальном наречии, не совсем правильно, но понятно для всех. Директор был невысок, с луноликим лицом и невероятно твёрдым характером. – Я ставлю вопрос об исклюсении Сиза. Этому парню дорога на фронт. Мне, однако, не нузна партизансина. – Да гнать надо этого Чижа! – вспылил Владимир Сергеевич, преподаватель военного дела. Его запястье правой руки было стянуто тугой повязкой и ломило плечо. Пятиклассник, весивший больше ста семидесяти килограмм в порыве ярости врезался в преподавателя своим рылом, сбив его с ног. Учитель, падая на пол школьного спортзала, вспомнил боевые искусства, но ничего не вышло. Владимир Сергеевич шлёпнулся точно на руку и получил вывих. – Давайте сразу всех исключим, – категорически была против старенькая женщина, преподаватель сельхоз уроков. – Пятый «А» разгоним, пятый «Б» распустим и далее по списку. Отправим всех на войну, а сами начнём пухнуть от голода и пить вместо сыворотки воду из лужи. Кто будет сажать капусту и собирать урожай картофеля? Нет, я решительно протестую! Всё чаще случались стычки с учениками. Окрепшие подростки, которые через год превратятся в крепких кабанов, ослушивались воспитателей почти ежедневно – точно какая-то зараза пробуждала во вчерашних поросятках свирепую злость. Каждый учитель знал, почему так происходит. Свиньи с каждым годом становились всё агрессивней. Межвидовая ненависть росла, словно сорняк. И потому люди ждали пришествие своего императора. Верили, он в силах излечить нарастающую ненависть. – Возмозна, я поспесыл с выводами, – призадумался директор. – Но так или инасе, сколу наводнят инспекторы полисии. И нам всем не поздоровиса. Иванов прищурился и бросил взгляд в зал. Его математический мозг, а он преподавал именно математику, подсказал, что не все учителя находятся на совещании. Да и оставалось свободным пять мест из тех, что выделены для людей; а должно остаться четыре. Быстро сосчитав, что не хватает одного человека, директор задал следующий вопрос: – Так, кого нет в совесянии? Кто отсутвует? Распахнулись тяжёлые двери, ведущие в актовый зал. За порогом стояла Мария Борисовна. Лицо её было в крови. В правой руке она сжимала нож, левой волочила голову пятиклассника Чижа. – Отвоевался парнишка, – ахнула преподавательница сельхоз уроков. – Ну, ты даёшь Борисовна. Трындец! – в поисках сигареты, выдохнул военрук. 2 Свиньи служили в армии, трудились в полях и на фабриках. Медведи годились только для войны. Из волков получались отличные полицейские и разведчики для десантирования в тыл врага. Тигры, это одиночки. Непревзойдённые диверсанты – убийцы, не знающие ни страха, ни сочувствия к жертве. В Стране Сибирь были и другие виды животных, получившие разум; но самыми непредсказуемыми и неуживчивыми оказались – коты. Часть домашних любимцев встали на задние лапы, прибавили в росте, достигая полутора метров в высоту. Они не перестали быть ловкими пронырами, лазающими по деревьям и крышам – способными пробраться через игольное ушко, если за ним есть чем поживиться. У гибридных котов лишь ухудшилось сумеречное зрение. Но как компенсация за потерю возможности листать по ночам откровенные журналы про кошечек, появилась непреодолимая тяга к бродяжничеству и воровству. Зачем два кота – одного из которых звали Барс, а второго Шмаль – забрались в школу для свиней, никто точно не знал. Кто поймёт этих пушистых бандитов… Шмаль слыл котом авторитетным, трижды сидевшем в спецлагере двухразового питания и трижды оттуда бежавшим. Его разыскивала волчья полиция – это дело чести поймать беглеца и пройдоху. С ним желали встречи свиньи, которых он облапошил на армейских сборах, выменяв ящик дешёвого бисера на вагон знаменитого нерюнгринского пива. Его также не жаловали люди, хотя продолжали с трепетом относиться к котикам, большая часть из которых осталась, как и прежде милыми существами. Закончился последний урок. Шумной толпой маленькие поросята и уже крупные подростки, потянулись на выход из школы. Под потолком из вентиляционного люка за свиньями наблюдали две пары глаз. – Босс, всё идёт по плану? – негромко мякнул Барс. Выглядел Барс всегда идеально. Природа подарила ему рыжую шубку: мягкую и шелковистую. Всего несколько белых пятен на спине и груди, слово неизвестные земли на старой карте, говорили, что кот ещё не нашёл себя в жизни – и вряд ли когда-то станет другим. Барс доверял Шмалю больше, чем своей матери, отказавшейся от сына в раннем возрасте. Он безоговорочно слушал приказы крутого друга и грезил о далёкой державе. Шмаль был чернее ночи. Даже глаза у него были, как уголь. Правда, где-то в подмышке затесался коричневый пучок, доставшийся от отца, расстрелянного за угон баржи с песком; но авторитетный кот всегда скрывал пёструю разнообразность под жилетом со множеством карманов. – Подожди пять сек, – взглянув на часы, зевнул Шмаль. – Школа скоро опустеет. Затем прошмыгнём в книгобанк и привет. – Ах да, библиотека! Но там дверь с замком, – озаботился проблемой рыжий. – Босс, ты сможешь её открыть? – Ещё бы. У меня вездеход ко всем замочкам в этом кабаньем стойле, – сверкнув длинным клыком, хмыкнул чёрный кот и вытащил из кармана магнитную карту-ключ. – Универсальная, мать её! Приложил и заходи куда вздумается, хоть в медицинский кабинет, хоть на крест за спиртягой. Барс перевернулся на спину. Выпустив острые когти, вдумчиво принялся вылизывать лапу. – А когда ты найдёшь картинку с твоим дедушкой, и мы выберемся из школы, ты возьмёшь меня с собой? – Тысячу раз базарил, что вместе попрём. Не пались! – шикнул Шмаль. Барс на мгновение замер, вспоминая обещание друга. – Это хорошо, что вместе, – замурчал рыжий. – Там море. Там столько вкусной рыбы! Я читал, что в Стране Крым нет волков. Это правда? – Откеля на пляже волки? Тама только собачонки, и те еле-еле душа в теле: мелкие, тощие – с голубыми ошейниками… Ты братан не боись, я своих не кидаю, – успокоил Шмаль. – Страна Крым: море, солнце, кошечки, – мечтательно закатил глаза Барс и тихонько захрапел. И только ему стали сниться весёлые Маньки и Фроськи, как он почувствовал толчок. – Цыц! Слови тишину! В просторном коридоре учительница отчитывала хрюшку-первоклассника. Говорила тихо, почти шёпотом, но проявляя агрессию. Поросёнок не спорил. Опустив рыльце в пол, принимал наказание за шутки, отпущенные в классе. Человеческая женщина подняла за подбородок мордочку, требуя смотреть ей в глаза. Маленький свин пищал и в страхе пускал слезу. – Всё-таки они терпеливые. Потому что умные! – восхитился Шмаль. – Люди, что ли? – Ну а кто, свиньи в штанах? – цыкнул чёрный и потрогал второй клык, сломанный наполовину. Он не испытывал ненависти к боровам, но хорошо помнил, что некоторым из них не терпится содрать с него кожу. Это была ещё одна причина, чтобы перейти десяток границ и очутиться у моря, где много красивых девочек и нет волков. – Смотри, её трясёт, как при голоде, – напрягся Барс и попятился назад. – Не двигайся. Нас не заметят. И о библиотечке помни. Плевал я на разборки педагогические. Картинка моего дедули важнее, – покосился на струсившего друга Шмаль. Учительница развернулась и словно пьяная, пошатываясь, пошла прочь от малыша. Поросёнок воспользовался утратой внимания, взвизгнул и дал дёру. – Не схавала доходягу. Слобачка, – лыбился Шмаль. – А нет, ещё не конец фильма. В коридоре появился свин-подросток – пятиклассник Чиж. Огромным животом юный хряк преградил путь воспитательнице. Он был на две головы выше и что-то прятал за спиной. – Зря мы сюда пришли. Не хочу ничего видеть, – заныл Барс. – Это добром не кончится. Рыжий оказался прав. Подросток издевался над женщиной. Он провоцировал её, переоценивая свою силу и недооценивая характер человека. Всё произошло стремительно. Свин оттолкнул учительницу и, выбросив вперёд лапу, мелькнул острым лезвием нож из столовой. Этим ножом разрезают ржаные краюхи, чтобы накормить вечно голодное племя, но сегодня, в эту минуту – нож превратился в мачете. Женщина, словно на ней одет экзоскелет бойца спецотряда из людей, подпрыгнула, обхватила ногами мясистую шею свина и свалила его на пол. Затем неуловимым движением выхватила нож и за секунды обезглавила тело. Самое жуткое случилось после расчленения. Воспитательница легла на тушу, будто под ней любовник. Она тёрлась животом о поверженного кабанчика, впиваясь ногтями в перерезанное горло. Широко открывая рот, женщина жадно пила тёплую кровь, омывая лицо в фонтанчиках из пульсирующих вен. Шерсть на Шмале стояла дыбом, но он держался. Однажды чёрный видел, как обезглавливали роту пленных баранов, но, правда, не вживую – на видео в закрытой соцсети. Но школа, это не фронтальная атака накаченных стимуляторами бойцов, где-то в Стране Кемер – потому Барс жуть как испугался. Он включил заднюю и, шипя, как его неразумные предки, пятился по длинному каналу вентиляционной трубы. *** Капитан Стас Зубов осматривал растерзанное тело убитого подростка. Лейтенант полиции, волк по имени Гомвуль – напарник Зубова, что-то записывал в блокнот. Сапоги и форма капитана, сшитые по индивидуальному заказу, выглядели впечатляюще. Гомвуль одет скромнее. На нём только привычный для полицейского волка чёрный пиджак, подпоясанный широким ремнём с кобурой для стандартного пистолета. – Вы изолировали подозреваемую? – спросил капитан у директора Иванова. – Она в боксе для непослусных усеников, – суетился, где-то за спинами полицейских глава школы. – Мы сделали ей укол. Мария Борисовна Пятосенко отдыхает – если мозно так выразиса. Зубов перешагнул через лужу крови, подошёл к директору. – Проводите меня к Пяточенко. С минуты на минуту прибудет медперсонал. Я хочу поговорить с ней. Иванов кивнул. Предложил следовать за ним. Возле трупа остался только волк. Гомвуль водил носом, обнаружив какой-то странный запах. Сначала он прошёл вокруг мёртвого тела, затем определив тревожное место, громко окрикнул следящих за ним учителей в самом конце коридора: – Ей, принесите кто-нибудь лестницу! Владимир Сергеевич, преподаватель военного дела поставил стремянку точно под решёткой вентиляции. Волк ловко вскарабкался по ступенькам и выбил люк. Проникнув лапой вглубь укрытия, поскрёб когтями и, наконец, получил ожидаемый результат. – Что это? – поинтересовался Владимир Сергеевич. – Шерсть, – рассматривая рыжий клок, ответил полицейский и принюхался, медленно втягивая воздух влажными ноздрями. – В вашей школе работают гибридные коты? – Нет, – замотал головой человек. – Что вы, разве можно этих хулиганов подпускать к детям? Волк ощерился, нахмурив лоб. Он поднялся ещё на две ступени. Пошарив лапой, нашёл несколько клочков, один из которых оказался чёрного цвета. *** – Уважаемые педагоги, – стоя на трибуне, обратился к собравшимся в актовом зале учителям Стас Зубов. Капитан вытянул руку, демонстрируя пластиковую баночку для хранения таблеток. – Произошла трагедия, погиб ученик пятого класса. Ваша коллега совершила насильственный акт и понесёт справедливое наказание. Но! Я могу уже сейчас раскрыть небольшой профессиональный секрет. Всё дело в некачественном лекарстве. По какой причине Мария Пяточенко пользовалась просроченными таблетками, нам ещё предстоит разобраться. Пока не завершено следствие, прошу всех: продолжайте работать в прежнем режиме. А также… вы подпишите бумагу о неразглашении государственной тайны. Всё что произошло сегодня, не должно выйти из стен школы. Сложная ситуация на фронтах и участившиеся бандитский беспредел, призывают сплотиться и не впадать в панику… Спасибо за понимание. Воспитатели сидели, как под гипнозом. Никто не верил, что только некачественные таблетки дали такой эффект. Некоторые преподаватели иногда забывали пить лекарства, но чтобы после забывчивого утра или даже нескольких дней – набрасываться на учеников… такого не случалось никогда. – На каком этаже находится школьная библиотека? – спросил Гомвуль у директора Иванова. – На первом. В консе коридора. Я провозу. – Спасибо, мы справимся, – отказался от помощи волк. – Распорядитесь, чтобы открыли двери. Полицейские прохаживались вдоль стеллажей. Книги в бумажном виде давно не издавались в Стране Сибирь. Всё что хранилось в библиотеке, носило историческую ценность. Не в каждой школе была такая большая коллекция. – Что-нибудь нашёл? – поинтересовался капитан. Волк показал два герметично упакованных пакета с шерстью внутри. – Коты, – оскалился он, издавая еле слышимый рык. – Отправим на экспертизу. Но и без долгих разбирательств могу сказать, это был Шмаль и его рыжий дружок Барс. Эти полоумные обшарили все книжные хранилища в Якутске. Прародитель котов им понадобился. Шмаль хочет навсегда закрепиться в роли лидера в блатном сообществе, утверждая, что именно его предок стал первым гибридом на планете. Зубов понимающе кивнул. – Избранный. Шмаль мечтает о славе и величие. Хочет выделиться уникальностью. Лживый путь. Человеческие народы, выбравшие дорогу превосходства, всегда проигрывали, уверовав в свою неуязвимость. Но наш чёрный друг не читает книг, хотя наведывается регулярно в городские библиотеки. Гомвуль расплылся в улыбке. Если не знать повадки гибридных волков, может показаться, что полузверь-получеловек злится. Но Зубов изучил своего напарника. Они дружили. После службы могли засидеться до утра в баре, опустошая бутыль за бутылём. У Стаса не было семьи, у Гомвуля тоже. У них сложилась отличная команда. – Что с женщиной? Ты говорил с ней? – убирая пакетики во внутренний карман, спросил волк. – Разбита вдребезги. У неё приступ голода. Человек насытился. Сейчас чувствует себя животным после обеда гнилым мясом сородича. Невероятно сложно телу и душе после припадка. Помнишь, что было со мной, когда я убил двух медведей? Три месяца назад напарники провели ночь в разгульном кабаке, под ненавязчивым и мало что означающем названием – Молоко. Форма полицейских позволяла не оборачиваться, высматривая тех, кто крадётся за спиной. Всё было спокойно. Друзья пили вдоволь, не отказывая себе в маленьких радостях. Но идиллию отдыха прервали два буйных медведя. Только зайдя в кабак, они устроили драку с группой отчаянных кабанов, раскрошив когтями рыло десятку новобранцев. Чтобы угомонить зарвавшихся солдат пивного полка, пришлось вмешаться. Если бы Стас был трезв – то, несомненно, всё решилось бы иначе. Возможно, выстрелом в потолок, в крайнем случае, в лапу. Но выпив больше литра крепких напитков, тяжело держать себя в руках. Капитан не применял оружие, он впал в ярость, превратившись в подобие человека. С медведями Зубов расправился играючи, свернув одному шею, а второму вырвал голыми руками горячую печень. Конечно, ночные приключения не стали тайной. Полицейское начальство узнало о мясорубке. Капитан отделался выговором и отеческой беседой с генералом Жуковым. Но большую радость Стас предоставил господину Абрамяу, хозяину кабака – гибридному коту: несговорчивому, хитрому и практичному до восхищения. С тех пор в «Молоко» напарники не платили ни монеты, навсегда отбив желание медвежьему племени, посещать увеселительное заведение. – Помню, как ты страдал. Два дня сам не свой бродил, – вспоминал Гомвуль. – Сломана жизнь Маши Пяточенко. Очень жаль, – задумался Зубов. – Но почему всё чаще случается сбой, в чём причина? На прошлой неделе произошёл конфликт в медицинском училище, где воспитывались фельдшеры для фронта. Седовласый ректор, добрейший человек, забил насмерть молотком четырёх гибридных енотов. Убивал изощрённо. С наслаждением. А сегодня обычная свиношкола, где случаются споры, где поросята всегда дерзят воспитателям. Учителя, в свою очередь, должны быть готовы к сложной работе, – и ни в коем случае не выпускать зверя, живущего внутри. 3 Князь принимал докладчиков в просторном кабинете без окон, обставленном скромно, по-рабочему. На столе ждали ознакомления и вердикта: свежие разведданные с фронтов, криминальные сводки происшествий из Якутска и фактический результат добычи сыворотки. Витольд первый – князь Страны Сибирь изучал документы. – Государь, палата бояр опасается, что через шесть месяцев Урал прекратит своё существование, – сообщил главный советник правителя, Парамон Лизнёв. – В подавляющем большинстве населённых пунктов уже установлена власть Москвы. На Челябинск надежды совсем не осталось. Город скоро падёт. Вероятно, без боя. Витольду всего тридцать два года. Князь высок, поджар, а взгляд его быстр и разумен. После смерти отца, умершего пару лет назад в преклонном возрасте, он правил Сибирью, раскинувшейся от реки Енисей, что на западе, до самого Тихого океана – там, где восходит солнце. Территории под его властью были огромны, но парадокс состоял в том, что две трети этих земель соседние державы считали исконно своими. Князь Урала и правители рангом ниже, вроде Тувинского наяна Анзата – утверждали, что озеро Байкал и западная часть Охотского моря принадлежат их власти. Страна Китай, несмотря на бесконечные поражения в войне, чертила свои границы так, что даже Якутск считался бунтующей колонией; а Страна Москва претендовала на все территории сразу, начихав на мнение уральцев и не спрашивая разрешения сибиряков, отмечая на картах все княжества, как свои родненькие. Сибирский князь изучал лист за листом. Привычная работа. Каждой утро начинается со сводок. Ознакомившись с военно-медицинской страницей, Витольд поднял глаза на советника: – Почему так много сыворотки, если потери бойцов не превышают норму? – спросил он. – Счастливый случай, мой государь. На линии соприкосновения войск в районе Бузулука произошло братание, – с удовольствием отвечал Парамон. – Московские свиньи вместе с оружием в количестве тридцати семи секачей перешли заградительные укрепления. Кабаны не шли напролом, не сдавались в плен – они решили, что пришло время мира, что так можно закончить войну… Генерал якутских гренадёрских вепрей, Салажир – поступил разумно и разместил перебежчиков в тёплых казармах, устроив доброхотам праздничный ужин. Маскальские кабаны крепко выпив, завалились спать, а медвежий взвод расправился с перебежчиками – отсюда и внеплановые лекарства. Князь задумался, подбирая слова. Отстранившись от стола с бумагами, дал приказ: – Распорядитесь увеличить рацион лекарственных препаратов преподавательского состава свиношкол в Якутске – это первое. И второе. Свяжитесь с московской военной разведкой и переправьте ровно половину сыворотки через линию фронта. Это будет знак нашей доброй воли. Всё… исполняйте, а я ожидаю господина Мокрицина. Аудиенция закончена. Парамон, учтиво склонив голову, расшаркиваясь, пятился на выход к круглой арке с тяжёлыми дверьми. – Вы великий правитель. Это невероятно мудрое решение, – слащаво щебетал Лизнёв, выходя из апартаментов князя. Закрыв двери, он увидел двух охранников и советника Федота Мокрицина. – Как у шефа настроение? – кивнул в сторону огромных дверей следующий докладчик новостей. – Хозяин велик и прекрасен, – ещё не выйдя из образа, бормотал, как заклинание Парамон. Но быстро встрепенувшись, вспомнил, что именно он правая рука князя: – Господин полон сил и готов выслушать тебя Мокрицин. Федот перекрестился. В сопровождении телохранителя проследовал в кабинет. – Оставьте нас, – шевельнул лишь пальцем Витольд первый. Дворцовый страж твёрдой походкой покинул зал. – Великий князь, – не поднимая глаз, обратился Мокрицин, – сегодня день пробуждения. Если император проснётся в здравом теле, то непременно пожелает встретиться с Вами. Необходимо решить некоторые церемониальные вопросы. Я подготовил план торжества. Федот замер на месте, ожидая распоряжения. – Пустое. Не стоит тратить государево время, – отмахнулся Витольд. – В сопровождении охраны я сам заскочу в лабораторию, после того как Роберт пожелает поговорить с нами. Вы, Федот, обеспечьте проснувшемуся герою обед и развлеките его. Делайте всё, что он пожелает. *** Тяжёлая, воздухонепроницаемая дверь скрывала вход в лабораторию Роберта Варакина – первого и последнего императора Сибири. Дверь была больше похожа на люк в подводной лодке, задраенный на кремальерный замок, чтобы никто не смог открыть её снаружи, не прибегнув к разрушительной силе. Роберт предусмотрел всё. Его гений распространялся за горизонт известных человечеству знаний: от выращивания биоматериала, побеждающего смертоносные болезни, до строительно-монтажных технологий или программного обеспечения для хитроумных агрегатов, придуманных также им лично. Когда-то Варакин создал величайшее из творений, спасшее миллионы жизней. Это была божественная вакцина, прозванная им – сыворотка реверсии. Затем Роберт поднял страну из отравленных руин, сплотив возле себя выживших. Спасаясь от болезни, в Сибирь мечтали попасть все разумные обитатели Земли. Он подарил надежду. Люди и антропоморфы верили, что планета оживёт и одухотворённое человечество заполнит собой прекрасные города заново. Три года Роберт правил страной. Три года рассылал гонцами формулу исцеления, предлагая присоединиться к ковчегу спасённых. А когда понял, что хрупкий мир ожидает вековое бездействие, что в ближайшие десятилетия ничего существенного не произойдёт, то построил капсулу будущего, чтобы проснуться, когда снова станет нужен народу. За время сна никто не смел даже подумать, чтобы проникнуть в лабораторию и навредить вождю. Наоборот, старый князь принял закон, вознёсший Роберта так высоко, что нарёк его высшим из званий – император Сибири. И снова парадокс: император есть, а империи нет. Но люди ждали пробуждения Варакина. Они надеялись, что проснувшись, Роберт найдёт выход и выведет цивилизацию из тупика. *** Федот Мокрицин строго следовал удивительным инструкциям. Правила встречи были прописаны самим Робертом Варакиным. Никто не знает, в каком расположении духа создавался этот опус, но как бы то ни было – Федот выполнил все два замысловатых раздела. Пункт номер один гласил: организовать горячую сауну для прогрева измождённых временем тел, спящих восемьдесят пять лет. Почему тел? Потому что в лаборатории под куполом капсулы находился не только Роберт, но и его коллега, до конца нераскрывшийся талант и просто друг – Яша Караваев. Следующий пункт требовал обязательного присутствия двух белокурых, а главное, молодых и стройных, не старше двадцати пяти лет – специалисток массажа, практикующих традиционную японскую терапию, шиацу. Девушек готовили с раннего детства, оставляя бонусом целомудренность; в то же время обучали волшебству пробуждения мужских организмов и циркуляции энергии ци, в истосковавшихся по ласке телах. Одной из профессионалок пришлось покрасить волосы, потому что за последний год её юный светло-русый цвет превратился в тёмно-каштановый. Хотя это такой пустяк, на который обращать внимание не стоит – после воздержания в восемьдесят пять лет не отпугнёт даже седая красотка, с челюстью в стакане. Девушки и советник Мокрицин облачились, будто высаживались на необитаемую планету, но снежно-белый скафандр, слегка полнящий, не смог спрятать женские фигуры. На голове всей троицы прозрачные шлемы, демонстрирующие наличие блондинок, как и заказывали. Девчонки посматривали на табло над дверью-люком. Электронный экран отсчитывал время до пробуждения вождя. На табло также отображалась температура и влажность воздуха, а радиационная шкала фиксировала норму и щёлкала замысловатыми символами анализатора микрочастиц. – Я так волнуюсь, так волнуюсь, – щебетала одна из девушек. Её звали Лера. – Никогда со мной такого не случалось. Вы представляете, сейчас проснётся сам Роберт Варакин! – вздыхала вторая прелестница по имени Лара, дрожа ресницами, словно под шлемом гулял весёлый ветер. Федот умело скрывал свои чувства. Ему выпал шанс встретить императора. Такое действительно случается только раз в жизни. Врачи и военные, ожидающие за стенами шлюзовой комнаты, увидят его позже, а он лицезреет вождя через какие-то минуты, прямо сейчас! – Тридцать три, тридцать два… – отсчитывала мгновения Лера. – Тридцать один, тридцать… – присоединилась к подруге по долгожданному счастью Лара. – Тише девочки, – не отрывая взгляд от бегущих цифр, сглотнул Федот. Послышался звук открывающегося механизма, дверь медленно подалась вперёд. Человек в обтягивающем чёрном гидрокостюме, в массивных очках и респираторе на лице вышел к встречающим. Если бы за спиной крепились баллоны, то человека можно принять за ныряльщика, только без ласт. Девушки опустились на одно колено. Мокрицин последовал их примеру. Голос из-под шлема не мог передать чувств, нахлынувших на Федота. – О великий император Роберт… народ ждал Вашего пробуждения. В лице князя Сибири – Витольда первого, я приветствую Вас после долгого сна… Казалось, что человека совсем не интересовали слова встречающих. Он теребил прибор, похожий на кассовый аппарат в продуктовых магазинах. Мужчина быстро нажимал кнопки и сверялся с символами на табло. – Алёшка, ну чего ты там копаешься? – послышался голос, откуда-то из глубин лаборатории. Федот глаз от пола не отрывал, но прекрасно слышал имя – Алёшка. Никакого Алёши или Василия, или Клавдия, или другого Петровича из прошлого в лаборатории быть не должно. Есть только Роберт Варакин и Яков Караваев – больше никого. 4 Сразу после окончания медицинского института в Томске – Варакин вернулся в Якутск, где родился двадцать два года назад. В небольшой лаборатории, со скромным оборудованием и издевательским бюджетом, но большими амбициями – Роберт вместе с ровесником Яковом Караваевым денно и нощно трудился над чудодейственным лекарством. Бушующая в те времена пандемия коронавируса, заставила идти нестандартным путём, и к маю 2022 никому не известный вирусолог, Роберт Варакин совершил неожиданное для всех учёных голов открытие. Он сумел создать целительную вакцину, поставившую жирную – наижирнейшую точку в борьбе с надоевшей болезнью. Снова в привычном режиме заработали аэропорты. Открылись рестораны, курорты и заводы. Люди без страха гуляли семьями по улицам городов и посёлков, посещали спортивные мероприятия, концерты и музеи, а страх, поселившийся в человеческих душах, ушёл безвозвратно. Роберт не был награждён Нобелевской премией. Его имя, его труд и безмерная помощь Якова Караваева остались тайной для большинства людей. Универсальная вакцина считалась коллективным достяжением, добытым с небывалой отдачей и усердием: младшими научными сотрудниками, старшими товарищами, средним звеном, санитарками, врачами скорой помощи и прочими, прочими, прочими. Но те, кто работал в вирусологии, точно знали, чей гений и выдержка создали потрясающий продукт. Бонусом за неоценённый труд якутская лаборатория доктора Варакина получила практически неограниченные средства на своё развитие. Перед командой, собранной лично Робертом из молодых и перспективных российских учёных, ставились амбициозные задачи. И, безусловно, эти задачи выполнялись. Но Роберт не был бы гением, если бы не шёл только известной ему дорогой. Его не интересовала слава, потому что он задумал нечто непостижимое. *** Контактные зоопарки чудесное место для семейного отдыха. Как правило, звериные уголки располагались в огромных торговых центрах. После посещения разнообразных магазинов или, отдохнув, где-нибудь в шоколаднице или баре, или даже после просмотра кинофильма – найдётся свободная минутка, чтобы пообщаться с братьями нашими меньшими. Название крохотных зоопарков манили детишек ласковыми вывесками. «Экоферма дядюшки Жени» или «Домик мягких лап» – ну как пройти мимо? Известная на всю Россию сетевая компания живых уголков «Пушистый хвостик» – заинтересовала Роберта, и в голове выдающегося учёного родился грандиозный план. Как-то Варакин смотрел новости. Он не жаловал телевиденье; но так случилось. Роберт ожидал в аэропорту свой рейс в Анталию и косился на экран. Контактных зоопарков развелось столько, что даже в Домодедово слышались весёлые голоса детишек, играющих с сурикатами. А сюжет в новостях посвящался одной проблеме, успевшей набить оскомину. Каждый помнит случай, когда Чёрный Ворон, почти птенец, выклевал глаз трёхлетней девчушке – одним кивком. Об этом писали на каждом углу. Только слепое издание не заметило трагедии туристов из Китайской республики. И только улеглись споры – как взбесился обычный кот. Где-то под Костромой полосатый разбойник в бешенстве бросился в лицо ребёнку. Котяра разорвал губы, оставив редкой уродливости шрам. Целый год мурлыкин подставлял загривок, разрешая себя почесать, а здесь взял и взбесился, – и что на него нашло? Вопросом агрессии животных можно задаваться бесконечно, почему в тот или иной день, один из жителей безобидных живых уголков набрасывается на людей – всегда выбирая самых слабых, всегда выбирая детей. Роберт оценил работу телевизионщиков. Трагический случай вдохновил позабыть о турецком отдыхе и отправиться в Якутск, чтобы вершить будущее Земли. Прошло всего четыре месяца. Появились первые результаты, и Роберт продемонстрировал миру первого говорящего кота. Вообще-то, котов было двое: мальчик и девочка. Мальчик был разговорчив, а девочка предпочитала молчать. Если бы профессор Преображенский видел, что сотворил его последователь, то рукоплескал и кричал: браво! Обычный кот, которого Варакин незатейливо назвал, Макс Илонов (дав ему и имя, и фамилию) говорил всего три коротких фразы – дай есть, дай пить, хочу срать. Говорил чётко, членораздельно; эмоционально. Кто-то решил, что это всего лишь шутка. Многие сомневались в практической пользе, болтливого питомца. Но всего через полгода у пары экспериментальных животных появилось потомство. Котята родились маленькими и слепыми, вот только взрослели они ни так, как их сородичи. Через месяц малыши были куда крупнее обычного, но совсем не умели ходить, продолжая много спать, выматывая кормящую мать постоянной жаждой еды. Приходилось кормить котят вручную, нянчить малюток, словно человеческих детёнышей. И успех не заставил себя долго ждать. Котята окрепли, обгоняя по весу и в размере своих родителей. А самое интересное, что они не желали ходить на четырёх лапах и всё время вставали на задние конечности, пытаясь перемещаться именно таким способом. Весь мир наблюдал за якутской лабораторией. В соцсетях Роберт вёл ежедневный дневник, выкладывая видео – и не только кошачьей семьи. Варакин проводил эксперименты над кроликами, крысами, собаками и голубями. Он делал всего один укол, насыщая кровь «вирусом разума», а затем вместо завтрака, обеда и ужина – обеспечивал питание своих пациентов специальной смесью. Если с кролями, собаками и крысами результат был великолепен, то с пернатой братией ничего не получалось. Но у кого повернётся язык, сказать, что Роберт неудачник? Его семейство котов сводило с ума и взрослых, и маленьких зрителей. Повзрослевшие котята твёрдо стояли на лапах и по уровню умственного развития были гораздо смышлёнее своих хитрющих предков. Они невероятно ласковы, умели говорить до сотни слов, осмысленно произнося простые предложения. Котята с удовольствием пили кофе с молоком, держа тонкими пальчиками горячую чашечку, ели столовыми приборами из тарелок салат оливье и с любопытством листали книжки с яркими картинками. А иногда, если попадётся в когтистую лапу карандаш или фломастер, разрисовывали страницы, будто они не животные, а озорные дети. После того как «вирус разума» и питательные смеси, повышающие интеллект животных, прошли сертификацию, фармакологические концерны со всего света завалили лабораторию Варакина предложениями о сотрудничестве, предлагая безумные деньги, чтобы получить доступ к секретам интеллектуального роста. Готовые препараты продавались, как блинчики на Масленицу. Стало очевидным, что совсем скоро пушистые друзья заполнят так любимые людьми контактные зоопарки, и детский смех зазвенит весёлыми ручейками по городам и весям. Но на деле вышло, что Варакин, опережая время на века, открыл ящик знаний, где прятались самые смелые мечты и самые гадкие схемы. В лабораториях по всему миру создавались новые виды гибридов. Появились первые антропоморфные кенгуру и даже говорящие ежи, у которых вместо иголок росли шелковистые волосы. Некоторые умельцы выращивали в пробирках фантастических животных, наделяя их способностью думать, как человек. И когда показалось, что эволюция не без помощи людей громадными шагами идёт в будущее, стихийное бедствие, как предвестник планетарной катастрофы – разрушило привычный мир. Сначала землетрясение в горном Тянь-Шане, затем в Тихом океане. Цунами невиданных размеров обрушились на Японию, затапливая острова и сметая города вместе с людьми. Трясло азиатскую часть планеты. Содрогались Турция и Британия. Проснулись вулканы в Южной Америке, на Филиппинах, Камчатке, Италии и США. И снова мир повергся в хаос. Никто не знает, из какой военной лаборатории вырвался вирус. Может быть, это был Портон-Даун, возможно, это Ухань или Сергиев Посад-15. Болезнь распространялась стремительно, первое время, никак не проявляя себя. Но к лету 2026 года не осталось ни одного населённого пункта на Земле, где не свирепствовала бы смерть. Кто-то умирал мучительно. Некоторые, не чувствуя боли при отсутствии каких-либо симптомов, умирали во сне. Меньшая часть людей стала переносчиком болезни, продолжая жить в ожидании встречи с Создателем. Коронавирус казался шалостью в сравнении с новой угрозой, с которой людям не удавалось справиться плоть до весны 2029 года, пока в лаборатории Якутска Роберт не создал спасительную сыворотку реверсии. Новая болезнь поражала лёгкие и пищеварительную систему. Проявившаяся хворь не оставляла ни малейших шансов на выживание. Но животный мир планеты не заметил беды. Даже те зверюшки, которых Варакин превратил в нечто одарённое разумом, преспокойно переносили тяготы эпидемии. И тогда Роберт пошёл от обратного. Если он смог создать мыслящих зверей, наделив их частицей человеческой воли, почему бы теперь животным не помочь людям – поделиться умением выживать. Вакцина появилась, когда планету перестало лихорадить, словно Бог простил её. Лекарство стало доступным, когда почти не осталось людей. Но те, кто выжил, принимая сыворотку, уже не страшились заразы. Опыты на добровольцах показали стопроцентную защищённость от вируса. Вот только у излечившихся людей, появилась новая угроза, от которой Варакин предусмотрительно придумал противоядие, превращая детей или обычных женщин в свирепого зверя, чтобы справиться новой расой. Пока человечество гибло под ударами стихии и вируса, гибридные звери размножались, словно понимали, что это единственный шанс встать в один ряд со своими творцами. Антропоморфные кабана, кошачьи, муфлоны, быки, волки и медведи – наполнили рыком и первобытными чувствами, покинутые людьми квартиры. Зверей стало так много, а сила их так велика, что Роберту пришлось срочно придумать нового человека. Это не оборотни из сказок – это были настоящие убийцы. Человек, впавший в ярость, обладал невероятной силой. Он становился, как киношный Халк, как мифический Давит, сражающий Голиафа. Сплав гибкости и стальной стойкости мог дать отпор любому гибриду, даже стае волков или банде беспощадных тигров. Но чтобы усмирить безумную мощь, всецело вредную в быту, совершенно не нужную после схватки, Варакин создал ещё одно лекарство – циничное и безжалостно приготовленное из трупов гибридных свиней. В мире выживших людей, слабый и больной человек мог запросто превратиться в монстра. А чтобы умерить свой гнев, быть может, и праведный – этот человек поедал свой собственный страх, запевая сывороткой, сваренной из гигантских антропоморфных свиней. Свиньи так и не перестали платить мистический долг человеку – даже после того, как сами превратились в людей. *** 2029 год. Город Якутск. – Как успехи, Алёшка? – заходя в лабораторию, на ходу кинул Варакин. Прошёл он быстро. Белый халат, немного заляпанный шоколадом у нагрудного кармана, развивался трепещущим стягом, словно в кабинет влетел не человек, а герой-спаситель, как из фильмов про Супермена. Роберт плюхнулся в кресло: – Ты снова бездельничаешь? Сделал, что обещал? Яша Караваев с самого утра проводил опыты над крысами – обычными серыми крысами, ещё не наделёнными разумом. Яков проснулся рано, позавтракал и снова вернулся к пробиркам и формулам. Но Варакин был строг и напорист. С присущей ему иронией он сыпал вопросами, веселя и зажигая энергией близкого друга – брата по вирусологическому оружию. – Обещал, значит, сделаю… Я отработал препарат Вар-132 на первой тридцатке заражённых. Издохли только шестеро. Трое на грани. У двадцати одного крысёныша прекрасное настроение и аппетит что надо! – Яша хлопнул в ладоши и громко выкрикнул, демонстрируя радость и верный путь исследователя: – Очко, товарищ Варакин! Это наша победа! Роберт клацал по клавишам, набирая символы пароля, чтобы тоже прильнуть к монитору и закончить ночную работу. Открыв файл, доктор Варакин, не изменяя себе, утопил хорошее настроение своего друга. – Что ты заладил… очко, очко. Не напоминай мне о карточных играх, не будь тупицей… а то запру в клетке с грызунами… будешь с ними играть, – бросил прожигающий взгляд Роберт и показал Яше кулак. – У меня отличная память. Я ещё не забыл, что ты недавно устроил. Одно слово, Алёшка! Все началось с того, что Караваев встретил бывшего коллегу, выгнанного за пьянство взашей из лабораторной команды лично шефом, доктором Варакиным. Сорокапятилетний вирусолог из Хабаровска, Спиридонов Борис Борисович – был не слабого десятка. Хорошо зная заводной характер старого знакомого, он согласился, перекинуться с Яшей в «дурачка» и, как говорится, скоротать время за стаканчиком белого вина. Что произошло далее можно оправдать только смертельной усталостью. Карты так и не нашли, резались в шахматы. Водка лилась рекой, пили всю ночь. Наплевав на комендантский час, вышли на улицу за добавкой. Поздней осенью двадцать девятого года с топливом стало совсем худо, потому городская администрация распорядилась организовать оленьи упряжки для передвижения полицейских патрулей. Якутск хоть и считался Меккой выживших и казался единственным уютным местом на Земле, но даже здесь, в тридцатиградусный мороз можно встретить негодяев, которым приглянулся твой кошелёк или даже жизнь. Нарты с оленями, пережёвывающими ягель, лишь тонкой цепью были пристёгнутыми к обледенелому фонарному столбу – прямо у подъезда Яшиного дома. Заметив свободное средство передвижения, Караваев предложил прокатиться, что называется, с ветерком – заодно сократить время пути до магазина. Парочка ловких манипуляций с цепью и ремнями у столба, и друзья умчалась в завьюженный город. Снег хлестал по лицу, но, несмотря на пургу и мороз, в жилах кипела горячая кровь заправского гуляки. Вирусологи уходили от погони, будто всю жизнь угоняли нарты, словно в тысячный раз сидели на санях и били оленя палкой в округлый бок. Включив красно-синие маячки, размещённые в ветвистых рогах оленей, они мчались навстречу неизвестности. Поймали сухопутных пиратов, в общем-то, случайно. Учёным удалось уйти от погони в темноту и раствориться во мраке улиц, но на одном из поворотов сани занесло, и изрядно подвыпивший Борис Борисыч, вывалился за борт и, прокатившись кубарем, врезался пьяным телом в обезлюдившую автобусную остановку. Нога сломалась в нескольких местах. Сотрясение мозга, ушибы спины и рук – не принимались в расчёт. Но загубленная погоней нога друга трещала, как сухая ветка в костре, и Караваеву пришлось задуматься о врачебной помощи. Впрочем, разудалым вирусологам повезло. Подоспевший наряд, усиленный двумя упряжками из четырёх кряжистых оленей – быстро вызвал медиков, отправив одного карточного игрока в больницу, второго, который почти не пострадал точно в обезьянник. На допросе Караваев всё отрицал. Яша даже назвался следователю другим именем – почему-то Алёшей. Под утро Варакину сообщили о ночных приключениях его сотрудника. Роберта уважали не только вирусологи и доктора наук, к тому времени его знал весь мир, включая Якутских полицейских. И потому под поручительство Роберта, протрезвевшего коллегу, отпустили. Варакин сразу простил друга (с кем не бывает), но в назидание пообещал страшную кару и стал называть Якова Караваева – Алёшкой. 5 Раннее утро. Господин Абрамяу постукивал коготком по глянцевой странице новенького меню. Гибридный кот сидел в пустом зале, оттого что «Молоко» начинало работать только после 18-00. Его заведение было известно каждому в Якутске. В кабак захаживали полицейские, не обходили стороной боевые кабаны, пришедшие в город на побывку с фронтов, не раз навещали тигры-снайперы. Посещали даже люди. Но сегодня утром пришёл особенный гость, которого Абрамяу – то любил, то боялся, как самую страшную кару. – Ай, кого я вижу! Рад встрече, мой друг! – замурлыкал Абрамяу и встал с мягкого кресла. Пробираясь между столиков, к нему приближались двое: кот чёрной масти в коричневой безрукавке и его неразлучный рыжий спутник в сиреневой майке-алкоголичке. Абрамяу был из породы настоящих «персов». У него приплюснутый нос, большие глаза и великолепная шерсть, если за нею хорошо следить. Пепельный окрас, ухоженной шёрстки и жилетка тёмно-синего цвета с жёлтыми пуговичками предавали коту вид зажиточного горожанина. А его круглые очки и маленькая красная тюбетейка на голове, расшитая золотыми нитями – сообщали всем, что перед ними деловой партнёр, а не какой-то помойный бродяга или уголовник. Это был тот редкий случай, когда кот выбился в «люди». – Салют, братан… нам бы хавкой закинуться. Организуй, что-нибудь из рыбной диеты… Да и перетереть надо. Помощь твоя нужна, – пожав лапу, присел без приглашения Шмаль. – Рамсес! – окрикнул Абрамяу старшего официанта и звонко щёлкнул когтем о коготь. К столику подскочил худощавый котейка в белом халате, с засученными рукавами и в тапочках на босу лапу. Под глазом виднелся пожелтевший синяк, ухо подрано, грудь украшала татуировка с профилями трёх вождей далёкого прошлого. – Приготовь нам лосось по-княжески. И кувшинчик из моих запасов организуй… на трёх персон, – приказал хозяин заведения. Рамсес был совершенно лыс – как и подобает породе сфинксов. Абрамяу набрал команду поваров именно из этих неморозостойких парней – зато шерсти в тарелках нет и гости довольны. Вот раньше на кухне шаманили еноты. Да, у них ловкие пальцы – и вообще неглупый народец. Но! Воровали они просто жуть! Как не день, всё недостача. То рыбу в рюкзаках тащат, то петушиную колбасу норовят в мусоре вынести. И каждый вечер испарялся ящик водки, будто корова слизала. Кстати говоря, в «Молоко» можно было встретить огромных гибридных быков. Даже видели двух антропоморфных зубров: парламентёров из княжества враждебного Стране Москве. Говорят, что прибыли они из какой-то пущи. Что такое пуща не знал даже Абрамяу, а значит – никто не знал, где эта пуща и против кого она воюет. – Секи, шо имеется, – похвастался Шмаль и осторожно вынул из кармашка, аккуратно вырезанную когтем картинку из книги. Он бережно передал её коту в тюбетейке. – Интересно, интересно, – поправляя очки, мякнул Абрамяу. – Мой дед! – с пафосом ответил Шмаль и развалился в кресле. Он многозначительно шарил по карманам, но ничего не обнаружив, пробил на курево хозяина кабака: – Есть чего пыхнуть, братан? – Найдётся, – протянул запечатанную пачку Абрамяу. Прижимистый кот курил редко и не любил делать подарки. Но перед ним сегодня его спаситель и лучший друг! Это долг чести. Пусть пыхтит на здоровье. Шмаль когтем мизинца быстро расправился с обёрткой. Закурил сам и угостил рыжего. – Вот ты Шмаль молодчик! Всё-таки нашёл, что искал. Это же твой пропуск на крымский сходняк. Твой шанс на воровской престол, – разглядывая картину, сопел Абрамяу. – Легенды о воровской братве сложены. Ну, молодец бродяга… На снимке изображён Роберт Варакин – ещё тогда, в другой стране, в прошлой жизни, а рядом, держа императора за руку, стоял неказистый кот, Макс Илонов – первый антропоморф на Земле, прародитель всех гибридных животных. Макс был раза в три меньше нынешнего поколения, но чёрный всё равно восхищался новоявленным родственником. – Ну, вылитый я! Чертовски красив, и при власти. Доменюга! – намекая на близость к императору, хвастался Шмаль, пустив жирное кольцо дыма. – Чёрных котов много, – разглядывал картинку Абрамяу, но заметив, что Шмаль напрягся, исправился: – Очень похож на тебя. Осанка, стать. Одно целое! – А другие коты нам поверят? – не удержался Барс. – Мы в Страну Крым собираемся, осталось в Алдан только заскочить… по одному делу. Абрамяу передал картинку обратно. Ему была по душе давняя мечта Шмаля, добраться до тёплого моря и вступить в тайный клуб кошачьей братвы. Честно сказать, он сам был не против отправиться в опасное путешествие, но останавливал бизнес и вживлённый человеческий страх всё потерять. А вдруг ничего не выйдет? С каждым новым поколением коты становились всё больше похожими на людей: семья, дети, деньги. Но кровь свободы ещё бурлила в его жилах. Так хотелось иногда забраться на крышу и заорать во всю глотку: да пошли вы все в жопу! – В Алдан, значит, собрались? – забегал глазками Абрамяу, где-то в глубине плутовской души, желая присоединиться к походу. Алдан, это отчаянная вольница и город золотых артелей – территории, где не было власти великого князя Сибири. Здесь укрывались беглые кабаны, дезертировавшие с фронта, здесь находили прибежище преступники, за которыми гнались полицейские, и прятались сами волки, когда-то уволенные из полиции. Это город, где можно купить всё: оружие, разновидовых женщин, наркотики, золотые самородки, драгоценные камни, алмазы и бриллианты в оправе. Можно купить всё, а можно проиграть свою жизнь – на спор или в карты, – или, обронив неосторожное слово. В Алдане разводили свиней и баранов, не наделённых частицей человека; а значит – всегда можно отведать настоящего мяса. В городе было всё, кроме, самих людей. Вход людям был запрещён – даже князю Витольду. Только один человек имел право обитать среди свободных гибридов, потому что ни у кого не поднималась рука убивать животных на бойне, как бы ни хотелось свежатины. У этого человека не было даже имени. Все звали его просто – Палач. Алданского человека боялись и ненавидели. Поговаривали, что Палач заключил сделку со всеми великими князьями современного мира и даже встречался с дикими людьми из тайги, не признающими никакой власти. Палач жил на окраине города в окружении антропоморфных волков и никто из вольных горожан несмел приближаться к его владениям. – Зачем тебе в Алдан? Это ведь опасно. Разве ты не помнишь, что свиньи с золотого прииска «Червонец» ищут тебя? – напомнил Абрамяу. Но Шмаль совсем не думал о мстительных парнях, которых он как-то оставил без денег, выпивки и петушиной тушёнки – поскольку был влюблён в прекрасную Му?ру. Эта девчонка снилась ему по ночам и даже днём, когда он спал без причины. Чёрный грезил ею, и никто не мог остановить его отчаянный путь в Алдан. А как он добивался её любви? Никто не умел ухаживать за женщинами, как чёрный гибрид с коричневым пучком в подмышке. Ради прелестной кисы кот воровал цветы с клумбы и пел вечерами под окнами песни, не боясь, что нагрянет волчья полиция – потому что у него не было ни слуха, ни голоса. Шмаль был даже готов распрощаться с мечтой – забыть о Крыме… Он обещал жениться, и она поверила. Влюблённые провели вместе только два дня и две ночи, а затем его куколка исчезла без следа. Кто-то говорил, что белоснежную шубку с пятнышком на спине видели на железнодорожном вокзале. Один пенсионер, старый соболь, отошедший от дел два года назад, посоветовал искать девчонку в золотом Алдане. Ходили слухи, что в самом крутом казино безумного города на улице Пролетарской, выступает прекрасная кошечка. Все вольные старатели стремились увидеть эту красоту. А злые языки наговаривали, что если щедро заплатить, то можно прикоснуться к пушистой красотке… или даже – переспать с нею. Шмаль жаждал одного, скорее добраться до Алдана. Он должен опровергнуть все слухи, вернуть роскошную Муру любой ценой; а если её кто-то удерживает силой в бандитской бруснике, то тогда… тогда он уничтожит банду, закроет притон и всё равно спасёт свою прелестную кису… И никой Палач не остановит его. – Неужели ты решился? Ты хочешь найти свою девочку? Думаешь она в Алдане… – догадался Абрамяу и закатил глаза. – Но кто похитил её, брат? – Фокс! – зашипел Шмаль, выпустив острые когти. – Я уверен, не обошлось без его грязных лап. Хотя… кто его знает… может, она просто сбежала. *** В пригороде Якутска произошло очередное убийство. Всё напоминало обычные бандитскую разборку. Взорванный автомобиль и два сгоревших трупа подтверждали, что криминальный мир города продолжает передел сфер влияния. Один мертвец сидел на водительском сиденье, второй сзади. Гомвуль снял когтем, оплавившуюся цепь с шеи одного из погибших – того, что был впереди. – Был песец, и нет Фокса, – резюмировал полицейский волк и переключился на второго бедолагу, навсегда пригоревшего к автомобильному рулю. Обугленный труп водителя-охранника принадлежал некому Чисуну. Вёрткий был зверь, но сегодня ему не свезло. Взрыв прогремел у ворот дома, где проживал гибридный песец, которого звали Фокс или Секс, или Торчок. Его охранник Чисун был из числа редкого вида. Три десятка бусорных соболей не составляли конкуренции другим хищникам, но их немногочисленность компенсировалась личными качествами: скоростью, ловкостью и умом. – Допрыгался… неуловимый ты наш, – зарычал Гомвуль, продолжая осмотр трупов. – Как думаешь, кому он дорогу перешёл? – пытался открыть багажник капитан Зубов. – Врагов у Фокса, как комаров в тайге, – рыскал под задним сиденьем волк. – Он и наркотой торговал, и оружием… и девочками… Гиблое это дело. Висяк. Снова премию не получим. – Нераскрытых дел полный сейф, – хмыкнул Стас, наконец-то, отворив дверцу багажника. – Помнишь пятиклассника в школе, которому дамочка голову отсела кухонным ножом? – Снится мне этот кабанчик, – негромко рассмеялся волк. – Он мне на вертеле представляется. Крутится свинья сама собой на шампуре, а учительница ножичком тонкие ломтики срезает и ест… Помню, конечно, как забыть такое. Зубов выбросил из багажника запаску, вернее, всё осталось от неё. – Отца его нашли в собственной квартире. Или отравился газом, или сам кран открыл… или ему помогли. Но я уверен, убили папашу. Следы, кто-то заметает. Потому и передали наше дело в контору князя, чтобы мы меньше знали. Гомвуль закончил осмотр. Два громадных кабана, служивших в медицинской бригаде, выскребли тела из машины и упаковали в чёрные мешки. Небрежно покидав трупы на носилки, медбратья потащили убиенных бандитов в труповозку. – Ты знаешь, что у отца пятиклассника не было ног. В инвалидной коляске катался ветеран корейской войны. Он, между прочим, почётный гражданин Якутска. Под его непосредственным командованием проводился общекорейский референдум. Это был значимый секач! – причмокнул Зубов. – Куда великий князь только смотрит, о чём только думает. Его воинов одного за другим на мыло отправляют, а ему дела нет. Что может кантора раскопать? Да ничего! – О волшебной сыворотке Витольд думает, – рыкнул волк. – Размышляет, чем накормить людей, чтобы не озверели и не сожрали его вместе со свитой. А инвалида жаль. Скажем так: из ветеранских ног получилась некачественная таблетка, и попалась она нашей учителке – после чего она взяла да зарезала школьника… Какое сырьё, такие и лекарства. И как говорится: ноги отца убили сына. На лице Зубова появилась улыбка. Юмор напарника был своеобразен, но здравое зерно в шутке присутствовало. Ну, во-первых – Гомвуль говорил правду. Из тел убитых в боях варилась сыворотка, сдерживающая агрессию. Во-вторых – качество продукта контролировалось чёрте-те как, поскольку элементарно не хватало надзирающих людей, и занимались производством лекарства исключительно сами свиньи. Сначала они воевали и убивали друг друга, затем выжившие грузили тела в рефрижераторы, а по прибытии на фармакологическую фабрику небрезгливые вепри-санитары разгружали тушки. Потом подключалось следующее звено кабаньей цепочки, и трупы с передовой омывали в специальном растворе. Но как проводилась обработка, соблюдалась ли должная дезинфекция, и в каких пропорциях заливался в чаны экстракт, проверялось крайне редко. Всё делалось на глазок. Возможно, из-за безалаберности и элементарной глупости, столько трагических случаев в последние годы. – Потравят вашего брата. Придёт время, и свиные лапы убьют своих создателей, – уже не шутил волк, понимая, что гибель людей приведёт к неминуемому концу и всего остального разумного мира. Зубов недоверчиво поморщился, пожал плечами, не соглашаясь с напарником. – Люди самые живучие твари в диком лесу. Придумаем, что-нибудь, уж поверь… Да ещё император у нас есть в запасе. Я всё-таки надеюсь на его гений. Не зря же он спал так долго. – Слишком громко сказано: император!.. Наш великий князь Витольд его быстро к когтю прижмёт. Выбьет скипетром все необходимые формулы и обратно в лабораторию закроет лет на сто, а то и больше, – сказал Гомвуль и, оправив форменный китель, добавил: – Ничего у вождя не выйдет. Если ему не помочь, конечно. *** В комнате пахло цветами. Чуть прикрытый простынёй на кушетке лежал Роберт Варакин. Рядом принимал процедуры его друг, Яша Караваев. Для человека, проспавшего восемьдесят пять лет, Роберт выглядел довольно бодро – на вид ему было немного за тридцать. Яше примерно столько же. Но Караваев заметно уступал в росте и казался щупленьким. Варакин же впечатлял крепостью кости, массивностью мудрых морщин на лбу и шириной плеч. Вся его спина была расписана татуировками. Лера, делающая массаж, знакомилась с драконьей семьёй, пересчитывая головы гигантских монстров. Сказочным зверям она поглаживала длинную шею, прощупывала лапки и чесала пальчиками животик. Самый крупный дракон с раскрытой пастью был нарисован на правой лопатке, а его расправленные крылья, улетали далеко за плечо, заканчиваясь, где-то на груди. Девушка насчитала трёх крупных особей, шесть маленьких и два голубеньких яичка – возможно, невылупившихся детей драконьего семейства. – Чего притих, Алёшка? – лениво спросил Роберт. – Я кайфую, – будто во сне бормотал Яша. Пять минут слышался только сдержанный стон клиентов и похлопыванье массажисток. – Федька, ты стол нам накрыл? – вспомнил о княжеском советнике Варакин. – Всё сделал, как мне приказали, господин император! – отозвался Федот. Он сидел на лавочке в самом уголке комнаты, натянув на голову шапку с красной звездой. На банщика он был не похож, а скорее напоминал случайно забредшего в парилку ботаника. Ему было немного стыдно, глядя на голые ноги одной и второй девицы, но что поделать: такова служба. – Трапезная готова к встрече, господин Варакин. Скоро сам государь пожалует на обед… А если Вам надоело, я прикажу девушкам удалиться. – Эй, не спеши! Лучше помолчи, – продолжал нежиться Яша. – Тише, Алёшка… не борзей, – приструнил друга Роберт. – А ты Федька перестань унижаться. И вообще, кто придумал звать меня императором? – Великий князь, Дмитрий первый. Отец нынешнего князя. Он провозгласил вас императором Страны Сибирь. Ваше имя везде. Вашу биографию изучают в школах и военных институтах. Каждый гражданин великой Сибири надеется на императорскую мудрость. Роберт поднялся с кушетки, встряхнул руками, разгоняя дремоту. – Ладно, девочки, спасибо вам… можете быть свободны. Если надумаете, звоните. Продиктуй Алёшка им свой телефон. Белокурая массажистка Лера глупо хлопала ресницами. Она косилась на Федота, не понимая, что ей делать после неожиданного отказа продолжить вечер. Она ждала долгие годы, берегла честь для вождя, а тут – иди-гуляй. – Уходи, говорю, и подругу свою забери, – прогонял девиц Варакин. Схватив полотенца и тюбики с цветочным кремом, девушки разревелись и спешно удалились из комнаты. Когда за ними захлопнулась дверь, Роберт поманил пальцем Федота. – Ходь сюда, будёновец, – позвал он. – Я теперь рассказывай, что это за представление с сауной и массажем? Кто это придумал? Тоже твой князь? – Князь здесь ни при чём, – испугался Федот. – Это ваши указания, точно ваши! Мол, надо встретить после того, как проснётесь. Я лично читал. Мол, после пробуждения организовать сауну, а после девочки и мыльные пузыри… – Пузыри? Ты слышал, Алёшка? – перебил советника Роберт. – Я спал тучу лет, чтобы за бабами по скользкому полу побегать! – Зря ты так. Мне понравилось, – нехотя поднимаясь с массажного места, томно вздыхал Яша. – Давай узнаем, что ты ещё велел сделать. Я люблю сюрпризы. Может, нам рыбалку организуют. Или охоту… Варакин спрыгнул с кушетки и ловко обвернулся простынёй, словно уже был готов к выступлению перед патрициями в Древнеримском сенате. Но он лишь с тоской посмотрел на советника в шапке. – Федька расскажи мне о князе, – попросил он. – И, вообще, как дела в государстве… с кем мы дружим и много ли у нас врагов? Мокрицин снял будёновку, будто красноармеец на допросе. Но свет лампы в глаза не бил, а лишь было жарко. И вообще, советник не думал, что придётся держать ответ перед самим императором и лично докладывать о государственных проблемах. – Князь он… знаете… он справедливый. А серьёзно мы воюем только со Страной Китай. С морскими державами сражаемся в океане: Со Страной Сахалин, Камчаткой и со многими другими… – совсем растерялся Федот. – С Москвой ещё воюем, но так… понарошку. – Ничего себе! – присвистнул Яша. – С самой Москвой? – Ага… Долго война идёт. Лет семьдесят. То мы побеждаем, то они нас, – продолжал мямлить Фёдор. – Все против всех! Ясно, – кивнул Роберт. – А ты почему не на фронте? Плоскостопие у тебя? Мокрицин поднял одну ногу, затем вторую, проверяя ступни. – Так это… люди не воюют, батюшка. Варакин улыбнулся. Ему стало жаль Федота, и почему-то всех остальных его современников заодно. – А кто же тогда в окопе сидит? Кто в атаку ходит? Терминаторы, что ли? – Скажите тоже… терминаторы, – лыбился советник. – На случай войны есть свиньи. А человеку воевать не надобно. Мы всё время дома проводим – всё с жёнами или любовницами. Ну, или в кабаках выпиваем. Не без этого. Роберт налил воды из графина и выпил залпом полный стакан. – Разгулялись вы без меня. Распустились! – нахмурился Варакин. – Ну что же… веди меня к своему князю. Как его звать? – Витольд первый! – вытер вспотевший нос Федот. – Вот именно… к Витольду. 6 Огромный вепрь из армейского дозора опустил шлагбаум. За спиной остался последний пост. Впереди свобода. До Алдана километров восемь. Коты могут проделать этот путь часов за десять – быстрее никак не получится. Шмаль, конечно, спешил спасти любимую, но поваляться в лесу на травке он не откажется ни за что. В ветвях пели птички, где-то над ухом жужжала толстая муха, а ласковое солнышко припекало бочок. Шмаль даже скинул жилетку. Рыжий тоже разделся и закурил. – Босс, я так и не понял, кто нас встретит? – смачно затянулся Барс. – Битый час тёрли в кабаке. Ты в натуре глухарь или косишь? Ясно же накидал Абраша: стрелка у старой шахты, где ручей и куча песка. Ждать нас будут два волка. Они не легавые и родом с этого… ну как его… ну где горы и армия баранов? – С Кавказа, – мякнул Барс. – Там говорят, павлины красивые живут, и тоже нет собак. – Точно, с Кавказа они, – почесал в подмышке коричневый пучок Шмаль. – Одного зовут Гоча, второго Зура. – Хорошо, что они не из полиции. Когда я вижу копов, в жар кидает. Боюсь, вцеплюсь в чью-нибудь рожу. Я ведь порвать могу любого, типа как обезьяна газету, – рыжий кот зажал в зубах сигарету, привстал и тихонько зарычал. Выпуская дым, замахал лапами перед собой. В одной из библиотек, когда искали Шмалева деда, Барс разглядел старый герб древней страны. Три нарисованных существа почему-то назывались львами. Они высовывали языки и пугали крючковатыми конечностями. Звери выглядели смехотворно, не по-настоящему; но больших кошек рыжий уважал – почти так же как босса. И теперь, когда требовалось показать свою отвагу, Барс выпускал когти и тоже махал лапами – как львы с красного герба. И если бы кот умел рычать, ну, например, как тигр в лесу, то получилось бы впечатляюще, а так – одно веселье и баловство. – Да ты опасный… просто монстр, – подшучивал над другом Шмаль. – Что есть, то есть, – снова прилёг рыжий. – Если что, ты буди меня в любую минуту. Я готов за тобой хоть куда… хоть в Крым, хоть на Кавказ. Через минуту чёрный услышал сопение друга, а спустя ещё мгновение, уснул и сам. *** Два волка весь день провели у входа в затопленную шахту. Близился вечер, а котов всё не видно. Они трижды разжигали костёр, жарили рыбу. Сначала парни восхищались бездельным днём, а затем злились, что так долго приходится сидеть на одном месте. – Не горячись, Зура. Успокойся. Мы ещё отомстим этим уродам. Главное – привести их к шефу. Приказ есть приказ! – терял терпение волк по имени Гоча. – Братан, если они не появятся через пять минут, я ухожу. Засекай! – оскалился Зура. Два кавказских волка внешне всё-таки отличались от своих далёких родственников из Сибири. Их рост был чуть меньше, чуть короче хвост; у них толстая шея и особенный окрас. Рыжевато-серый цвет шкуры выдавал в них пришлых. Но в Алдане никто не обращал внимания на звериную красоту или её отсутствие. Главным аргументом оставались клыки, подвешенный язык и мозг, главное, чтобы не вялый. У ребят с Кавказа клыки были что надо, а башка работала так себе. – Тихо! Вроде идут, – бормотал Гоча, вслушиваясь в тревожные звуки вечернего леса. Волк не ошибся. Из тайги вышли два гибридных кота. Рыжий насвистывал мелодию зелёного кузнечика, чёрный казался беспредельно матёрым. – Здорова, пацаны. Нос в тепло, мир в хату! – вяло взмахнул хвостом Гоча, кивая пастью парням из Якутска. – Чего вопишь, бобик… всех карасей распугаешь, – Шмаль присел у ручья, чтобы умыться и налакаться прохладой. Рыжий оказался, более дружелюбен. – Привет, чудики! Как вы тут без нас? Давно ждёте? – Только пришли, – соврал Зура и его хвост почему-то прижался к заднице, хотя перед ним всего лишь коты. – Это хорошо, что только пришли. Значит, правильно, что мы не торопились. Я выспался нормально, два раза пообедал, три раза поужинал, – улыбнулся Барс и, тоже наклонился к ручью, набирая полную ладошку чистейшей водицы. Лапа Зуры тянулась к кобуре. Хотелось выхватить оружие и выстрелить: сначала в затылок рыжему, а затем вонзить кинжал в чёрного, поскольку патронов на него жаль. Но волк сдержался. Он даже не зарычал несмотря на свою горячность. – Поздно уже, – намекал Зура, что пора бы поторопиться и шагать прямиком в город. – Нам до темноты надо вернуться. Может, пойдём? – А ты чего диких людей боишься, что ли? – будто издеваясь, хохотал рыжий. – Так я есть, и Шмаль рядом. Ты серый не очкуй, мы тебя в обиду не дадим. Скажи, босс, защитим мы наших пугливых друзей в этом диком лесу? – Хватит бакланить. Надо канать, так поканали, – сплюнул в песок чёрный и, вытерев лапой морду, расправил усы, а затем приблизился к Зуре, почти наступив тому на башмак. Шмаль был волку по грудь, но малый рост антропоморфного бандита не говорил о слабости. Кот зверь серьёзный, способный острыми когтями, словно ножами, нанести страшные раны – порой смертельные. Даже медведи обходили стороной кошачьи разборки. А сами коты не боялись никого в этом мире, только тигров опасались – и то, лишь чуть-чуть. – Мы всегда за поход к дому. Как скажешь, братан, – быстро завертел коротким хвостом волк. – Надо идти, так пошли. Я что против? *** Алдан погрузился в темноту. В город электричество подавали исправно, но улицы освещались плохо. Убирались они ещё хуже. Даже в самом центре пахло гнилью из огромной помойки. – Люблю это место! – восхищался Барс. – Запах свободы… он не повторим! Волки шли рядом. За время пути коты надоели настолько, что алданские бандиты были готовы сбежать. Гоча покосился на вонючую кучу и прикрыл лапой нос. – Когда вы были в последний раз в городе? – гнусаво спросил волк. – Я пару лет назад. Барс впервые, – ответил Шмаль, улыбаясь сломанным клыком. Рыжий был счастлив. Никогда он не был так близок к своей мечте, уехать в Страну Крым. Город Алдан, помойки вдоль дороги и предсмертный крик напуганной жертвы, где-то на чердаке двухэтажного дома – казались ему лепестками роз, которыми уложен путь к морю. – Слышь, серый… нам долго ещё шагать, а то я устал. Все лапы стёр… Да и пожрать перед сном охота, – продолжал радоваться Барс, и улыбка не сходила с его хитрющей морды. – Пришли уже, – хмыкнул Зура. – Поднимайтесь. Шеф ждёт. Абрамяу вёл бизнес по всей Стране Сибирь. У него был известный кабак, с десяток магазинов искусственного мяса и ларьки с замороженной рыбой. Был ещё ювелирный интерес, своя птицефабрика и авторское ателье модной одежды. Но одно дельце, о котором кот не распространялся никогда, стоило всего бизнеса, вместе взятого. Он поставлял свежую баранину и свинину ко двору великого князя в Якутске. Каждую неделю тушки животных переправлялись во фронтовых рефрижераторах, и ни одна душа не знали, что там внутри. Абрамяу давно работал с вольными алданцами. Но больше других, доверял гибридной росомахе по имени Буч. В кабинете полумрак. Горели две лампы в торшере прямо за стулом шефа. Коты плохо видели в темноте, к тому же слепил свет, падающий из-за спины росомахи. – Как добрались, парни? – поинтересовался Буч, не вставая со стула с громоздкой спинкой. Кабинет когда-то принадлежал большому начальнику. Возможно, мэру Алдана – из людей. Уже упомянутый стул, книжный шкаф, где вместо книг валялись непонятные камни, массивный стол, обтянутый зелёной тканью и недешёвая канцелярия, судя по цвету из золота – украшали офис. Мебель и цацки смотрелись впечатляюще и даже понтово, предавая хозяину значимости в воровском мире. – Нам по крови завещано скитаться. Мне что бешеной собаке, сто вёрст не крюк, – ответил кот и, выбрав для себя удобное местечко, развалился на диване. Оттуда росомаху совсем невидно, зато хорошо слышно. Шмаль не любоваться пришёл, а дела решать. Рыжий скромно присел рядом. Его пыл угас, потому что перед ним не уличный боец, а настоящий пахан. – Так, что ты хотел Шмаль? Зачем пришёл ко мне? – задал вопрос Буч. Чёрный достал тоненький напильник и, сняв ботинок, стал точить когти. Он демонстрировал независимость и несговорчивый нрав. – Чувиху свою ищу… Сорока на хвосте принесла, что удерживают её в этом городе. Кошмарят… – Что за женщина, могу я узнать? Кто она для тебя? – осторожно спросил Буч, выйдя из темноты. Он был довольно крупный и невероятно сильный. Росомахи, как и другие куньи никогда не носили штанов, выпячивая напоказ свои хвосты; но всегда надевали рубашки – иногда ещё и пиджаки. А Буч любил выглядеть дерзко и стильно. На нём чёрная сорочка без рукавов, на запястьях золотые браслеты и часы на каждой из лап. На шее гроздью висели цепи разной толщины. Тоже золотые. Если Буч улыбался, то завораживал всех и каждого. В правый клык был вживлён бриллиант. Кристалл грозно поблёскивал даже в свете всего двух маленьких лампочек за спиной. – Её зовут Мура. Это самая красивая кошка на Земле… Если я прошу у тебя помощи, как думаешь, насколько она дорога мне? – Шмаль убрал напильник в карман жилетки, быстро напялил ботинок и встал с дивана. Оправив майку, рядом пристроился Барс. Он ни за что не оставит друга, а скорее умрёт за него. Волки сложили лапы на груди, поближе к кобурам с пистолетами. Даже если они успеют выхватить стволы и откроют стрельбу, то вряд ли сумеют попасть в шустрых гостей. Но если у котов из оружия только напильник, то и бояться нечего. – Я понял тебя, черныш, – разряжая обстановку сделал шаг назад Буч и присел на стол. – Но буду честен с тобой… – Выкладывай. Шмаль снова сел на диван. Рыжий остался стоять, где стоял. – Дело такое… если хочешь вернуть свою кошку, ты должен совершить подвиг. – Ты во мне патриота увидел? Может, на фронт в паре рванём? Будем свиней валить да города грабить. Буч знал, что придётся непросто. Потому терпел скверный характер кота. – Надо будет и на фронт пойдём… Слушай меня внимательно, Шмаль. Кошка твоя у нас… понимаешь? Выполнишь, что требую, получишь её в целости и сохранности обратно… ещё и с бонусом. Организуем тебе прямой поезд до Крыма. Что бы ни военных проверок, ни волчьих облав. Чёрный облизнул усы, кончик его хвоста нервно вздрогнул. – Ты в натуре нюх потерял, зверюга? Кусок из пасти тащишь? – Это общее дело. Во благо стараюсь, – напрягся Буч. – Но ты парень разумный и знаешь правила. А правила устанавливаю здесь я. Так что выслушай молча и не звени. Шмаль задумался. А Барс расстроился. Понял, что Абрамяу подставил босса. Никому верить нельзя в этом мире, особенно зажравшимся котам. Абрамяу и раньше выкидывал номера, но в этот раз он прошёлся по краю, за которой смерть! Чёрный не лез в драку и не закатывал истерик. Он хорошо знал, с кем разговаривает и следил за каждым словом, не желая наболтать лишнего, чтобы не навредить себе и своей любимой. Если бы Шмаль не умел держать шершавый язык за клыками, разве он стал бы авторитетным бродягой? – Говори что хотел, – наконец, отреагировал чёрный кот. Буч удовлетворённо кивнул. – Дело непростое. Ты пацан крутой и только ты можешь справиться – иначе нашли бы другого исполнителя. Но перед тем, как сделать тебе предложение, остался один важный вопрос: как ты относишься к людям? Чёрный и виду не подал, что удивлён. – Ровно, – коротко мякнул Шмаль. – Вот и хорошо, вот и чудно. Если у тебя нет аллергии на человеческую кожу, то слушай сюда, черныш. Хочешь увидеть свою девчонку, приведи императора… Ты Шмаль, должен доставить вирусолога Варакина в Алдан – и как можно скорее. 7 Страна Москва. Кремль. Государевы покои. Сентябрьское утро. По длинному коридору, устланному красной дорожкой шёл лейтенант. Фельдъегерь кремлёвского полка нёс в специальной сумке два секретных пакета: срочное донесение с Урала так называемые вести с фронта и секретный доклад шпиона из Сибири. Военные и бояре расступались перед идущим. Возле рабочего кабинета Владимира третьего посыльный остановился. Офицеры охраны отлично знали молодого лейтенанта. Отдав честь, они пропустили его к государю. – Почта от генерала Шалевского и разведданные из Якутска! – доложил фельдъегерь. Князь, облачённый в просторный халат до пола, распечатал пакет на ходу и поблагодарил служивого: – Прекрасная работа, лейтенант! Спасибо. Вы свободны. Кабинет был светел и с самого утра переполнен энергией своего хозяина. Государь много трудился. Он читал корреспонденцию, подписывал документы, принимал министров и их замов. Сегодня ждал победных реляций и одну немаловажную новость от своего сибирского резидента, под псевдонимом Сухой. Князь внимательно прочитал письмо от генерала Шалевского. В нём сообщалось, что войска Первого Уфимского фронта парадным маршем взяли столицу Урала – город Челябинск, на здании горсовета водружён розовый флаг, мэр подписал капитуляцию и бежал, а жители встречают освободителей цветами. Порядка семидесяти тысяч человек проживали на захваченных землях; а Страна Урал славилась наследием прошлого: инженерами, учителями и первоклассными рабочими. Владимир нажал кнопку коммуникатора. – Вызвать ко мне Флягина и Стрельцова. В ответ послышался бравурный голос молоденькой связистки: – Принято, государь! Прошла минута, и юный голос снова оповестил князя: – Директор фармакологической фабрики, господин Флягин ждёт аудиенции. Полковник Стрельцов на подъезде к кремлю. Застрял в пробке. Князь склонился над шахматной доской. Он любил эту игру; обожал настолько, что всё свободное время сражался с самим собою – но даже играя, продолжал размышлять о делах государственных. Московский государь слегка изменил правила шахмат. Ну, например, князь был уверен, что играет всегда только белыми, потому первый ход порой доставался чёрной стороне, если он сражался за чёрных. А ещё его фигуры носились по доске не совсем так, как принято у всех остальных игроков. Когда нужно князю, то слон ходил, как ладья, а конь превращался в ферзя. Владимир сделал выпад чёрно-белым конём, срубив сразу две пешки, прыгая через головы, словно в шашках. Эта была специальная фигура, которую он выпускал на время, чтобы уровнять шансы. По мнению его Светлости, несколько нестандартных ходов – хорошее подспорье даже в реальной жизни. Владимир третий всё продумал. Всё шло по чёткому плану, разработанному им лично. Князь Урала бежал как трус, а значит, пришло время позаботиться о снабжении населения сывороткой. Недельный запас Москвы позволит грамотно отладить поставки в самые удалённые посёлки. Вообще, это непростая задача захватывать целые страны. Людей надо накормить, согреть и обеспечить успокоительным. Без лекарства на новых территориях делать нечего. Население признавало лишь ту власть, которая снабжала сывороткой и пищей, причём бесплатно и сытно. Искусственное мясо, выращенные свиньями овощи и жизненно необходимое средство от бешеного голода – вот он обязательный набор интервента. Но вся беда в том, что срок хранения зелья даже в таблетках весьма короток – всего десять суток. А чтобы увеличить производство лекарства, нужны ресурсы, то есть новые жертвы. Сыворотка варилась исключительно из свиных или бараньих туш. Либо одни, либо другие служили в армии любой из держав. Другого варианта нет, потому что лекарство, созданное Варакиным, готовилось только из двух гибридных видов. Сначала Роберт сварил пилюли из свинины, а всего через месяц появились таблетки из баранины, для исповедующих иудаизм и ислам. Пока доктор Варакин спал, учёным так и не удалось создать нечто принципиально новое. Почти век люди пользовались его гением. В ход шли кости, жилы, внутренности да волосы с разных частей тела. Чтобы получить сырьё, необходимо постоянно вести боевые действия. Свиньи и муфлоны должны гибнуть с той и другой стороны – ровно столько, чтобы прокормить собственное население – опять же, с одной и другой стороны. Таковы правила. Вот такая хитрая игра, ничем не отличающаяся от шахмат московского князя. Выжившие после эпидемии разделились на деревни, районы, области и, княжества. Воевали соседи, враждовали вчерашние братья: Москва билась с Подмосковьем, Ярославль с Владимиром, Чечня с Ингушетией, а Камчатка сражалась с Чукоткой. И каждому городу пришлось создать целую армию муфлонов и кабанов. Но инерцию большой страны остановить невероятно сложно. Москва выделялась среди прочих городов, и после захвата близлежащих областей в ней насчитывалось до пяти миллионов солдат. Это была гигантская сила. Благо рожали свиноматки так же часто, как стреляет самый популярный в армии автомат ППШ – то самое оружие ближнего боя, с круглым магазином. Армия была велика, оттого что людей в регионе больше трёхсот тысяч. Чтобы кормить народ, нужна бесконечная битва. Москва воевала со всеми, стремительно наращивая территории и увеличивая население. Для свиноматок строились роддома. Лучшие врачи следили за здоровьем приплода. А поросята быстро взрослели и, нацепив рюкзачки, шагали в школу. В школе они получали будущую специальность. По окончании учебного заведения большинство хряков отправляли на фронт, некоторых увозили в поля ковыряться в земле, иные, кто поумнее работали на фабриках или в частной охране. Кому жилось проще, вопрос спорный. Работа в обувном цехе скучна и однообразна, а служба в армии не означала быструю смерть. Арифметика здесь простая. Например, средняя смертность свинорылых сибиряков на всех фронтах: пятьдесят вепрей в сутки. Этих тушек достаточно, чтобы прокормить такую огромную страну, как Сибирь – аж сто тысяч человек. Урал был менее населён, примерно семьдесят тысяч, включая оренбургские деревни в степи, где воспитывали экспериментальных гибридных козлов – всего пять десятков семей. Следовательно, чтобы обеспечить сывороткой население, перешедшее под власть Москвы, каждые сутки надо отправить на пулемёты полтора взвода солдат: всего сорок кабанов – мелочь какая-то… Но снова проблема, где найти те пулемёты, если армия врага взята в плен или попросту растворилась? Люди нашли ответ и на этот вопрос, потому что чёрно-белый конь всегда пасётся в рукаве умного человека. Самый невинный вариант расстреливать пленных и пьяных мародёров. А можно привлечь к работе специальные полки. В каждой армии существовали заградотряды. В Сибири эту услугу исполняли медвежьи полки и тигры-снайперы. Москва тоже пользовалась поддержкой беспринципных медведей, посылая им в помощь редчайший антропоморфный вид, гибридных волкодавов – штучный вариант из собак, крайне экзотический и безбашенный. Страшнее волкодава были только человекоподобные панды. В Стране Китай именно они зверствовали на полях сражений, отстреливая кабанов сотнями. И не было мстительнее зверя, чем вечно голодные монстры в чёрно-белых шубах. Казалось, что панды и мистическая лошадь из карманной конюшни – одно целое. Заградотряды служили верно, и не потому что желали угодить людям. Медведей спаивали ещё крохами. Алкоголизм вживался с молодых когтей. Мишки вырастали в настоящих гуляк. Но косолапые точно знали, почему каждый вечер столы ломятся от бутылей с мутной жидкостью, а в мошне звенит мелочь. Четырёхсот килограммовых секачей гибридный медведь драл, как лис цыплёнка, потому что всегда хотелось есть, хотелось пить и получать приличное пособие. Бывали такие случаи, когда наступал мир на фронте, и свиньи отказывались воевать, оттого что даже у тупости бывает прозрение. Командиры взводов, рот и полков – выходили на прямые переговоры с противником и договаривались о перемирии. Делали они это спонтанно, не понимая, что кабаньей армией пользуются, словно стадом неразумных овец. Свиньи переставали стрелять, выныривали из окопов и, пересекая разделительные преграды из минных полей и колючей проволоки, шли брататься со вчерашним врагом. В таких случаях наступала роль медвежьих полков, тигров-убийц или волкодавов. Снайпер делал всего несколько выстрелов и уходил в тень. Поразив главных переговорщиков, наступала трагическая минута, подозрений и осознания коварности врага. В замешательстве свиньи разбегались в разные стороны, прячась в хорошо знакомых укрепления. А видя приближение медвежьих патрулей, боевой дух солдат снова зашкаливал, не смотря, что ещё мгновение назад воевать не было сил. И тогда снова начался бой. Свиньи атаковали противника так яростно, что потери увеличивались в десятки раз. Излишки не пропадали. Павшие бойцы просто скармливались медведям, а самые лучшие куски доставались тиграм и волкодавам. Это была ещё одна причина, почему заградотряды всегда рвались на передовую и с удовольствием выполняли приказ. …Московский князь любил шахматы, но терпеть не мог медведей; а не чёсаных волкодавов он попросту ненавидел. Но война есть война, придётся терпеть эти зверства. Он как-то хотел переманить в свою армию тигров, те вроде б, ни такие уж страшные и вонючие. Предлагал большие деньги, бесплатное жилье и льготы; но полосатые убийцы отказывались служить Московскому государю. То ли им не нравился здешний климат, возможно, они не доверяли Владимиру. Лишь несколько семей перебралось из Сибири и те воевали лениво, предпочитая убивать только в своё удовольствие. Владимир третий спрятал чёрно-белого коня в карман и продолжил партию. Сделав парочку ходов, он вскрыл второе послание от сибирского резидента, которое ему доставил фельдъегерь. Быстро скользнув по строкам, на минуту задумался. Затем взял со столика фотографию в рамке. Следующую минуту он рассматривал того, кто изображён на снимке. Человеком в рамке был не кто иной, как сам Роберт Варакин. – Гений. Он просто гений! – восторженно произнёс князь. *** Витольда сопровождала целая процессия. Отделение отборных вепрей и два советника: Парамон Лизнёв и Федот Мокрицин. – Крепкая дверь, – постучав костяшками пальцев по металлической обшивке, похвалил Витольд. – Всё для защиты нашего императора, – склонился в поклоне Парамон. – Проходите, великий князь, Роберт Варакин отужинали и находятся в прекрасном расположении духа. Ни так ли, Федот? – Все пункты встречи выполнены, мой князь, – бормотал Мокрицин. – Сауна, массажистки… Роберт и его друг польщены Вашей щедростью. – Тогда, чего мы ждём? – учтиво улыбнулся князь. – Парамон, Федот, следуйте за мной. А вы мои верные дружинники подождите здесь. Кабаны остались в длинном коридоре, а князь в сопровождении советников вошёл в лабораторию. В просторном помещении ярко светили лампы. Роберт сидел за компьютером, раскладывая пасьянс «косынка». Яша развалился на диванчике. Парни переоделись в новенькие спортивные костюмы, сшитые умелыми ручками мастериц на якутской фабрике. На обоих синие штаны с двумя белыми полосками сбоку по всей высоте и олимпийка с броской надписью на груди «Динамо». – Представьте меня, – продолжал улыбаться правитель Страны Сибирь. – Князь Витольд первый! – торжественно произнёс Парамон Лизнёв. – Властитель сибирских городов, дальних улусов и прочего, прочего, прочего… Караваев лениво привстал с дивана. Варакин тоже приветствовал князя. – Приятно познакомиться, – ответил Роберт завораживающей улыбкой. – Со мной вы заочно знакомы, а это мой друг и выдающийся учёный, Яков Караваев. Витольд принял вальяжную позу, сложив ручки, будто рассматривал экспонаты в музее. Советники тихонечко стояли позади государя, выглядывая из-за плеч. – Ну, что же, вот мы и познакомились. А теперь можно поговорить о наших общих делах. Вы не против? – Конечно… безусловно… мы только за, – закивал Яша. – Ждём не дождёмся. Вот и император весь в нетерпении. Я правильно говорю, Ваше Величество? – Всё верно, друг Алёшка… всё верно, – отреагировал Роберт. Варакин взялся за бегунок молнии на олимпийке и поёрзал его вверх-вниз, то обнажая накаченную грудь, покрытую россыпью татуировок, то пряча её. – Вы простите моего отца, – взмахнул ладошкой князь совсем не по-мужски. – Написал он разных законов… император, – сказал он протяжно с издёвкой. – То были сложные времена. Одни бояре хотели срочно будить вас, другие вовсе желали, чтобы вы не проснулись. И мой отец принял решение назначить вас неприкасаемой особой, жалуя титул императора. На бумаге всё выглядит громко – почётно. Император Сибири, звучит? И мне нравится. Как выстрел из гаубицы; но лишь холостыми… потому что на деле титул только защитная грамота, как ярлык великого князя от посягательств на ваш гений. – Я так и знал. Игры политиков. Ну, всё как всегда! – всплеснул руками Яша и плюхнулся обратно на диван. – Не огорчайтесь. Это ведь не ваш титул. Как вас, Алёшка? – расплылся в улыбке князь и хлопнул ресницами, до гендерной боли оскорбляя брутального мужчину Якова Караваева. – Спасибо, что сохранили наши жизни князь, – галантно отреагировал Варакин. – Спасибо, что не дали глупцам разобрать нашу усыпальницу. Роберт отвесил небольшой реверанс, подсмотренный в старом фильме, который он видел ещё ребёнком. – Весьма… весьма, – изобразив аплодисменты, удовлетворился учтивостью государь. – Но рассчитывать на мою снисходительность ещё рано. И посему хочу предупредить вас, что придётся хорошенько потрудиться, перед тем, как двери лаборатории откроются так широко, что вы сможете выйти отсюда. Да… и чуть не забыл… народу будет объявлено, что император Сибири проснулся, но, о горе… впал в кому, а врачи дворцового госпиталя вступили в схватку со смертью. Я сделаю такое заявление: власть страны и весь народ будет биться за императора до победного конца! Роберт расстегнул до пояса олимпийку и присел на прежнее место к компьютеру, демонстрируя – то ли готовность к работе, то ли упадническое настроение интеллектуального невольника. – Короче, мужики, будьте людьми! – князь опустил руки и встал, как нормальный человек. – Сделайте доброе дело, увеличьте срок хранения сыворотки. Продлите на год, а желательно дольше. А то, знаете, сковывают сроки. Страдают люди… вот же зараза, вот напасть! Но если ты Роберт Варакин создашь нечто изысканное, нечто гениальное, чтобы таблетки работали даже по истечении долгих месяцев, то я подарю тебе княжество и целую армию секачей – отборных, кряжистых! – А мне волость, а мне кабанов? Я тоже хочу править! – потребовал равноправия Яков. Витольд вполне благосклонно посмотрел на друга Варакина. – Если родится сыворотка, то и тебе Алёшка я дарую земли… Хотите получить Байкал или весь Красноярский край? Прелестные места доложу я вам. Зимы нынче тёплые пошло, до Турецкой державы ещё не прогрелись, а вот со Страной Бавария или Саксония – вполне можно сравнить. Хотя в последние годы стало снова холодать. Уж не к концу ли Света все эти перемены… *** Роберт щёлкал мышкой, складывая в стопки тузов, королей и шестёрок. За время его сна из жизни ушли все, кого он знал. Все кроме, верного друга Яши. Люди умерли, а компьютеру всё нипочём. Удивительно… Якова будоражили совсем другие вопросы. Встреча с великим князем Витольдом разочаровала, хоть плачь. Вместо создания великой цивилизации; вместо полётов к Сатурну и на Юпитер, люди превратились в тунеядцев, посылающих на смерть кабанов, чтобы самим не озвереть. Какой гнусный поступок. Измельчал народ – отупел! – Я понимаю, что интернет не везде ловит, – пыхтел от злости Яша. – Интернет дело технологий и производственного цикла, это понятно… и никто не спорит, что надо отстаивать свою территорию. Война до победного конца, я согласен. Тем более сам недолюбливаю китайцев, хотя не росист и мои якутские друзья свидетели. Но посылать в бой свиней, чтобы после смерти перемолоть их… отварить в чане… залить экстрактом Вар-250, дать остыть и сожрать – это выше моего представления о чудовищном! Мы ведь решили этот вопрос в своё время – и, казалось, навсегда. За столько лет ничего не создать нового, а только всё испортить… да как такое возможно? Скажи Роб, зачем людей превратили в наркоманов, нынешние вожди совсем из ума выжили? И почему этот Витольд, князь всея Якутска, не выпускает нас из лаборатории? Варакин продолжал, как ни в чём не бывало спокойно перебирать пальцами по клавиатуре. Он будто не слушал друга. Но затем посмотрел на стол заставленный тарелками с обглоданными свиными косточками и спросил: – Алёшка, ты мясо ел? – Я мясо ел… коли кормят, – ответил Караваев. – И что с того? Нужно отказаться и ходить голодным? – Не прибедняйся, Алёшка. Тебе это не идёт. Во-первых – поел, убери за собой… и за мной тоже. Во-вторых, вспомни прошлое. Когда мы ложились спать, то знали, что проснёмся в удивительном, непредсказуемом мире – всё так? – Ну да, мы догадывались… – Какие вопросы тогда? Прими реальность, какая она есть. Мы должны радоваться, что наши прогнозы сбылись. Ты и я живы, здоровы и готовы к битве. Так почему же теперь, когда мой лучший друг, лопает от пуза продукт, запрещённый современным законом, у него задрожали колени? – Ничего у меня не дрожит. Я просто хочу выйти на улицу. Подышать хочу! Увидеть солнце, твою мать! И не желаю, чтобы за мной подглядывали! – Яков показал кулак камере наблюдения, через которую за учёными наблюдала охрана дворца. *** Великий князь, его советник Федот Мокрицин и глава службы охраны княжеского двора Елисей Одноглазов – внимательно смотрел в экран монитора. – Они могут сбежать? – живо интересовался Витольд. – Это невозможно! – ответил Одноглазов. – Может быть, через подземный ход? – Исключено. Здание на сваях. Площадка под домом ограждена и хорошо охраняется. – А если попробуют бежать через вентиляционную систему? – спросил Федот. – Пустой номер. Мы предусмотрели этот вариант. Бесполезно! Зрачки Витольда быстро бегали. Он думал. – Возможно ли, подкупить охрану? – Кого, вот этих? – усмехнулся Елисей. В комнате, где-то в тени за спинами находилось три кабана. Не три сказочных поросёнка, которым можно заморочить голову, а три громадных секача, у которых одна цель – не выпускать из лаборатории никого. – Клык! – позвал одного из вепрей начальник охраны. – Сколько тебе надо монет для полного счастья? – Мое счастье любить князя. Я рад служить Витольду первому, убивая его врагов! – отрапортовал кабан и облизнулся. Государь не сомневался, что объедки со стола достаются и этому мордовороту. Не князю служить он рвётся, а хочет жрать свежее мясо каждый день. Витольд принял решение и дал приказ: – Рацион императора и его придурковатого помощника сократить. И чтобы ни кусочка свежатины. Кормить только искусственной плотью, овощами и фруктами, как рядовых граждан. Нет привилегированных персон в нашей державе – все равны… кроме меня, естественно! Ты верно понял меня, Елисей? – Так точно! – козырнул Одноглазов. *** – Выпьем, брат? – еле ворочал языком Шмаль. – Будет сделано, босс! – поднимая рюмку, отозвался рыжий. Он был настолько пьян, что, казалось, сейчас рухнет. Настроение было подавленное. Такой обман, такое кидалово! Чёрного развели, как котёнка. У него украли женщину, предал друг Абраша; да ещё заставляют заниматься, не пойми какой чертовщиной. Чтобы получить Муру, нужно привести в Алдан человека. Да где такое видано? В вольный город людям вход закрыт, а здесь приведи и получи за это награду. Бред! Чёрный так расстроился, что решил немного выпить. Сняв номер в гостинице со странным названием «АЯМ-2», он вместе с Барсом заливал горюшко местной бормотухой – такой же вонючей, как любая из алданских помоек. – Босс, а как мы подберёмся к императору? Там сек… юрити, – икнул рыжий. – Их же много… или не будем никого похищать? Может, сразу в Крым рванём? Ну их… этих… людей. Чёрный достал картинку своего предка. Но сейчас его интересовал только тот, кто держит дедулю за лапу – доктор Варакин. – Нет, брат. Теперь дело принципа. Знаешь, как в спорте… раздался свисток, брошен клубок, и завертелся, завертелся игрун – не остановить. – Но как мы его похитим? Я ведь простой сибиряк. У меня четыре хвоста и одна лапа… ну то есть… А ты авторитетный кот, но не человек. Как мы обычные… крутые пацаны, сможем подобраться к самому императору?! Шмаль снова выпил. Смахнув капли с усов, деловито сказал: – Есть у меня идейка по ночняку. Мы по-тихому прошмыгнём во дворец князя, наваляем там свинорылым и пока они в ступоре, умыкнём Варакина. Как тебе мысль? Рыжий заулыбался, представляя, как он с боссом побеждает целую армию отборных секачей. Но чем глубже кот погружался в мечты, тем жёстче отвечала реальность. – Во дворец мы не попадём. Потому что нас не пустят, – осознал Барс. – Мы в этом… в рефрижераторе проедем. Я с Бучем добазарюсь, он всё устроит. Ты знаешь, что Абраша в Якутск мясо возит? Через росомаху. Настоящее мясо, а не то, что в магазине тухнет. Смекаешь, о чём я? – Да ты что? – удивился Барс, будто впервые слышал о контрабанде свежатины. – Это же незаконно. А если нас поймают? Шмаль нахмурился, выхватил из лап рыжего рюмку и тут же выпил её сам. – Давай спать. Утром надо с Бучем перетереть и в Якутск кочевать, – зевнул чёрный. Он добрался до дивана и, не снимая любимой жилетки, сразу уснул. Рыжий достал сигарету, вышел на балкон, закурил. Секунду назад Барс казался пьяным, сейчас же выглядел абсолютно трезвым. Мимо гостиницы, где поселились коты, всю ночь ездили грузовики. Большинство из них тащили лес. Некоторые уголь для котельных. Были и такие, что везли редкие металлы и золотишко. Алдан торговал с Якутском, как и с другими городами. От леса никогда не отказывались в Китае, а в Москве бойко разбирали драгоценности и меха. Город работал как проклятый. Артели поставляли в десятки княжеств золото, а запрещённые во всех странах мясные хозяйства, выращивали баранов и свиней. Животноводческие фермы кормили всех князей, каких знал этот мир – почти всех. За час Рыжий насчитал пятнадцать машин с кругляком, три с углём и шесть рефрижераторов. Что находилось в холодильниках и коту понятно. Барс докурил последнюю сигарету, достал из кармашка малюсенький фонарик и посветил вниз. Под стенами гостиницы прогуливался гибридный барсук. Он поймал взглядом луч, сверкнувший с балкона, но отреагировал буднично, лишь помахав лапой, и тут же скрылся в темноте. 8 За смену напарники отрабатывали по три убийства, а к среде забывалось, что произошло в понедельник. По сути, Гомвуль и Зубов просто отбывали номер, делая вид, будто расследуют всерьёз, скрупулёзно, с твёрдой уверенностью в успехе. Но всё-таки человек относился к работе ответственно. Такой же отдачи требовал от волка. Стас собрал с пола осколки стекла. Замерил входное отверстие в окне. Чуть позже собирался опросить соседей, вдруг найдётся свидетель. Убитый оказался воеводой Олёкминского полка фронтовой разведки – знаменитый генерал, прозванный в армии Душман. Настоящее имя Репо. – Один выстрел, одна жертва. Работал профи, – предположил Зубов. Он смотрел в окно, оценивая обстановку. Чердак дома напротив прекрасное место для атаки стрелка. – Гильзу будем искать? – понимая, что всё равно её не найти, спросил волк. – Будем, – без эмоций ответил человек. Гомвуль перевернул содержимое платяного шкафа; пролистал почти все книги большой библиотеки, вероятно, доставшейся генералу от прежних хозяев. Репо читать умел, но книжки не открывал и даже не прикасался к ним. Разве воинственному хряку интересны истории о трёх мушкетёрах или космическая фантастика? Французские дворяне, межгалактические суда, далёкие планеты, рептилоиды или пришельцы из камня, впитывающие океанскую воду – всё есть в этих книгах, но нет кабанов. Любому сибиряку известно, что без боевого вепря человек долго не протянет, потому что не хочет жертвовать собой. Так зачем тратить драгоценное время на больные фантазии? Писатели прошлого ошибались, выдумывая будущие миры. Что только не придумано в этих книжках, – а свиней нет, сколько ни листай. Дурачьё, бездельники и свистоплясы – так думал о писателях генерал Репо, по прозвищу Душман. Возможно, за это он и получил пулю между глаз. Гомвуль закончил с книгами. Один за другим он открывал выдвижные ящики стола. В первом обнаружил несколько предметов: медали, замотанные в платочек, наградной пистолет в коробке и россыпь патронов. В следующем ящике нашёл пустые папки для бумаг. В третьем валялся один лист, больше ничего не было. Один лист, сложенный пополам. На нём много цифр, какие-то закорючки и непонятные знаки. Все цифры написаны в неровных квадратиках, прямоугольниках или кружочках. В самом центре начертана печатная литера «Д». К букве тянутся стрелки от фигур с циферками внутри. – Это не Репо, это художник Репин! Чтобы это значило? – обнюхал лист Гомвуль. – Разбираешься в живописи? Дай гляну, – выхватил нарисованные каракули Зубов и внимательно изучил рисунок вдоль и поперёк. – Знаешь, на что похоже? – На тетрадь должников, – пошутил напарник. Зубов улыбнулся, ткнув кулаком в лохматое плечо друга. Вчера полицейские крепко выпили. Стас никак не мог найти свой бумажник, хотя сам позвал Гомвуля в «Молоко». Пришлось волку, раскошелиться на приличную сумму. За еду и закуску он не выложил ни монеты, поскольку у парней в кабаке безграничный лимит, а вот за двух девиц: волчицу Земфиру и лысую Ольгу в парике, беженку из Страны Ленинград, потратил половину недельного жалования. Оплатив веселье, напарники вместе с подружками приехали в квартиру Стаса. Там они кувыркались до рассвета. Спали не больше трёх часов. Потом был звонок об убийстве генерала. Пришлось срочно выезжать. И вот они здесь. Разгладив ладонью сморщенный лист, Зубов продолжил: – Это схема окружения здания, обозначенного буквой «Д». Осада и штурм. Квадраты, это роты… видишь, внутри цифры не более ста двадцати. Прямоугольники, это батальоны до пятисот бойцов. А кружки, самые настоящие разведчики. Чем у нас был славен Репо? Правильно. Вылазками в тыл врага и диверсиями. – Хорошо бы знать, что такое «Д»… Полицейские переглянулись, без слов понимая, о чём каждый из них подумал. Но озвучивать догадку – ни один, ни второй не стал. – Новость слышал? – спросил Зубов. – По радио, когда в машине ехали. – Я, может быть, и животное, но пью меньше твоего. Конечно, слышал, – показал клыки волк и негромко рассмеялся. – А чего здесь смешного… разбудили императора, а он не в себе. Сказали, что в кому впал. Представляешь? И неизвестно, когда выйдет. – И ты поверил, что он заблудился в лабиринтах разума? – Княжеская волна никогда не врёт. – Вот и я о том же, – волк оскалил пасть ещё шире. У Зубова зазвонил телефон. Он принял вызов. Молча выслушав, отключил трубку. Лицо его стало задумчивым – скривилось, словно Стас вспомнил детство и вкус лимона на языке. – Что-то случилось? – перестал веселиться Гомвуль. – Не поверишь, – спрятав телефон, поражался Зубов. – На пересечении улицы Ярославского и Кирова нашли труп тигра. Убит в машине тремя выстрелами в сердце. – В это дельце! – присвистнул волк. – Думаешь это наш стрелок, отработавший по Душману? – А ты сомневаешься? Волк покачал головой: – Пойду на чердак прогуляюсь. Гильзу поищу, вдруг найду. – Я знаю место интереснее чердака, – оценил волчий юмор Стас, предлагая, срочно убраться из квартиры убиенного генерала. *** Громоздкий джип, с давних пор прозванный в народе «козёл», стоял с заглушённым двигателем прямо у светофора. На водительском сиденье находился труп тигра. Глаза большой кошки были открыты. Чёрная футболка окровавлена. Три пулевых отверстия зияли пробоинами на груди. Версия убийства была таковой. Снайпер сработал по генералу Репо, затем убийца спрыгнул с крыши пятиэтажки в тихий двор. Пока все жильцы спят, тигр преспокойно сел в свою машину и скрылся. Но всего через полчасика киллер сам превратился в остывающий труп. В то время когда убивали тигра, Гомвуль и Зубов уже были на месте первого преступления, в квартире генерала. Пока они искали улики, прозвучало три выстрела на перекрёстке. Кто-то очень влиятельный убирал свидетелей. Убить ликвидатора, это сильный ход, а скорее, безумие. Тигр существо редкое, каждый боец на счету. Хищник весил под семьсот кило. Огромный экземпляр. Такой воин мог спрыгнуть и с четырнадцатого этажа – ничего с ним не случится. И машина у него вместительная – зачётная тачка. О такой мечтает каждый медведь, но не у каждого косолапого есть права; а мечтать никому не вредно. – Он остановился на «красный» свет, – предугадывал события тревожного утра волк, изучая удивлённую морду трупа. Тигр даже мёртвый продолжал даваться диву наглости своего палача. Гомвуль отвёл взгляд от усов, напоминающих средней толщины проволоку, и продолжил: – Остановился и пользуясь тигриной самоуверенность стремительно подскочил к машине. Снайпер опустил дверное стекло, и неизвестный выстрелил три раза в грудь убийце убийц. Фантастика! – Тот, кто стрелял небольшого росточка. Быстрый, наглый и бесстрашный, – размышлял в унисон с напарником Стас. Гомвуль вспомнил происшествие в школе и два пучка шерсти из вентиляционной вытяжки: один чёрный, другой рыжий. – Опять коты? – зарычал волк. – У тебя аллергия на мурзиков, что ли? Чуть что сразу коты, – сказал Стас, дотронувшись до мясистой лапы тигра, свисающей из окна автомобиля. Убитый был просто громадиной – больше трёх метров в высоту, никак не меньше. Зубова всегда удивляло, как такой огромный гибрид остаётся незамеченным. Диверсант размером с танк, а никто его не видит. Как так? – Если не кот, значит соболь. Только дерзкие парни способны на такое преступление, – гнул свою линию волк. – Но я склоняюсь к котам. Зубов присел на пассажирское сиденье рядом с трупом. Он казался крохой в сравнении с хищником. Стас почувствовал бессилие перед зверем. – Гнилое это дело, старик. Вляпались мы по самые булки. Я тебе точно говорю. Волк заглянул в окно и лапой качнул морду тигра. Показалось, что труп удивился ещё больше, оттого что даже после смерти ему не давали покоя. – Стас, мы полицейские! Ты сам учил, никогда не сдаваться. Серьёзно говорю… мне плевать, кто заказал секача-генерала. Я его из мерзлоты откопаю. Убийцу огромной кошки я тоже найду. Отвечаю, брат. А если ты сдался, то верни мне долг за вчерашнюю ночь… И знаешь, кажется, я вшей от Земфиры подцепил, – Гомвуль поднял лапу почесался и щёлкнул зубами, будто поймал одного паразита. Стас тоже врезал по тигриной морде. – Не обращай на меня внимания. Это обычная человеческая слабость; но быстро проходящая, – горько улыбнулся Зубов и добавил: – Обещаю, я тоже не сдамся. Потому что ты мой брат. 9 Западная линия фронта застыла у Красноярска. За последние пять лет она не сдвинулась ни на метр. Лобовые атаки случались крайне редко. В основном перестрелки и ленивые бои, чтобы кабаны находились в тонусе. Тактика стояния приносила очевидную пользу. Каждые сутки бойцы погибали, обеспечивая сывороткой тысячи человек в мирных городах. Такая компания должна продолжаться вечность: Сибирь воевала с Красноярском, Бурятией и Читой. Можно было найти ещё десяток соперников, но и этих княжеств было более чем достаточно. Были у Сибири настоящие враги, – и это не Москва. С Москвой сибиряки сражались экспедиционным корпусом, помогая Свердловским и Магнитке. После того как Страна Урал потеряла государственность, бои не закончатся. Где они продолжатся, точно никто не знал. Но вялотекущее сражение с Москвой не прекратится никогда – это однозначно. А вот с Китаем шла настоящая Отечественная война. Армия Сибири успешно держала южный и восточный фронта; но с каждым годом становилось всё сложнее противостоять агрессору. Три медвежьих полка и двадцать семь тигров-снайперов поддерживали ратный дух кабанов. Порой косолапые сами вступали в бой с китайскими секачами. Однажды у озера Далайнор случилась битва медведей с низкорослыми вепрями и целой ротой китайских панд. Это было настоящее рубилово. Сибирские топтыгины, как всегда, навеселе шли в атаку – в полный рост. Медведи отменные бойцы, а вот солдаты из них, как из кота полисмен или свиньи счетовод. Дисциплина шалит, субординация на нуле. Зато всегда много выпивки. Потому заградотрядами командовали только люди. Но в тот день мишки отказывались подчиняться. Они не слушали приказов капитана Кантемирова и шли в бой напролом. Зачем понадобилось геройствовать – до сих пор не известно. Сначала погиб один пьяный буян, за ним второй, третий. Когда перемололо до четверти личного состава, медведи взбесились и, не замечая минных полей, ворвались в китайский окоп, где их поджидали не только кабаны, но и отборные части пекинских панд. Возможно, в учебниках истории ещё опишут тот бой. Гигантскими когтями медведи рвали свиней. Панд в плен не брали вообще. Чёрно-белые гибриды могли запросто расправиться с кабанами, но противостоять сибирской моще бурого антропоморфного медведя, они не в силах. На беду в роте панд оказались особи женского пола – медицинское отделение. Восемь девчонок, небольшого росточка, в голубых касках с красным цветком вместо звезды. Возбуждённые резнёй медведи изнасиловали всех восьмерых, а затем вытащили из них кишки. Захватив вражеский окоп, косолапые требовали поддержки, рассчитывая продолжить сражение. Капитан Кантемиров приказал отступать, но его снова не слушали. А когда командир пригрозил косолапым трибуналом, тогда не него напали. Кантемиров сдержал первые удары, после чего впал в ярость. В порыве бешенства он убил пять медведей и семерым нанёс смертельные увечья, от которых они скончались в течение суток. Итог бездумной атаки печален. Линия фронта прорвана, но паритет быстро восстановлен. Со стороны Китая погибло до двух сотен вепрей и три взвода панд. Рота сибирских медведей расформирована. Капитан Кантемиров отправлен на пенсию, и сегодня скучает в Тындинском военном училище, преподавая боевые искусства гибридам новичкам. *** Сентябрьский вечер, но было тепло. На передовой западного фронта тишина. Солдаты только поужинали и готовились встретить ночь. В блиндаже пили чай три офицера: командир батальона Чуки – здоровущий боров весом за триста кило, ротный капитан Сыч и молодой вепрь, вчерашний подросток – лейтенант Сашка – взводный. – Красноярские нам неровня, – рассуждал майор Чуки. – Я воевал в Забайкалье. Сражался с казанским ханом на Волге. Гонял панд за Амуром. Могу ответственно заявить, лучше сибиряков нет никого! – А как же московские? – тихонько хрюкнул лейтенант. – Московские, вон какие сильные. Они под себя всю планету подмять хотят. – Согласен, – махнул рылом майор. – Армия у них огромна. И воюют они смело. Потому что идейные. Есть у них высокая цель, и идут к ней московиты вприпрыжку. – А что это значит, идейные? – не унимался лейтенант. Проявляя политическую подкованность, капитан вставил свои три сибирские копейки: – У московских мировоззрение имперской. Они глобально мыслят. Широко. За горизонт. Понимаешь? Считают себя светочами на Земле. Хотят захватить всю планету, чтобы построить рай для свиней. Для нас, то есть. Но по факту работают против себя, потому что большой кусок в горле застрянет, – важно сказал капитан Сыч и, взяв со стола краюху чёрного хлеба, которая весила грамм пятьсот, запихнул себе в пасть. Лейтенант подлил кипятку в кружку капитана и спросил: – А светоч, это кто такой? Сыч задумался, подбирая слова. Не найдя, решил пошутить, но совсем примитивно: – Да чучело одно! Хочешь, скажу, что такое чучело? – Я знаю, – немного обиделся лейтенант. – Но всё-таки непонятно, почему московская армия берёт город за городом, а мы стоим на месте. И получается, что сражаются впустую сибиряки… и ничего у московских в горле не застряло. Майор хлебнул чайку, прищурился и похвалил молодого. – Ты хоть и салага, но нормально соображаешь. Хотя совсем не в ту сторону. Опыта тебе бы набраться, чтобы стать такими, как мы. Лейтенант вытер ладонью, вспотевший лоб. – А ещё… объясните мне, товарищи офицеры… почему люди всегда в сторонке. Когда они впадают в ярость, то могут с тигром справиться или даже с двумя, но всё равно сидят в тёплых домах и не высовываются. А мы в окопе год за годом… Люди даже оружие в руках не держали, только ложки и вилки. Жрут, спят, по телеку свинофутбол смотрят и не воюют. Почему? Майор с капитаном переглянулись. – Когда я был юнцом, таким как ты, то бегал с автоматом, кричал ура и не о чём не думал… а ты другой. Новое поколение ещё покажет себя. Точно тебе говорю. Так держать, сынок! – снова подбодрил Сашку комбат, поражаясь сообразительности паренька. Капитан прожевал хлеб, глотнул горячей водички, настоянной на иван-чае, и положил лапу на плечо лейтенанта. – Значит, хочешь стать такими, как мы? Хорошо подумал? – Такими, как вы? – переспросил молодой и почувствовал дрожь в коленях. – Избранными кабанами, знающими правду о войне и мире, – гордо произнёс капитан и покосился на вход в блиндаж. С улицы послышались слова любимой солдатской песни, давно ставшей непризнанным гимном кабаньей армии – почти молитвой. Её пели утром, днём и вечерами. Мы кабаны… мы кабаны. В руках автоматы, на рыле клыки. Мы кабаны… мы кабаны. Мы соль и перец сибирской земли… Других слов не было, а те, что имеются, повторялись снова и снова. Мотив примитивен; если его вообще можно было найти. В каждой роте служил барабанщик – он же трубач. Выбивая ритм, музыкант затягивал первым, выступая в роли запевалы. Песня нравилась боевым свиньям. И молодые, и старые бойцы знали наизусть нехитрые строчки, подтверждая суждение, что в простоте сила. Нужен лишь десяток горлопанов, и окопный хор оживал. Во время исполнения кабаньего хита вепри переставали стрелять и не жевали сопли. Все пели от души, не жалея связок. Сегодня орали недолго. Раз пять прогнали по кругу и заткнулись. Или барабанщику было лень дубасить палкой по мембране (возможно, сделанной из кожи его товарища), или кого-то пристрелили, сбивая с такта хрюкающих вокалистов. Когда хор затих, офицеры продолжили беседу. Старшие многозначительно задирали пятаки, смущая молодого. А Сашка немного испугался, услышав о правде – потому что, зачем её знать? Есть правила, устав; есть мантры, придуманные людьми специально для душевного спокойствия. Нужно повторять заученные заповеди и всё будет прекрасно, это ведь и дурной свинье ясно. В конце концов, если совсем туго, можно с фронтовыми товарищами спеть гимн: кабаны-кабаны и всё такое… Но юношеское любопытство распирало. У лейтенанта перехватывало дух от мысли, что существует какая-то секретная организация, в тайну которой его посвятят, – и он тоже станет особенной свиньёй. – Я хочу быть, как вы! Расскажите мне правду, – попросил молодой хряк и потянулся за куском хлеба. Слово взял майор. – Пока мы здесь сражаемся, в нашей столице творится заговор… против нас и императора. Против боевых офицеров и генералов, и вождя… Ты слышал о Роберте Варакине? – спросил Чуки. – У меня по истории всегда были «пятёрки». Я знаю, что он создал гибридных животных и лекарство для людей. Император для свиней, как Бог, – лейтенант задрал рыло и посмотрел в бревенчатый потолок, словно на небо, усыпанное яркими звёздами. Его взгляд был полон любви и надежды. – Вот тут ошибочка, салага, – хрюкнул майор. – Император свиньям не брат. Когда вождь проснётся, его закроют в лаборатории, и станет он придумывать разные гадости, чтобы нас боевых секачей уничтожить. У него знаешь, какая башка и сколько там мыслей разных? Сашка, затаив дыхание, заинтересовался ещё сильнее. – Да неужели? А что он хочет сделать? Майор не знал точного ответа, потому что люди вечно выдумывают и не угнаться за ними никогда. А такой гениальный человек, как император Варакин, может состряпать любую химеру, чтобы всех махом положить. И Чуки ответил уклончиво. – Мне по секрету один умный кабан сказал, что Варакин предатель. Хуже Иуды из Биробиджана. И есть у него такая потребность продать Китаю Сибирь, вместе с городами, где наши жёны живут; вместе с лесами, где берёзки и кедры родненькие растут. Он уже украл все наши деньги и золото своровал. Прячет награбленное в замке. Умный кабан точно знает, что богатств там мерено немерено. А замок этот в горах, где пальмы и море… Но я думаю, что строит вождь вертолёт. Ну, знаешь, раньше были такие машины с большим пропеллером наверху? И в этот вертолёт запихнёт он атомную бомбу, чтобы скинуть на нас. Сверху же видно всё – лётчик не промахнётся и попадёт прямо в окоп. Представляешь, что начнётся потом? Лейтенант почесал пятак. Угроза звучала не правдоподобно. Как можно продать Сибирь, не укладывалось в голове. А вертолёты не летали уже давно. Некоторые ржавели в ангарах, а большая их часть рассыпалась под дождём и снегом. Последний раз летящую машину видели лет пятьдесят назад. Даже у Страны Москвы не было воздушного флота: ни одного вертолёта, ни самолёта, ни двукрылой этажерки. – Мне почему-то не верится, – разочаровался Сашка. – Вот если бы он вирус придумал, это другое дело. Император бы мог сделать, какой-нибудь поросячий грипп или кабанью оспу… и тогда болячку можно распылить над окопом, и всех заразить, даже метиться не надо. – Ну, ты голова! – восхитился громадный Чуки. – Ловко ты про вирус сказанул. В углу блиндажа стояла железная бочка. Майор подошёл к ней и, наклонив, отлил полведра чистого спирта. – Сашка, ты такой умный… не ожидал. Предлагаю обмыть! – поставил ведро на стол командир батальона и хрюкнул в предвкушении весёлой ночи. *** В квартире отставного генерала Щербы собрались четверо заговорщиков: три старых вепря и одна сумасбродная свиноматка. Её звали Шала?йя. Она носила белые кроссовки и просторный джинсовый сарафан на толстых лямках. На груди всегда висела медаль свиньи-героини. Потому что Шала?йя родила более сотни поросят. По этому случаю её даже приглашали во дворец, и лично князь Витольд пристегнул серебряную награду к кармашку в виде размашистой яблони, как символ плодородия. После убийства пятиклассника – Охрич сын Щербы отказался посещать школу. Генерал любил своего мальчика, заботился о нём как мог и снисходительно разрешил остаться дома. Поросёнок тихонько сидел в отдельной комнате и подслушивал, о чём говорят взрослые. Только что пришла плохая весть. Позвонили друзья из контрразведки, сообщили, что убили Олёкминского воеводу Репо. В собственной квартире его застрелил снайпер выстрелом точно в рыло. Репо не только был другом генерала, он возглавлял повстанческую организацию с громким названием «Планета свиней». – Всех вас перебьют по одному, – бормотал Щерба, переживая неожиданную гибель товарища. – Как пить дать, как есть, как спать. Два отставных барона, Клещ и Хруст – озабоченно почёсывали щетинистые подбородки, переваривая трагедию. Звание боевого барона соответствовало званию полковника человеческих подразделений. Если секач дослужился до столь высоко уровня, значит – не зря хлебал помои и честно воевал с врагами страны. Известие о смерти своего предводителя подрывало веру в конечный успех восстания. Ещё вчера генерал и бароны, вместе с Репо составляли план штурма дворца и мечтали захватить князя, чтобы свергнуть деспотичный режим, а сегодня воеводу убили. Лишь прославленная свинья-героиня сохраняла спокойствие. Шалайя была удивительной женщиной – с уникальной судьбой. Все свиноматки проживали в отдельных районах города. Для них строились специальные дома, отдельные супермаркеты, кинотеатры и рестораны. В свободное от родов время свиньи работали в магазинах и прачечных, кто-то пахал в колхозах, часть трудилась на фабриках. Дамы шили одежду, пилили мебель, изготавливали оружие: автоматы, патроны, снаряды, пушки и танки. Но когда приходило время дать потомство, женщины отправлялись в роддома. В среднем у каждой свинки рождалось по два поросёнка за один раз; а у Шалайи меньше четырёх не было никогда. Однажды она выстрелила аж девятью малышами. Это случилось после знаменитой молодёжной ночи, выпивших старшеклассников. Каждое первое июля в Якутске проходил вечер выпускников свиношкол так называемый праздник алых шаров. Вчерашние дети, прощаясь со школой, запускали в ночное небо тысячи китайских фонариков. Все плакали, рыдали и по княжескому закону совокуплялись – для продолжения свинячьего рода. В общем, все были счастливы… и вот однажды Шалайя так увлеклась подростками, что переспала с целым классом напористых кабанчиков. Прошло пять месяцев, и мамаша родила девятерых розовощёких мальцов. Среди них была лишь одна девочка, остальные парни – будущие бойцы. Последние годы Шалайя вела себя скромно, но продолжала посматривать на вепрей, вспоминая молодость непредсказуемыми поступками. Год назад в «Молоко» дама познакомилась с воеводой по прозвищу Душман. Затем вступила в тайное общество – естественно, через постель. Теперь вечерами и ночами она решала вопросы восстания наравне с отставными военными. – У тебя сохранилась копия плана? – спросила Шалайя у Щербы. Генерал пошарил в карманах, извлёк потёртый листок. – Как знал, что пригодится… вот он, – старый кабан бросил на стол начертанную от лапы карту штурма. – Но что толку, Репо убили! Завтра наступит и наш черёд. Глупая это затея. Только молоденьких солдат в пекло отправим. У меня сын подрастает. Боязно. Бароны тоже расстроились. Клещ поставил на стол трёхлитровую бутылку, придавив ею листок. Хруст вынул из серванта четыре стакана, ковырнул пальцем грязь с ободков и налил до краёв. – Давайте помянем Душмана, – сказал он и, звонко шмыгнув пятаком, загнал горючие слёзы обратно в пазухи. Кабаны выпили, не закусывая и не чокаясь. – И вы считаете себя боевыми секачами? Называете себя кабаньей элитой? – завелась Шалайя, высушив до дна полный стакан. – Ну и мужики! Вы не офицеры, вы тряпки! Чтоб вам рожать, как настоящей бабе! Генерал с интересом посмотрел на женщину, которая была никак не меньше его самого. Водка медленно расплывалась по телу, согревая копыта и пуская в ход обворожительные чары. Щерба протянул лапу и поправил лямку сарафана на плече у дамы. Их взгляды встретились. Пробежала искра. Всего миг и вспыхнула молния. У всех кабанов были впечатляющие клыки. До слоновьих бивней им далеко, но всё-таки… – Я немного погорячилась, назвав вас тряпками, господа хряки, – извинилась Шалая. Вместо бивней у неё густо росли приличных размеров усы, на подбородке топорщилась редкая бородка, а её пять сосков (один ампутировал по ошибке пьяный врач) под действием спиртного, так и выпирали из-под сарафана. – Охрич! – позвал генерал своего сына. Поросёнок будто ждал. Он выскочил из комнаты и встал перед отцом. – Да папочка, – вытирая влажный носик, отозвался малыш. – Сын, иди-ка ты погуляй, развейся. Можешь в кино сходить, ну или ещё… куда вы там ходите? – А можно мне к тёте Нюше съездить? – радостно захрюкал пацан. – Конечно, ты ведь мой сын! Тебе можно всё! – важничал генерал. – А в школу? Как же я в школу пойду? Далеко ведь. Папа, сделай мне отпуск, разреши остаться у тёти Нюши, хотя бы на две ночки? Щерба задумался. Он вспомнил, что на кухне стоит ещё три бутылки водки. Настроение приподнялось ещё выше. – Охрич, знай сынок! Я для тебя сделаю всё что угодно… а про школу вообще забудь. Нечего там делать. Мальчонка обрадовался. Постукивая копытцами о пол, как заводной заяц-барабанщик он хотел ещё, что-то спросить у отца, но замялся. – Не тяни сын. Говори что надо. Охрич бегал глазками, выбирая с чего начать. – Знаешь, папа… учительница пугала меня, что когда проснётся император Варакин, то тебя вызовут в школу. Вот я и спрашиваю. Тебе уже позвонил директор Иванов? Он такой строгий и говорит странно. Кабаны заметно расслабились, а наивный вопрос поросёнка даже заставил забыть о смерти воеводы и негромко рассмеяться. Генерал загадочно улыбнулся, будто ведал великую тайну. – Сынок. Знаешь, что мы скоро сделаем с императором Робертом и князем Витольдом… да и с другими людьми? – Я не знаю, – пискнул пацан. – Мы их посадим в большое корыто, где-нибудь во Владивостоке и отправим в плаванье через весь океан. А тех, кто откажется путешествовать, мы расстреляем на месте, прямо в порту. Запомни сынок, скоро кабаны станут самыми главными. Планета свиней! – неожиданно выкрикнул Щерба и, подскочив со стула, топнул копытом и вскинул лапу перед собой. У каждой тайной организации должен быть свой лозунга, а громогласному лозунгу необходим не менее впечатляющий ответ. Охрич радостно взвизгнул и топнул о пол, затем вскинул ладошку и выпалил, как научил отец. – Свиней планета! 10 У людей однажды впавших в ярость радикально менялась жизнь. Таков закон Страны Сибирь. Человек, вкусивший кровь гибрида, лишался работы и покидал прежнее место жительства. Он отказывался от старых знакомств и редко виделся с родственниками; потому что того, кто почувствовал вкус горячей плоти, было уже не остановить. Желание насытиться, будет преследовать убийцу вне зависимости, употребляет гражданин сыворотку или нет. В стрессовой ситуации возможен неконтролируемый выброс энергии ярости. Незаурядный торг на рынке из-за пучка редиски может перерасти в агрессию, а запах животного и его страх – спровоцировать голод. Поскольку лечение от недуга ещё не придумано, люди, совершившие нападение на антропоморфа, отторгались обществом и становились, кем они являлись всегда – самым опасным хищником на Земле, способным выбирать себе жертву, но только в строго отведённых местах. Мария Борисовна Пяточенко совсем не жалела, что оставила школу. Она, конечно, любила свой коллектив и озорных поросят, но ветер свободы, а особенно вкус смачной свежатины – ей нравился гораздо больше. У бывшей воспитательницы был выбор, куда переехать и чем заняться после убийства подростка. Ей предложили работу на птицефабрике с переездом в город Благовещенск. Вторая рекомендация звучала не менее заманчиво – трудоустроиться контролёром в охотхозяйство, что рядом с Владивостоком. Но она выбрала другую профессию. Марии Борисовне всегда нравилось путешествовать, переезжая на большой машине с одного пункта в другой. Длинные дороги манили её сибирскими просторами, а перекрёстки, где-то вдали от городов пробуждали забытое чувство выбора уникального пути. К тому же есть огромная разница, что находится в грузовике. Если в холодном рефрижераторе на железных крюках висят бараньи и свиные туши, то перемены в жизни уже не кажутся такими трагичными; а отрезав кусок мяса и, бросив его на раскалённую сковороду, текут жадные слюнки и рождается понимание, что жизнь-то удалась. Бывшая воспитательница получила новую профессию экспедитора. В её задачу входило принять груз, а после доставки, сдать. Сложность работы состояла в двух вещах. Первое – нужно перевозить запрещённый законом товар (небольшая проблема этического характера), но зная, куда доставляется свежатинка, сложность превращалась в иллюзию опасности. Второе неудобство, это – то место, где грузилась машина. В городе Алдане не жаловали людей. Приходилось подъезжать на мясокомбинат ночью, чтобы никто из вольных сибиряков не заметил в кабине бывшую учительницу и водителя. Сегодня была первая поездка в свободный от княжеской власти город. Машина прибыла на скотобойню ровно в два часа ночи, а в три гружёный рефрижератор проехал алданский блокпост в обратном направлении. За рулём сидел опытный водитель. Ему немного за пятьдесят. Он не первый год снабжал якутских князей мясом. Его звали Геннадий Сыроежкин. – Мне город не понравился, – поёжилась женщина. – Какой-то он жуткий. Никакой вольницы я не почувствовала. Всюду вонь, гадкие мухи и грязь. Вы видели, Геннадий, какими глазами волк смотрел на нас? Он ведь совсем дикий. – Митька Кормовой, что ли? – хмыкнул водила. – Серьёзный зверь. У такого каждая косточка на счету. Он враз башку отрежет, попытайся его обмануть. Мария Борисовна снова почувствовала неудобство. Ей вспомнился пятиклассник из 47-й свиношколы. Наверное, он тоже думал, что на раз-два запугает учительницу. Но не вышло. И теперь благодаря его глупому поступку началась её новая жизнь. Спасибо тебе, пятиклассник Чиж. Пусть земля будет тебе пухом. – Но люди волков не обманывают, ведь так Геннадий? Водила крутил баранку и улыбался. Неужели она так наивная? Спрашивает азбучные истины, словно дитя неразумное. – Не зверей бояться нужно, а людей, – благодушно предупредил Гена. – Я в прошлом годе по весне ехал. Так всего в ста кило?метрах от столицы на меня напали… – Да вы что? – Вот тебе и что… Стоят двое в форме с пистолетами – будто полиция. Но я знаю, что никогда не бывает в том месте патрулей; ну и жму на педаль прямо в коврик… Раздавил бы гадов… – А они куда? В кусты? – Ага, на пальму банановую!.. Они за мной… А место глухое, связи нет, вызвать подмогу невозможно. Я, значит, гоню, а экспедитор, Семён Семёнович, да вы его не знаете, между прочим, классный мужик со своим взглядом на мир… ну так вот, он ружьё схватил, в бойницу просунул и как начал палить. – Ужас какой-то, – вжалась в кресло Мария Борисовна. – Дальше, что было? – Да ничего. Кабина у нас бронированная, стёкла крепче стали, и машина прямо сказать мощная. Не взять нас без боя. Если только врасплох. Но мы-то не спим. Бандиты увидели, что стреляем и отвалили. Женщина несколько минут молчала, обдумывая опасность своей новой профессии. Она обвела глазами кабину. Заметив два ружья и автомат кабаньей армии с круглым диском, прикреплённый на потолке – успокоилась. – Не переживайте вы так. Я уже седьмой год у штурвала и ничего… живой… Мария Борисовна улыбнулась. Хороший у неё напарник – опытный и добрый. Интересно, сколько он мяса съел за свою жизнь, точнее, за шесть лет. У тех, кто на свежатине здоровье ого-го, а по мужской линии равных им нет. Ей по секрету подружка рассказывала про одного военного. Там такое творилось… и спереди, и сзади… обзавидовалась. – Устала я, что-то, – прикрывая ладонью рот, зевнула Мария. – Знамо дело, так всегда с непривычки, – пожалел её Гена. – Забирайтесь назад за кресла. Поспите пару часиков. Я разбужу, как будем подъезжать. *** У сибирского князя Витольда была маленькая слабость: он страсть как любил творожную запеканку. Причём не обычную, а именно с брусникой (вместо сахара дворцовые повара добавляли к творогу перетёртую ягоду и брусничный сироп). И всё было бы просто в той истории, но князь предпочитал джемы и сиропы, сваренные только из ягоды, собранной на «Радиухе». Так называлась гора в окрестностях Алдана – там ещё факел железный и надпись, сколоченная из больших досок, покрашенных белой краской. Наша цель промискуитет – написано на горе. Говорят, что придумал лозунг человек князя. Но что значит последнее слово – не знал никто. Раз в неделю вместе со свежим мясом ко двору доставляли целую коробку сладостей. В деревянном ящике было до полусотни бутылочек сиропа и столько же баночек с джемом. Но в последний раз загрузили два деревянных короба. В одном, как и прежде находился брусничный продукт, во втором прятался Шмаль со своим другом Барсом. Буч распорядился застелить дно оленьими шкурами, а для согрева дал диверсантам бутылку водки и термос с горячим чаем. Но всё равно коты дрожали от холода. Водку они выпили сразу, а вот чай экономили. В ящике было темно и зябко. – Сколько на градуснике? – пряча нос, гнусаво спросил Шмаль. – Минус, – подал голос рыжий. Свернувшись калачом, он поджал лапы и совсем не хотел продолжать беседу. – Если не лень, выйди глянь, сколько точно, – не отставал чёрный. – Ага, сейчас. Делать больше нечего. Хочешь, чтоб я околел? Шмаль тихонько рассмеялся. – Ты сибиряк! Мороз для тебя должен быть в радость. – Босс, я радуюсь. Чёрный никак не мог найти зажигалку. – Братан, дай огонька, – толкнув друга, попросил он. – Блин, ну курить то зачем? Вдруг нас заметят. Запах пойдёт. Обнаружим себя. Шмаль приподнял крышку короба и заглянул внутрь холодильной установки. По одну сторону висели разделанные туши баранов, по другую свиные. Горела одна тусклая лампочка у кабины и та наводила тоску. – Как в склепе, – заключил чёрный и, опустив крышку, снова прилёг. – Босс, ты лучше скажи, что мы будем делать, когда во дворец приедем? – План такой… Ящик выгрузят и на склад перетащат. Народ рассосётся, мы выберемся и, как всегда, вытяжка нам в помощь. Обследуем всё хорошенько. Найдём, где прячут императора, и спасём его. Дельце-то простенькое. Главное, чтобы человек смог в вытяжку пролезть. Если не запихнём, придётся по частям кантовать. Машина подскочила на кочке, ящик подпрыгнул, потревожив котов. – Не дрова везёшь! – крикнул рыжий, затем снова примостившись поудобнее, уточнил: – А если там нет вентиляционных проходов? Или там решётки между секциями? Это всё-таки дворец. Его охраняют. Чёрный почесал за ухом, но ничего не придумал. – Тогда останемся жить на складе. И прощай Страна Крым… прощай девочки. Рыжий мякнул, поддержав шутку босса. – Нет, брат. Я на складе не останусь. Сбегу. Никто меня не удержит. Я на море хочу. *** Как и предполагал Шмаль, ящики выгрузили и перетащили на склад. Какое-то время коты сидели тихо. Но убедившись, что рядом никого нет чёрный вылез из ящика первым. Склад оказался просторный. Лампы работали исправно. Было светло и почти не холодно. Еды в помещении много. На стеллажах хранились овощи: картофель, лук и капуста. В деревянных поддонах на полу лежали яблоки, груши и сливы. В мешках стояли крупы. Заметив десяток картонных коробок в углу, чёрный вскрыл одну из них. – Водка княжеская, – прочитал он на этикетке. Рыжий набрался смелости и тоже выпрыгнул из ящика. – Долго ехали. Жрать охота спасу нет, – похлопал по животу Барс. – Может, перекусим? Рядом с водкой Шмаль обнаружил консервы с искусственным мясом. – Бекон. Произведено в Иркутске. Нет, ни то, – кот захлопнул крышку и посмотрел содержимое следующей коробки. – Сельдь тихоокеанская… Вот это я люблю. В самый раз! Чёрный достал из внутреннего кармана маленький ножичек, быстро вскрыл банку. Рыжий откупорил бутылку и хлебнул из горлышка. – Здесь теплее, чем в рефрижераторе. Почти Крым! – То ли ещё будет! – подмигнул Шмаль и тоже глотнул княжеской водочки. Перекусив, коты опустошили бутылку до дна. Развалившись на мешках с гречей, посматривали в потолок. – Видишь решётку? – спросил чёрный. – Вентиляция! – оттопырив указательный коготь, отозвался Барс. – Давай проверь чего там. Рыжий нехотя встал, оправил майку и с места подпрыгнул прямо до потолка. Уцепившись одной лапой за крюк, он сдвинул решётку. Ловко подтянувшись, забрался внутрь. Сползав вперёд-назад, обследовал ближние подступы. Через минуту появилась голова Барса. – Всё в порядке, босс. Айда наверх. Шмаль, привстав на четыре лапы, подпрыгнул. Грациозно, по-кошачьи подтянулся и нырнул к рыжему. *** Елисей Одноглазов вот уже два часа, сидя в служебной комнате, наблюдал удивительное кино. Весьма забавный фильм. Глядя на экраны мониторов, он следил за непрошеными гостями. Из продуктового склада два кота проникли в вентиляционный люк. Сначала они двигались в одну сторону, затем в другую. Несколько раз спускались в коридор. Посетили туалет, три пустых комнаты, сушилку и электрощитовую. Убедившись, что ничего интересного там нет, запрыгнули обратно и продолжили движение по трубе, пока не наткнулись на непреодолимое препятствие. Работающие на полную мощь лопасти вытяжки, заставляли котов развернуться, в поисках нового прохода. – Что же вы задумали, ребята? – размышлял Одноглазов. – Ну не мышей же вы ловите здесь? Глава охраны дворцового комплекса мог запросто поймать лазутчиков – перекрыть проходы или, наоборот, открыть, направив воришек точно в ловушку. В его распоряжении находился дежурный караул из пятнадцати свирепых вепрей. Эти парни разнесли бы здание по кирпичикам, лишь бы поймать преступников. А что на экране жулики, сомнений нет. Чем ещё могут заниматься коты, ползая по вентиляционным туннелям? Ну, конечно, пришли, что-нибудь стащить. Но кто они такие? Елисей посмотрел записи с камер. Увидел, как коты материализовались из ящика с брусничным сиропом. – Рефрижератор с Алдана, – понял Одноглазов. Осталось установить личности. С помощью полицейской базы данных он идентифицировал нарушителей. – Блатные парни к нам пожаловали… Быстро обдумав, Одноглазов решил встретиться с ними. Но важно не спугнуть. Если лохматые хулиганы почувствуют опасность, то погоня превратится в разрушительный кошмар. Кот зверь с характером, это известно каждому человеку. Спустя час бандиты оказались точно над наблюдательной комнатой охраны. Решётка бесшумно отъехала в сторону, и Елисей увидел чёрную физиономию одного из разбойников. – Привет, брат, – поздоровался Одноглазов и улыбнулся. – Здоровей видали, – мякнул Шмаль. Охранник казался безобидным. Шибко молодой, чтобы авторитетом командовать. – Кис-кис-кис… спускайся ко мне. Поговорить надо, – продолжал улыбаться человек. Чёрный опасливо осмотрелся. Убедился, что в комнате больше никого нет. Спрыгнул. – И ты давай к нам. Барсик, тебя, вроде, кличут? – весело поманил пальцами второго кота Елисей. – Бояться здесь нечего. Мы просто поговорим. Рыжий высунул морду, поводил глазами по сторонам, приземлился рядом со Шмалем. – Может, молочка хотите? Наверное, намаялись скитаться по пыльным углам? – Сам хлебай свою бодягу, – оскалился одним клыком чёрный и достал сигарету. – Ну, если хочется… кури, – разрешил человек, понимая, что запрет не сработает. Шмаль хмыкнул и щёлкнул зажигалкой. – А теперь рассказывайте, для чего пробрались на строго охраняемый объект. – Мы заблудились, – соврал чёрный, пододвинул стул, выпустил тонкую струйку дыма и плюхнулся на сидушку. Елисей продолжал демонстрировать непринуждённость беседы. Чтобы разговорить воришек со стажем, нужен особый подход. – А давайте, я расскажу, что вы здесь делаете? – откинулся на спинку человек. – Валяй… удивляй, – кивнул рыжий. Глава охраны вывел на экран информацию, собранную за то время пока коты блуждали под потолком. Развернув монитор, Одноглазов всё-таки удивил воришек. Фотографии сменялись одна за другой. Вот Шмаль с Барсом идут по улице Алдана в сопровождении кавказских волков, вот они уже рядом с домом Буча, поднимаются по ступеням. – Барс за компанию ползает в вытяжке, а у тебя чёрный – серьёзные неприятности. Тебя заставили. Верно? Шмаль поёрзал на стульчике. – Мы ничего не сделали, начальник. Просто гуляем. Ну, заплутали малёх, что с того, с кем не бывает? – Значит так, бродяги… вы были в Алдане. Мне известно, что ты чёрный встречался с росомахой, то есть с шефом! Буч заставил тебя проникнуть в очень секретное здание, где содержится император Варакин. Вероятно, вы, ребята, собрались выкрасть Его Величество, – Елисей негромко рассмеялся, приводя в замешательство котов своей прямотой. – Вот теперь многое проясняется. Но посмотрите правде в глаза. Ваш план рухнул. Провалился! Растаял как снег в Крыму. Я вас поймал, и если будете отпираться, передам злым следователям. Сколько у тебя ходок, Шмаль? Хочешь ещё одну? Чёрный затушил сигарету, бросив её на пол. – Короче… чего ты хочешь, начальник? Человек развёл руки в сторону. – Что могло заставить вас рисковать своей шкурой? Какой прикуп? – Много ты знаешь о картах. Любовь у меня в Алдане! Девчонку мою украли. Обещают вернуть, если помогу добраться до императора. Елисей уже не сдерживаясь, рассмеялся. – Ну, вы артисты… в политику, значит, лезете? Ну, народ… – Чего здесь смешного? – зашипел чёрный. – Не для себя стараюсь. Я спасаю невесту. Тебе известно, что такое любовь, начальник? Елисей перестал хохотать и уже серьёзно спросил: – Кошечка? – Ну а кто, обезьянка, что ли?.. Она самая лучшая у меня, – сверкнул глазами Шмаль. – Имя у неё есть? – Мура Белая. Из Якутска. А тебе чего надо? К чему тебе? Одноглазов снова зашёл в полицейскую базу и быстро разыскал данные на девчонку. Город Алдан хоть и считался вольницей, но, к огромному сожалению антропоморфов, был как на ладони у спецотдела Страны Сибирь. Скрытые камеры прятались по всему городу. Силовики устанавливали их через своих разведчиков. Каждый известный блатной так или иначе работал на правительство. Компьютер выдал последнюю, исчерпывающую информацию о похищенной киске. – Обижают её, говоришь… невеста, говоришь, – пожал плечами человек. – Иди полюбуйся на свою несчастную… обделённую. Шмаль подошёл к Одноглазову. Она сидела рядом с росомахой. Буч делал ставки, играя в покер. Мура, склонив голову на мускулистое плечо, ласково наблюдала за ним. Кошка пила мартини из блюдца, поддерживая его тонкими пальчиками, и совсем не чувствовала себя ущемлённой. – Казино на Пролетарской. Знаем… бывали, – уныло признал злачное место Шмаль. – Псам под хвост тебя Буч, а не императора! – Вот видишь, мне всё известно, – отключил монитор Елисей. – Только одного не пойму, как вы собирались найти Варакина? А главное, для чего? Вы ведь бандиты… вы не шпионы. Для чёрного не существовало препятствий: что ювелирку обчистить, что вождя увести из-под носа у людей – одно дело, раз плюнуть. Но сегодня всё пошло не по плану. Или план был никудышный, или снова подставили. Его дед прародитель всех гибридов. Потому Шмаль кот уникальный. Особенный. Его точно подставили. Вот же суки! – На меня работать будешь? – предложил человек, прервав полёт кошачьей мысли. – Начальник, я стучать не буду, – сразу предупредил чёрный, но всё-таки уточнил: – И что можешь дать мне взамен? У меня всё есть: красота, удача… отвага. Я ведь кот. Для меня важна честь и свобода. Смекаешь, о чём толкую? Елисей нахмурился, изображая глубокое раздумье. – Хочешь, помогу в Крым перебраться? Будете в море рыбу ловить да из пупа песок выковыривать. Сделаешь одно маленькое дельце, и считай уже там. Что скажешь, братишка? Коты переглянулись. Вот это удача. Если человек обещает, он в лепёшку разобьётся, но выполнит. А Крым, это мечта! Так хочется погреться под солнышком, а бабы… а бабы там какие! – Мы согласны, – опередил чёрного Барс. – Но нужны гарантии. Шмаль покосился на друга. Рыжий неожиданно проявил способность переговорщика. Это удивляло. – Смотря, что надо делать. На мокруху мы не подписываемся! – отрезал чёрный. Одноглазов подал плечи вперёд и заманчиво произнёс: – Задание остаётся прежним… нужно спасти императора. 11 Яша всегда знал, что Роберт гений. Варакину потребовалось ровно двадцать три часа, чтобы придумать особую азбуку. Под взором видеокамер и чуткой прослушки невозможно вести разговоры о побеге. И тогда Роберт с помощью химических формул и математических знаков разработал оригинальный и никогда не существовавший ранее язык переписки. Со стороны, казалось, что парни усердно трудятся за компьютерами, но на самом деле они готовились. Слава князю Витольду за недальновидность, иначе пришлось бы совсем сложно. Сибирский государь разрешил учёным доступ к якутскому интернету – и на том спасибо. Якутск был нашпигован электроникой, словно старый барак тараканами, вечно подглядывающими за жильцами. Проспекты, дворы и парадные – всё было под наблюдением. Яша пунктуально, улицу за улицей изучил город, который, кстати говоря, почти не изменился за восемьдесят пять лет. А вот здание, где они удерживались, приросло тремя этажами и увеличилось двумя секциями справа и слева; это, если стоять спиной к югу – хотя можно и к северу, корпуса никуда не исчезнут, как не вертись. Варакин определил место, куда направятся учёные после побега. Лучшим прибежищем казался вольный Алдан. В тех краях царил криминал, и не жаловали людей, но император Сибири надеялся занять почётную нишу среди гибридных бандитов. Роберт умел общаться с воровской братвой. Он рос обычным парнем, в обычном дворе, среди задиристых драчунов. Лет до шестнадцати Варакин колотил себя кулаками в грудь и, загибая веером пальцы, утверждал, что его воспитала улица. Разборки с чужаками, стычки с парнями из соседних околотков проходили не без его участия. Если вернуться на сто лет назад, то можно запросто увидеть, как юный Роберт прогуливается с раскладным ножом в кармане по тёмным переулкам Якутска. Он с лёгкостью мог найти подход к самым прожжённым уголовникам, а договориться с блатными антропоморфами ещё проще. Как выбраться из здания под усиленной охраной, парни ещё не решили, но хорошо изучили подступы к своей тюрьме и внутреннее расположение коридоров. Удалось даже заглянуть в служебную комнату, откуда велось наблюдение за ними. Стало очевидно, что уровень образования нынешнего общества буквально рухнул ниже некуда. В двадцать втором веке пользоваться антивирусом «Касперского», последний раз обновлённом в августе 2023 – это непростительная оплошность. – Ты только глянь на это, Алёшка, – попросил подойти друга Роберт. Он сидел за рабочим столом и строил виртуальную сетку, выискивая нестандартный ход в создании сверхъестественной сыворотки. Побег дело святое, но князь Сибири прав: срок годности необходимо увеличить в десятки раз, а то и в сотни. Но лучше довести до ума идею прошлого и воплотить в жизнь, задуманное ещё на заре создания антропоморфной расы. Яков склонился над плечом друга, посмотрел на экран. – Вот это, здрасте! – присвистнул он. На экране светилась надпись на языке, придуманном Робертом – если перевести на русский сочетание двух запятых с формулой метана, то строка звучит очень просто: привет, парни. – Чьих рук это творение, твои фокусы? – спросил Варакин. – Роб, ты чего, я уже здоровался с тобой. Второй раз говорить привет, для меня неприемлемо, если только я не с огромного будуна. Ну, знаешь, когда трещит голова, ломит суставы… – Помолчи, Алексей, – перебил Роберт. – Тогда, кто это написал? Строчка формул исчезла и тут же появилась новая надпись, но уже привычными русскими буквами. Караваев прочитал второе послание вслух: – Я тот, кто поможет вам, – сказал Яша и зачем-то ткнул пальцем в середину экрана. – А, знаешь, Роб… у нас завелась крыса. Не испробовать ли на ней наше новенькое изобретение. Сейчас шприц только наберу… Строчка исчезла, и появилось третье сообщение. – Не волнуйтесь, я друг. Я помогу вам добраться до Алдана. *** Настроение было превосходное. Мечта жить в Крыму так близка, и так радостно на душе, что можно простить предательство. Конечно… надо чуток надавить, чтобы получить, что-то полезное, а затем сразу простить. Приятно чувствовать себя вдохновлённым мудрецом, зная, что тебя ждёт награда – долгая, но приятная дорога к морю, – и наконец-то, конец мытарствам. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/maksim-volzhskiy/planeta-sviney/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.