Проклятая кукла

Проклятая кукла Галина Анатольевна Гордиенко Все началось с того, что к Динке в гости приехала ее прабабка и зачем-то попросила познакомиться с друзьями девочки. На память о себе женщина оставила ребятам не-обычный подарок – тряпичного Петрушку, и рассказала страшную легенду о заточенном в игрушке зле. Приятели решили провести эксперимент и подарить клоуна самому вредному мальчишке в классе. Никто не догадывался, что безобидная шутка может плохо закончиться… Галина Гордиенко Проклятая кукла Глава 1 Телеграмма Сергей Ильин четвертую перемену подряд озадаченно наблюдал за Диной. Она сегодня сама на себя не походила. Во-первых, явилась в школу в обычнейших джинсах и простеньком свитере. Во-вторых, не причесалась толком. Из ее длинной косы во все стороны выбивались темные кудряшки. В-третьих, оставила дома обещанную книгу. Сергей уже неделю ждал, пока Динка ее дочитает, и вот – забыла! А главное – она и на уроках отличилась. И ладно бы на одном! На математике Зимина умудрилась получить замечание, да еще с записью в дневник. А на литературе – что вообще дело немыслимое! – схватила пару за пустяковое стихотворение. Выучить, видите ли, забыла! Да еще открытым текстом об этом сказала. Причем не извинилась, причин уважительных не назвала, забыла, мол, и всех дел. Ну кто так делает? Естественно, Ниночка Евгеньевна подобное заявление так просто оставить не смогла, вот и поставила двойку. Самое поразительное, Дину это не очень-то расстроило. Она оставалась рассеянной, явно о чем-то думала, и понятно – не о школе! Сергей голову сломал, пытась понять, что с ней происходит. Ведь Динка обычно устраивала истерику из-за пустяковой четверки! А тут – пара. И никакой реакции. Поговорить с ней никак не удавалось. Дина на переменах упорно не выходила из класса. Сидела на месте, бездумно глядя в открытый учебник. Ни разу страницу не перевернула! Сергей специально наблюдал. Только на четвертой перемене Дина выбралась, наконец, в школьный буфет. Жаль, не одна, а со стайкой смеющихся девчонок. Сергей угрюмо вздохнул, но подойти не решился. Не расспрашивать же при всех! И у Парамоновой, как назло, ничего не узнать. Она сегодня и в школу-то не пришла. У Ленки очередной чемпионат по карате-до. А Светлана вторую неделю лежит дома с сильнейшим гриппом. Сама наверняка не в курсе, что с Динкой случилось. Сергей насупился: все один к одному. Если пошла полоса невезения… Ведь и Гришки в школе нет! Он собирался с утра пораньше отвести на прививку щенка, недавно подаренного ко дню рождения. Сергей усмехнулся: Лапшин, как себя помнил, все о собаке мечтал. Сергею иногда казалось, что Гришка до сих пор в свое счастье не верит! Лезть при всем классе к Дине с расспросами Сергею не хотелось. И без того почти каждый считал – он к ней неровно дышит. Едва ли не с первого класса. Сергей с досадой подумал: «Впрочем, не я один! Последнее время и Пахан вокруг нее крутится. Тоже еще, кавалер! Со своими ухаживаниями совсем Динку достал, и на насмешки плюет, зараза…» Сергей враждебно покосился на Сушкова – никак этот качок мимо Динкиного стола спокойно пройти не может. То шоколадку подбросит на ее половину, то цветок не из дешевых, то билетиками на какой-нибудь концерт начинает размахивать. Напористый, как танк! И такой же непробиваемый. Сергей прекрасно понимал: самому ему Пахана от Динки не отвадить, как бы ни хотелось. Драться по настоящему он, к сожалению, так и не научился, а кроме силы Пахан никаких резонов в жизни не признавал. Сергей невольно сдвинул брови: ох уж этот Пахан! Весь класс в страхе держит. Скоро никто из семиклассников и имени-то его не вспомнит. Пахан и Пахан. А Игорешка Сушков, получается, умер еще в первом классе. Именно тогда, когда потребовал себя так называть. Отстоял эту кличку где кулаками, где подкупом. Упрям как… ишак! Вот класс и сдался. Довольно быстро, если честно. Связываться с Паханом, как поняли еще в том нежном возрасте ребята, себе дороже. Сергей хмуро наблюдал, как Дина в который раз не доносит до рта булочку. И сок в стакане оставался нетронутым. Ее любимый, томатный. Дина вышла из буфета, так и не съев ничего. Даже кошелек рассеянно оставила на столике. Сергей быстро схватил его – все-таки уважительная причина! – и побежал за Диной вдогонку. Черт с ними, со сплетниками! С ней явно что-то происходит. Но что?! * * * Сергей внимательно выслушал Дину и изумленно помотал головой. Он не верил собственным ушам – чтобы киснуть весь день из-за такого… Он бросил быстрый взгляд на Динино грустное лицо и заставил себя сдержаться. Наскоро обдумал сказанное еще раз и недоверчиво протянул: – И что, ты весь день так дергаешься из-за своей древней бабки? «Ну и накрутила, – раздраженно размышлял Сергей. – Подумаешь, бабка к ней приезжает! Из вологодской глубинки. Телеграмму, видите ли, вчера вечером принесли…» Сергей невольно хмыкнул: ладно бы, кто из сверстников, а то – старуха! Даже не бабушка, пра. Это сколько ж ей лет?! Дине его последняя реплика не понравилась. Она почти враждебно посмотрела на мальчика. – Н-ну и что? С-считаешь, п-бабушки есть у каждого? Сергей пожал плечами, ссориться ему не хотелось. Дина немного помолчала и еле слышно сказала: – Чтоб ты з-знал, она п-попрощаться со мной едет. И познакомиться. Я ее единственная п-правнучка. Сына уже давно нет, а из внуков только мама, и п-правнучка одна – я… – Так знакомиться или прощаться? – насмешливо уточнил Сергей. Он злился на себя за вызывающий тон и невольно завидовал Пахану. Уж Пахан-то и не думал скрывать от Динки свою влюбленность! Как и от всего класса. И на насмешки внимания не обращал. Наоборот, просто сиял, когда над ним по поводу Динки подтрунивали. Сергей помрачнел: «Почему же у меня так не получается? При друзьях я с Динкой запросто общаюсь, на равных, а стоит нам остаться наедине… Нет, каков кретин!!!» – Знакомиться, – твердо заявила Дина. – П-потому что она меня еще не видела. – Отвернулась и печально добавила: – И п-прощаться. П-потому что с-с-собралась умирать. Сергей ошеломленно открыл рот. Он подумал, что ослышался. Но переспросить Дину не рискнул. Боялся снова все испортить. И разругаться с Диной как в последний раз – всерьез и надолго. Они тогда почти месяц не разговаривали! Только через ребят. Однако Динины глаза влажно блеснули, и Сергей не выдержал. Возмущенно приподнял брови и сердито бросил: – Что значит – собралась? Она что, смертельно больна? Плечи Дины опустились. – Н-нет. Она м-маме написала, что п-просто устала жить. И хочет отдохнуть. П-поэтому решила уйти. – Решила! – раздраженно хмыкнул Ильин. – Вот старая маразматичка! Будто это так просто! Легла, глазки прикрыла, и дело в шляпе! – Он зло хохотнул. – Или она самоубийца, эта твоя бабка? – Дурак! – оскорбленно вспыхнула Дина. – Б-болтаешь глупости! Глаза Сергея сузились, но он заставил себя промолчать. Дина неохотно пояснила: – Мама с-сказала – ее б-бабушка известная т-травница и свой срок знает сама, п-понял? И вообще, т-таких людей, как она, уже и н-нет! – Ну конечно, – язвительно буркнул Сергей, мысленно проклиная себя за длинный язык, – не бабка, а уникум! Экстрасенс, елки! Или нет: ведьма из вологодских лесов, так? А свое помело прячет за бочонком с груздями! Лицо Дины побледнело, и она негодующе уставилась на Ильина. Сергей издевательски поинтересовался: – Поэтому ты пару по литературе и схлопотала, да? Чтоб порадовать свое ископаемое? Он расстроенно смотрел в спину убегающей девочке. Возмущенная до предела Динка даже ответить ему не соизволила! Сергей поймал насмешливый, понимающий взгляд Пахана, спешащего следом за Зиминой, и окончательно разозлился на себя: что только в последнее время на него находит? Что он вечно к Динке цепляется?! Идиот, по другому не скажешь! Глава 2 Приглашение в гости – Кошмар! Лена потянулась, сладко зевнула и неохотно сползла с дивана. Она второй час отлеживалась в мастерской у Карандаша – он преподавал рисование в их классе – и ждала друзей. Конечно, Лена вполне могла бы успеть на два последних урока, но… не дурочка же она! Сегодня только-только закончился чемпионат области по карате-до. И для Лены очень удачно. Если же учесть, что всегда невозмутимый Мастер расщедрился на улыбку, то… «Четвертый дан в моем возрасте очень даже неплохо, – гордо подумала Лена. – Нет, я довольна собой, честное слово…» Лена лениво осмотрелась: огромная светлая комната с окнами на всю стену была знакома до мельчайших подробностей. Друзья частенько собирались здесь после уроков, Карандаш им разрешал. Из-за Сереги, естественно. Ну, и частично из-за Гришки. – Любимчики, – ядовито усмехнулась Лена. – Собратья художнички, чтоб их! Мазилки несчастные… Лена прекрасно понимала – остальной класс для Ивана Петровича Карамзина существовал постольку поскольку. Хотя ребята учителя любили. По той простой причине, что Карандаш сам к каждому относился с уважением. Не притворялся, как многие взрослые, а всерьез, по-настоящему! Старый художник никогда не делил мир на взрослых и детей. Для него все они просто люди. Интересные или не очень. Он мало походил на других преподавателей. Лена посмотрела на настенные часы и нетерпеливо поморщилась: до конца последнего урока оставалось почти двадцать минут. Столько ждать! С другой стороны, идти домой сейчас Лена просто не могла. Сидеть там одной до вечера, пока подойдут родители? Да она свихнется! Лена улыбнулась: «Если не врать себе, мне просто хочется – как бы между прочим! – похвастаться э-э… своими успехами. Иначе на кой черт нужны друзья?!» Скучающая Лена побродила между мольбертами и невольно задержалась у двух последних, у самого окна. Карандаш опять отделил эти работы от остальных. Девочка насмешливо фыркнула: если б не Сережкино полотно, она бы в жизни не догадалась, что там пытался изобразить Гришка Лапшин! Да и кто бы на ее месте что понял? Вместо трех ярких круглых апельсинов на темно-коричневом керамическом блюде – они так здорово получились у Сереги – здесь лишь странная, брызжущая радостью и свежестью мешанина из невероятных оттенков солнечного оранжевого и ярко-зеленого. Местами, правда, выпукло проглядывает что-то напоминающее толстенную шкурку только что очищенного апельсина, но, может, кажется? Бессовестный Гришка головы морочит прямо-таки профессионально! В какую-то секунду вдруг показалось, что в мастерской резко запахло апельсинами, и Лена испуганно затрясла головой. Она торопливо отошла от Гришкиного мольберта, пробормотав: – Да ну его! Так и свихнуться недолго. Лена снова протяжно зевнула: ну и денек! Слишком насыщенный, пожалуй. Последний день соревнований, потом награждения. А тут еще и Динка пригласила всю компанию в гости. Сегодня вечером. Решила показать их своей только что приехавшей бабушке. Нет, бабушке. Старушка, видите ли, очень хочет познакомиться с Динкиными друзьями. Лена сердито пнула давно облупившийся плинтус: надо же, купиться на такое! О чем только дурочка Динка думала, когда соглашалась на бабушкину просьбу? Ведь даже с отцом Светки Лукьяненко как-то договорилась. Якобы только что прошедший грипп – не помеха. Не бегать же Светлана у нее будет. Клятвенно заверила, что Светку из кресла весь вечер не выпустит, и дело сделано. Лукьяненко-старший спекся. Лена нехотя признала, что у хитрюги Динки почти всегда с родителями здорово получается. Любого уболтает. Даже из самых строгих, типа Светкиного папеньки. Лена раздраженно фыркнула – и что они все от нее тают? Подумаешь, коса – девичья краса! Ну, ресницами мастерски похлопает, глазки свои большущенькие потаращит. Что там еще? Улыбнется вовремя, чтобы ямочки на щечках продемонстрировать. Цирк! «Итак, Зимина свое черное дело сделала, теперь нам голову ломать. – Лена озабоченно сдвинула брови. – Интересно, с чем принято ходить в гости к таким древним старухам? С цветами? Или с тортом? И о чем с ними говорить?!» Вот скукотища-то предстоит! Хорошо, если не на весь вечер. Глава 3 Странная бабка Динина бабушка нешуточно поразила семиклассников. Они почему-то совершенно по-другому представляли себе старуху из глухой вологодской деревеньки. А если учесть, что ей давно зашкалило за девяносто… Может, Динка врет? – Ну и бабушка у Зиминой, – не выдержав, удивленно шепнул Гришка Сергею. – Прямо отпад! Сергей покраснел и зло покосился на друга – Лапшин в своем репертуаре. Вначале скажет, потом подумает. «Еще бы крикнул, балда, – Сергей виновато улыбнулся Дининой бабушке. – Хорошо, если она не услышала. Вон как глаза заблестели, уши наверняка как у кошки. И смотрит насмешливо…» Лена сердито толкнула Сергея в спину. Чтобы не таращился на старушку так откровенно. Не в зоопарк же пришел, в самом-то деле! Но Ильина хоть и шатнуло, глаз от Дининой бабушки он так и не отвел. Впрочем, как и Гришка со Светланой. Только Лена держалась как обычно. Весело болтала с Динкой, возбужденной, счастливо сияющей навстречу друзьям. Динкина гостья ничуть Лену не шокировала! Остальные почти в упор рассматривали невысокую, худенькую женщину, встретившую их у празднично накрытого стола, она чем-то неуловимо напоминала внучку. Гостья не выглядела бабушкой! Она и на бабушку тянула с трудом. Немалый возраст выдавали лишь обильная седина и глаза. Очень понимающие глаза, спокойные, удивительно добрые и мудрые. Ясные-ясные. Вроде бы карие, как у Динки, но… Не темные, а словно прозрачный янтарь. Того сорта, который Гришкина мама зовет «солнечным». Есть у нее одна нитка бус, мама над ней буквально дрожит, говорит – с ней зиму пережить легче, этот янтарь – будто лето консервированное. Пахнет сосновым лесом и солнцем. Таких изумительных глаз Гришка еще ни у кого не встречал. Поэтому, наверное, и не мог оторвать взгляда от Динкиной бабушки. – Интересно, сколько ей лет? Сергей засмеялся. Светлана смущенно вспыхнула. Лена в сердцах ткнула Гришку кулаком куда-то под ребра. Он едва не закричал от боли! И только сейчас сообразил, что нечаянно задал свой вопрос вслух. Гришка виновато покосился на суетившуюся вокруг них Дину. Она подмигнула ему и обернулась к гостье: – Бабушка, Гришка спрашивает, сколько тебе лет? – Это который из них – Гриша? Динкина бабушка неторопливо подошла к ребятам. Она так долго всматривалась в них, что друзьям стало не по себе. Даже непробиваемая обычно Лена заволновалась и нервно – это Парамонова-то! – предложила Дине свою помощь. Дина была потрясена! Она прекрасно знала – не в Ленкиных привычках крутиться по хозяйству. Тем более добровольно. – Ну что ж, дроля[1 - Милая, любимая (диалект).] моя, – гостья наконец отвела от растерянных ребят проницательный взгляд и обернулась к внучке, – на таких друзей тебя и оставить можно. Чистые ребятки и крепкие… Она говорила совершенно серьезно. Дина так же серьезно кивнула, соглашаясь с бабушкой. Лестная характеристика вывела друзей из ступора. Они оживились и с неловкими смешками переглянулись. Лена тут же забыла о своем горячем желании помочь на кухне. И с нескрываемым любопытством спросила: – А вы поняли, кто из этих двоих – Гришка? – Как же не понять, милая, – певуче протянула женщина. И кивком указала на мгновенно покрасневшего мальчика. – Такой вопрос лишь по простоте душевной задать можно… Динина бабушка ласково потрепала Гришку – он готов был провалиться сквозь землю! – по рыжей макушке. – А второго мальчишечку завоспитывали. Он, может, подумать и подумает, а вот спросить не решится. Потому как в жесткие рамки забит, воли себе не даст никогда. Так, хороший мой? Ошеломленный такой характеристикой Сергей зачем-то кивнул. И невольно покосился на Дину, девочка тут же равнодушно отвернулась. Она явно до сих пор злилась на него! Гришка смущенно ухмыльнулся. Привычно взлохматил жесткие волосы и подумал: «Ну и бабушка! И это – вместо предполагаемого ископаемого!» Сергей протянул этой необычной, совсем не старой женщине огромный торт, принесенный к чаю. И единственную розу на длинном стебле. Темно-вишневую, едва распустившуюся. Ее шипы даже сквозь целлофан пальцы кололи. На Дину он старался не смотреть. После утренней ссоры в классе они не разговаривали. Вернее, Сергей-то пытался, но вот сама Дина… Разворачивалась и убегала! Даже приглашение в гости Дина передала не Сергею лично, а всем одновременно. В раздевалке. С Сергеем она так и не заговорила. С кем угодно болтала на переменах, даже с Паханом! Но не с ним. * * * После чая Динина бабушка усадила друзей рядком на диван, а себе поставила стул напротив. Так прошло минут пятнадцать. Они почти в открытую рассматривали ее, она – их. Игра в гляделки, не иначе! Расскажешь кому, не поверят. – Так сколько же все-таки вам лет? – наконец, не выдержал Гришка. – Динка сказала – вы ее бабушка. Женщина кивнула. – Верно сказала вам Диночка. Причем не одно «пра». А лет… – Она улыбнулась гостям. – Вот вы и скажите, сколько мне лет! И мне любопытно – насколько ваш взгляд верен, и вам полезно проверить себя. Начнем хотя бы с тебя, милая… Она внимательно посмотрела на Лену. Парамонова нервно хихикнула и воскликнула: – Шестьдесят! Нет, семьдесят. А может, восемьдесят? – Лена пожала плечами и извиняющимся тоном пробормотала: – Все-таки вы – бабушка! Светлана прямого вопроса дожидаться не стала. Поймав вопросительный взгляд Динкиной бабушки, она жарко вспыхнула и еле слышно прошептала: – Я не знаю. Внешне больше пятидесяти не дашь, но… Дина нам говорила – вы много старше. Когда гостья перевела глаза на Сергея, он в ответ лишь отрицательно замотал головой. – Не могу сказать. Честно, не могу. Динина бабушка настаивать не стала. Рассмеялась и непонятно сказала: – Воспитание – та же клетка, только ключей к той клетке не подобрать. А ведь ты, мой хороший, ведаешь правду! Сергей вдруг побледнел. Вскочил с дивана и отошел к окну. Он смотрел на постепенно темнеющий внизу сквер так, будто впервые тут находился. Лишь бы не видеть, казалось бы, знакомые – почти Динкины! – но такие пронизывающие, всепонимающие, пугающие своей проницательностью глаза. Необычная гостья обернулась к Гришке и с легкой усмешкой протянула: – Ну а ты, друг сердешный, что скажешь? Ты ведь не станешь прятаться за словами, словно за огорожей[2 - Огорожа – забор (старорусский).], как твой хорошо воспитанный приятель? Тебе мишура не надобна? Гришка хмыкнул и, с жадным любопытством всматриваясь в непостижимые глаза, проворчал: – Я-то скажу. Не знаю, правда, понравится ли вам, но скажу. Только вначале хочу попросить… Гришка замялся, и Динина бабушка подбодрила: – Что ж волишь прошать? Не стесняйся… Гришка вдруг подумал, что никто из его городских знакомых не вкрапливал в свою речь давно забытые старорусские слова. Только от деда он слышал перед завтраком «чего волишь-то?» И «прошать» – просить, тоже чисто дедовское словечко, так в старину в Вологодской области говорили – надо же, где снова услышал… Деда уже нет, а слова эти… живут пока. Гришка бросил взгляд на смуглые, совсем гладкие руки. Удивительно молодые руки. Он жил с бабушкой и прекрасно знал ее ладони. Помнил многочисленные пигментные пятна и сухую, истончившуюся за годы морщинистую кожу. А бабушке недавно исполнилось шестьдесят семь лет. Всего лишь! Не очень-то много, как понимал теперь Гришка. – Ну-у… я хочу сделать рисунок. Ваш портрет. Нет, маслом лучше! Пока вы тут. И чтоб Сергею вы тоже позволили. Можно? Девочки рассмеялись. Лена сердито воскликнула: – Не соглашайтесь! Гришка вас так разрисует! Вы его не знаете! Сергея, к досаде Парамоновой, тоже заинтересовала Гришкина просьба. Мысленно он уже прикидывал, в каких тонах портрет этой необычной женщины смотрелся бы выигрышнее. Лена украдкой показала ему кулак. Только зря старалась. Ильин этого и не заметил. Динкина бабушка прикрыла глаза, размышляя, и кивнула. – Ладно, мои хорошие. Жаль, у меня мало времени, но один день, так и быть, вам пожертвую – завтрашний. Ну как – договорились? Гришка с Сергеем дружно кивнули. Лена презрительно скривилась: «Мазилки несчастные! Даже сейчас не могут о своих красках забыть! Парни, тоже мне…» Сергей насмешливо покосился на нее, но промолчал. Гришка жарко шепнул хмурой Лене в самое ухо: – Да ты что?! Такой типаж – зашибись! Я таких глаз в жизни не видел – рентген отдыхает! Лена раздраженно отмахнулась. Все снова засмеялись. Динкина бабушка повернулась к Гришке и мягко сказала: – Теперь слово за тобой. Что скажешь – сколько все-таки мне лет, на твой взгляд? Гришка хмыкнул: – А вы не обидитесь? – Нет. Лапшин задумался. – Ну-у… если внешне… то Светка, может, и права. А вот если глаза… если вглубь… – И он вдруг решительно заключил: – То никакая вы не бабушка! Друзья возмущенно ахнули. Покрасневшая Лена зло прошипела: – Думай, что несешь! – Отстань, – оттолкнул ее Гришка. – Я правду сказал! – Кто же я, ежели не бабушка? – вкрадчиво поинтересовалась необычная гостья. – Откуда я знаю? – огрызнулся Лапшин. – Только вы старше нашей церквушки на Соборной горке. В ваших глазах – вечность! Девочки остолбенели. Один Сергей не слишком смутился. Лишь опустил глаза вниз, молчаливо соглашаясь с приятелем. В комнате повисла тяжелая, давящая тишина. Дина виновато смотрела на бабушку, не зная, что сказать, чтобы смягчить Гришкины слова. Расстроенная Светлана успокаивающе погладила ее по плечу. Лена кипела от злости. Однако гостья не смутилась и, кажется, совсем не обиделась. Обвела всю небольшую компанию проницательным взором и усмехнулась: – Молодец, мальчик мой, в самый корень зришь. Как и твой друг, в общем-то… Девочки непонимающе переглянулись. Динина бабушка снова взлохматила Гришкины рыжие волосы и добродушно добавила: – Только впредь будь осторожнее – такое не всякому сказать можно, разумеешь? Иной раз лучше смолчать… Она протяжно вздохнула и встала. Бросила внимательный взгляд на притихших гостей и ласково улыбнулась. – Я рада, что вы знаетесь с моей Диночкой. Рада, что вы такие разные и неплохо дополняете друг друга. Очень неплохо, нужно признать… – Бабушка, – жалобно прошептала Дина, и ее карие глаза наполнились слезами, – кто же ты? Ты мне действительно бабушка? – Почти, дроля моя, почти, ты можешь быть спокойна. Я действительно твоя пра, – она бережно приобняла Дину за плечи. Гришка фыркнул: «Ну, пошли телячьи нежности! Точь-в-точь как моя бабуля. Пусть эта и выглядит много моложе, но такая же…» Динкина бабушка мягко усмехнулась. – Не будем считать года. Ты, Диночка, последнее семечко с моего деревца. Никого у меня не осталось – лишь мама твоя да ты. Я уйду, ты останешься – наследок[3 - Наследок – потомок (старославянский).] мой… Глава 4 Неожиданный подарок Лена удивленно воскликнула: – Но зачем вам уходить? Ведь вы здоровы, так? – Так, милая. – И с Динкой только-только познакомились! Динина бабушка кивнула и в затруднении сдвинула брови. – Как же тебе объяснить? – Прямо, – раздраженно заявила Лена. Она терпеть не могла неясностей. И всяких философских разговоров. Искренне считала их глупостью. Просто тратой драгоценного времени. А ведь жить так интересно! Остальные семиклассники напряженно смотрели на женщину. Даже Дина перестала всхлипывать. Вытерла покрасневшие глаза и замерла в ожидании. Ее бабушка виновато улыбнулась. – Устала я, деточки, время мое пришло. Всему свой срок, понимаете? – Не понимаю, – возмущенно заявила Лена. – Как можно не хотеть жить?! Светлана робко кивнула, соглашаясь, а Дина снова беззвучно заплакала. Гришка Лапшин опустил лохматую голову, но почему-то не сказал ни слова. Сергей, жалея Дину, смотрел сердито. – И хорошо, что не понимаешь. Лена гневно фыркнула. Динина бабушка отошла к двери и сказала: – Подождите немножко, сейчас я вам кое-что принесу. Одну очень любопытную вещицу… на память! – И, уже выходя из комнаты, обернулась к ребятам. – Не хотела отдавать, да, видать, отдам. Вы справитесь с чем угодно, уверена – если будете держаться вместе. И подумала вдруг, что совсем не представляет последствий. Легенды легендами, сказки сказками… но понять, есть ли в них хоть капля правды, невозможно. И если все-таки сказка не врет… ничего, ребятки крепкие, сдюжат. А окажется эта история пустой выдумкой, то… сказки будят фантазию, тоже неплохо… Друзья заинтересованно переглянулись. Дина шмыгнула носом и по-детски вытерла кулаком слезы. Ее бабушка помолчала, потом бросила на подростков пронзительный взгляд. – Ведайте: многое есть на этой Земле: хорошее и плохое, ценное и не очень. От всего устаешь, все преходяще… Одно держит крепче всего – дружба. Глаза ее ярко вспыхнули. – Только не верьте, что прочнее ее нет – блазнь[4 - Блазь – ложь (старославянский).] это! Дружба – хрупкая игрушка, очень хрупкая, многих жертв стоит. Но если удастся сохранить, не пожалеете, зарок даю… Ребята смотрели озадаченно. Динина бабушка глухо закончила: – Она одна даст силу жить, даже если остальной мир рухнет – не забывайте об этом. И еще: принимайте товарища таким, каков есть, не ломайте друг друга, незачем… – А любовь? – пискнула вдруг Дина и жарко вспыхнула. – Любы[5 - Любы – любовь (старославянский).]? – ласково улыбнулась ей бабушка. – Любовь, дроля моя, это та же дружба, тогда она на всю жизнь. А без дружбы и любовь проходит. Как сон, разумеешь? И женщина стремительно вышла из комнаты. * * * – Ишь, любовь! – громко фыркнула Лена. И ехидно покосилась на покрасневшую подругу. – Какие вдруг вопросики тебя заволновали, а? Какие материи! С чего бы? – Да ладно тебе, – Светлана обвела друзей загоревшимися глазами. – Лучше подумай, что нам собираются подарить на память? С чем мы должны справиться? – Точно, – вскочил на ноги Гришка. – Давайте на спор! Каждый выдаст свое, а потом посмотрим, кто ближе! – А выигравшему? – невольно заинтересовалась Лена. Лапшин пожал плечами. – Ну-у… Не знаю. А что ты предлагаешь? Лена коротко хохотнула. – Я? Предлагаю: пусть остальные по разу уступят ему. Победителю, то есть. В споре. Или когда мнения разделятся. Например… – девочка сделала многозначительную паузу и насмешливо посмотрела на мальчишек. – Например, если выиграю я, а вы как-нибудь вечером предложите вылазку на природу или на очередную идиотскую выставку какого-нибудь замшелого художничка, пойдем туда, куда приспичит именно мне! Усекли, нет? Без всякого кретинского голосования! – К-куда это? – с тревогой поинтересовалась Дина. – Да какая разница?! – возмутилась Лена. – Куда угодно. Хотя бы на местный чемпионат по карате-до! Или на мою тренировку. В комнате повисла напряженная тишина. Лена Парамонова вызывающе смотрела на мальчишек. Сергей с Гришкой озадаченно переглядывались, пытаясь сообразить, где же ловушка. Наконец, Сергей недоверчиво протянул: – Хочешь сказать, что в случае проигрыша безропотно потащишься с нами на эскизы? Без обычного вяканья и насмешек? Без скандала? – Честное слово! – торжественно пообещала Лена. – Согласны, – дружно кивнули мальчики и посмотрели на Светлану с Диной. – А вы как? – Хорошо, – кротко согласилась Светлана. Обошла вокруг слегка покрасневшей Лены и улыбнулась. – Страшно любопытно увидеть, как Парамонова пытается держать язык за зубами. Хоть раз в жизни! – Не гони волну, – огрызнулась Лена. – Будто я вечно с вами спорю! – А то нет? – хмыкнул Гришка. Светлана подошла к Дине. – А ты? Девочка усмехнулась. – К-кто я такая, чтобы со всеми с-спорить? – Значит, согласна? – Да. Семиклассники вновь расселись по местам, и в комнате стало тихо. Все усиленно думали. И характер каждого вырисовывался сейчас особенно ясно. Лена Парамонова, словно и мысленно продолжая со всеми спорить, воинственно выпятила вперед подбородок с забавной ямочкой. Она предвкушала победу. И уже представляла себе, как отыграется на мальчишках. Особенно на вреднючем Лапшине! У Сергея Ильина мягко светились глаза: он смотрел на Дину. Невольно отмечал чистую, нежную, будто прозрачную кожу девочки; густые длинные ресницы, полумесяцем лежащие на разрумянившихся от волнения щеках; легкие каштановые кудряшки, как всегда выбившиеся из косы… Светлана Лукьяненко положила голову на стол, на скрещенные кисти рук, и едва заметно улыбалась. Очень мечтательно, кстати. Гришка Лапшин машинально ерошил и без того вечно растрепанные рыжие волосы и лукаво ухмылялся: он уже проиграл в уме с десяток вариантов и выбрал самый забавный. Гришка ничуть не сомневался в собственной победе! Дина Зимина незаметно для друзей рассматривала в темном стекле окна собственное отражение. И немного смущенно признавала, насколько хороша та темноволосая, чуть бледная девочка в зазеркалье. Почти… красавица! О пари Дина совсем не волновалась. Ей было абсолютно все равно, кто выиграет. Но ужасно интересно: что же подарит бабушка? Она такая странная! Бывшая сельская учительница, а говорит… Дина порой с трудом ее понимала. Бабушка то и дело вставляла в свою речь давно забытые слова (мама сказала – старорусские) и забавно сердилась на Дину – мол, потому и мельчает, вырождается людское племя, что о главном – о корнях своих не помнит, порой основные понятия с ног на голову поставлены… Дина невольно улыбнулась, вспоминая бабушкины пояснения. Почему-то больше всего удивило, что слово «нужный» в старину обозначало – плохой, принудительный. Мол, настоящий человек свободен от всего материального, главное – его руки, его мастерство, его семья и род, тогда все будет – и дом, и оружие, и еда на столе, и счастье, что важнее. Мол, «нужные» вещи как паутина, а слова-перевертыши калечат души, утеряв вложенный в них предками сакральный смысл… Дина первой прервала тишину. Звонко засмеялась и воскликнула: – Я представления не имею, что это за сувенир на память! Может, старинное что-нибудь? Семиклассники радостно оживились: время размышлений кончилось. Сергей громко, торжественно объявил: – Итак, Дина говорит – нечто старинное! – Э, нет! – запротестовал Гришка. – Поконкретнее, пожалуйста! Я тоже не считаю, что нам притащат новинку из соседнего магазина! Дина задумалась. Привычно накрутила на палец кончик косы, потом нерешительно предположила: – Может, сувенир какой? Пусть – шкатулка. – Вариант первый! – Гришка ободряюще подмигнул девочке. – Шкатулка! Старинная! Кто следующий? – Думаю – что-то из древних тряпок. Ну, одежда, – брезгливо поморщилась Лена. – Платок, например. Что еще может долго храниться? Гришка звонко хлопнул ладонью по столу и крикнул: – Принято! Следующий! Сергей рассеянно протянул: – Но ведь Динина бабушка сказала: эта вещица – проблемная, так? А сама Дина говорила – ее бабушка занималась травами. Так что мое мнение – старинная книга с рецептами или старые записи. – Класс! – одобрил друга сияющий словно именинник Гришка. – Теперь ты, Свет! Светлана кивнула. – Я с Сережей согласна. Это что-то необычное. Или действительно книга, или, может быть, готовые травы? Ну, зелья. Пусть так. Мое предположение – зелья! – Последний отстрелялся, – довольно констатировал Гришка. – Моя очередь! – Он встал, вытянул вперед правую руку и дурашливо провыл: – Так вот, я думаю – это нечто таинственное и магическое! Лена насмешливо захохотала. Остальные непонимающе переглянулись. Гришка с достоинством пояснил: – На взгляд Динкиной бабули, естественно. Что-нибудь передаваемое от прадедов внукам, обросшее преданиями и легендами. Лена поперхнулась, а после минуты озадаченного молчания возмущенно потребовала ясности: – Но что именно?! – Какая разница? – фыркнул мальчик. – Вот увидишь, я прав! – Ну уж нет! – вскипела Лена. – Давай конкретнее! Как мы все! – Не мельтеши, – небрежно отмахнулся Гришка. Но ребята недовольно загудели, и Лапшин сдался. Сдвинул рыжие брови и пробормотал: – Безделушка какая-нибудь. Матрешка или иконка. Или из дерева что-то вырезано… Лена удовлетворенно кивнула. Сергей, не ожидая, пока эти двое снова сцепятся, решил подбить итоги. Встал с дивана и торжественно объявил: – Все ясно! Каждый сказал свое. Теперь запоминаем! – И он громко продекламировал: – Дина – шкатулка! Ленка – платок! Я – старинная книга или тетрадь с записями. Светлана – готовые зелья или травы. Гришка – э-э… магическая безделушка: матрешка, иконка или нечто из дерева! Теперь ждем? Семиклассники дружно кивнули. А нетерпеливая Лена недовольно проворчала, оборачиваясь к Дине: – Твоя бабуля за своим подарком на край света помчалась, что ли? Уже минут пятнадцать прошло, как она исчезла, не меньше! * * * Именно в этот момент дверь открылась. Друзья непроизвольно вздрогнули и напряженно уставились на ничего не подозревающую женщину. Они буквально прожигали Динину бабушку горящими от любопытства глазами, удивительно, что ее платье не задымилось. Бабушка вошла в комнату с небольшим свертком в руках, и взгляды ребят устремились на него. Дина потрясенно ахнула: он подозрительно напоминал старый, местами потертый платок. Светлана разочарованно вздохнула. Сергей почти равнодушно пожал плечами. Ухмыляющаяся Лена пихнула погрустневшего Лапшина локтем в бок. – Погоди, – шепотом огрызнулся Гришка. – Еще не вечер. Может, в него что-то завернуто? И потом – что у тебя за дурацкая привычка пихаться?! Гришка оказался прав. Динина бабушка улыбнулась ребятам. Присела на стул и, неторопливо развернув платок, извлекла на свет божий странную тряпочную игрушку в ярком бархатном костюмчике. Больше всего на свете она напоминала клоуна. Или – как их там раньше называли? – Петрушку. Точно – Петрушку! Смешной красный колпак с бубенчиками и длинный нос. Семиклассники озадаченно переглянулись: ну и подарок! Старушка наверняка впадает в маразм. Ну, если действительно считает: они до сих пор играют в куклы. А торжествующий Гришка исподтишка показал расстроенной Лене кулак, чтобы та молчала и не лезла с расспросами. Пусть Динкина бабуля сама колется! Для чистоты эксперимента. Может, он и в дальнейшем прав, и эта дурацкая игрушка тащит за собой не менее дурацкую, покрытую пылью веков историйку. Было бы здорово! Глава 5 Страшная сказка Динина бабушка внимательно осмотрела притихших ребят и мягко усмехнулась: – Удивляетесь моему подарку? Думаете, выросли давно и в куклы уже не играете? – Д-да, в общем-то, – едва слышно шепнула Дина. Светлана покраснела: уж слишком точно старая женщина угадала ее мысли. Лена зачем-то ожесточенно закивала. А мальчишки смущенно переглянулись. Динина бабушка бережно поправила на своем Петрушке кафтанчик. – Так-то оно так, но это, мои хорошие, не простая кукла! Гришка не выдержал. Победно оглянулся на друзей и громко фыркнул. – Ты совершенно прав, Гришаня, – снова усмехнулась странная старушка. – Обычную игрушку я сюда из своей деревушки не потащила бы. Магазинов тут достаточно, уж не разорилась бы покупаючи. Ее последние слова прозвучали удивительно зловеще, и в комнате повисла тревожная тишина. Странно гнетущая и непонятная. Даже дыхания ребят не стало слышно! Они словно застыли на своих местах, не сводя напряженных взглядов с Дининой бабушки. На улице стремительно темнело, но никто из ребят почему-то не включал света. Как будто они именно сегодня вдруг решили поиграть в детство и выслушать страшную историю в сгущающихся сумерках. Что сказочка окажется страшной, ребята не сомневались. Никто. Впечатлительную Дину неожиданно зазнобило. Она теснее прижалась к бесстрашной Лене. Светлана нервно вздрогнула и тоже пересела поближе к девочкам. Бесшабашному Гришке вдруг почудились в дальних углах гостиной расплывчатые, пугающие тени, и он, подсмеиваясь над собой, небрежно пододвинул свой стул к Сергею. Все молчали, не спуская ожидающих глаз с грустно улыбающейся женщины. Она еще раз окинула семиклассников внимательным, каким-то оценивающим взглядом и приглушенным, слегка таинственным голосом начала свой рассказ. * * * «…Мир меняется, ребятки, вы уже это знаете, не маленькие. И мир ваших дедов-прадедов мало походил на сегодняшний. Они принимали его по-другому, у них была своя вера, и нам большинство их поступков просто не понять. Так что вы и не старайтесь, просто слушайте внимательно. Так вот, в наших вологодских лесах затерялась крошечная деревенька – та самая, что стоит посреди болот и днесь[6 - Днесь – сегодня (старославянский).], та, в которой я родилась и выросла. Сама же эта история случилась так давно, что почти стерлась в людской памяти, и отделить правду от суеверий и вымысла невозможно. Да и к чему? Слушайте ее просто как сказку, и уж сами думайте – чему верить, а чему – нет. Скажу одно: в те далекие времена о христианстве в наших поселках и не слыхивали. Поэтому верили в своих богов и слушали мудрых старух. Такие жили в каждой деревне. К вящим[7 - Вящий – наиболее уважаемый старший по положению (старославянский).] приходили с болячками, с бедами, и они действительно помогали. Другой-то помощи в те времена не было. Вот как-то в нашей деревушке у одного из охотников родился сын. Мужчины в те тяжелые годы гибли часто, их не хватало, и деревня любому здоровому мальчику радовалась безмерно. Ведь это означало: скоро на лесные тропы выйдет новый охотник, ловитва[8 - Ловитва – охота, рыбная ловля (старорусский).] станет богаче, и призрак голодной смерти отодвинется еще дальше. Но в тот раз деревня просчиталась. В невинное дитя словно злой дух или вельзевел[9 - Вельзевел – дьявол, злой дух (старорусский).] вселился! Пакостник рос невероятный. Все от него страдали: и стар, и млад. И каверзы у мальчишки были совсем не детские, какие-то изощренные. Никого не щадил, паршивец! Слаще меда для него чужие слезы. Отметником[10 - Отметник – отщепенец (старорусский).] становился в деревне, зазором[11 - Зазор – позор (старорусский).] для отца-матери. Чего только с ним не делали! И зазрили[12 - Зазрить – стыдить, порицать (старорусский).], и вицей[13 - Вица – хворостина (старорусский).] лечили – все без толку. Мальчишка лишь озлоблялся сильнее. Уж и в родном доме от него не знали куда спрятаться. И подстраивал же хитрец все так, что и не доказать ничего! То на старую мать вдруг котелок с кипящей кашей навернется; то на ловище[14 - Ловище – место для охоты (старорусский).] у кого-то из дядьев в самый ответственный момент рогатина надломится, будто кто заранее подпилил; то в постели малого какого гадюка лесная цапнет, как в хате оказалась – неведомо; то в соседский жбан с молоком кто навоза подкинет… Деревня стоном стонала, вот только – кому забедовать[15 - Забедовать – жаловаться (старорусский).] – то, как бороню[16 - Бороня – оборона (старорусский).] держать? Главное, мальчишка как-то так себя вел, что все понимали: он это. Но ведь за руку не схватили! Как-то раз чаша терпения людского все же переполнилась. Мальца одного, годков трех, не боле, мерзавец в колодец толкнул. А можа и не толкнул, кто теперь скажет? Точно одно: когда дитя тонуло, да захлебывалось, да на помощь звало, этот Панаска и с места не сдвинулся. Стоял рядышком, да еще и насмешки над бедным младенцем строил. Хорошо, дед древний у открытого окна на лавке дремал и все слышал. Помочь, конешное дело, не смог – обезножел давно, – но хоть людям вечером правду поведал. А то опять бы вывернулся, стервец! Вот тогда-то женки собрались со всей деревни и потащили мальчишку к мудрой старухе. Мол, выручай, мочи уж нет терпеть – эдак он всю мелочь на селе перетопит! Панаска-то выринуться[17 - Выринуться – вырваться (старорусский).] пытался, да куда там! За выю[18 - Выя – шея (старорусский).] бабы вели, едва дышать мог. Волила[19 - Волила – хотела (старорусский).] травница с ним, с Панаской, поговорить, узнать – нельзя ли обойтись без крайней меры? – да всуе[20 - Всуе – напрасно (старорусский).] все. Уж очень испорчен оказался мальчишка. Только вот убить, душу живую навеки сгубив, Мудрая так и не решилась. И мать-отца его бессчастных[21 - Бессчастный – несчастный (старорусский).] пожалела. Долго молчала, долго думала, потом сказала: – Злобы в тебе, отрок, немерено. И в мир пускать таким никак нельзя: беды не оберешься. Однако и живота лишать тебя невместно, как и грех на душу брать великий. Попробую, что ли, иначе помочь, авось время тебя исправит. И взмахнула травница, ведунья старая, руками. Тут такое, дроли мои, началось, простыми словами-то и не опишешь. Да борзо[22 - Борзо – быстро, мгновенно (старорусский).] – то как!! За окном вдруг середь ясного дня молонья сверкнула, да гром загремел страшно-престрашно. И гавраны[23 - Гавран – ворон (старорусский).] откуда-то к дому слетелись – мрачные да строгие. И емшан[24 - Емшан – полынь (старорусский).] у завалинки уж так остро запах, уж так тревожно… На дворе завизжали перепуганные женки. А на скамье, где только что сидел мальчишка, лишь кучка старого тряпья и осталась. Подошла к тем лохмотьям Мудрая, пошарила в них, да и извлекла на свет божий куклу. Тряпишную, другие в те времена в наших краях не водились. В шутовском колпаке с бубенчиками да в багрецовом жупане[25 - Багрецовый жупан – алый кафтан (старорусский).]. Повертела в дланях[26 - Длань – ладонь (старорусский).], рассматривая, да грустно вздохнула: и щеки красные, и нос большой, и рот до ушей, а глаза все одно злыми кажутся. Старуха помолчала, что-то обдумывая, и сказала шуту тряпочному: – Всю свою жизнь мелкоте нашей ты, Панаска, одно горе нес да слезы. Теперь смех вызывать будешь, урок твой таков. Да злость-то свою сховай подале, отрок бессчастный, ведь мальца напугаешь да урока не сполнишь… тогда беда! Ведай – каждая детская слеза болью дикой для тебя обернется в сердце несуществующем… Кукла эта – клетка для больной души твоей, разумеешь, Панаска? Нерушимая клетка! Разве невинное дитя вдруг ее в огонь весенний бросит, когда лядина[27 - Лядина – молодой лес (старорусский).] зеленью свежей покроется, а старая ее одежина кострищем ясным займется… Только и тогда тебя, Панаска, вряд ли в ирии[28 - Ирий – рай (старорусский).] ждать будут! Времени у тебя теперь с избытком, думай, отрок, авось и научишься людей любить. Без этого жить на земле тяжко, да и незачем… Тряпочный Панаска, ясно-понятно, безмолвствовал. Ведунья еще раз осмотрела смешную игрушку и произнесла: – Слушай меня внимательно и запоминай, повторять не буду. Это последнее, что ты от меня услышишь. Дальше придется остаться наедине с собой да с собственной совестью. Помолчав, старуха сурово закончила: – Быть тебе шутом гороховым, Панаска, до тех пор, пока не попадешь в руки мальчишки более испорченного, чем ты сам. Тогда-то и поменяешься с ним местами. Бессчастный займет твое место, ты – его. Надеюсь, к тому времени ты все же человеком станешь. Мудрая поморщилась, сомневаясь, но все же сказала: – Правда, есть и другой путь… Ежели любы к роду людскому в тебе проснутся, то и сам проснешься с брезгом[29 - Брезг – рассвет (старорусский).] не в шуте тряпошном, а в теле собственном, молодом и крепком, да жизнь свою проживешь, как каждому человеку положено… Сказала так, да и завернула куклу в старый платок. А весной выменяла у бродячего торговца на бусы из камней самоцветных. Так и пошла бродить по миру эта игрушка. Долго бродила, очень долго, да вот с сотню лет как вернулась с одной семьей в нашу деревню. Судьба, видать, Панаскина такова! И осталась там. Вся наша ребятня ею переиграла, кто только в руках не держал! А вот теперь шуту тряпошному в нашем селе места и нету – детишки-то повыросли, да и поразъехались по всему миру, кроме стариков, никого в деревне, считай, не осталось. Что там игрушке делать? Ей в мир, ребятки, надобно. Мало ли, вдруг да древнее заклятье и сработает, ежели сказка правдива. Нельзя лишать Панаску надежды, несправедливо это!» * * * Так Динкина бабушка закончила свою невероятную историю, а пораженные ребята все молчали. И тишина казалась напряженной, тревожной. Наконец старая женщина встала. Положила клоуна на стол и мягко сказала: – Вольному воля, хорошие мои. Сказочка страшненькая, а что в ней правда, что нет, решать вам. Понимаю – не хочется дарить такую игрушку кому-либо! Откажетесь, ничего страшного. Вернется кукла со мной в леса наши, а может, просто забуду ее где в сквере на скамейке… Да, так оно правильнее будет! И Динкина бабушка вышла из комнаты. Глава 6 Будто сегодня из мастерской Дверь за ней захлопнулась, но никто из ребят даже не пошевелился. В окончательно сгустившихся сумерках едва угадывались неясные силуэты. Тишину гостиной нарушало лишь учащенное дыхание пятерых человек. Рассказанная сказка все еще держала ребят в своем плену. Оставленная на столе тряпочная кукла будто притягивала взгляды. Первой пришла в себя Лена. Решительно тряхнула белокурыми прядями, бросила на друзей растерянный взгляд и пробормотала: – Ничего себе историйка! Своими словами она словно сняла с друзей странное оцепенение. Завораживающее действие сказки было прервано, и ребята смущенно переглянулись. Им стало неловко. Поддаться на дурацкую басню, как маленьким! Первой поспешила согласиться с подругой Дина. – К-кошмарненькая, – пролепетала она и нервно начала теребить кончик длинной косы. Светлана молча кивнула. Сергей криво улыбнулся. Гришка жизнерадостно крикнул: – Да ну вас! Вечно вы из-за пустяков киснете! Забавная страшилка, и все! Нечего накручивать! – Забавная, не забавная, но точно – страшилка, – угрюмо буркнул Сергей и почему-то поморщился. Гришка обернулся к другу. Выразительно покрутил пальцем у виска и возмущенно спросил: – Ты чего, Серый, на древнюю сказку купился? Это ж выдумка! От начала до конца. Не понимаешь, что ли?! – Я и не говорю, что правда, – огрызнулся Сергей. – А чего тогда выступаешь? Классная же история! Гришка дружески шлепнул хмурого Сергея по плечу. Подошел к столу и включил настольную лампу. Коротко хохотнул и взял куклу в руки. Лицо Светланы дрогнуло. Дина испуганно пискнула, ее карие глаза стали круглыми. Лена вдруг побледнела. Сергей окончательно помрачнел: его терзали дурные предчувствия. А Гришка, не обращая на друзей внимания, внимательнейшим образом рассматривал тряпочную игрушку. Через минуту он удивленно присвистнул – сшитая якобы сотни лет назад, она до сих пор выглядела новенькой. Ни краски не потускнели, ни одежки не поизносились. Будто сегодня из мастерской. Гришка сдвинул рыжие брови, размышляя – что изменилось в игрушке за годы? Да ничего! Все так же весело перезванивались серебристые крошечные бубенчики на остроконечном колпаке. Все так же радостно скалил в улыбке белоснежные зубы Петрушка. Все так же ярко краснели его круглые щеки. Вот только глаза… – Ну и буркалы! – невольно поежился Гришка. – Какой идиот, интересно, постарался? Намалевал, тоже мне! Детишек пугать… Хотя… если легенда правдива – Гришка нервно хохотнул: а такого просто не могло быть! – то в этом случае Панас придерживал свой норов, попадая в руки малышу. Как там вещунья древняя сказала? Кажется: «…злость-то свою сховай подале, отрок бессчастный, ведь мальца напугаешь да урока не сполнишь… тогда беда! Ведай – каждая детская слеза болью дикой для тебя обернется в сердце несуществующем…» Точно, так и сказала! На память Гришка никогда не жаловался. Лапшин небрежно швырнул клоуна на стол. Обернулся к ребятам и торжествующе заявил: – Игрушка почти новенькая, сами видите! Так что хватит трястись, о бабкиной сказочке можно забыть! – П-почему? – недоуменно наморщила лоб Дина. Остальные промолчали, но смотрели на Гришку вопросительно. Гришка искренне удивился: – Как – почему? Да вы глаза-то разуйте! Лена хмыкнула. Гришка обозлился. Схватил бедного клоуна за колпак и сунул отпрянувшей Лене практически под нос. И прорычал: – Подумай сама – во что должна превратиться тряпочная кукла через сотню-другую лет? Даже если ее беречь? А у нее, смотри, даже колпак не выгорел! И мордень как новенькая. Будто вчера нарисовали. Лена раздраженно засопела и оттолкнула клоуна от себя. И показала Гришке кулак, чтоб не зарывался. Лапшин снова бросил игрушку на стол и обернулся к Дине. – Думаю, твоя бабуля просто рассказала одну из тех сказок, что по деревушке бродили. В ее детстве. Ну, для интереса. И матрешку к ней же приурочила. И правильно! Не дарить же на память обычную игрушку? У тебя их и так полно. Дина бросила короткий взгляд на стол и с некоторым сомнением прошептала: – М-может, ты и п-прав… – Не может – а точно, – уточнил довольный Гришка. – Я почти всегда прав! – Вот именно – почти, – язвительно улыбнулась Лена. Гришка посмотрел на Парамонову так, словно настоящее привидение увидел. Потом изумленно воскликнул: – Эй, а ты что, поверила в этот идиотизм? Ты?! Ленкино лицо стало пунцовым, голубые глаза растерянно забегали. Гришка потрясенно выдохнул: – Ну, даешь, Парамонова! От тебя не ожидал, клянусь. Ладно там Динка или Светка… Ну, пусть и Серега купился! Но ты!!! – Отстань, – смущенно огрызнулась Ленка. Помассировала вдруг занывшие виски и раздраженно толкнула в плечо Светлану. – А ты что молчишь? Дина тоже вопросительно смотрела на подругу. Гришка с деланым равнодушием засвистел. Взгляд Сергея сделался напряженным. Светлана встала с дивана и медленно подошла к столу. Несколько долгих минут она рассматривала яркую, действительно будто новую игрушку, но в руки так и не взяла. Брезгливо передернулась и вернулась к ребятам. Глухо произнесла: – Не знаю, что сказать. С одной стороны, Гриша прав, кукла совершенно новенькая, как вчера сделана. С другой стороны… Она замолчала, лишь плечами пожала. Села на место и стала внимательно изучать недавно покрашенные светлым лаком ногти. – Да что с другой-то?! – нетерпеливо закричал, так и не дождавшись продолжения, Гришка. – Давай уж, говори побыстрей! – Действительно, раз начала, – поддержала его Лена. Остальные промолчали, но смотрели на девочку вопросительно и нетерпеливо. Светлана тяжело вздохнула. – Ну… если это не совсем игрушка и тут какое-то колдовство… – И вдруг возбужденно выпалила: – То почему она должна стариться? Она наверняка защищена заговором древним каким-нибудь! Семиклассники ошеломленно переглянулись. Дина испуганно ахнула. Лена опустила глаза. Сергей мрачно улыбался. Гришка сожалеюще оглядел всю компанию и констатировал: – Да-а, ребятки! Вы совсем свихнулись. Диагноз окончательный и обжалованию не подлежит! – Он насмешливо подмигнул Сергею. – В колдовство верить начинаете? Что там на очереди, а? Домовые да лешие? Поздравляю! Приплыли! Сергей невнятно выругался. Светлана спокойно отозвалась: – Зато ты, Гриша, удивителен! Когда у мольберта – один, в жизни – другой… – При чем тут мольберт?! – возмутился Гришка. Он терпеть не мог, когда в разговорах касались его работ. Может, потому, что большей частью ребята не понимали их и невольно подсмеивались. Даже когда возвращались к Гришкиным рисункам, висевшим в мастерской у Карандаша, в сотый раз. Что-то их притягивало, но… Они смеялись, бараны! Слепые, елки. Разжуй им, в рот положи, тогда, может, и проглотят. А так – давятся! – При том, – отрезала Светлана. И насмешливо пояснила: – Без кисти в руке у тебя совершенно отказывает воображение! Трезвее тебя, Лапшин, в нашей группке человека нет. А ведь если посмотреть на твои рисунки… – А ты не смотри, – огрызнулся Гришка. – Я – с красками, и я – сам по себе, это два разных человека, поняла?! Красный от злости Гришка отошел к окну. Остальные молчали. Светлана не нашлась, что ответить. Она почти сочувственно косилась на мрачного Лапшина. И ругала себя за несдержанность. Действительно, ну что она к нему цепляется? Будто Гришку можно изменить. Будто Светлана его не семь лет знала. Или… будто он не нравился ей именно таким! Талантливым, жизнерадостным, дерзким и… неимоверно упрямым! А в комнате в который раз за этот длинный вечер повисла напряженная тишина. Свет от настольной лампы заключал в четкий круг письменный стол, а по углам гостиной, казалось, сгущались какие-то тени. Словно нечто враждебное вдруг оказалось рядом с ребятами, нечто совершенно чуждое этому миру… Глава 7 Рискованное решение Наконец Лена встряхнула головой, прогоняя наваждение, и раздраженно поинтересовалась: – И что теперь? Мы из-за этой старой игрушки поссоримся? – Запросто, – не поднимая головы, буркнул Сергей. – Н-не в п-первый раз, – прошептала Дина. Светлана неопределенно пожала плечами. Гришка невольно фыркнул. Лена сердито заявила: – Я не согласна! В конце концов, что нам делить? Подумаешь, тряпочная кукла! Да кому она нужна?! Дина с надеждой заметила: – Ага. К-каждый м-может остаться при своем мнении. – Точно, – кивнул Гришка. И вдруг, оживившись, воскликнул: – Кстати, а я-то выиграл! Я ближе всех оказался! Лена рассмеялась: Лапшин в своем репертуаре! Гришка увидел недоумевающие лица остальных и искренне возмутился: – Вы что, забыли? Ну, как мы пытались отгадать, что за подарок нам сейчас подсунут? Некоторое время все молчали, восстанавливали в памяти недавнее пари. Лена неохотно признала: – Действительно выиграл… – Ч-что только? – забавно приподняла брови Дина. – Я з-забыла. Честно. Светлана вздохнула: – Кажется, перевес в споре. Сергей мрачно кивнул. Гришка же, откинув назад голову, вдруг торжествующе захохотал. Ребята растерянно переглянулись. А злющая Парамонова – ее сегодняшний вечер окончательно выбил из колеи! – не выдержала, изо всех сил встряхнула Гришку за плечи. И едва удержалась, чтоб элементарно не дать Рыжему по шее. И как следует! Гришка, не переставая смеяться, смахнул Ленины руки и с трудом выдавил: – Ох, не могу! Подождите минутку! Мне такое в голову пришло… Такое… – И он снова согнулся от хохота. Лена выразительно покрутила пальцем у виска и процедила сквозь зубы: – С ума сошел Рыжий… В кои-то веки оказался прав и на радостях свихнулся. Дина растерянно хихикнула. Светлана нахмурилась. Сергей встревоженно посмотрел на друга. Ему стало не по себе. У Сергея даже легкая испарина на лбу выступила. И невесть откуда взявшиеся мрачноватые предчувствия, терзавшие весь вечер, опять усилились. Гришкины сомнительные идеи никакого доверия Сергею не внушали. Большей частью они заканчивались весьма и весьма плачевно. Причем не столько для самого Лапшина, сколько для окружающих. Сергей сам, например, сколько раз вляпывался. Гришка продолжал смеяться. А настроение у его друзей все падало и падало. Ильин будто поделился с девочками своими мыслями. Каждый из ребят невольно думал о страшной легенде и о том, куда она может завести легкомысленного Лапшина. А уж его смех… Дина вымученно улыбнулась и простодушно озвучила то, что всех мучило: – Давай быстрее! А то мне как-то не по себе. Светлана посмотрела на хмурую, начинающую уже всерьез злиться Лену и поддержала: – Правда, не тяни! – Ну хорошо, – сквозь смех простонал Гришка, – сейчас… – Он еще разок хохотнул. Вытер рукавом выступивший на лбу пот и почти спокойно сказал: – Я знаю, как проверить игрушку. Уж после этого вы точно успокоитесь, гарантирую! Друзья на его заявление никак не отреагировали. Смотрели словно кролики на удава и безмолвствовали. Гришка фыркнул. – Динка сможет брать эту финтифлюшку в постель! С чистым сердцем. И даже прижимать ее к…ну, к сердцу. Целовать, обнимать – словом, всячески лизаться. Потому что поймет – это обычнейшая кукла! Семиклассники заинтересованно переглянулись. Сергей откинул в сторону – и напрасно! – недавние сомнения и с искренним любопытством спросил: – И как ты собираешься это проверить? – Да очень просто, – жизнерадостно воскликнул Гришка. – Вспомните легенду. По ней этого… как его там? – Панаса, – тихо подсказала Светлана. – Точно – Панаса! Так вот, Панаса может спасти одно: если эта игрушка попадет в руки отвратительнейшего мальчишки. Так или нет? – Ну-у, так, – непонимающе протянула Дина. Ее огромные карие глаза завороженно исследовали куклу, по-прежнему лежащую на столе, а сердце испуганно прыгало. Дине почему-то было страшно. И совершенно не хотелось оставлять у себя странный подарок. А уж брать его в собственную постель… да никогда! Чем бы ни закончилась Гришкина проверка. Лапшин возбужденно продолжил: – Дальше! Они, то есть предполагаемый пацан и Панас, меняются местами, так? – Ты не «такай»! – внезапно разозлилась Парамонова. – Мысль заканчивай! Выдавливаешь по капле в час! Врежу вот сейчас… Гришка дурашливо прикрыл голову руками и закричал: – Да заканчиваю я, заканчиваю! – И уже серьезно сказал: – Предлагаю для проверки подсунуть эту игрушку Пахану! Уж хуже парня точно не найти, ей-ей. Тем более среди наших знакомых. Тем более – быстро. – Лапшин весело ухмыльнулся. – А заодно и вы успокоитесь! Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/galina-gordienko/proklyataya-kukla/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом. notes Примечания 1 Милая, любимая (диалект). 2 Огорожа – забор (старорусский). 3 Наследок – потомок (старославянский). 4 Блазь – ложь (старославянский). 5 Любы – любовь (старославянский). 6 Днесь – сегодня (старославянский). 7 Вящий – наиболее уважаемый старший по положению (старославянский). 8 Ловитва – охота, рыбная ловля (старорусский). 9 Вельзевел – дьявол, злой дух (старорусский). 10 Отметник – отщепенец (старорусский). 11 Зазор – позор (старорусский). 12 Зазрить – стыдить, порицать (старорусский). 13 Вица – хворостина (старорусский). 14 Ловище – место для охоты (старорусский). 15 Забедовать – жаловаться (старорусский). 16 Бороня – оборона (старорусский). 17 Выринуться – вырваться (старорусский). 18 Выя – шея (старорусский). 19 Волила – хотела (старорусский). 20 Всуе – напрасно (старорусский). 21 Бессчастный – несчастный (старорусский). 22 Борзо – быстро, мгновенно (старорусский). 23 Гавран – ворон (старорусский). 24 Емшан – полынь (старорусский). 25 Багрецовый жупан – алый кафтан (старорусский). 26 Длань – ладонь (старорусский). 27 Лядина – молодой лес (старорусский). 28 Ирий – рай (старорусский). 29 Брезг – рассвет (старорусский).