Spirit

Spirit Данила Александрович Пархоменко Книжка для интроспекции восприятия.Научная фантастика, чуток экзистенциального ужаса, но без излишней мрачности и жестокости. Spirit Данила Александрович Пархоменко © Данила Александрович Пархоменко, 2019 ISBN 978-5-4496-9625-0 Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero 1. Лос Анджелес. Сентябрь 1949 Мария сидела, слегка покачивая руль, наблюдая, как свет уличных фонарей мерцает на нелепых звездочках вокруг земного шарика эмблемы. Тикали часы по центру приборной панели. От чего-то в салоне довольно сильно пахло новой пластмассой. Приоткрытое окно только подчеркнуло этот запах чем-то тяжелым, но слабоуловимым. Вокруг было довольно тихо. Самого музея естественной истории не было видно за огромным рекламным баннером расположенном у ограды парка. Она отвела взгляд от эмблемы и посмотрела в зеркало заднего вида. В свете редких фонарей был виден приближающийся человек. Она нажала на кнопку над ключом и после небольшого скрипа машина размеренно и немного хлюпающе заурчала огромным уже успевшим остыть двигателем. Человек открыл пассажирскую дверь и бросил сверток за передний диван. – Не получилось? Что с твоими ботинками? – спросила Мария, оглядывая ноги садящегося. – Нет. Не нашел. Мистика какая-то. И в краску вляпался на обратной дороге. По-моему, это такая охранная система. По крайней мере, других вообще нет, если не считать сигнализации на окнах. – Поехали? – Да, – ответил он, пытаясь обустроить небольшой телефон размером с карандаш на округлой приборной панели. Изображение вокруг него складывалось плохо. – Я видела, – кивнула она, обернувшись к спутнику и сделав короткий жест рукой, тот вопросительно взглянул в ответ. – А, так ты до сих пор не сделал себе линзы? Хотя теперь уже что-то новое наверное появилось, – почти утвердительно сказала она. – Это принципиально, – раздраженно ответил он, – мне не хочется, чтобы у меня на зрачках росло что-то. Вот у тебя из-за комы началось перерождение симбиотической нервной системы, а представь, что такое произойдет на глазах. Мария насупилась. – Прости, я глупость сказал, – помедлив сказал он, – доктора говорят, что это безопасно, даже биопсию не нужно пока… Машина мягко перевалилась через трамвайные рельсы на перекрестке и осветила фарами группу каких-то припозднившихся гуляк. Йохан сделал резкое движение, как будто захотел пригнуться. – Ты совсем что-то нервный стал, глупое животное. Хотя столько времени прошло, наверное у тебя было слишком много стресса, – она украдкой посмотрела на него. – Зануда, – почти нежно сказал он. – Да знаю я все, сколько ты потратил, чтоб меня хотя бы вытащить. Спасибо тебе… – она вздохнула и продолжила, – но! Ты втянулся в чистейшую аферу. – Да, мне тоже так кажется. Доставать из этой игрушки какие-то вещи, находясь внутри – это как-то странно. – Это как раз нормально. Я посмотрела досье компании, которая занимается этим проектом. У меня ведь еще не отобрали полномочия. Часть их инфраструктуры защищена метаконтрактами. Даже обслуживающий персонал не может залезть внутрь. Они складываются, в основном, из страховок людей, которые здесь живут. Хоть проект и считается пока закрытым, но тут уже много реальных клиентов. – Не знал, не знал… – Меня настораживает другое. Может это профессиональная деформация, – сказала она подумав, – но вот такое дело: все участники здесь живут, как люди того времени. В сорок девятом году не было ни таких устройств, как у нас, ни симбиотических систем. И у меня есть ноги. – У меня тоже, и что? – ответил он, пытаясь нащупать рычаг регулировки кресла. Мария стиснула зубы. – Ну… молодец! А у моего тела до сих пор позвоночник не собрали, – сказала она после паузы и полезла в сумочку, – вот смотри. Йохан взял у нее из рук упаковку какого-то лекарства. – Да, – сказал он оглядев список, высветившийся на приборной панели возле его карандаша, – это яд для обычных людей. Органика с кобальтом… Селен… Хотя, вот есть вольфрам. И все в зиготных контейнерах. Это какое-то дорогое лекарство, наверное, я таких огромных инструкций не видел раньше. Это похоже на список катализаторов нервной системы… – он помолчал, – слушай, я, кажется, понимаю. Он убрал изображение, достал одну таблетку, оглядел ее и проглотил. – Не дорогое, – продолжила Мария, – но его нет в публичном доступе из соображений безопасности. Просто катализаторы обычно десятками лет в людях функционируют и восполняются естественным образом. А это лекарство заставляет систему перестроить химические цепочки заново. Я попросила его с собой, потому что есть идея кое-какая… Если буду пить это регулярно, мое тело здесь полностью перезапустится. И, может быть, в реальности оно сможет начать быстрее восстанавливаться. Психосоматика… Как ощущения? – Не очень, немного рот и живот онемели. И почки, кажется. Хотя даже немного приятно, – поразмыслив ответил Йохан. – Вот! Значит мы оба в этой симуляции играем не по правилам, – кивнула она. – Да, я как-то в курсе сразу был, я бы заметил падение скорости реакции на пару порядков. Думаешь, мы тут единственные такие? Кстати, в Америке как раз культ супермена был в конце сороковых. Или капитана? – Вот это и настораживает. Не супермен, конечно, настораживает. Я совершенно уверена, что это нарушает контракты их клиентов. Йохан хмыкнул, надевая новые ботинки. – А давай у местных спросим? – спросил он через некоторое время. – Они же обидятся… – Я имею в виду совсем местных. Наймем сообщника! – воодушевленно сказал Йохан. – Да, это может даже стать алиби. А какой у тебя рейтинг здесь, кстати? – Нет тут рейтингов. Тут для этого только деньги. Ты же сама эту Ракету 88 покупала. – Ты про машину? Она теперь моя? Как-то слишком просто тут это устроено. Я думала это тест-драйв до сих пор. – Дай, объясню, – покровительственным голосом начал Йохан, – когда к продавцу машин в здешнем обществе приходит монстр типа тебя, смотрящий на окружающих исключительно как на потенциальных преступников, молча оглядывает все вокруг, а потом тыкает пальцем в самую новую и достает пачку денег, то первый рефлекс продавца заключается в том, чтобы согласиться со всем и спровадить тебя как можно быстрее. В середине двадцатого века продавец машин был синонимом человека нечистого на руку. Мария пробормотала что-то и аккуратно остановилась возле закрытого мебельного магазина. Припарковавшись, она начала рыться в сумке. Йохан вновь начал не спеша шарить в поисках рычага регулировки сидения. – Я один могу сходить, спросить про следующее место. Уже светает, потом сразу поедем спать, – наконец, нерешительно сказал Йохан. – Ты тоже заметил? – спросила она, продолжая рыться. – Может, что-то подправляли в симуляции. Какая-то прямо дрожь по спине прошла, неожиданное ощущение. Я пошел, – он открыл дверь и пошел в неосвещенный переулок справа от магазина. Мария, поколебавшись, вышла следом. – Ты хотя бы тут никого не бей. Я немного понаблюдала за твоими действиями в музее, – сказала она идя быстрым шагом по едва различимым в темноте лужам переулка. – Он просто испугался и поскользнулся, я слишком быстро рядом проскочил. Я не бил его. Я не бил… – ответил он, остановившись, – О, привет, Марк! – Ты о ком вообще? – спросила Мария подходя ближе. – Это классика, – ответил он, указывая наверх, – в смысле, цитата. Слабого отраженного света фонарей с улицы было достаточно, чтобы понять, что над ними между домами кто-то есть. – Он на проводах висит или что? – спросила Мария, – нет, он сидит там… – Он ведь не смотрит на нас? – уточнил Йохан. – Вроде бы нет. Мне лом принести? – немного заискивающим голосом спросила она. – Ты хочешь, чтоб я к нему по стене забрался и спросил что к чему? Это глупо. Он спит вообще, наверное. Ты на часы смотрела? Они двинулись вглубь переулка. Миновав грузовую парковку у заднего выхода какого-то магазина, они вошли в малоприметную дверь бильярдного клуба. – Босса твоего не видно, – сказала Мария оглядывая публику, – ты хотел кого-то нанять нам в помощники. Вон там человек в коричневом свитере внушает доверие. Похоже, он тут самый благодушный. – Да, пошли поговорим, – ответил Йохан, направляясь по скрипучему полу к столику незнакомца, – закажешь мне молока, если есть, или воды? После твоего лекарства пить хочется. А то я все тебя угощаю. Казалось, что эта реплика немного поменяла что-то в недавно полном тихими разговорами спертом воздухе, оставив чей-то хлесткий удар кия и шипение крана далекой раковины. – Здравствуйте! Я пришелец из будущего, будем знакомы! – сказал Йохан улыбаясь, подойдя к столику незнакомца. – Здравствуйте! И какое же будущее меня ждет? – поднял голову тот. – Великое! Утопия, можно сказать. Позволите присесть? Мы вот с сестрой зашли. – Да, конечно. – Быстро ты, – сказал Йохан обращаясь к внезапно оказавшейся рядом Марии, – у тебя действительно тяжелый взгляд. – Джон, – слегка поклонился ей незнакомец. – Лиза, – поклонилась Мария в ответ, – слушай Йон, – добавила она Йохану, – мне так нравятся деньги. – Это не очень хорошее начало разговора, – ответил тот кашлянув. – Я имею в виду концептуально, – помотала она головой. – И что, в будущем коммунизм и денег нет? – с ухмылкой спросил Джон. – Ни денег, ни частной собственности в вашем понимании, можно сказать, – кивнул Йохан, – так что да, в вашу эпоху такое могли бы назвать коммунизмом. У нас у каждого есть, если так можно выразиться, портфели ценных бумаг и контрактных обязательств. Раньше это криптовалютами называли. Частично эти бумаги предоставляются государством вместе с гражданством. На самом деле, не то, чтобы им самим, а его институтами и региональными организациями. Вы даже можете сбыть часть этих обязательств, лишив себя части гражданства. То есть, вы можете отказаться от обеспечения части защиты вас или своего имущества, однако полностью избавиться от некоторых прав и обязанностей нельзя. Вы не можете отказаться от той части, которая связана с поддержанием контрактов остальных клиентов. Например, преступления против вас, ваши болезни или ваше психическое состояние может быть опасно для прочих носителей контрактов со структурами, обеспечивающими благополучие в этом отношении. В итоге, фиатные деньги абсолютно невыгодны, если можно продавать товар сразу в связке с фьючерсами. Ну и частная собственность тоже становится невыгодной, если у вас нет гарантий, что ее никогда не придется закладывать или что у вас не будет периода в жизни, когда вы не сможете ей пользоваться. В связи со всем этим, и кредитной системы, в вашем понимании, у нас нет. Человеку просто не дадут кредит, если он не сможет погасить его имеющимися у него ценными бумагами. Потому что каждый аспект его жизни уже лежит в этих бумагах. Так что выгоднее просто торговать деривативами на разные аспекты своей жизни и, в некоторых случаях, даже получать от этого прибыль, чем брать у кого-то взаймы под процент, определяемый, в конечном счете, субъективной оценкой экономического благополучия вас, вашего окружения и макроэкономической политикой. – Прям такая утопия? – улыбнулся Джон, – ну допустим. А кто за этими контрактами следит? Это же у каждого человека должен быть целый инвестиционный фонд из сотен клерков. – Они сами за собой следят, – отмахнулся Йохан, – в этом как раз проблемы нет. Технологии позволяют. Проблема как раз в том, что они очень хорошо работают. У нас очень высока цена человеческой жизни, отчасти потому что она вычисляема через личный портфель ценных бумаг. Так что, во-первых, система очень тщательно следит за беззлобностью и беззаботностью участников. Включая регулярный психологический и физиологический мониторинг. Без него вычисляемый рейтинг любых сделок стремительно падает. А во-вторых, это ведет к усилению тайной полиции, потому что девианты, способные обмануть систему психологического мониторинга и устраивающие заговоры в подобной системе становятся настоящими чудовищами. Не в пример вашим террористам. Да и вообще… – Хм. Окей, значит антиутопия. И вы сюда сбежали от всего этого? – спросил Джон. – Некоторые сбегают и именно к вам. Но мы тут по другой причине. У нас тут есть дело одно, – сказала Мария. – Вы, случайно, не из тайной полиции за диссидентами прибежали? – рассмеялся Джон. – Кстати, она вот работала с полицией раньше. Но мы, по-моему, как раз на диссидента работаем, – ответил Йохан. – Сложная история. Даже немного на правду похоже, – сказал Джон, – и что вы от меня хотите? – Я вам денег хочу дать и чтобы вы помогли нам разобраться здесь. У вас здесь были какие-то нераскрытые странные кражи недавно? – спросил Йохан. – Ах, так вы… – переменился в лице Джон, – знаете, а если допустить, что вы из будущего, почему бы вам архивы не посмотреть просто? – Хорошая мысль! – хлопнул себя рукой по лбу Йохан, скрывая раздражение внезапной прозорливостью собеседника, – я и забыл, что это не каменный век, здесь бумажные материалы быть должны. А что вас так задело? – Да ходят тут слухи. Это, конечно, слухи, но я не хочу с этим связываться. – А, может, хоть скажете, с кем поговорить? – спросил Йохан. – Простите, не знаю, – совсем помрачнев ответил Джон, – я пойду лучше. Он резко встал, пошатнулся, и направился к стойке. – Как-то это неожиданно… – пробормотала Мария. – Ну я как сектант начал говорить, – ответил Йохан, постукивая уже почти пустым стаканом по столу, – наверное, это был неудачный подход. Хорошо, что они тут все одноразовые, а то сплетни бы пошли. Я придумаю стратегию… А пока… – он немного поежился, – слушай, я никак не могу отделаться от мыслей об Эдеме. Он все-таки, где-то около музея должен быть. Давай я один схожу еще разок. В окрестностях погуляю. Утром как посетитель зайду. А ты поезжай спать… Босс все равно куда-то делся. Завтра я приеду. – Ты уверен? – с неудовольствием спросила Мария. – Да. Я пойду. Кстати, а почему ты так представилась? – Он ведь соврал про свое имя, – удивленно ответила она. – Ааа. Я даже не заметил. Все, я пошел. Машину оставляю… Йохан встал, немного неестественно помахал правой рукой, и направился к выходу. Мария огляделась. Они явно привлекли внимание местных посетителей. Позы некоторых людей подсказывали, что они украдкой поглядывали в сторону ее столика. Она уткнулась в коктейль, ожидая развития ситуации. «Мы какую-то важную тему затронули, судя по всему. С чего Йон вообще решил про кражи спрашивать? Думает, что Эдем этот уже кто-то нашел? Так ведь здесь про него вряд ли кто знать может» Ее раздумья прервал какой-то одетый не под стать мелкому клубу щеголь, начавший довольно предсказуемый разговор. Он что-то намекал на тему таинственной кражи, что, в принципе, могло быть особенно длинной подводкой к комплименту. Но Мария, взвесив все плюсы и минусы, решила подыграть. Она настолько втянулась, что согласилась на приглашение в гости. Рой был несколько наигранно счастлив от ее согласия, что внушило Марии уверенности в правоте Йохана. «Мы здесь занимаемся довольно таинственными вещами», думала она, «у меня от этого разговора есть очень сильное предчувствие чего-то совершенно особенного. Немного неприятное, но тут мы все равно в полной безопасности». Они покинули душный бар вместе. Мария, некоторое время собиравшись с мыслями, все-таки решила вернуться к машине той же дорогой. Рой сначала пытался тянуть ее к своему автомобилю, но она вогнала его в смущенное согласие несколькими излишне смачными ремарками про его не слишком трезвое состояние и ее собственную беззащитность перед потенциальной аварией, приукрасив всё возможными деталями их живописной гибели. Мелкий осенний дождь опять начал потихоньку капать. Небо затянуло тучами, предутреннего рассвета не было и следа. Прикинув примерный путь до дома нового знакомого и погодные условия, Мария только уверилась в правоте. 2. Охотник «За город, практически выехали, но тут, вроде бы, не плохо. И он не маньяк почти. Что он только забыл в том захолустном баре? Кстати, здесь ведь так не принято в гости звать, даже неприлично. Это что-то необычное», думала Мария оглядывая интерьер. Дом был явно построен недавно. Обстановка была с иголочки. Новая блестящая футуристичная мебель, центральная вентиляция. – Впечатляюще! – сказала она вслух, без уверенности, что Рой услышит. С гордостью оставив ее оглядываться на первом этаже, он убежал несколькими секундами ранее наверх, загадочно подмигнув. Она медленно ступила на чуть более низкий пол гостиной, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. Без особого энтузиазма оглядев полки, редко заставленные непонятными сувенирами, она заглянула под плафон настенной лампы. Несмотря на множество светильников, казалось, что в комнате стало как-то темнее. Бросив взгляд на прочие лампочки, она щелкнула по плафону и направилась на кухню. Включив там свет, она немного помрачнела. Облицовку стен скрывал какой-то едва ощутимый муар. Лампы явно горели не в полную силу. Хотя сказать наверняка было сложно. Мария попыталась вспомнить свое восприятие дома, когда она впервые зашла в гостиную и сравнить их с тем, что она видела сейчас, но с уверенностью сказать, что что-то действительно изменилось было нельзя. Разве что, стало чуть более душно. Казалось, даже это было от недостатка света. Она отдернула занавески и резко подняла стекло окна. За ним оказался не слишком обширный задний двор. Уличное освещение туда не добивало. И темнота сада дрожащая в мелких каплях дождя, казалось, только ждет удобного случая просочиться внутрь, чтобы соединиться с тем ощущением, которое делало теплый электрический свет все более слабым. Облазив несколько нежно салатовых ящиков новенькой кухни в поисках хлеба, она наконец заметила слегка зачерствевший кусок в бумажном пакете прямо на столе. Избыточно резкими движениями она отрезала несколько тонких ломтей оказавшимся на виду ножом и запихнула пару из них в массивный никелированный тостер. – Еще хуже стало? – спросила она вслух, оглянувшись на футуристичную люстру из нескольких белых стекол, скрывающих лампы. Она прислушалась, снаружи все шел дождь. Не проходило стойкое ощущение, что кто-то только что прекратил спокойный тихий разговор совсем близко. Она щелкнула рычажком тостера, но свет никак не отреагировал. – Мгм… – протянула она глядя на медленно разгорающиеся красным светом спирали внутри тостера. Ее собственная тень уже почти полностью скрывала все стоящее перед ней на столе. Мария нервно начала постукивать ногтями по столешнице в такт таймеру. Звук казался неприятно глухим, как будто на глянцевой поверхности стола натянули тонкую ткань. Звук некоторых ударов почти начал пропадать, но часть из них отдавались звонким цокотом вокруг. Она резко подняла руку. Редкий тихий размеренный цокот повторился, замолкнув как короткое эхо от ее последнего удара. Но теперь этот звук шел точно от кафеля. Она на ощупь нашла вилку провода и выдернула его из розетки. Скривившись от досады она сжала вилку, подхватила тостер и изо всех сил швырнула вбок, рванув провод вниз. Тостер с тихим свистом описал в воздухе круг, уходя за ее спину. Удар прозвучал глухо, только множеством тихих щелчков и звяканьем отдались от мебели, стен и пола мелкие детали его разбитых механических частей. Мария дернулась в сторону еще чуть более светлой гостиной, но в последний момент передумала и, случайно сбросив со столешницы какую-то тарелку, выпрыгнула в окно. Она ринулась к машине, доставая телефон. Тот был в полном прядке, где-то в углу поля зрения появились знакомое яркое меню. У самой машины она сунула телефон в потайной карман и рванула вверх багажник. Лом был на месте. – Надо было сразу… – пробормотала она и задержала дыхание, разматывая тонкий металлический трос. Сердце билось, помогая отчаянно сжигать остаток кислорода в крови. Она медленно взяла лом, накинув приделанный к нему трос на плечо, затянула петлю, и захлопнула багажник. Доносилось множество неразборчивых звуков. Внутри дома что-то происходило. Мария тяжелой трусцой побежала обратно к окну. Защитные рефлексы никак не хотели включаться даже с настолько долго задержанным дыханием. То, что она встретила на кухне, уже немного вышло из окна. Мария почувствовала на себе взгляд, хоть и не могла разобрать, где у вылезшего морда. Во все еще льющем дожде от него даже издалека неприятно пахло мокрой шерстью. Она медленно подходила все ближе, пытаясь рассмотреть его или хотя бы оценить размеры. Забывшись, она уже снова начала быстро дышать. Так и не разглядев ничего, она побежала к двери с заднего двора. Уже готовясь воспользоваться ломом, она дернула ручку вбок. Дверь послушно отъехала в сторону. Войдя в комнату она огляделась и встала как вкопанная. На стене была видна ее тень. В проеме с другой стороны не было ни намека на свет. Она снова обернулась, пытаясь понять, что к чему, но ступор мгновенно прервало желание отпрянуть куда-нибудь в сторону. Доверившись ощущению она дернулась одновременно с хлюпающим звуком резко закрывшихся челюстей где-то сбоку. «На старт!», заорала мысленно она на свое тело, суматошно двигаясь по комнате и что-то опрокидывая. Что-то со свистом пронеслось мимо ее лица. Она отпрянула, ткнув вперед ломом, на мгновение почувствовав удар во что-то мягкое. Но в тот же миг, орудие вырвало из ее рук с чудовищной силой. Противник явно использовал для этого всю массу своего тела. Оценив наиболее возможное направление его движения, она крутанулась на месте, поднимая трос в воздух и резко упала, накидывая петлю на противника. У самого пола ее движение остановилось, петля настигла жертву, но вместо того, чтобы выпустить лом, он рванулся дальше. «У него там шеи нет, наверное», пронеслась в голове Марии мысль. Трос рванул ее за противником к двери во двор. К ее лицу неумолимо приближался низкий стеклянный стол угадывающийся в окружающей темноте, но рука успела мягко коснуться его грани и направить ее движение чуть правее. Трос тянул все так же безжалостно, пространство вокруг неслось все так же быстро, но теперь в нем наконец-то стали безошибочно угадывались места, которых можно было успеть коснуться, чтобы не разбиться о мебель и дверной проем. – Эээ… это не то, что ты подумал? – с надеждой произнесла Мария протирая только что вымытую ручную пилу. Рой смотрел на нее во все глаза из гостиной. – Прости, их надо на экспертизу отправить, куда их еще было девать? – спросила она, переходя в наступление, – мог бы спасибо сказать! Рой отпрянул за угол. «Черт, как же меня занесло, теперь никак не выключится», думала она, ощущая теплые волны, все еще проходящие по телу. Она оглядывала грязный брезент, расстеленный на кухонном полу. «Но это так оставлять нельзя. Медведи какие-то саблезубые… Панцирные… Нет… Он, кажется, был один… Но столько ног… Бррр. Но это ответственный подход. Нужно сохранить свежие образцы для экспертизы. Это не просто сбой. Хорошо хоть, что одежду не испачкала». Она достала маленький камушек телефона. – Йон? Йон? У меня тут страсти какие-то. Не оставляй меня одну больше! – выпалила она, едва услышав звук подключения, – тут есть кому вообще отправлять сообщения об ошибках? – Я спрошу. А ты почему не дома? – устало спросил он. – Да вот посмотри, я пару образцов сохранила, – она подошла к холодильнику и открыла его. – Что смотреть? Я ничего не вижу еще, – спросил через некоторое время Йохан. Мария трясущейся рукой сбросила звонок, закрывая холодильник. Она бросила взгляд на брезент. Вместо нескольких крупных аккуратно разрезанных щетинистых осколков панциря и нитевидых щупалец, там лежали куски какого-то вполне естественного и крайне неряшливо разделанного существа. Она хотела саркастически хмыкнуть, но из горла сам по себе вырвался сдавленный звук, в котором было больше отчаяния, чем чего-то еще. Мария включила медицинское приложение и задрала голову. Пересилив себя, она слегка опустила подбородок, позволяя проектору телефона добраться до глаз. Она с облегчением увидела перед собой зеленый экран с приветствием и, в целом, воодушевляющую картинку текущего состояния организма. «За последние десять минут уровень стресса превышал максимальное безопасное значение в четыре целых и семь десятых раза. Опасных последствий не выявлено, однако рекомендуется…”, прочитала она и снова открыла и закрыла холодильник. Некоторое время она стояла возле него, потом села прямо на пол, пытаясь собраться с мыслями. Ее вывел из равновесия звонок в дверь. Мария решила открыть сама. Владелец дома, видимо, скрывался на втором этаже. Она показала прибывшим инспекторам документы, стараясь выказать максимальное смущение, она сказала, что случайно встретилась с Роем в баре, когда услышала, как он переминается за спиной. – Понимаете… – начал он, но запнулся. – Она говорит правду? – уточнил один из полицейских. – Да, но когда мы приехали, под утро уже… – заминаясь продолжил Рой. – Не надо об этом! – прервала Мария закрыв лицо рукой, чуть повернувшись в его сторону и жалобно вздохнув, – мне же совсем стыдно будет! Она постаралась вложить максимум убедительности во взгляд посланный Рою в этот маленький промежуток времени. Он резко вдохнул. – Простите, – кашлянул полицейский, – мне кажется, нам не стоит вмешиваться в… такие дела. Лучше напишите заявление, если это для вас принципиально. Выдавив максимум оставшегося актерского мастерства, Мария спровадила полицию, нежно закрыла дверь и обернулась к Рою. – Ты с ума сошел? – стиснув зубы, тихо прошипела она едва сдерживаясь, – думаешь я к тебе приехала среди ночи, чтобы каких-то случайно забредших людей нашинковать или, того лучше, с собой привезла по кусочкам? Рой медленно рефлекторно отходил назад, но упершись плечом в полку, встрепенулся и остановился. Некоторое время они стояли молча. – Так какой вариант тебе нравится? – снова спросила Мария. – Кажется, теперь оба варианта звучат правдоподобно, – ответил он мрачно. – А у меня тоже есть пара вариантов, – не сдавалась Мария, – что это твоих рук дело. Либо ты оставил меня одну с этими чудовищами. Зачем ты меня сюда на самом деле привел? А?! Раздался звонок. Они оба обернулись ко входной двери. 3. Подозрения Рой сидел, мрачно перебирая страницы записной книжки. Йохан, укутавшись в просторный мокрый плащ, откровенно и с интересом подглядывал из кресла напротив. – Ну, так что? – задала вопрос Мария, глядя поверх их голов. – Да, точно, – встрепенулся Йохан, – я встретился с координатором в музее и он направился к тебе что-то исправлять. – Что за бред вообще? – проговорила Мария. – Не то слово, – тихо поддакнул Рой. – А ты… – Мария запнулась, – ты вообще. Весь твой мир – ложь. Все это – ложь. Это дом престарелых, для богатых, а ты тут – рисунок на обоях. – Бредишь, – вздохнул Рой, протягивая вырванный листок Йохану, – вот этот номер. Сняли бы вы пальто, честное слово. – Как интересно, – кивнул Йохан, – простите, я лучше так. Кто этот человек? – Я сам не совсем уверен, кто он на самом деле, но, думаю, вам будет полезно с ним пообщаться, – ответил Рой, – и чем скорее, тем лучше. Не знал, что вы такие опасные. – Я запомнил, – еще раз кивнул Йохан и повернулся к Марии, – эй, раз уж ты стоишь, принеси мне выпить пару литров. – У тебя чтоли рук нет? – огрызнулась она, но вдруг умолкла нахмурившись в ответ на широкую улыбку на бледном лице Йохана, – и где ты ее оставил? – Еще до твоего звонка, когда координатор убежал. И я, кажется, затер ее случайно, когда хотел вернуть. Видимо, здесь очень хорошая физика, восстановить старую руку из ничего невозможно. – Тебе больно? – спросила Мария, наполняя кувшин. – Ну… Неприятно очень. И крови там много оставил. Это я точно помню. Хреновый какой-то дом престарелых у вас тут, – он подмигнул Рою, – у вас тут часто такое? – Такое, – он кивнул в сторону Марии, – впервые. Вы сами-то как к ее секире относитесь? – Для нас это игра, – начал Йохан, – так что стандарты разные, но про лом вы зря. Она в полиции работала. Это у вас тут психи могут на свободе гулять и изредка кого-то убивать, а у нас все прозрачно. Все про всех всегда видно. Как минимум, в случае социально опасных отклонений. Они подавляются, можно сказать, автоматически. Но остается меньшинство, которое, несмотря на неусыпный контроль со стороны всех технологий, опутывающих почти каждый их шаг, умудряются оставаться маньяками. Такие уникумы редки, но в отделе Марии парочку специалистов госпитализировали с психическими расстройствами после расследования одного такого дела. А она вела документацию. Знаете, ее вера в эту железку – очень здоровая реакция после такого. И вообще, она у нас лапочка. – Держи, – немного хрипло сказала Мария, протягивая стакан и ставя кувшин на стол перед Йоханом. – Это для цветов, – вяло возразил Рой. – Мне не так уж важно. Вы хотели показать ей какой-то «алтарь»? Что это? – Сегодня уже не получится. Уходите, пожалуйста, я чувствую себя некомфортно. – Ммм-нет, – протянул Йохан, – вокруг нас происходят несколько нетипичные вещи, как я вижу. Думаю, это вам лучше взять отпуск. Этот дом может остаться опасным после нашего ухода. Но я могу компенсировать вам все издержки. Рой молчал косясь на кухню. – Они свежие все-таки, – донесся оттуда голос Марии, оглядывающей содержимое холодильника, – от нескольких людей, но комплект не полный. – А у вас еще какой-то координатор есть? – сказал Рой не отводя взгляда с кухни. – Да, он типа курьера. Хоть наша деятельность не может быть нелегальна, но мы не можем напрямую звонить наружу и принимать корреспонденцию, – охотно объяснил Йохан. – А он приезжий? – Ну не совсем. Обычные местные, как бы сказать, на рельсах. Они оперируют только с тем, что есть в вашей реальности. Никакого независимого интеллекта у них нет… Ой, простите, – Йохан смутился. – Простите, я не расслышал… – все же повернул голову Рой. Вновь раздался звонок в дверь. Рой, казалось, воспрял. – Идите, – негромко сказал он, – наверное, это за вами. – Кто же? – уточнила Мария, выходя с кухни, – Йон, давай со мной, мне что-то не по себе. – Так, меня опять знобит, – пожаловался Йохан выходя за Марией наружу. Йохан зажмурился и помотал головой закрывая за собой входную дверь. Некоторое время он держался за ручку, потом нерешительно отпустил ее. Некоторое время он, недоуменно бормоча, возился с плащом, просовывая вторую руку в рукав, затем оглядел испачканный бурым манжет рубашки. – Мда, они еще полгода планировали здесь все дорабатывать, – сильно запинаясь сказала Мария, оглядывая крыльцо, – здесь может быть кривовато. Домой? – Давай еще раз позвоним? – спросил Йохан оборачиваясь к закрытой двери. – Да ты промок уже весь. Уже часов шесть утра. Поехали. Заперто, так заперто. Они направились к машине. – Посплю, а потом в музей, схожу, – сказал Йохан, устраиваясь на сидении и доставая телефон, – в первый раз я все-таки что-то пропустил. У меня такое ощущение. Мария молча завела машину. – Слушай, – спустя пару минут сказал он, – посмотри вот этот номер, у меня что-то пишет «ошибка синхронизации контактов». Мария глянула в его сторону и тоже достала телефон. – У меня тоже сбой. Пока не работает, – через некоторое время сказала она. – Подожди, это ведь местный номер? У нас же нет подключения наружу, – немного напряженно спросил Йохан. Мария ударила по тормозам. – Ты чего? – ошарашенно спросил Йохан. – Так, ближайший клиент в Эмералд Айл, к северу отсюда, – сказала она выворачивая руль. Колеса отрывисто визжали на мокром асфальте. Машина неуклюже раскачиваясь вновь уцепилась за дорогу и помчалась назад. – У нас проблемы, – доверительным тоном сказала Мария, – поищи зацепки. – На столько? Какие зацепки? – недоверчиво спросил Йохан. – Сколько здесь сейчас человек? Десяток? – проговорила Мария, – здесь центров связи больше, чем людей и каждый, наверное, может не меньше тысячи обслуживать. И клиенты тут самые что ни на есть ВИП. – И? А, подожди, дошло. Кто-то здесь поломал идентификацию. Ну мало ли. Я и так хотел сообщить, но нам какое дело? – Нет, – Мария помотала головой, – все клиенты здесь тоже, как ты выразился, «на рельсах», они купили право дожить остаток жизни в простом и понятном мире в виде местных жителей, а не в виде суперменов каких-то. Связь на месте, деревья и дождь на месте, даже вонища на месте, а вот с такой мелочью, как идентификация, проблема. Снаружи эти данные недоступны. Тебе ж поэтому поручили Эдем этот искать изнутри. Клиентам еще сложнее в эти данные влезть и, тем более, поменять. У них из техники, кроме телефона, только радиолы и печатные машинки есть, в лучшем случае. – Значит что? – недоуменно покачал головой Йохан. – Не знаю, но мне страшно. Если б у нас был какой-то курьер для связи… У меня еще и в отчете о здоровье ересь какая-то. – Ну с этого бы и начала. Мне тоже неспокойно. Но после того, как я стер тогда ноги и руку, и мне выдали протезы Ора, я нарадоваться на них не могу. Хотелось бы задержаться с ними. Ты не представляешь. Вот вернемся, я тебе тоже такие раздобуду. – Да? – неуверенно спросила Мария, с трудом справляясь с очередным поворотом. – Обещаю! Ну… не обещаю, у тебя ведь сложный случай, даже электронные протезы не сделать, но я очень постараюсь. Ты, все-таки теперь вся моя семья. – Глупое животное, стереть половину себя… – смущенно проговорила Мария. – Кстати, а ты не думала, почему тут связь через настоящие спутники работает? – спросил Йохан, – кстати, сама дура. – Не уверена, тут вообще много легальных ограничений. Даже с учетом того, что это почти закрытый проект. Не представляю, как они такую громадину сделали, даже примерно. – Вот! А сама везешь нас со всей решительностью и вещаешь про конец света. Правее! Правее! – сорвался на крик Йохан, когда машина неровно взревев двигателем, лишь слегка осаженным гидравлическим сцеплением, снова сорвала задние колеса в глубокий занос. – На работе я не разу не видела, чтобы такие проблемы не приводили к чему-то страшному. Над целостностью систем, оперирующих с персональной информацией и подтверждением личности работали лучшие умы человечества. Если бы тут перед нами разверзлась бездна и оттуда бы полезли черти, я бы просто их объехала, списав все на ошибку в симуляции. Это все-таки разные вещи. О! Смотри! – «Бар ворон», – прочитал Йохан вывеску пронесшуюся рядом. – Прелесть какая! – воскликнула Мария наконец сбавляя скорость. 4. Видимость Олдсмобиль остановился на узкой улице, втиснувшись одним колесом на бордюр бетонного тротуара между старых присыпанных листьями машин. Небольшой кирпичный домик блестел влажными стеклами. – Пошли, попросим связаться, – немного устало сказала Мария. – Может, кто-то один? – спросил Йохан, – а то за проповедников примут и не откроют. – Вечно ты выдумываешь, я уже отправила сообщение ему… Ну иди тогда. – О! Он уже и сам вышел, – сказал Йохан выбираясь из машины. Он приветственно помахал рукой и ступил на тротуар, не закрыв дверь. – Уходите отсюда, пожалуйста, – неестественно радушным голосом сказал встречающий. Йохан обернулся к Марии. Та недоуменно пожала плечами. – Слушайте, – сказал он, – нам только отправить сообщение надо наружу, у вас, как у клиента, ведь есть средства связи для экстренных случаев. – Отправил уже, – ответил незнакомец, – знаете, вас хоть и плохо видно, но вы, наверное, действительно не представляете, на сколько я не рад вашему прибытию. Я пришел сюда жить, чтобы больше не видеть таких инфантильных рож. – Но у нас с телефонами проблема. Она вон, – Йохан кивнул в сторону машины, – считает, что это следы какого-то преступления. – Не с телефонами у вас проблема. Вы кино видели? – Какое кино? – недоуменно спросил Йохан. – Любое хорошее. Вы смотрели кино? Сидя на диване, например. Вы воспринимали историю, эмоции и так далее? – К чему вы? – То, чем вы занимались – это suspension of disbelief. Вы сознательно обманывали себя, погружаясь в несуществующую или давно прошедшую историю. Это свойство встроено в человеческую психику. – Это та проблема? Вы хотите сказать, что мы кино от реальности отличить не можем? Не хотел бы такое нравоучение слышать от человека, решившего уйти в виртуальный мир на старости лет. – Наоборот, реальность от кино. – Это что-то меняет? – с ноткой сарказма уточнил Йохан. – Для вас многое. Вот, возьмите номер. Тут один человек такими как вы интересовался, – хозяин дома сделал несколько шагов вперед и протянул листок бумаги. Казалось, он смотрел немного в сторону от Йохана. Тот, с интересом прищурившись, подошел к клиенту, но вздрогнув обернулся на вскрик Марии. – Что там? – спросил он, глядя на Марию остервенело рывшуюся в багажнике. – Где он? – с надрывом произнесла она. – Кто? – уточнил хозяин дома. Йохан улыбнулся, подумав, что враждебность, видимо, была вызвана страхом. – Лом, – успокаивающе ответил он, забирая листок, – никаких людей мы там не возим. Она только по поводу такого может вопить. Йохан отскочил к машине, схватил Марию за руку и в два прыжка пронесся мимо клиента внутрь дома. – Тут камин есть, – пояснил он, резко открывая одну из дверей в коридоре, – точно! Он выхватил небольшой чугунный багор из стойки каминных принадлежностей и лучезарно улыбаясь обернулся к Марии. – Вот, держи, успокойся. – Да кто я тебе? Ребенок что ли. Ну забыла где-то свой. Это же преступление – в чужой дом без спросу вламываться, – выпалила она. – Эй, вы! – донесся голос из коридора, – руки! Клиент стоял тяжело дыша в дверном проеме держа ружье подмышкой и распечатывая коробочку патронов. – Две примерно, – приветливо ответил Йохан, показывая два пальца. – Йон, прекрати! – крикнула Мария. – Он сам начал хамить, – ответил он, уже оказавшись у двери. Клиент отпрянув выронил коробку, Йохан выхватил ее из воздуха. – Держите, – сказал он, но клиент не отреагировал. Он смотрел куда-то вдаль. – Это что еще за черт? – тихо пробормотал он. – Мне одному его плохо видно? – озабоченно спросил Йохан. – Да… То есть, тоже плохо вижу. И тут ведь просто комната была… – ответила она, подходя к двери. – Ну, этого импозантного мужчины тут точно не было, – кивнул Йохан, указывая наверх, – хотя он немного приветливее хозяина выглядит. – И ты говорил еще, что тут физика хорошая… С хорошей физикой люди на потолке не стоят, – резко ответила Мария, – и вытягивается еще. Тьфу. – Когда я такое говорил? – удивленно переспросил Йохан, – хе-хе. Забавно. Хотя голова у него как-то некрасиво свисает, – поморщился он. Строгий темно-синий костюм, растягивался вслед за оседающим сверху телом. Череп незнакомца казался особенно тяжелым, он медленно опускался вниз, но чуть быстрее нижней челюсти, все больше открывая рот. Мария аккуратно зацепила незнакомца недавно обретенным багориком за плечо, стараясь остановить его медленное оседание к полу. – Тяжелый, – пожаловалась она. – Аккуратнее, – предостерег ее Йохан, – там сверху паутина теперь… Я так без руки оста… – он запнулся, – короче, вот она мне не нравится почему-то. Он обернулся к хозяину дома, но того уже было не разглядеть. Йохан аккуратно нащупал в воздухе ствол ружья и потянул его к себе. Ружье было в порядке. На месте хозяина висело неразборчивое марево. – Теперь тут и двери нет. Ну, значит, это босс. Победим и пойдем на следующий уровень, – бодро сказал он, оглядывая ружье в поисках отверстия для зарядки. Голова незнакомца глухо стукнула по неразборчиво серому полу. – О! А звучит, как доски, – протянула Мария, делая шаг назад, – и пахнет тут абсолютно так же. – Не расслабляйся, лучше посмотри, как я умею, – он упер ружье левой рукой в плечо и, ухватившись правой рукой за кольцо затвора за курком, выпустил несколько пуль в бархатистое сплетение темно-синих нитей у самого потолка, забросил еще несколько патронов внутрь ружья и повторил операцию несколько раз со все большим остервенением дергая, явно не предназначенное для такой скорости перезарядки, кольцо затвора. Пули беззвучно скрывались в паутине, отдаваясь лишь все новыми и новыми сплетениями, появляющимися вокруг. – Можешь хоть на секунду перестать грохотать? Ну честное слово, – окликнула Мария, придерживая концом багра за рукав тянущуюся к ней руку незнакомца, – мне звонят! – Ну хоть бы раз похвалила, – пробормотал Йохан, набирая новую горсть патронов, – кто звонит-то? – Координатором назвался. Просит дверями не пользоваться… Поищи окно, а? – Окно? Если я ничего не путаю, примерно там, – он метнулся в серую дымку впереди, – сейчас проверю, давай за мной. Йохан взмахнул рукой, но не нащупал ни стены, ни окна на ожидаемом расстоянии. – Ружьем этим попробуй. Подожди, – начала Мария и, отвернувшись, тыкнула в пространство багром. Послышался далекий стеклянный звон. – Выберешься? – спросила она, – не порежься только. – Куда? – неуверенно ответил Йохан, но поднял ногу к тому месту, где по его расчету примерно должен был быть подоконник. Нащупав подобие точки опоры, он крепко ухватил Марию за воротник и бросился наружу. Треск стекла и дерева ударил в уши и после короткого мгновения невесомости он ощутил нежный хруст ломающихся цветов вокруг. – Ты нарочно? – зло спросила Мария, приподнимаясь рядом в клумбе и перемещая взгляд с оцарапанной руки на надорванную вокруг пуговиц ткань блузки и обратно. – Скажи лучше, кто звонил, что происходит, – спросил Йохан, собирая рассыпавшиеся среди цветов патроны. – Он говорил, что это наш помощник, координатор твоей операции, так сказать. По-моему, у него проблемы. Почему ты раньше о нем не говорил? – Не помню такого… О! Вот и наш кинокритик пожаловал, – Йохан протянул ружье выглянувшему из разбитого окна клиенту. – Ну чего там мы не можем отличить? – продолжил он, – кино или реальность, а? 5. Обсерватория Машина медленно ползла по немного размытой грунтовой дороге, забираясь все выше и выше в горы. – Ты уверен, что нам вообще здесь надо оставаться? – спросила Мария. – Ты уверена… – негромко ответил Йохан, – ты хоть сны видела? – Я была иногда в сознании даже, – немного нахмурившись ответила Мария, – я уже даже привыкла. Хотя нет. Совсем нет. – Тут лучше? – Пока… Пока да. Мне надо еще чуть-чуть… Так быстро человеческой жизнью не надышаться после всего пережитого. Хотя тут что-то меня пугает. И мы не знаем, куда этот тип нас направил, надеюсь, там хоть жители приветливее. Но глушь. Магазинов не будет… Так мне всю одежду испоганить… – Повторяй за мной! – прервал Йохан. – Что? – С! – С? – …пасибо, – благодушно-размеренно закончил Йохан. – Бесишь. Я благодарна. Но ты ведь действительно мне всю одежду испоганил. Даже у рубашки воротник почти оторван. Миновав открытые деревянные ворота, они въехали во двор окруженный несколькими выкрашенным светло-голубым сараями и остановились возле небольшого пикапа. Йохан молча открыл дверь и вышел по направлению к крыльцу жилого дома за которым возвышался купол чего-то похожего на обсерваторию. Остановившись возле входной двери, он обернулся назад. Мария медленно разворачивала машину. Он вздохнул и потянул за ручку звонка. Оглядев свои порванные брюки, он переместил взгляд на сменные ботинки и вытер их о коврик у двери. – Слушай, а что там было такого про двери? – спросил он оглянувшись еще раз. Мария не слышала, она явно была не в духе и продолжала медленно парковать машину на размокшем редком газоне. – Хорошего дня, – наконец послышалось из дома, и дверь распахнулась. – Здравствуйте, – ответил Йохан, – вы Руфус? Нам тут дали ваши контакты. Мы… – Да, я примерно понимаю, кто вы, – кивнул он. – Он не ругается, – повысив голос, сказал Йохан, – иди уже сюда. Просторная гостиная была обставлена в немного нарочитом стиле охотничьего домика из рекламы совершенно не охотничьих товаров. Хозяин возился с чайником у плиты. Мария стояла возле шкафа редко заставленного разношерстными книгами. – Вы тут один живете? – поинтересовался Йохан, – никаких чудищ? – Без чудовищ, – неопределенным тоном отозвался тот, – и кто вас сюда только так запихнул… – Вы про что? – Ну давайте издалека, – начал Руфус, возвращаясь с кофейником от плиты, – вам не кажется странным, что тут люди тест Тьюринга проходят, например? – А они проходят? – переспросил Йохан. – Еще как. Знаете, сильный искусственный интеллект построят только через пять лет. И так будет всегда. Хе-хе. Мария хмыкнула, листая очередную книгу. – А еще, знаете, тут черные дыры есть. – Да? Ну молодцы, постарались разработчики… – ответил Йохан. – В созвездии Стрельца есть черная дыра. Даже с моими телескопами ее существование можно подтвердить. – А, так вы, как и мы… – Ты что, даже компьютер не заметил? – спросила Мария кивая в сторону стола. Тем временем, Руфус продолжил: – Да, короче, тут много всего подозрительно реального есть. Но даже если пользоваться оценками Бекенштайна[1 - Оценка Бекенштайна описывает верхний предел энтропии/информации в пересчете на единицу пространства-энергии. Другими словами, это оценка минимально допустимых масштабов компьютерной системы для какой-либо задачи.], черную дыру таких масштабов, сформированную благодаря настолько полноценной симуляции физических явлений, довольно сложно запихнуть в компьютер. У нее информационная энтропия больше, чем у любой звезды той же массы. Космологические явления тут вполне наблюдаемы, так что нет причин считать иначе. Так что, если они не перенесли свои вычислительные мощности на горизонт событий сверх-массивного небесного тела[2 - Теоретически, оценка Бекенштайна нарушается в сильном гравитационном поле. Правда нарушается она в большую сторону. Таким образом, с точки зрения системы находящейся в сильном гравитационном поле, вычисления за ее пределами могут превышать физически допустимую скорость пропорционально замедлению времени.] и не изобрели новый источник энергии для снабжения всей этой красоты, то, боюсь, мы имеем дело не с симуляцией. – Ага, нам уже говорили, – кивнула Мария, поправляя багор подмышкой. – Разве? – спросил Йохан. – Этот хам намекал. Хотя мне до сих пор кажется, что это он значимость своей нынешней жизни пытался увеличить… – Так вот, – продолжил Руфус, – объяснение остается одно – голографический принцип. – От этого веет какой-то эзотерикой, – с неудовольствием сказал Йохан. – Разве? Вполне признанный принцип. Мы живем на, грубо говоря, трехмерной проекции реальной Вселенной. Остальные измерения, скорее, виртуальны. – Вы про время? – Нет, про время есть разные гипотезы. Мне ни одна не нравится до конца, если честно. Я про измерения, которые раньше добавляли, например, для создания теории струн. Йохан недоверчиво глотнул кофе и, выбрав наиболее оформившееся, из вороха смутных возражениий, продолжил: – Подождите, в классе в пятом проходят Антидесситтеровское пространство для упрощенного изложения математики электромагнетизма и прочего. Кажется, именно его проекция на наше пространство называется голографическим принципом. Это же простой математический трюк, а не какое-то там свидетельство реальной многомерной вселенной. – Это совсем не простой трюк. Современное образование умеет запихивать людям в головы то, до чего они своим умом не способны дойти. Сам факт появления подобного рода гипотез, способных описать какие-то аспекты реальности говорит о том, что… – Простите, давайте без пассивной агрессии. В конечном счете, что? – спросил Йохан, – мы где по-вашему и почему тут черт знает что творится? Мария отложила очередную книгу и, казалось, приняла стойку готовясь принять удар. – Не уверен, – развел руками Руфус, – мне кажется, это мы родились в будущем, а настоящее как раз где-то в этом времени. Но это просто ощущение… Слишком долго тут пробыл, наверное. Лучше скажите, что именно вы тут делаете. – Эдем ищем. Вернее, Сад Эдема. Это такая штука из теории автоматов. Я толком не понял, но у нее не было предыдущего состояния на каком-то этапе. По мне звучит, как философский камень, но заказчик попросил добыть хотя бы один образец и дал примерные координаты. Говорит, их много. – А кто он? И почему он вас сюда в таком виде запустил? Я думал, я один смог такое… Мария сделала шаг вперед. – Какое? – явно сдерживаясь спросила она. – Ну… Воскрес, так сказать, – рассмеялся Руфус. – Подробнее, пожалуйста, – твердо сказала она. – Долгая история… Я купил право раннего доступа для этого проекта, столкнулся с некоторой аномалией и вернулся домой, где она продолжилась, а потом опять вывалился сюда, но уже в своем настоящем облике. Но потом мне даже удалось сделать… Скажем, так, «устройство» для контроля этого процесса. Но теперь я живу здесь. Даже семью завести пытаюсь… – Что за устройство? – настаивала Мария. – Да, я с вами могу поделиться потом, у меня есть несколько прототипов… – сказал он извиняющимся тоном, – хотя, вам может не понравиться. Простите, я что-то не то сказал? – Как раз то, – не менее твердо сказала она. – Мне как раз нужно одному человеку помочь, он назвался моим координатором, – начал Йохан. – Ты это… – Мария уставилась на него. – А что? – А я?! – Подождите, – прервал Руфус, – есть одна проблема, я в реальном мире сначала слегка помер, понимаете ли. Не уверен, что это вам подойдет. – Я тоже, почти в состоянии клинической смерти сейчас, – повысила голос Мария, – вы даже не представляете, что бы вы для меня этим сделали! Я несколько лет прожила из забытья в ад и обратно в забытье. – Вот как? – покачал головой Руфус, – простите, но я, все-таки, поостерегся именно на вашем месте. Я засек пять всплесков активности за последнее время и, я уверен, они были связаны с вами… Это очень нетипично. Предпоследний даже нарушил спутниковую сеть. Вы что-нибудь странное видели? – Пять? – настороженно уточнил Йохан. – Да, вы видели какие-нибудь несоответствия вокруг или в памяти? Йохан молча посмотрел на свою руку. – Было дело… – все-таки ответил он, – а про двери вы ничего не скажите? – Это по-моему, психологическое, – вмешалась Мария, – люди при переходе сквозь двери часто рефлекторно меняют контекст восприятия. У нас для дачи показаний даже несколько разных комнат по этой причине было. – То есть, нам не надо было тому человеку окно портить? – Сомневаюсь, – ответила она. – Так вот, возвращаясь к вашему первому вопросу, – продолжил Руфус, – судя по всему, мы живем с вами все в том же мире. Только концепт другой. Подумайте, чем субъективно отличается наше время от местного? Люди появляются, делают что-то и исчезают. Они воспринимают окружающую действительность и накапливают опыт. Причем восприятие и опыт является часто социальным феноменом. В целом, уже схожесть видна? Что нужно поменять, чтобы наше время выглядело как это? – Убрать несколько миллиардов людей и… – начал Йохан. – Рано! – прервал Руфус, – сначала можно перекрасить ботинки. Причем после этого, типичный цвет ваших ботинок останется типичным для людей вокруг. – Хорошо, тогда добавить больше голода, нищеты и войн, – парировал Йохан. – Да, сменить причину страданий и типичный уровень счастья для части людей. – Вы намекаете на то, что страдания умирающих от голода в разоренных войнами городах можно перекрасить? – спросила Мария прищурившись. – Не совсем. В нашем мире есть множество людей, их особенностей, стремлений, переживаний и тому подобного. Оно, с математической точки зрения, может быть отображено на множество людей здесь. Все немногочисленные разрывы и экстремумы, хоть часто имеют несколько другую природу, не имеют фундаментальных различий. – Это немного бредово, звучит, – покачал головой Йохан, – получается, каждый человек тут стоит десятка наших современников? Или у них там внутри десятки личностей? – А что такое личность? – развел руками Руфус, – желание поесть – часть вашей личности? Вы его можете делить с сотнями людей во всем мире. Все, от рефлексов до абстрактных идей, можно разбить на элементы, имеющие однозначное отображение здесь и в других подобных проектах. У этих проектов до запуска было неофициальное название «концепты»… – Ну теперь я верю, что это математически верная концепция, – рассмеялся Йохан, – все чертовски логично, запредельно, но абсолютно бесполезно. – Я тоже так думал, но появился маленький нюанс, – Руфус многозначительно посмотрел на Марию. – Пять и восемь, к вашему сведению, – фыркнула она. – Я понимаю, что вы испуганы, но я продолжу. Вы – живые люди из нашего концепта. Повисла пауза. – Браво, – наигранно понимающим, но все же дружелюбным тоном сказал Йохан. – Помолчи, – тихо сказала Мария. – А вы уже поняли? – уточнил Руфус, – вот поэтому мне интересен ваш заказчик. – То есть я здесь на самом деле? А та, что до сих пор в больнице?… – Не знаю, – но помереть вам там не мешало бы на всякий случай, – ответил Руфус вставая, – во имя всеобщей гармонии. Или тут. Собственно, нарушение этой гармонии, на мой взгляд, и является причиной ваших приключений. Не знаю, что это и как оно работает, но я экспериментировал… – Значит я не ошиблась, – удовлетворенно сказала Мария, – Йон, он убийца. – С чего это, инспектор Лестрейд? – ухмыльнулся Йохан. – Шерлок, нафиг, Холмс… – она подняла глаза к потолку и начала загибать пальцы, – распечатанная на непойми-чем инструкция к старинному реанимационному аппарату в следах человеческих жидкостей, включая кровь. Персональные транзакции у его профиля закрыты, компьютер чуть ли не старше его самого, потом… – А компьютер тут причем? – Единственная причина, по которой я бы воспользовалась таким старинным устройством – несовместимость с современными системами рейтинга. – Так то ж ты… – протянул Йохан, и обернулся к хозяину дома, – ладно, что скажете в свое оправдание, подзащитный? Тот стоял примерно в той же неловкой позе, держась обеими руками за чашку. – Опять что-то? – неуверенно проговорил Йохан оглядываясь. Мария вдруг неуклюже рухнула на колени. – Не может быть, – с трудом сказал Руфус. Йохан вцепился в подлокотник низкого диванчика, на котором он сидел, и запрокинул голову. Деревянный потолок казался слишком близким. Чувство падения душило все его тело не давая шевельнутся. Он изо всех сил сосредоточился на ощущении подушек дивана все с той же силой давящих на его кажущееся невесомым тело. Он с трудом заставил себя отодвинуться от них, стараясь забыть об инстинктах, передвинув ноги одной силой воли. Примерно оценив дистанцию, он распрямился и оторвал руку от подлокотника бросившись в сторону упершейся ломом в пол Марии, но сила притяжения оказалась на месте и распластала его тело на пол-дороги. Сосредоточившись на абсолютно неестественном ощущении давления от досок пола под неожиданно мягким ковром, он вытянул руки и пополз вперед, стараясь заглушить сошедшие с ума инстинкты. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/danila-aleksandrovich-parhomenko/spirit/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом. notes Примечания 1 Оценка Бекенштайна описывает верхний предел энтропии/информации в пересчете на единицу пространства-энергии. Другими словами, это оценка минимально допустимых масштабов компьютерной системы для какой-либо задачи. 2 Теоретически, оценка Бекенштайна нарушается в сильном гравитационном поле. Правда нарушается она в большую сторону. Таким образом, с точки зрения системы находящейся в сильном гравитационном поле, вычисления за ее пределами могут превышать физически допустимую скорость пропорционально замедлению времени.