Трудности выбора в маленьком городе

Трудности выбора в маленьком городе Антонина Гилева Столичный пиарщик отправляется на Север на выборы мэра. Все идет по плану, пока в дело не вмешивается женщина.Эта книга о простых людях, сложных чувствах и о маленьких городках, в которых громко молчат о главном.Все герои и события – вымышлены, все совпадения – случайны.В 2017 году роман вошел в лонг-лист Международной литературной премии «Лицей» имени А. С. Пушкина Книга содержит нецензурную брань. Трудности выбора в маленьком городе Антонина Гилева © Антонина Гилева, 2019 ISBN 978-5-4496-9447-8 Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero Пролог После обеда в мэрии города Новорядсково было тихо и пустынно. В разгар рабочей недели чиновники успешно оградились от просьб и визитов жителей двумя шлагбаумами возле здания, пятью охранниками (два в вестибюле и по одному на этаже) и системой предварительной записи на прием. Почти вся «верхушка» была в летних отпусках. Немногие рядовые сотрудники, которые не ожидали, что в июне будет жарко, про себя сетовали, что не угадали со временем отдыха. Они пили чай, переписывались в социальных сетях и изредка перекладывали стопки бумаг на рабочих столах. Два охранника в вестибюле не стали задерживать главу одной из крупнейших строительных компаний города, Николая Николаевича. Вид у него был, конечно, странный, вспоминали они потом. Но распоряжений «не пущать» они не получали, а раньше он был частым гостем в местных кабинетах. – Свяжешься с этими богатыми, сам виноват останешься, – обсуждали они потом после допроса в полиции. – Хрен с ним, что с работы уволили. Живы, целы, и на том спасибо. Никто не остановил взъерошенного пятидесятилетнего мужчину в длинном плаще не по жаркой июльской погоде ни на первом, ни втором этажах. На третьем охранник лениво скользнул по визитеру взглядом и закрыл глаза. Он вторые сутки подряд был на смене, вызвался на переработку, чтобы купить жене подарок на скорую годовщину свадьбы. Получалось не сутки через трое, а «два через один», но зато со следующей получки он утром вручит своей благоверной кольцо с изумрудом, а в обед спокойно с мужиками на рыбалку уедет. Больше всего он мечтал о вечере. Все разойдутся, и он завалится спать, спрятавшись от видеокамер. Сонный страж не заметил ни напряженного лица посетителя, ни то, как он придерживал что-то правой рукой под плащом. В приемной молоденькая секретарша, вцепившись в мобильный телефон, это единственное средство от скуки на такой важной, но нудной работе, активно ставила «лайки» подружкам в инстаграме. – Здравствуйте, мэр занят. Вам назначено? – поинтересовалась она, не поднимая головы. Хлопнула дверь в кабинет градоначальника. Она пожала плечами: «Сами разберутся». Утром мэр наорал на нее за то, что она не положила сахар в свежезаваренный кофе. Девушка показательно расплакалась, и весь день демонстрировала «смертельную» обиду. Ее спонтанная акция неповиновения спасла ей жизнь. Мэр вместе с заместителем по социальным вопросам и главой архитектурного управления были единственными в этом здании, кто был бодр и полон энергии. Склонившись над чертежами и картой города, они увлеченно решали, где и когда построить детский сад в новом микрорайоне. Мэр рассчитывал на новую квартиру в Москве в элитном жилищном комплексе, зам по «социалке» предвкушал крупный подряд на фирму по продаже мебели, которую он год назад записал на жену. Глава архитектурного управления мысленно уже подсчитывал «борзых щенков» в валюте с каждой строительной и отделочной фирмы, которая возьмется за муниципальный заказ. От этих приятных мыслей их отвлек Николай Николаевич, ворвавшийся в кабинет. Он захлопнул за собой дверь. Затем схватил стул, стоявший возле двери, и подпер им ручку. Мэр привстал. – Николай Николаевич, мы же в прошлый раз все обсудили. Вам нужно с комитетом экономики связаться. С Господом Богом свяжись, урод, – Николай Николаевич достал из-под плаща дробовик и выстрелил в градоначальника. Следующие два выстрела дымом рассеяли мечты о сладкой жизни подчиненных мэра, обеспечив их потомкам увлекательную многолетнюю судебную тяжбу за наследство. На взятки нотариусам и гонорары адвокатам в итоге они потратят больше денег, чем получат. Николай Николаевич подошел к столу, на котором в неестественных позах застыли три трупа. Переложил дробовик в левую руку, правой из внутреннего нагрудного кармана достал фляжку с коньяком. Разбуженный охранник с третьего этажа уже выбивал дверь, из-за стены, в приемной слышался визг секретарши. Гул голосов нарастал, встревоженные чиновники выбегали в коридор и переспрашивали друг друга, что произошло. Николай Николаевич Зубров сделал пару глотков из фляжки, бросил ее на пол. С довольной улыбкой глянул на убитых им людей. Горите в аду, сволочи, – он приставил к подбородку ствол дробовика. – Я вас и там достану. И нажал на спусковой крючок. Глава 1 – Уважаемые пассажиры, наш самолет совершил посадку в аэропорту города Новорядсково. Температура за бортом +12 градусов Цельсия, местное время 14:15 часов. Командир корабля и экипаж прощаются с вами. Надеемся еще раз увидеть вас на борту нашего самолета. Благодарим вас за выбор нашей авиакомпании. Сейчас вам будет подан трап. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах до полной остановки. Макса разбудило объявление в салоне самолета. Летел он без соседей, смог растянуться на четырех креслах ряда в эконом-салоне. К нему подошла стюардесса с ослепительной улыбкой. Ее можно прямо сейчас на рекламные плакаты фотографировать, – думал Макс, глядя на девушку. – Молодая, красивая, аккуратная, как будто не шесть часов в полете за засранцами-пассажирами бегала, а только зашла в салон перед полетом. Стюардесса вручила Максу прозрачный запечатанный пакет с бутылкой виски. – Мы возвращаем вам ваш напиток. На первый раз, Максим Андреевич, наша авиакомпания ограничивается устным предупреждением. Но вы уже внесены в наш черный список. В следующий раз наказание будет строже. Макс кивком поблагодарил строгую стюардессу, сел, забрал пакет и сунул его в кожаный портфель под ногами. В нем звякнула вторая такая же бутылка, но уже пустая. Макс предусмотрительно затарился в зале ожидания и не сильно расстроился, когда стюардесса с коллегами провела рейд в защиту трезвости после взлета. – Давайте в следующий раз штраф на месте и ничего не будете забирать? – улыбаться Макс умел не менее ослепительно, чем вышколенный персонал авиакомпаний. – А вы шутник. Спасибо за то, что воспользовались услугами нашей авиакомпании, – стюардесса подмигнула ему и скрылась в проходе между креслами. Макс откинулся назад в кресле: «Я бы еще и твоими услугами воспользовался. Жаль, что времени мало. Что ж ты забыла на рейсе в это захолустье, красотка». Табло «пристегните ремни» погасло. Макс вытащил из портфеля пустую бутылку и оставил ее под креслом. – В следующий раз возьму билет в бизнес. Лишь бы с оплатой не кинули. Будут подливать и прислуживать, – хмыкнул он. Это его первый заказ за год после ограничения сроков проведения предвыборных кампаний. Финансы уже не пели романсы, а жалобно скулили. Мало того, что на самом верху волевым решением ограничили торжество демократии до одного раза в год, так еще и прошлый заказчик в столице рассказал каждому встречному о «подвигах» Макса. На пару тысяч километров от Москвы проекты ему не светили. Пришлось лететь в эту «дыру», еще и за половину привычного ему гонорара. Дела шли настолько плохо, что, чтобы купить билет в Новорядсково, Максу пришлось снять последние деньги с совместного брачного счета. Жена справедливо подозревала, что в ближайшие пару месяцев Макс его не пополнит. А сама она уже отвыкла и от работы, и от ежемесячной зарплаты. Годы жизни с Максом, с его шальными предвыборными заработками расслабили супругу. Жестокая реальность с коммунальными счетами и недоступными отпусками на южные моря в середине зимы подточили семейное счастье Лебедевых. Породистый кот, купленный за несколько тысяч долларов в счастливые времена заоблачных гонораров, теперь смирно ел вареную картошку. Шубы непоправимо вышли из моды и требовали починки в ателье. На предложение слетать на шоппинг в Европу жена несла подругам какую-то пургу про отречение от философии потребительства и духовные поиски. Если бы не подвернулся заказ, Макс, наверно, свалил бы из дома куда-нибудь к друзьям на дачу. Спал бы под яблоней и яблоки с нее бы и жрал. Лишь бы не слушать визги благоверной. Кстати, о ней. Требовательно зазвонил телефон. Экран показал фото абонента – кадр со свадьбы пятилетней давности. Максим и Наташа с гордостью демонстрируют обручальные кольца на безымянных пальцах рук в камеру. Да, было время. Да, любимая, – ответил на звонок Макс. – Долетел? Аванс будет? – безденежье превратило любящий нежный голос супруги в скрежет ржавой пилы. – Долетел. Заказчика еще не видел. Как только, так сразу. Мы только сели. Наталья бросила трубку. Тут же телефон показал уведомление об смс «Холодильник пустой! Что мне тут делать?». – Кота своего свари, – ругнулся вслух Макс. – Лучше б заначки в свое время делала, чем бабки на ветер пускала. Он двинулся к выходу из самолета, гадая, хватит ли денег на такси, если его не встретят. Трап, автобус по полосе, маленькое и обшарпанное здание аэропорта. Яркий плакат «Добро пожаловать в столицу Новорядской области – золотую кладовую России». Все было медленно и скучно. Макс, подогретый виски, мечтал упасть в горячую ванну и поспать. Его из толпы пассажиров вытащили два амбала в черных кожаных куртках и сообщили, что ехать на встречу с заказчиком нужно прямо сейчас. Максим вручил им талон на багаж и портфель, а сам пошел в туалет. Там он долго плескал в лицо холодной водой, намочил и пригладил волосы, прополоскал рот. Внимательно изучил свое отражение в зеркале. В нем был высокий, худощавый шатен с модельной стрижкой по последней столичной моде. Серо-голубые глаза, правильные черты чуть удлиненного лица, волевой подбородок. Не слащавый красавчик с обложки глянцевого журнала, но и не простой рязанский мужик из глубинки. Вид, конечно, помятый после перелета и коньяка, но это поправимо, решил Макс. В аптечном киоске он купил самый дешевый раствор от насморка и закапал в глаза. Белки стали неестественно яркими, глаза заблестели. Идя к выходу из аэропорта, Макс, не обращая внимания на людей, энергично двигал челюстью – разминал рот. Про себя он матерился. Надо было предвидеть, что встреча будет сегодня, но виски перед полетом показалось хорошей идеей. Амбалы критично осмотрели его, одобрительно покивали и повели к машине. – Ехать час, – объявил тот, что сел за руль. – На жвачку, – протянул пачку другой с пассажирского переднего сиденья. – Я думал, завтра утром увидимся. А тут полет. Самолетов боюсь, – Макс благодарно взял жевательную резинку. – Пешком ходить надо. Батя сегодня вечером уезжает в область, его потом неделю не будет, – амбал за рулем хохотнул. Макс молча достал из портфеля листы с распечатанной презентацией и мысленно начал репетировать предстоящую речь. Пейзаж за окном не отвлекал. В Москве было ярко, солнечно и зелено. Тут небо сузилось до маленькой полосы между макушками высоких, голых деревьев и нескончаемой грядой свинцово-серых облаков. И это середина мая. Весна на Север явно не торопилась. Макс с тоской подумал, что, если так пойдет и дальше, придется разориться на демисезонную куртку. Он прилетел в легком кожаном пиджаке. Модный крой, известный бренд, нулевая защита от холода и дождя. «Так, нужно выявить целевую аудиторию и провести соцопрос для выявления ее основных потребностей. По опыту других регионов, могу предположить, что ключевыми темами предвыборной кампании будут недостаточный уровень благоустройства дворов, некачественная работа муниципальной сети здравоохранения и ЖКХ», – текст с листов расплывался в кляксы, машину трясло на дороге, Макс сунул пачку бумаги в портфель и откинулся на спинку сиденья. – Буду импровизировать». На стенах кабинета главы строительного холдинга «Новорядскстрой» грамоты и свидетельства за успешную работу перемежались с семейными фотографиями и охотничьими трофеями. Какие—то несусветно большие и страшные чучела рыб, голов барана и волка заставили Макса нервно сглотнуть слюну. Он огляделся и уткнулся взглядом в трехметровое чучело медведя. Бурый стоял в углу, оскалившись, на задних лапах, размахнувшись передними, словно готовясь напасть. – Это моя гордость, – улыбнулся хозяин кабинета, Алексей Петрович Инев. – Я его два дня выслеживал. А он, гад, ждал, пока у меня патроны кончатся на уток, гусей и прочую шелупонь. Напал, когда мы лагерь сворачивали уже. У меня кроме ножа ничего в руке и не было». – Заливаешь, – подумал Макс. – Отлично, значит, любишь прихвастнуть и падок на лесть. – Никогда такого раньше не слышал, и как вы с ним справились? – спросил он вслух. – С трудом, – Алексей Петрович встал из-за стола и подошел к чучелу. – Вспоминал рассказы деда, что бить надо или точно в сердце, или точно в левый глаз. Иначе только раззадоришь и живым не уйдешь. Он положил руку на грудь медведю, второй позвал Макса. «Видишь шрамы на морде? Я ему в пасть левую руку сунул. А правой ножом в глаз, со всей дури. Тут и дружки мои очухались, пальнули ему в голову. Если бы не они, он бы меня точно прикончил. Я потом еще несколько месяцев в больнице валялся. Хорошо, что вертолет по спутниковому телефону вызвонили. Я через час уже в операционной был». – Удивительная история. Невероятная, я бы сказал, – протянул Макс. «Так, умеет делить лавры с другими, признавать ошибки и оценивать ситуацию. Жаль», – резюмировал пиарщик. – По осени можем вместе на охоту съездить. Бывали? – из другого угла спросил племянник Инева, Владимир. Он был похож на дядю, только лет на двадцать моложе. Пронзительный взгляд из-под густых черных бровей, черные же кудри с едва поблескивавшей сединой, высокий и грузный. На встречу с пиарщиком собрался почти весь клан. Ждали будущего руководителя избирательного штаба и самого кандидата. Еще два сына Алексея Петровича молча сидели в углу и наблюдали. Петр и Захар были чуть моложе племянника отца. Тот же рост, та же стать, те же жесты и взгляды. Крупные черты лица, будто рубленые зубилом из камня, широкие лбы, жесткие волевые подбородки, у всех один – серо-зеленый – цвет глаз. «Знатная порода, конечно», – подумал Макс. – Нет, не довелось. Но с удовольствием попробую. Осенью, правда, самая горячая пора будет, пара недель до дня голосования останется, – ответил Макс. – Два дня найдем, – улыбнулся Владимир. – Как раз утки и гуси на юг полетят из наших краев. Грех такое упускать. Они на речках пачками просто. Макс с воодушевлением, как ему показалось, закивал. Ему не терпелось открыть презентацию, показать свои раскладки по предстоящей кампании, уточнить слабые места конкурентов, обсудить бюджет и мысленно прикинуть маржу, которую он с него снимет помимо гонорара. Но уже 20 минут он перебрасывался вежливыми репликами с главным спонсором кампании и его племянником. Амбалы остались за дверью. А секретарша, видимо, забыла, про просьбу о кофе с лимоном. Макса покидал боевой запал, да и терпение тоже. Дверь с треском распахнулась. В кабинет зашли трое. Первой – молодая женщина, брюнетка, чуть за тридцать. Копия Алексея Петровича, но с более овальным, вытянутым лицом. Большие глаза – серо-зеленые, конечно – широкие брови и густые ресницы. Она бы выглядела как типичная представительница английской знати, но впечатление от геометрически правильных черт и «тяжелой» челюсти смягчали пухлые губы в форме «бантика», нижняя губа была полнее верхней. Ею можно было бы залюбоваться, если бы не плотно сжатые губы и колючий взгляд. Она была в красном деловом костюме. Настолько ярком и облегающем фигуру, что он переставал быть нарядом для офиса. Длинные, до пояса черные кудрявые волосы она собрала в тугой хвост. За несколько секунд она рассмотрела Макса, и подошла к нему, протянув руку. – Екатерина Алексеевна Золотова. Вы наш новый технолог? – Максим Андреевич, – Макс чуть не поморщился, руку Екатерина Алексеевна сжала медвежьей хваткой. – Рад знакомству. – Это моя дочь, – к ним подошел Алексей Петрович. – Она будет руководить предвыборным штабом. Это наш кандидат, ее муж, Никита Александрович Золотов. И наш – и теперь ваш юрист, Иван Игоревич Громов. Все мужчины были в деловых костюмах, но юрист забил на дресс-код. Он был брит наголо, в левом ухе нахально поблескивала серьга с бриллиантом. Он был в яркой футболке с принтом «IBIZA is my heaven» и рваных джинсах. Алексей Петрович недовольно поморщился: «Вань, ты долго эту цацку таскать будешь? И что за вид?». – Нормальный вид для субботы, Алексей Петрович. Москвичи еще и не такое видели, – юрист улыбнулся Максу и плюхнулся на кожаный диван. Мужчины пожали друг другу руки, сели за стол. Макс изучал кандидата. Тридцать пять – сорок лет, высокий, худой. Если клан Иневых напоминал того хищника – медведя, чье чучело стояло в углу, то в их зяте и девере было что-то лисье. Более тонкие черты лица, острый нос, узкие губы, модная, но аккуратная стрижка. Макс искоса взглянул на руки Никиты – ухоженные, с маникюром, дорогие часы. – А вот теперь о деле, – Петр Алексеевич обвел взглядом собравшихся. – Через полгода в Новорядсково выборы мэра. Я не лез в политику очень долго, но теперь понимаю, что больше в стороне оставаться нельзя. С нынешним мэром мы не сходимся во взглядах на градостроительную политику. Я хочу снести ветхое жилье и построить новое. Он собирается утвердить программу капитального ремонта и ищет подрядчиков со стороны. Недальновидное решение, на мой взгляд. Поэтому мы будем продвигать моего зятя. Никита довольно улыбнулся. – Человек он достойный, с безупречной репутацией. Выпускник местного юридического вуза. Начинал трудовую карьеру в прокуратуре. Теперь ее возглавляет. Думаю, что на посту мэра он принесет больше пользы городу. – Я бы хотел больше узнать о соперниках. Известно, кто пойдет на выборы? – Максим выпрямился. – Тут каждый раз одни и те же лица. Зятек мой только новый будет. – Алексей Петрович пожал плечами. – Это вы уже с Катей и Иваном обсудите. Я вечером уезжаю в районы, проверять стройки. Хотел познакомиться и обрисовать перспективу. Избирается мой зять. Но финансирую его кампанию я. И фирмы, которыми руководят мои племянник и сыновья. У нас… Как сказать… почти холдинг с сопутствующими услугами. Владимир больше по денежной части. У него фирма по консалтингу, аудиту и оценке недвижимости. У парней – строительные и отделочные фирмы. По сути, занимаемся мы одним и тем же на тех же объектах. Но так больше шансов выиграть аукционы на государственных контрактах. Ну и другое, конечно, важно. Но это уже вам будет неинтересно. Макс подумал, что ему как раз это было бы очень интересно. Меньше сюрпризов во время предвыборной кампании будет. Но судя по внимательным лицам семьи Иневых, патриарху возражать никто не смел. – Катя у нас пирожками торгует. Но после выборов ерунду эту бросит. Давно уже пора третьего родить. Макс хотел посмотреть на выражение лица Екатерины, но не решился. Остальные участники встречи восприняли нивелирование успехов родственницы без возражений. Н-да. Патриархат натуральный. – Значит, у нас тут достойный член общества с прекрасной семьей. Жена – предприниматель. Дети – отличники. Теща, жена моя, Валентина Михайловна – глава благотворительного фонда «С открытым сердцем к Новорядскову». Родственники по жене – мы – добропорядочные владельцы социально ориентированного бизнеса. Его семья преподает в местном вузе, профессора. Короче, все чисто, мирно и благопристойно. Ваша задача – донести наш светлый образ и благие намерения до избирателей. Ясно? – Да, я хотел бы обсудить… – Все детали переговорите с Екатериной и Иваном. Я им полностью доверяю, – Алексей Петрович встал, все сидевшие за столом тоже. Краем глаза Макс увидел, что и юрист подскочил с дивана. Опять пожали руки, улыбнулись, чуть ли не строем – по ранжиру – вышли из кабинета. Макс оказался в конце длинной очереди семейства и усмотрел в этом не лучший знак. Секретарша в приемной посмотрела сквозь него. Кофе, видимо, в этом заведении Максу не светил даже дешевый, растворимый. Даже разведенный холодной водой из-под крана. В животе что-то неприятно заныло. – Максим, можно на «ты»? – обратился к нему юрист. – Я предлагаю продолжить вечер в ресторане. Поужинаем, познакомимся поближе. – Отличная идея. Мне бы только вещи в гостиницу закинуть, да и освежиться с дороги. – Ребятки уже твой багаж на квартиру отвезли. Не Пэрис Хилтон – жилье для командировочных. Но центр города, от штаба нашего и прочих важных публичных мест в двух шагах. Пошли. Кандидат и его жена двинулись к выходу, не ожидая ответа Макса. Юрист развел руки в приглашающем жесте и пропустил пиарщика вперед. Глава 2 В ресторане заказчики Макса взяли отдельную кабинку. Кабак, обильно заставленный искусственными снопами сена и букетами в половину человеческого роста, имитировал то ли молдавскую, то ли украинскую мазанку. Завершала этот аляпистый образ живая изгородь в помещении и официантки в народных костюмах и венках. Цены в меню, впрочем, крестьяне бы не потянули. «Дорого, богато, многолюдно, они еще, небось, за неделю сюда записываются», – прикинул Макс. – Людочка, – вперился в бейджик на груди четвертого размера юрист. – Золотце, принеси нам чего-нибудь горячего и мясного. Закусочек там разных. Ну и бутылочку. Ее сразу. Нам тут за встречу надо выпить. – Ива-а-а-а-а-ан, – укоризненно протянула Екатерина. – Ива-а-а-а-ан не на службе, – юрист довольно улыбался, – Ива-а-а-ан не за рулем и не в суде. Наконец-то. Неделю оттуда не вылезал и по вашим искам, Екатерина Алексеевна. Екатерина закатила глаза и отмахнулась от Ивана. Макс почувствовал себя сантехником аварийной службы, который по ошибке попал на чужое семейное торжество. Вроде и профессионал при деле, не просто так вломился. А влез в середину нарядной гостиной в грязных сапогах. Разуваться поздно, монтировка в руке совсем лишняя. Эти трое постоянно общались между собой. Жестами, взглядами, короткими шуточками. Даже муж, который словно в рот воды набрал, безмолвно участвовал в этой беседе. А Макс отчаянно пытался вспомнить хоть один приличествующий случаю анекдот или байку. – Бутылочку чего? – вышколено улыбалась официантка. – Бутылочку беленькой. Самой лучшей, самой дорогой, – продолжал разговаривать с бейджиком Иван. Официантка захлопнула блокнот и ушла. – Мы с одного курса, – юрист как будто прочитал его мысли. – Вместе поступили, вместе закончили. Катя отличилась красным дипломом, свадьбой на первом курсе и первенцем на четвертом. Потом, после выпуска дороги ненадолго разошлись. Но тут… город маленький. – Встретились, – подал голос будущий мэр. – Я Ивана в судах чаще, чем жену дома вижу. По разные стороны баррикад мы там, конечно, но каждый, так или иначе, защищает Закон. – Как видит, – подхватил Иван. Макс был готов сбежать с этой нечаянной встречи однокурсников. Разговор должен был идти о выборах, соперниках, плане предвыборной кампании. Но по существу он за весь день не сказал ни слова. Копились злость и недоумение, зачем он здесь. Пусть бы сами на выборах междусобойчиком и разбирались. Город маленький, опять же, договорились бы. – Отлично, когда в штабе такая спаянная, дружная команда. Вы сказали «новый» технолог, – Макс повернулся к Екатерине. – С кем—то еще работали? Давно? Катерина сняла пиджак, повесила его на спинку стула и осталась в облегающем платье – футляре. Макс намеренно смотрел ей прямо в глаза. Она приподняла бровь с хищной улыбкой. «Да щаз, буду я тут перед тобой слюни пускать, – зло подумал Макс. Что я, красивых баб не видел?». Месяц назад мы пригласили политтехнолога из Москвы. У него были отличные рекомендации и внешне отличные планы, – Екатерина повернулась к мужу. – Я была против, я бы и сама вытянула эту кампанию. Город очень, очень маленький. Полмиллиона жителей в лучшие годы. Сейчас, наверно, и с гастарбайтерами четырехсот тысяч не наберется. Но у меня же нет права голоса. Макс продолжал слушать. – И. Внезапно. Выяснилось, что бюджет предвыборной кампании завышен примерно на 30%. А реальные, уже произведенные траты были в два раза меньше, представляете? – Катерина развела руками. – Неслыханная наглость. – Жаль, что вам пришлось столкнуться с недобросовестным… технологом. Мы таких сами не уважаем – позорят цех, – Макс сочувственно улыбнулся. Максу очень хотелось услышать порядок цифр, чтобы прикинуть, сколько технолог уже успел увести. Смущала жадность неизвестного предшественника. Тут еще как минимум полгода работать, поскромничал бы. – Возместил? – Не успел. Но вернет. В момент объяснений он был с отцом на стройке, сломал ногу. В трех местах, – ангельски улыбнулась Катерина. – Прям Чикаго, хорошо, что в бетон не закатали, – сострил Макс и резко замолчал. Никто из трех собеседников даже не думал улыбнуться. – Несчастный случай, – в унисон серьезно сказали Екатерина и Иван. Муж закивал. – Я хочу, чтобы вы поняли, – Екатерина выпрямилась и смотрела холодно на Макса. – Мы ценим ваш опыт и послужной список. Он впечатляет. Особенно выборы в Ливановской области три года назад. Вы совершили практически невозможное. Протащили оппозиционных кандидатов, разбили в пух и прах административный ресурс, привлекли. Боже, кого вы только не привлекли. Я читала. Это был цирк с конями, но очень увлекательный даже со стороны. Но. Не считайте, что здесь возможно тоже самое. Тут не будет фейерверков разоблачений. Да, отец не сошелся во взглядах с некоторыми людьми. Но мы уважаем друг друга и даже после победы моего мужа будем вместе работать. Поэтому вся кампания должна пройти максимально спокойно и прилично. Это… Маленький город. Вы поймете. А что касается бюджета и оплаты, то после вашего предшественника вы вряд ли получите доступ к счетам. Нам от вас нужен свежий взгляд и некоторые очень, очень аккуратные концептуальные решения. Если честно – я бы справилась и без вас. Вот тут Максу стало действительно неуютно. Вляпался, понадеялся на богатых тупых провинциалов, которых можно развести на бабки кружевной словесной сетью. Нарвался на какую-то семейную мафию. Похоронят и всплакнут над могилой. Еще и счет за ритуальные услуги жене вышлют. Жена. Аванс. Черт. – Грустное начало кампании, но пусть это будет самой большой проблемой на этих выборах, – подвел черту под разговором о жадном коллеге Макс. Как вовремя подоспела официантка с графином и рюмками. Она мастерски разлила огненную жидкость: «Приятного вечера!». «Спасибо. Солнышко. Теперь он обязательно таким будет», – юрист наконец-то смотрел не на бейджик, а в глаза девушке. Кот, натуральный котяра, восхитился Макс. Официантка зарделась и оставила гостей. – Кто-то давно не разводился, – Екатерина покачала головой. – Да ладно тебе, Катенька. Я три раза был женат. Заметь – каждый раз, очень удачно, ни разу не пожалел, – вслед за Иваном засмеялись все. Макс поднял стопку, остальные последовали его примеру, чокнулись. – За победу! – предложил юрист. Екатерина встала, прихватила пиджак. – Я домой. Завтра в десять утра, – она нетерпеливо посмотрела на супруга. Замешкавшись, поднялся муж. Юрист нарочито грустно посмотрел на нее. – Завтра в одиннадцать? – Екатерина спросила скептически. Юрист умоляюще сложил руки. – Завтра в полдень встречаемся в штабе. Хорошего вечера, господа, – отчеканила Екатерина. Муж пожал руки Максу и юристу и засеменил за благоверной. Макс мрачно уставился на графин. Юрист разлил водку по рюмкам. – Ну, как первый день на работе? – Прекрасно. Чудесные люди. Юрист заржал. – Привыкнешь. Сложные, суровые, но честные. Тут тебе не приторная вежливая столица с улыбками без души. Они чокнулись и выпили. Макс потер ладонями лицо. Время пролетело быстро. Ни разу он не чувствовал себя пятым колесом в телеге в первый день встречи с заказчиками. Обычно «на ура» шли громкие фамилии политиков из Москвы, тайные откровения о предвыборной кухне, анекдоты из прошлой практики. А тут, его заказали, как одиннадцатого фарфорового слона на полку в гостиную радушной хозяйке. У матери такие были, давно. Все почему-то собирали слонов. Они обычно бились вдребезги во время детских игр. Мать вздыхала, отец или кто-то из родни к какому-нибудь празднику с громкими возгласами приносили очередного хрупкого уродца с поднятым хоботом. Как-то их даже подбирали по размеру, от большого к маленькому. И ставили обязательно на кружевную белую салфетку. То ли это было к удаче, то ли к деньгам. Макс стоял на полке с белоснежной скатеркой и гадал, подошел ли он по габаритам в коллекцию талисманов «на удачу». Видимо, тут так положено. Нанимают московских технологов, отодвигают в угол и изредка протирают пыль. А фортуну привлекают сами. – Не увядай, – юрист снова разлил жидкость из графина. – У тебя еще переход по времени, скорее всего, сказывается. Пять часов разницы с Москвой, все-таки. Да и сразу с дороги. Завтра мы с Иневыми должны были встречаться. Я сегодня тебя должен был забрать с аэропорта, привезти в квартиру, показать достопримечательности, познакомить с штабом в неформальной обстановке. – Поздно уже для знакомства, – Макс отсалютовал стопкой. Юрист взял свою, чокнулся. – Не говори «гоп». У нас в штабе люди душевные. Те, кто тебя встретил – они… помощники. – Помогают? – Мастера на все руки. – И ноги, видимо, тоже. – Быстро бегают, если ты об этом. Юрист улыбался. Снова залетела официантка с полным подносом с тарелками, посмотрела на пустые стулья. – Красавица, – проникновенно сказал юрист. – Ушли наши друзья, на них не неси. И стопки убери. Девушка оставила блюда на столе, забрала лишнюю посуду. – Без слов, заметь, – юрист смотрел ей вслед. – Идеальная женщина. Вежливая, добрая, заботливая… И молчит. – Выпьем! – разливал уже Макс. – Ты женат? – поинтересовался Иван. – Да. Не третий раз, конечно, но счастливо, – Макс прикинул, спросить ли юриста про аванс, но решил не гнать лошадей. Лучше завтра все-таки забрать половину гонорара. Обычная практика, в конце концов. – Аналогично. Счастливо, – юрист снова посмотрел на дверь. – И буду в любом случае, даже если опять женюсь. Макс засмеялся. По сравнению с Иневыми юрист был просто душкой. Опасной, с нарочито небрежной ленцой, но с обаянием и чувством юмора. – Так, – юрист придвинул к себе приборы. – Ужинаем и едем в сауну. Есть тут приличное местечко. Там бассейн, пар хороший, еду, спиртное заказать можно. Девочки, опять же. Проведем вечер продуктивно. – Я женат, – Макс пытался опознать мясо на тарелке, но решил не привередничать. – Я тоже, – удивился юрист. – Едем – едем. Ну, поговоришь с ними, если что. В бильярд поиграешь. В сауне Макса наконец-то отпустило. Его встретили еще пять человек. Юрист не соврал, он действительно собирался тепло встретить столичного гостя. Стол в предбаннике ломился от закусок, выпивка текла рекой. Собеседники были душевными, травили байки, хохотали над какими-то городскими легендами, вспоминали местную «верхушку». Макс автоматически откладывал в уме самые часто повторяющиеся фамилии и должности. Губернатор Василий Солодов, чаще в Москве и заграницей. Николай Зубров, главный конкурент Иневых, но занимает лишь четверть строительного рынка. Константин Кочегаров, выходец из народа, старатель, активный общественный деятель. Четыре раза менял партийную принадлежность, но ни разу не прогадал. Тут уже скорее партии охотятся за ним и его кошельком. Мэр. Без фамилии. Сидит за одним и тем же столом уже три или четыре срока, почти с развала «Союза». Этому что советский исполком, что капиталистическая ратуша, всех переживет. Но это он так думает, это он с батей не связывался, горячились собутыльники Макса. Тестя кандидата то ли уважали, то ли боялись. Он миллионы начал зарабатывать еще в советское время, сколотил рабочую артель и разбирался с тунеядцами круче, чем комсомольцы на партийных собраниях. Но и заработки у него были, будь здоров. За сезон можно было на дом на юге накалымить. Алексея Петровича называли по имени-отчеству или «батей», с придыханием. Его бы, конечно, в кандидаты. Харизматичный мужик, размечтался Макс. Тут бы такие ролики снимать можно было. Краны, плиты, работа кипит. Водка резко начала горчить. Стройка, стройка, стройка. Нога сломалась. В трех местах. Да уж. В сауну ввалились семь девиц разной степени блядовитости. Ох, благодатная глубинка, отметил Макс, тела много, одежды мало. Кровь с молоком. Страшноваты, но не сильно потрепанные. Видимо, карьеру на панели тут или быстро заканчивали, или резко продолжали где-нибудь подальше от малой родины. Маленький город, не разгуляешься. Иван уже расплатился с бугаем, рукой помахал Максу, мол, выбирай. Он остановился на самой худой и бледной путане с длинными черными локонами. Черные лаковые сапоги выше колена, кожаная мини-юбка, рыболовная сеть вместо верха. Как тут все… честно. Не ошибешься. – Там слева комнаты отдыха. Диванчики, пуфики, все, что надо… для массажа, – пояснил Иван. Макс схватил одноразовую подружку за руку и повел за собой. К остальным с хохотом подвалили распаренные мужики. Макс еле нашел выключатель в комнате. Поставил перед собой живой товар. – Волосы в хвост собери. – Чо? – Волосы в хвост собери. Девица полезла в миниатюрную лаковую сумочку на позолоченной цепочке. – Давай быстрее, – Макса бесили ее распущенные кудри. Девушка соорудила высокий хвост. Макс сделал шаг вперед, взял ее за плечо, развернул к себе спиной. – Ну здравствуйте, Екатерина Алексеевна. – Я Снежана, – подала голос проститутка. – Да похуй, – Макс нагнул ее и задрал юбку. Глава 3 Макс слушал бубнеж будущего мэра славного города Новорядсково и прикидывал, не кинуть ли в него чем-нибудь, чтобы оживить это пресное словесное полотно. Вроде все правильно, текст Никита выучил. Даже пытается пересказать с интонацией. Но так все нудно выходит, такая подача убьет весь смысл первой речи. Макс прямо видел, как журналисты на пресс-конференции скучающе выводят цветочки и каракули в блокнотах, поглядывая на часы. И ждут окончания монолога, чтобы задать вопросы. Тут-то Никитушка и завалится. На первом ключевом мероприятии своей избирательной кампании, которая начнется через несколько часов. – Отлично, отлично. Стоп. – Макс перебил клиента. – Никита, вы молодец. Оратор кивнул. «Он даже в себе не сомневается, метросексуал задрищенский», – неприязненно про себя подумал Макс. – Никита. – Макс взял со стола бумагу с текстом и карандаш. – Смотрите, там, где над предложением дуга, слова произносятся на одном вздохе, вы начинаете и завершаете текст. Делаете естественную паузу, набираете воздух. Стрелочка вверх – повышаете голос. Стрелочка вниз – понижаете. – Макс быстро ставил пометки карандашом. – Круг, делаете паузу на три – пять секунд. Смотрите в это время на аудиторию, кому-нибудь в глаза. Только не кому-то одному, напугаете еще, выберите пару человек в первом ряду и плавно переводите взгляд. Пиарщик отдал текст с пометками Никите, тот послушно открыл рот, но Макс его перебил. – Прорепетируйте сами, перед зеркалом. Текст вы знаете, важно обыграть его. За полчаса до пресс-конференции еще раз прогоним и хватит, – пиарщик старался не зевать. – Мне кажется, – начал Никита. И тут Макс отключился. Он смотрел прямо на прокурора, улыбался и, вроде, даже кивал в нужных местах, но совершенно его не слышал. Он ругал себя за это, но ничего не мог с собой поделать. Эта работа оказалась такой скучной, такой предсказуемой и непыльной, что уже с утра московский высококлассный специалист ждал вечера. Кабак, иногда сауна. Иногда «девочки». Кажется, он столько не пил, даже будучи студентом. Чтобы не выглядеть уж совсем алкашом в глазах заказчика – Инев старший не появлялся с момента первой и пока последней с ним встречи, но докладывали ему ежедневно, Макс не сомневался – пиарщик ужинал со штабом без спиртного, демонстративно брал только чай. А вечером в своей безликой служебной квартире его ждал ящик виски. Впрочем, уже не ящик. Надо проверить запасы. И пополнить. Аванс ему выдали сразу, за первый месяц рассчитались без напоминаний. Жена перестала названивать каждый день, хватало нескольких раз общения в неделю. Звонил теперь он – обычно днем, чтобы вечером не выдать себя заплетающимся языком и приступом внезапной откровенности. Врал супруге, что рано встает в «деревне», поэтому рано ложится спать. Пока верила. Через пару недель надо будет заказать ей билеты в эту тмутаракань, как раз до начала кампании. Так он обычно раньше делал, работая в регионах. В этот раз можно и в разгар кампании ее привезти, да хоть на день выборов. Скучно. Каждый день был похож на предыдущий. Сотрудников в штаб взяли заранее из – Макс оглянулся – достойных женщин достойных людей. Чьи-то дочки, сестры, тещи и даже любовницы заполняли бумаги и постоянно висели на телефонах. Помощниц поделили по округам города, они вели приемы посетителей и общались с будущими агитаторами. Самое интересное звено – коротко стриженых молодых людей спортивного телосложения, судя по скудному словарному запасу, набрали в ближайшем ПТУ. Они редко появлялись в штабе, молчаливо получали указания и также тихо исчезали в неизвестном направлении. Ими командовал Иван. Дам железной хваткой держала Екатерина. Не менее крепко она распоряжалась финансами и программой действий. Макс предложил свой план, Катенька мило поулыбалась и вычеркнула две трети. Половину – с пометкой «дорого», другую с пометкой «не нужно». Максим из принципа все-таки «урвал» пару кусков из бюджета. Завысил расценки на интервью с Никитой в федеральных журналах, где редакторами были его приятели. Почти на символическую сумму. Одного транша хватило на месяц какого-то элитного и дорогого корма для кота жены, второго – на ящик виски с доставкой из столицы России курьером до двери. Тут такого не найти, ценителей коллекционного алкоголя в провинции особо не наблюдалось. Максим сопровождал Никиту на фотосъемки для будущих плакатов, листовок и интервью. Ради экономии еще до начала официальной предвыборной кампании и в целом для пользы дела будущий кандидат стал главным экспертом в местных СМИ. У них тут и так «тухляк» и «безрыбье» в сфере новостей. А тут сам прокурор города охотно комментирует уровень преступности, работу жилищных управляющих кампаний и все остальное, что только может быть интересно провинциальным газетам, телеканалам и радио. Еще пара месяцев в качестве главной «говорящей головы», и Никита бы навяз на зубах у добропорядочных жителей Новорядсково. Но скоро халява закончится – буквально через неделю, после подачи в избирком уведомления о желании баллотироваться. А сегодня после обеда пресс-конференция, на которой в конце мужественный, неподкупный, принципиальный, но красивый и обворожительный прокурор объявит о желании еще больше защищать земляков от беззакония и ужасов бытия. Но уже в другом качестве. Его желание баллотироваться, конечно, «секрет Полишинеля», но на сенсацию дня потянет. Воображаемый стеклянный кокон Макса, которым он отгораживался от унылых будней образцового предвыборного штаба, разбился вдребезги из-за назойливого, но притягательного запаха жасмина и лилии. Нет, там было еще что-то сочное и яркое, оно заставило окружающую обстановку наполниться звуками и красками. Голос Никиты Александровича внезапно стал очень громким, но, слава небесам, он заткнулся. – Лимон? – гадал Макс. – Апельсин? Цитрусовое что-то, экзотичное для родных осин, для этого дремотного почти среднерусского болота по какой-то случайности оказавшегося на Севере. Мандарин? Нет, он слишком приторный. Эта волна ароматов была свежей, дерзкой, без лишней сладости. А источник притягательного оазиса благоухания сегодня опять была в красном. – Душа моя, – Никита улыбнулся жене. – Ты пришла поддержать меня сегодня. – Разумеется, муж мой. Максу послышалась издевка в голосе главы предвыборного штаба, несравненной Екатерины Алексеевны Иневой-Золотовой. Нет, показалось. Идеальное семейство «толстосумов», без иронии и чувства юмора. Надо будет им еще подсказать купить дворянский титул, для пущего эффекта. – Включите телевизор. – Екатерина крикнула кому-то из помощников. Макс встряхнулся, что-то слишком много экспрессии после выхода из анабиоза. – Вы что, совсем за новостями не следите? – Екатерина переводила взгляд с Никиты на Макса. – Вот, смотрите. Буквально час назад. На экране мельтешили кадры мэрии, машин полиции, десятков людей в форме с автоматами наперерез, «мигалки». За кадром угадывалась сирена и слышался трехэтажный мат. Каждую минуту телекамера утыкалась в чью-то спину или руку, пытающуюся закрыть объектив. – Это у вас? Прям горячая точка, – прокомментировал Макс. – Это скандал. Скандал на всю Россию, – посмотрела на него Екатерина. – По последним данным, в результате нападения неизвестного погибли три человека, – на фоне суеты полицейских рассказывала журналист. Молоденькая красотка с ярким макияжем и копной рыжих волос держалась уверенно, но изредка смотрела в сторону. Как будто боялась, что кто-нибудь из людей в форме ее прервет. – Все чиновники, один из них – мэр Сергей Кешелев. По словам врачей скорой помощи, полученные ранения были несовместимы с жизнью, спасти никого из жертв было невозможно. Как и их убийцу, он застрелился на месте преступления. УМВД области пока хранит молчание. – И кто же этот недовольный посетитель? – Макс взглянул на Екатерину. – Официальной информации еще нет. В СМИ его личность раскроют завтра, наверно. – Екатерина поджала губы. – Но это… – Маленький город, – подхватил Макс. – Я уже понял, тут СМИ уже за людьми не успевают. – Да, это маленький город, жена одного из мэрских охранников, который работал сегодня, она звонила полчаса назад моей бухгалтерше. Это Николай Зубров. – Наш основной конкурент? – Макс прямо чувствовал, как в жилах начала бурлить кровь. Болото начало отступать перед свежей волной перемен. – Основным был мэр, Кешелев, – запнулась Катя. – Вместо него, наверно, пойдет кто-то из заместителей, возможно, Колокольцев. – А из-за чего сыр-бор? Зачем успешному бизнесмену так разбираться с мэром? Рука руку моет и все такое. Никита и Екатерина переглянулись. – Видимо, не сошлись, – хорошо поставленным голосом начал вещать глава городской прокуратуры. Макс обратился в слух. – В чем-то они не сошлись. Зубров несколько лет назад выиграл несколько муниципальных контрактов. Насколько мне известно, работы он выполнил быстро, а вот бюджет со своими обязательствами не торопится. Условием аукциона была гарантия в виде собственных средств. Оплата после положительного заключения государственной комиссии. Но эксперты так и не подписали акт приемки. Сослались на плохое качество, список нарушений нормативов длиннее технического задания. – И? – Макс так и не услышал ответа. – Зубров обращался в прокуратуру. Надзорный орган провел проверку, – на той же скорости и с той же интонацией продолжил Никита. – Суд также не нашел нарушений. Объекты готовы, но не приняты. А Зубров по факту – банкрот. – Никита замолчал, отвернулся к телевизору. Макс мысленно сделал пометку расспросить Ивана вечером. Юрист растолкует без обиняков и недомолвок. Этот… кандидат вечно в образе защитника Государства и Права. Он даже говорит об этом пафосно, с большой буквы выделяя Закон, Порядок, Население. Ну что ж, добавим в список К – Коррупцию и Б – борьбу с коррупцией. Макс хлопнул в ладоши. «Дамы и господа! Я официально извещаю вас о смене основной концепции нашей кампании». – Звоните в СМИ – кивнул он помощникам. – подтвердите пресс-конференцию. Скажите, что заявление Золотова будет об убийстве мэра. – «Пресс-конференция в прокуратуре, это не моя компетенция, тут дело особой важности, за него возьмется Следственный комитет, или даже ФСБ – если подоплека в терроризме или межнациональной розни. Я… я не могу нести отсебятину по делу, которое открыли тридцать минут назад. Если его успели уже открыть. Мы же договорились, что я отчитываюсь о работе городской прокуратуры за полгода, а в конце заявляю, что ухожу в отпуск связи с решением участвовать в выборах, – Никита начал протестовать. Макс уже схватил чистый лист бумаги и ручку. – Это будет программное заявление по актуальнейшему поводу. Дорога ложка к обеду. Заявляться надо сейчас. Учитывая масштаб драмы, должностей главных лиц, сумм, замешанных в этом деле, вечером вы будете в телевизорах всей страны, – он писал одно, а объяснял парочке с постными лицами другое. На пресс-конференции был аншлаг. Журналистов, телеоператоров и фотографов Макс насчитал с полсотни. Они набились в маленький актовый зал городской прокуратуры, мест не хватило, люди стояли в проходе. Редакторы решили не рисковать и заслать по несколько групп, чтобы ничего не пропустить. Шутка ли, богатый бизнесмен убил богатого мэра и пару его богатых приближенных. Это ключевое в произошедшем – «богатые тоже плачут». В воздухе витало злорадство. Не помогли толстосумам все неправедно нажитые миллионы и миллиарды отечественной и заграничной валюты. Все собравшиеся в зале в год зарабатывали меньше, чем любой из фигурантов громкого дела за месяц. Для покойного Зуброва – банкротство, для рядового газетного корреспондента – хватило бы лет на десять сытой жизни, еще бы и на отпуск всей семьей осталось. Дни, недели, месяцы и годы они присутствовали на открытии больниц, поликлиник, торговых центров, школ, фальшиво улыбаясь власть предержащим. Ну, да, прорыв в местном здравоохранении, появилось хирургическое отделение с современной техникой. Потратили из бюджета сто двадцать миллионов, шестьдесят – в уме. Если «четвертая власть» и не понимала схемы увода денег или обналички федеральных трансфертов, то шестым чувством осознавала, что финансовые потоки окольными путями и лабиринтами оседали в итоге в чьих-то карманах. И одна такая конструкция дала серьезный сбой. В итоге четыре трупа и скандал федерального масштаба. Журналисты жаждали разоблачений и отставок. Легальной возможности поглумиться над теми, к чьему образу жизни они никогда не могли приблизиться, как бы усердно и сверхурочно они не работали. Небольшое утешение для тех, кто в зарплатной ведомости расписывался всего лишь напротив четырехзначной цифры. Но моральное удовлетворение сейчас для них важнее. Слаще будут пустые макароны за день до аванса. На руку Максу играло то, что все представители официальных ведомств еще молчат. Или отделываются короткими фразами «Возбуждено уголовное дело, ведется следствие, без комментариев». Что еще хуже для этих самых официальных ведомств. Никита Александрович был в ударе. Хитро поглядывая на зал, он намеренно медленно читал с листа анализ работы подчиненных за полгода. Макс еле уговорил его выкинуть оттуда половину. По лицам представителей СМИ было видно, они в нетерпении. Еще пара минут – и они начнут перебивать спикера, наплевав на этикет. Но пока журналисты хранили молчание и внимательно смотрели на прокурора. – В целом, за шесть месяцев текущего года прокуратура Новорядсково улучшила показатели своей работы по всем направлениям, – гундел Никита. – Но учитывая события этого дня, видимо, надзорные органы упустили из вида некоторые моменты. Зал встрепенулся. Тишина стала звенящей. Вот он, звездный час красавчика в синей форме. – Как вы все знаете, сегодня в Новорядсково произошло из ряда вон выходящее событие. По предварительным данным, гражданин Николай Николаевич Зубров, глава строительного холдинга «Новоросстрой» незаконно пронес в здание мэрии огнестрельное оружие и убил главу муниципального образования Сергея Алексеевича Кошелева и двух его заместителей. Рябчикова Василия Анатольевича и Роднина Роберта Рафаиловича. Последние курировали вопросы социальной политики и градостроительства, – Никита взял паузу и медленно обвел взглядом зал. «Не переигрывай, звезда погорелого театра», – мысленно ругнулся про себя Макс. – «Новоросстрой» был связан контрактными обязательствами с муниципальным образованием города Новорядсково. Со своей стороны, Николай Зубров утверждал, что он выполнил условия государственного аукциона. Мэрия Новорядсково настаивала на обратном. Конфликт дошел до арбитражного суда, тот подтвердил правоту органов местного самоуправления. Я предупрежу ваши вопросы и сообщу, что да, прокуратура проводила проверку по заявлению Зуброва полгода назад. Заключение было не в его пользу. Мы проверим, я лично проверю все документы еще раз. Произошедшее дает возможность утверждать, что противостояние бизнеса и власти вышло из зоны правового разрешения. Настолько, что подрядчик ценой своей жизни устранил недовольных клиентов. Мне неизвестно, состоял ли Зубров на учете у психиатра, но столь острая реакция свидетельствует о… недоработке соответствующих органов… В зале поднялся шум. – Каких – будет известно по результатам расследования. Если причиной стала коррупция, то виновные будут выявлены и наказаны. Я хочу напомнить вам, что коррупционные дела сложны в силу латентности состава преступления. Круговую поруку о мздоимстве хранят и вымогатели взяток и те, кто их предоставляет. Но эта порука может стать смертельно опасной в прямом смысле слова. Сегодня погибли слуги народа. Вместе с ними могли пострадать и невинные граждане. Лишь по чистой случайности жертв разъяренного бизнесмена не стало больше как минимум на десяток. Если речь идет о коррупции, то возможно, я подчеркну – возможно – пострадал и бюджет города. А это меньшие зарплаты для сотрудников бюджетной сферы, ухудшенные показатели развития благоустройства, здравоохранения и образования. И это затрагивает всех и каждого в этом городе. Этот прискорбный случай стал импульсом для меня лично. Я заявляю, что буду баллотироваться в мэры города Новорядсково. Нашей малой родине нужны закон, порядок, новые управленцы и свежие решения. Решения, которые примирят власть и бизнес, позволят им сотрудничать на благо людей. А теперь я готов ответить на ваши вопросы. – Никита кивнул рыжеволосой умнице в первом ряду. Дать ей слово первой подсказал Макс. Та самая телевизионная журналистка с центрального муниципального телеканала оказалась еще и стрингером для федерального ТВ. Если раньше она сливала им вести с полей и репортажи о ненастье, то теперь у нее карт-бланш на освещение оперативных событий. – Никита Александрович, вы заявили о коррупции в деле убийства городских чиновников. Они вымогали взятку у бизнесмена? Что произошло, не договорились о сумме отката? – поднялась журналистка. – Пока рано делать какие-либо поспешные выводы. Следствие отрабатывает все варианты. Кроме того, еще неизвестно, кто был основной целью Зуброва. Сам мэр или его заместители, возможно, кто-то погиб по роковой случайности, оказавшись не в то время не в том месте, – глубокомысленно заявил прокурор. Только нимба ему не хватает. Прямо защитник обиженных и угнетенных, отметил Макс. А пафоса-то сколько. Впрочем, это вполне соответствует ситуации. В данных декорациях трагизм в голосе еще уместен. – Вы сказали, что жертв могло быть больше. Но их могло бы и не быть, если бы оперативно отреагировала охрана. Будут ли приняты меры к ее сотрудникам? – выкрикнул с задних рядов какой – то парень. У Макса завибрировал телефон. Пришло смс от Екатерины: «Смотрю онлайн трансляцию. Никита выглядит достойно. Спасибо». Лебедев усмехнулся – прямое вещание с места событий в интернете по его настоянию организовали «на коленке» за 40 минут до начала пресс-конференции. Зато у федеральных информагентств есть оперативный доступ к комментариям прокурора печально прославившегося города. Тут он открыл ленту новостей в мобильном браузере – первые короткие заметки с фамилией Золотов уже появились. Его толкнула плечом рыжеволосая журналистка, пробираясь к выходу. За ней шел оператор с камерой и штативом на вытянутых руках. – Уже уходите? – Макс преградил ей путь. – Да, надо быстрей в эфир выдать, – девушка попыталась проскользнуть мимо него. – И федералы побыстрей материал получат, – улыбнулся Макс. Журналистка пристально на него посмотрела. Но промолчала. – Я слежу за вашими репортажами. Очень, очень талантливая работа. – Спасибо. Я тороплюсь, – она попыталась шагнуть вперед, но Макс стоял намертво. – Понимаю. Я помощник по связям со СМИ нашего доблестного прокурора. Буду рад поделиться эксклюзивом. Журналистка достала из кармана визитку: «Что-то интересное появится – позвоните». – Мужчина, выход не загораживайте, – оператор потерял терпение и оказался между ней и Максом. Макс отступил, не отрывая взгляда от девушки. – Проходите, пожалуйста. Я – Максим, – он не сомневался, что скоро она окажется в его постели. – Елена, – облегченно улыбнулась журналистка. Она уже набросала половину текста видеосюжета в блокноте, пока сидела на пресс-конференции и мысленно подбирала видеоряд к начиткам в монтажной. А тут этот… Красавчик, кстати, подумала она позже в машине. Глава 4 Красавчик позвонил ей через четыре часа, Лена как раз успела сдать материал выпускающему редактору. Они вместе несколько раз отсмотрели сюжет про убийство и самоубийство мэра. Последний раз она уже просто наслаждалась своей работой. Монтаж на «отлично», полно комментариев, сама она появилась в кадре на фоне мигалок и суетливых полицейских. Картинка сочная, фактуры – фамилий, цифр и данных – хватает, информационный повод – просто бомба. Если этот сюжет не станет материалом месяца телекомпании, значит, шеф-редактору любовница и по совместительству тоже тележурналистка совсем глаза застила. Версию федералам Лена переслала, но отдельно видео и текст. Смонтируют и озвучат они уже сами, скорее всего, добавят столичных спикеров. Жалко, конечно, что не она мелькнет в федеральном выпуске новостей, но фамилия в титрах и в финальной визитке за кадром тоже неплохо. День был чумовой. Как будто в него уместилась целая неделя. Причём сейчас Лена не могла вспомнить, чем она занималась до обеда. Вроде, красила ногти, пила чай с коллегами и трепалась с ними о планах на отпуск. А потом позвонила знакомая из мэрии. И Лена Пирогова, красавица и умница с пятилетним стажем работы в региональных теленовостях оказалась на месте происшествия с телеоператором самой первой. Потом она ругалась с охраной, полицейскими, подняла на уши пресс-службы всех силовиков и добыла необходимую информацию. К вечеру от напряжения звенела голова, и немного трясло руки, но уставшей она себя не чувствовала. Скорее, ее накрыл эмоциональный подъем, второе дыхание. Но куда-то нестись куда-то, вытряхивать из кого-то сведения уже было не надо. И тут как раз кстати поспело предложение от того симпатичного шатена с пресс-конференции. Ужин в «Берлоге». Почему бы и нет. Место пафосное и дорогое. – То, что надо для лучшей тележурналистки этого города, – сказала вслух Лена, поправляя макияж перед зеркалом. Самая лучшая тележурналистка Новорядсково сначала оробела в ресторане. Она знала всех посетителей – видела их в кабинетах, на стройках и презентациях. Но то была работа, где она чувствовала себя на равных со всеми архангелами, а тут была непривычная обстановка, где «владельцы заводов, газет, пароходов» за ужином решали деловые вопросы и выгуливали бриллианты своих спутниц. Она заставила себя выпрямить плечи и чуть вздернуть подбородок. Это она сегодня была героем дня – после тех несчастных, которым не помогли все их чины и миллионы. И сегодня она заслужила праздник. – Выбрала? – Макс улыбнулся. – Да, – Лена пожалела, что нельзя озвучить заказ по номерам позиций в меню. Она перечислила официанту несколько названий блюд, даже не вдаваясь в подробности их состава. – Три салата и ни одного горячего? – удивился Макс. – Фигуру блюдете для эфира? Он попросил официанта принести даме что —нибудь посущественнее. – И …. Вина? – спросил он у Лены. Она кивнула. – Нет, давайте шампанского. Сегодня был тяжелый день, всем нужно отпраздновать. У него бурлила кровь в жилах, воздух был сладким и свежим, впервые за долгие и утомительные своим однообразием недели он почувствовал себя живым. Не элитной собачонкой, которую привезли в деревню похвастаться дипломами с выставок, а умным и хищным волкодавом, который заставил прислушиваться к себе весь штаб и сделать то, что он велел. Возможно, завтра ошарашенные заказчики очнутся от оцепенения убийственных новостей и вновь возьмут бразды в свои руки, но сегодня был день триумфа Макса. Краем глаза он увидел, как Екатерину Алексеевну и ее несравненного супруга ведет к столику официантка. Катя его заметила, Никита жал руки посетителям. Ох, чем-то начальница недовольна. Она вздернула бровь, смотря на спутницу Макса, и поджала губы. Макс развеселился, помахал ей рукой. – Это Екатерина Инева? – спросила Лена. – Золотова. Она самая. – Инева она. Будущая первая леди нашего города, – Лена разглядывала наряд Кати и гадала, сколько стоят бриллианты в серьгах и кольцах жены прокурора. – Я в этом уверен. – Макс пытался понять реакцию Катерины. По какому-то наитию он повернулся к Лене, взял ее руку со стола и развернул ладонью к себе. Картинно сдвинул брови и цокнул языком. – А еще я умею гадать по руке. Он провел пальцами по ладони Лены. Та почему-то начала краснеть. – И я предсказываю Вам сегодня отличный вечер и таинственную, незабываемую ночь. Щеки Лены стали совсем пунцовыми. – Это вот так прям линии на руках вам предсказывают? Вы еще и хиромант? – Тебе, – Макс подмигнул Лене. – Я думал, что мы уже на «ты»? Лена кивнула. – Я маг и волшебник. Но эта ночь будет такой только в компании таинственного… – «Таинственное» уже было, повторяетесь, повторяешься. – Чем больше таинственного, тем больше любопытства. – Макс украдкой взглянул на Никиту и Екатерину. Они уже сидели за столом. К Никите опять кто-то подошел поздороваться и, наверно, поздравить с пресс-конференцией. Катерина общалась с официантом, но не сводила недовольного взгляда с Макса. Если до этого у Макса и были какие-то сомнения насчет продолжения вечера, то теперь он четко знал, как и где он закончится. – Только в компании таинственного незнакомца, – он перевернул ладонь Лены, поднес ее руку к своим губам и поцеловал. Сзади послышался хлопок, Макс не обернулся, но знал, что это Катерина раздраженно захлопнула папку с меню. Больше он в ту сторону не смотрел. +++ Утро было привычно смурным. Но в этот раз справа от Макса сопела на подушке краса и гордость местной тележурналистики. На удивление, вечер с ней прошел легко. Они вспоминали забавные случаи из рабочей практики, сыпали анекдотами и профессиональными байками. Лена умела слушать, и Макс с удовольствием делился былыми подвигами из своих трудовых гастролей по регионам. Они постоянно хохотали и также со смехом оказались в его командировочной квартире. Дальше все пошло по накатанной колее, и в какой-то момент Макс чуть было не потянулся за бумажником. Телевизионщица, вроде, не заметила. Любовницу, что ли постоянную в Москве завести. А то ж так во всех женщинах скоро будут чудиться ударницы панели. Он встал и пошел на кухню варить кофе. Через пару часов надо быть в штабе. Где-то в коридоре зазвенел мобильный. Макс, долго чертыхаясь, выуживал его из вороха одежды. Раздеваться они вчера начали в коридоре. Иван. – Привет. Ты встал уже? Через час надо быть в штабе. – Привет. Зачем так рано? Время еще только семь утра. – Инев приедет с инспекцией, сегодня начинаем раньше. – Раздавать ценные указания в первый день официальной кампании? – Пиздюли он сегодня раздавать будет. Катя звонила, чего-то ты накосячил. – Это что-то новенькое. Буду. Макс мысленно прокрутил вчерашний день. Вроде все ок. Вечер тем более. Он вернулся на кухню. Кофе начал закипать в турке. Он снял его с плиты и набрал сообщение одной из помощниц сделать мониторинг сообщений новостных сайтов с упоминанием прокурора Золотова. Пометил, что информацию с федеральных агентств надо поставить первой. Телефон буркнул недовольной эсэмэской о том, что для работы еще рано. «Инев приедет к 8.00», – напечатал Макс. «Лечу в офис», – отозвалась помощница. Он искал сахар на полке, когда на кухню зашла Лена. Всклокоченные волосы она собрала в хвост. Натянула юбку и бюстгальтер. И совершенно не стеснялась взъерошенного вида. Она уверенно подошла к Максу и поцеловала его в губы. – Встала уже? Хорошо, а то я будить тебя собирался, срочно в штаб вызвали. – Работа, работа, уйди на Федота. Мне тоже на студию нужно. Буду продолжать тему по убийству мэра. Полицейские обещали оперативную съемку из кабинета дать. – Там еще есть кофе? – Лена вопросительно посмотрела на турку. – Кофе мало, но можно сделать американо с кипятком. – Или просто кофе с молоком, – Лена уже изучала содержимое холодильника. – Как… скудно живут командированные-то. Кетчуп, соус, пиво, пиво, пиво. Суши из прошлого тысячелетия. О, сгущенка, – она выхватила банку. – Я ее не покупал, так что смотри срок годности. Они сели друг напротив друга. Макс рассматривал веснушки на груди Лены, жалея, что времени так мало. – Удивительно, как уверенно вчера держался Золотов, – Лена смаковала кофе. – Должность обязывает. Будущая. – Да я про убийство мэра. Слышала, что уши-то растут от его шурина. Неужели и правда брата жены посадит, или ее дядю? – Ты о чем? – Макс напрягся. – Да весь город знает. Зубров влип с этим муниципальным контрактом. Мэрия подрядчикам никогда не платит. Ссылается, что денег нет. – И что дальше? – Дальше платежные обязательства мэрии скупают коллекторы. – И? – Ты вчера более разговорчивый был. – Вчера я рассказывал, теперь ты. – Да ладно, не прикидывайся, что не знаешь. Подрядчик от безысходности скидывает платежки мэрии за полцены. Иногда и за меньшую сумму. Уже бы свое отбить. А коллекторы забирают с чинуш все 100% и иногда еще и неустойку. – Ну и причем тут Иневы? – При том, что коллекторское агентство принадлежит Владимиру Георгиевичу Иневу, племяннику Алексея Петровича Инева. Правда, с такими крупными заказами они раньше не работали, больше по ремонтникам, там суммы небольшие. Видимо, Зуброву было неохота дарить заработанное стервятникам, а мэрия уперлась рогом и отказалась платить за якобы дефекты. У Макса как пропасть разверзлась под ногами. Вчерашняя эйфория улетучилась, и на ее место вернулась усталость последних шести недель. Вот тебе и обстоятельства, про которые ему никто не рассказал. Не смертельно, да и не доказуемо, видимо, но у конкурентов в политической борьбе есть отличный козырь, про который главный идеолог и технолог кампании Никиты Золотова был ни сном, ни духом. – Ты серьезно? – Ну, за что купила, за то и продаю. – Лена смешно сморщила носик. – У нас всякое болтают в «курилке». Ну это так, версия, вряд ли кто-то будет проводить расследование по этому поводу. Строят… Не всегда хорошо. Мэрия в своем праве не оплачивать брак. Максу вкус кофе начал отдавать пластмассой. – Вызови себе такси, ладно? Не могу позволить тебе воспользоваться душевой. У меня самого на сборы всего полчаса. – Мне недалеко, прогуляюсь. Лена уже пошла в сторону спальни за вещами. Она молниеносно разобралась с одеждой, и через пару минут стояла в коридоре. – Позвонишь? – Созвонимся. – Макс чмокнул ее в щечку и забыл о ней, как только закрыл дверь. За пять минут до приезда Инева старшего в офисе были все, включая уборщиц. Макс за столом просматривал распечатанные листы с мониторингом СМИ о вчерашней пресс-коференции. Она выстрелила даже лучше, чем он планировал. Никита стал единственным из властных структур, кто позволил себе неформально высказаться о произошедшем. Его показали на пяти федеральных телеканалах, на двух даже дали 10 секунд прямой речи в эфире. Местные информагентства отдельно состряпали новость о том, что прокурор города баллотируется и назвали это логичным с учетом «чиновничьего смертельного беспредела». То, что главный зашел, Макс не видел, но понял по тому, насколько деревянными стали позы окружающих. Осмотрелся – и тупыми, сосредоточенными – лица. Сотрудницы помоложе жизнерадостно улыбались и здоровались. «Вид перед начальством надо иметь лихой и придурковатый, дабы не смущать его разумением своим». Русская литературная классика бессмертна. Макс позволил себе несколько протестных секунд и нарочито медленно поднялся на ноги. – Ну что, креативщики, увлеклись вчера? – Инев был не в духе. – Пойдемте-ка в отдельный кабинет. За ним потянулись Макс, Екатерина и Иван. Юрист был в деловом костюме без намека на разбитное отношение к жизни, но бриллиантовый гвоздик в ухе нахально слепил окружающих. Громов закрыл за всеми дверь, улыбкой поблагодарив сотрудников штаба. – Вы что, совсем охренели? Что это вчера за заявления были о тщательном расследовании? – Инев вперился в Макса. – Это громкое дело, которое дало отличный резонанс. Лучшего старта для заявления об участии в выборах и быть не могло, – Макс протянул Иневу —старшему бумаги. – Такую информационную шумиху не купить ни за какие деньги. – Да вы совсем обалдели. – Инев на распечатки даже не смотрел. – Иван, ты как это допустил? – Я вчера в области был, на объекте, где бассейн в поселке. Там прокуратура стройку закрыла за нарушения, помните, я вам докладывал, – Иван держался как всегда непринужденно. – Открыли? – Инев резко повернулся к пиарщику спиной. – Открыли. Субподрядчик «джамшутов» набрал в стройбригаду, эти дебилы на стройке без касок лазили и страховочных тросов на высоте. Да и элементарно ограждения кое-где не поставили. Претензии сняли быстро, но надзор вместе с замечаниями штрафы на юридическое лицо выставил. Пришлось оплатить. – Много? – Нет, меньше, чем лично себе хотел глава администрации. Он жалобу и написал за несоблюдение условий техники безопасности. – Добро, – Инев опять резко развернулся к Максу. – Ты понимаешь, какое гадючье гнездо ты разворошил? – Ваше? Типа расследования деятельности вашего коллекторского агентства? – Макс с удовольствием отметил, что остальные поджали губы. – Которое на деле принадлежит вам, но записано на племянника? – Ты не лезь туда, куда не просят, – Инев будто силился разглядеть в Максе то, что он упустил при первой встрече. – То, что произошло с мэром и Зубровым – это их личная трагедия. А заявление Никиты об особых обстоятельствах было лишним, как и его выступление по этой теме. – Нас ночью поднял областной прокурор. А его – начальство из Москвы. Никиту отправили в отпуск без содержания, с наказом забыть во время выборов, что он работал в прокуратуре, – подала голос Катя. – Он сейчас вещи из кабинета забирает и дела сдает. С удостоверением. Мы лишились хорошего козыря. – Ерунда. Поменяем фотографии на плакатах. Будет в синем костюме, чуть светлее, чем прокурорская форма, ни один эксперт из избиркома не подкопается. И откроем пункт бесплатной юридической помощи для малоимущих. Люди сами потянутся, – отмахнулся Макс. – Ты предлагаешь моему мужу вести прием нищих и убогих с утра до вечера? – Я предлагаю нескольким нанятым студентам выслушивать сирых и обездоленных с утра до вечера и отправлять их в органы власти по ситуации. На фоне больших плакатов с изображением вашего мужа. Расходы небольшие, резонанс приличный, – парировал Макс. – Ты быстро соображаешь, но знаешь не столько, чтобы принимать самостоятельные решения. И дочурка моя туда же, совсем ум со своей пирожковой потеряла. Все, главный теперь – Иван. Без его утверждения ни одного движения, ни одной запятой в листовке, ни, тем более, каких-либо важных заявлений. Если бы Никита до выборов отсидел в прокуратуре, лишнего расследования бы не было. А теперь московские следаки могут копнуть слишком глубоко и сделать не нужные выводы. – Да никто не увяжет произошедшее с коллекторами. СМИ роют в сторону брака строителей и коррупции мэрии, – подал голос Макс. Тихий такой, неуверенный голос. – Эти журналисты не там копают, а столичные ребятки еще и не таких раскапывали и закапывали, – Инев отвернулся от него к Громову. – Теперь тише травы, ниже воды, понятно? С шумихой заканчивайте, отрабатывайте по председателям участковых комиссий. Они почти все директора школ. Половину я построил, другую половину – одарил. Не так посчитают – останутся без шефской помощи. – Наш пиарщик вчера окучивал журналистку с новорядского первого телеканала, – сказала Катя. – Я их в «Берлоге» видела. Как и полгорода. Но тут-то что? Макс смотрел на отца, дочь и их юриста, которые в свою очередь разглядывали его как диковинное и редкое, но жутко вонючее ископаемое. Они в курсе, что я женат. И что, тут клуб блюстителей нравственности? – Я налаживал деловые контакты. Она и на федеральные СМИ работает, полезно иметь такого человека в команде, – медленно ответил Макс. – Она работает на новорядсковом первом телеканале. Их главный спонсор – Кочегаров. Там одна сплошная реклама его магазинов, его ювелирных мастерских и его лично. Он им доплачивает, чтобы они от других рекламодателей отказывались, – пояснила Екатерина. Макс молчал. Оправдываться было глупо. Вспоминать, что он вчера говорил про нынешнего работодателя, не хотел. Вроде немного, больше хвалился старыми подвигами. Твою мать, какие у них тут тайны мадридского двора кругом. – Можно перекупить. Будет свой человек в чужом штабе. – Или чужой человек в нашем штабе, – аккуратно поправил его Иван. – Иван главный. Москвичу сделать экскурс в местный бомонд с объяснением причинно-следственный связей. Сама не додумалась? – спросил он у дочери. Инев вышел, не дожидаясь ее ответа. Послевкусие скрытой истерики «великого и ужасного» хозяина жизни осталось. – А сразу предупредить нельзя было? – спросил Макс у Екатерины. – Я показала. Насколько позволяла ситуация. – Недовольной гримасой? Это ваше обычное выражение лица, – Макс наслаждался видом ее заливавшейся краской шеи. Ну ее к черту, принцессу местную. Тем более, что главный теперь – юрист. – Макс, осади. Ты тут неправ, это ты змею на груди пригрел. Симпатичную хоть? – Иван подмигнул пиарщику. – Уроды вы оба, – натуральней любого пресмыкающегося гада прошипела Екатерина. Задрала подбородок и вышла. Хлопнув дверью. Папа себя лучше в руках держит. – Рыженькая такая гадючка оказалась, с веснушками на груди, – Макс засмеялся. Было скучно – на тебе интересно и весело. – А, понял о ком ты. Красивая штучка, молодец. Но держись от нее подальше, – Громов хлопнул его по плечу. – Через час приедет Никита Александрович, будешь ему боевой дух поднимать. Похвалой и комплиментами, он после ночных разносов от начальства совсем скис. Глава 6 Вчерашнее пламя триумфа сменилось жидким дымком поражения. Журналисты звонили и звонили с утра и до вечера, в основном Никите, но иногда и Максу, уже прознали, кто его пиарщик. Всем приходилось отказывать в комментариях, ссылаясь на тайну следствия. Теперь уже бывший прокурор города вздыхал и все порывался что-то рассказать своему помощнику по связям с общественностью, но замолкал на полуслове. Весь день они провели в офисе под негласным наблюдением многочисленного штата помощниц. На удивление, никто из них никогда не строил глазки ни пиарщику, ни кандидату. Видимо, гнев семьи Иневых был самым мощным анти-афродизиаком в этом городе. При намеке на главу клана или его дочь сотрудники резко находили куда более занимательные занятия, чем беседы с начальством. Макс опять превратился в самое симпатичное привидение в мире с моторчиком, которое сослали на чердак. Вечером за Никитой заехала Екатерина, молча поднялась, кивнула и ушла. Макса через минут десять пригласил с собой Иван. Юрист опять переоделся в живописные и дорогие лохмотья кричащих цветов. – Команда «расслабляться», – скомандовал начальник предвыборного штаба, резво руливший в сторону уже знакомой Максу сауны. – Я замучался ваш вчерашний креатив разгребать. Хорошо, что наших людей и в полиции, и в прокуратуре хватает. Слили старые дела по взяткам, которым раньше хода не давали за недостаточностью улик. Московские следователи вцепились и раскручивают дело о небывалой коррупции. – А коллекторы? – Забудь, – Иван ответил с холодной интонацией Инева. – Не было никого, официальных договоров скупки обязательств не было, только… предварительные устные переговоры. Их к делу не пришьешь. А вот вымогательство у честных предпринимателей мэрской командой при живых свидетелях – вполне. Говорят, в московском главке драка за командировку сюда шла. Повышение после разгребания этой взяточнической навозной кучи гарантировано. Да и ответчик уже ничего не возразит. Макс смотрел в окно. Он устал от негласных команд и никем не озвученных распоряжений. Для маленького города тут были слишком большие связи, которые он упустил из вида. Он только на обеде сумел отделаться от грустного экс-прокурора города и уединиться на пару минут в уборной. В кабинке он набрал Лену. – Привет, как дела, красавица? – Привет, хорошо, – после сумбурного расставания утром голос тележурналистки был не таким нежным, как вечером накануне. – Милая, а что ж ты не сказала, что ты на надежду местной золотодобывающей отрасли работаешь? – Ты не спрашивал. Да и не я лично, а начальство, он наш главный… – И единственный… – И единственный рекламодатель. Я с ним толком и не работаю. Есть лица, особо приближенные к телу. – Понятно. – Я не буду играть на две команды. – Я тебя и не прошу. Просто, если грядет что-то интересное, ты мне маякни. – Зачем мне это? – еще и бесплатно, но это уже повисло насыщенной паузой в разговоре. – А я тебе что-нибудь….интересное… заранее «солью». Выгодно же. И тебе, и мне. – Это еще вопрос. – Буду считать это ответом. – Мы увидимся сегодня? – ага, не выдержала все-таки. – Сегодня нет, – Макс притворно громко вздохнул. – Нас видели в ресторане вчера…. – И что? – Мы теперь как Монтекки и Капулетти. – Ромео и Джульетта плохо закончили, если ты о Шекспире. – Их любовь была короткой, но чистой и настоящей, если ты о чувствах. Я наберу тебя, как только появится возможность. – Слушай, а тебя совесть не грызет? Ты же женат. – Я тебя тоже об этом спросить хотел. Ты же кольцо вчера видела, – Макса забавлял запоздалый стыд провинциальной звезды. – То есть, для тебя это все так, легко? – Нет. – Макс ничего не собирался объяснять случайной любовнице. Сейчас она сама все за него придумает. – Я по полгода вне дома. Понимаешь? – Хорошо, буду ждать звонка. Мне… понравилась эта ночь, – и журналистка быстро нажала «отбой», видимо, опасаясь сболтнуть лишнего. Но она уже себя выдала, и пиарщик отложил эту информацию в мысленную папку под названием «пригодится». Юрист уверенно вырулил к входу в обитель порока и разврата. Здесь уже были припаркованы еще несколько темных внедорожников. На краю земли европейских дорогих машин не водилось. Здесь ценились японские «танки», огромные, высокие, на которых можно и на охоту, и на рыбалку по топям и бездорожью, и на работу по городским проспектам утром. Легкие и изящные авто не котировались. Проблем с парковкой не было, а дороги были такие, что любой кабриолет оставил бы дно на буграх через пару дней. А еще тут были очень лояльные, хорошо прикормленные дорожные инспекторы, так что на пьянки (и с них) новые знакомые Макса отправлялись на своих «железных конях». Московский пиарщик считал это поразительной самоуверенностью и после любой попойки доезжал до дома только на такси. Одновременно с ними притормозил неприметный, но вместительный микроавтобус. Из него вышли полураздетые проститутки. Неуклюже ковыляя на высоких каблуках, стайка девиц нетяжелого поведения устремилась к двери. Замыкал процессию живого товара уже знакомый Максу бугай. То ли сутенер, то ли охранник. Он привозил девушек и собирал за них деньги. – Уже заказали? – Макс удивился. – Да чего время тянуть до полуночи, все равно позвоним, – Иван хохотнул. – Сегодня у всех был тяжелый день. Людям отдохнуть надо. Они синхронно взялись за ручки дверей машины. – Макс, ты в следующий раз креативить начнешь – позвони мне. Ты, не зная, поднял с илистого дна кучу грязи. – Я уже понял, что кампания должна быть спокойной, – Макс вышел из авто. – Ты никогда не работал в маленьких городах, – Иван шел вслед за ним. – Не наводи лишнего шороха. Тише едешь – дальше будешь. Максу опять стало скучно. Маленький город, все кругом родные, все вокруг свои, один он тут всем чужой. В предбаннике одноразовых подруг уже разобрали. Ивана и Макса ждали три крепко сбитые малолетки с небрежным, но ярким макияжем в чем-то коротком, черном и блестящем. Ни одной брюнетки. Крашеные в столь же дикие цвета, как их будни, дамы даже не изображали интерес к будущим клиентам. Все, как одна, ритмично двигали челюстями – жвачка. Макс отвернулся от живого товара и пошел дальше – в холл, он же бильярдная, он же раздевалка и бар. Подошел к столу, выбрал бутылку попузатей с темно-янтарной жидкостью и стакан. Громов крикнул вслед: «Ты чего, целибат объявил?» – Нет. – Макс уже с удовольствием пил обжигающее пойло. – Настроения нет. – Темненьких сегодня нет, – хохотнул один из подручных Ивана. На нем было только полотенце, полуголая нимфа рядом с ним хихикнула: «Ты тот самый, что Дашку вечно Екатериной называешь? Она говорила, ты чудной какой-то». Макс налил себе второй стакан, почти до верха. Тишина стояла такая, что он слышал, как лилось виски. – Не знаю никакой Даши, – он глубоко вздохнул и залпом выпил еще стакан. – Ну Даша, псевдоним у нее такой, Снежана. Она говорила про дурного москвича… – Снежана, путана, хуяна. Напутала она что-то, – буркнул Макс и начал стягивать с себя одежду. Он пошел в парилку, спиной чувствуя взгляды собутыльников. Ну да, на святое замахнулся, плоть от плоти любимого «бати». Ладно, промолчат. Мало ли что пьяная проститутка болтает. Макс взял ковшик и плеснул от души на камни. Пар пошел такой, что на пару минут на метр от пола ничего не было видно. Сердце в груди ухнуло и начало биться сильнее. Черт, осторожней надо бы, не мальчик уже, то пьянки – гулянки, то жара. – Ты бы поберегся, – послышалось от двери. Макс прищурился, но из-за пара увидел только ноги. Иван грузно сел рядом ним на деревянную полку. – Не мальчик уже, мотор-то так нагружать. Бухаешь каждый день, теперь вот в парилку ринулся после стакана. Пиарщик молчал. – Я тут про Катеньку услышал. Ты совсем дурак? Тебя за лишнее слово в ее сторону разберут и соберут, не факт, что как было. Макс закрыл глаза. Нотаций ему только не хватало. – Я понимаю тебя. Альфа-самка, и все такое. Выделывается много. Так и напрашивается, чтобы ей ее место показали. В постели. Но ты ж ни хрена о ней не знаешь. – Что тут знать? Золотая девочка из золотого семейства. Жизнь вкусная, сладкая и обеспеченная, все на блюдечке с голубой каемочкой, да на белоснежной скатерке, – Макс хмыкнул. – Тут ты не прав. Вот совсем. Начнем с того, что она в семнадцать лет из дома ушла, папа хотел ее на бухгалтерское отделение в лицей местный засунуть, чтобы деньги семейные не чужой человек считал. Ну и замуж за сына старого друга поскорее выдать, чтобы, так сказать, закрепить связи. – А она? – у Макса кружилась голова от духоты, слова Громова долетали через пелену жара и влажности, пот заливал глаза. – А она крутанула хвостом и втихую поступила на бюджет на юридический факультет. Выбила общагу и сказала, что будет жить, как хочет. Батя сказал – ну и живи. Думал, что долго она не протянет на стипендию. – Сразу домой попросилась? – Нет, училась на пятерки и подрабатывала. – Шеф что-то говорил про пирожковую, ты про это? – Он преуменьшил масштабы. Кулинария у нее была. Начала она с пирожков на кухне общаги. Потом с выпечки. Потом в отделении московского банка, который с местной элитой никак не связан, взяла кредит под развитие малого бизнеса. Копейки, но на увеличение оборота хватило. – Папа оценил деловую хватку? – Нет, он считал это настоящим позором. Типа, Инев самый богатый и крутой мужик в округе, а дочурке жрать, оказывается, нечего, поэтому она возле универа после пар за лотком с выпечкой стоит, торгует. – Так он же ей сам денег не давал, – удивился Макс. Логику «богатых и знаменитых» после стольких лет общения с ними он скорее угадывал, чем понимал. – Ну все равно, позорище. Никому же не объяснишь, что такая она, вся из себя, независимая. – Гордиться надо самостоятельными детьми. Обдолбанный мажор на БМВ – вот это позорище. – Потом Катя совсем обнаглела и первый раз за несколько лет появилась дома, чтобы представить новоиспеченного мужа. На саму свадьбу никого из семьи она не позвала. Гудели мы тогда в общаге, – Иван улыбнулся, вспоминая студенческий кураж. – Они и после свадьбы еще год жили раздельно, она в женском корпусе, он в мужском. – Тут-то ее папа и простил? – Ну как сказать. Опять поперек батьки в пекло полезла. Но он быстро навел справки о порядочной профессорской семье, прикинул, что это не самый страшный зять, которого наперекор ему бы притащила Катька. Ну и принял его как родного. И продвигать начал, и в прокуратуру засунул, с еще несколькими протеже. У Инева никогда особых проблем с законом не было. Но он и в дальнейшем их не хотел. – Подожди, мужа принял, а ее не простил? – Макс встал за полотенцем вытереть пот с лица. Надо было выходить, но ему не хотелось обратно в компанию настороженных братков и словоохотливых блядей. – Да, на семейных вечерах Екатерине, как и прежде, отвели роль мебели. Отец им сделал свадебный подарок через год – но квартиру подарил не ей, а главе молодой ячейке общества. С первым чином в прокуратуре он его тоже поздравил – дорогой машиной. – Как-то это странно. Своя же кровь, я думал, клановый принцип рулит. – Он самый. Только курица не птица, а баба не человек. Катерина плюнула на ретроградные жизненные принципы папаши, получила к третьему курсу тот самый кредит и круто развернулась. Арендовала цех, расширила ассортимент, даже кафешку открыла. Первую, в которой появились бизнес-ланчи. Дикость дикая для наших мест, ходить куда-то обедать. В кабаках же ж только бухают, да гуляют вечерами. А тут не столовка задрипанная, а вполне себе пристойное заведение. И по средствам. – И что-то здесь по закону жанра пошло не так, раз сейчас ей папочка командует? – Кризис случился. Аренда помещений была в «баксах», оборудование в лизинге, тоже в валюте. Цеха были в одном из торговых центров отца. И он не сделал ей скидки. Макс попытался себе представить разговор о хотя бы отсрочке аренды в связи с выросшим курсом доллара с таким хозяйственником и по совместительству жестким отцом. Воображение ему отказало. Он уже с трудом дышал, обливаясь потом, сердце гулко стучало, «бум-бум-бум» в ушах. Но он из всех сил прислушивался к Ивану, чтобы не упустить поворот жизненного сюжета Екатерины Алексеевны Иневой-Золотовой. – То есть, возвращение блудного сына не задалось? – уточнил он. – Сыну бы удалось, а с дочерью Инев церемониться не стал. Когда она накопила критическую массу долгов, отец забрал у нее предприятие. Ее оставил управляющей, но это уже, сам понимаешь, совсем не тот коленкор. У нее на подходе как раз второй ребенок был, она закрыла глаза и подмахнула все бумаги разом. – Да уж. Взлет и падение юной миллионерши. – Пошли отсюда, сейчас свалишься с инфарктом, а у нас выборы еще толком не начинались, – Иван рывком поднял Макса с полки и подтолкнул в сторону двери из парилки. Они направились направо, к небольшому бассейну. Макс окунулся с головой, резко вынырнул, выдохнул вверх воздух, слушая, как стучит сердце, постепенно успокаиваясь. – Дорогой мой, гениальный политтехнолог, ты давай, завязывай бухать. Жену из Москвы выпиши на месяц. Или даже на два. Я тебе премиальные под это дело выдам, чтобы было на что развлекать. – Предлагаешь здоровый образ жизни? – Он самый, родимый. Все к нему рано или поздно приходят, кто добровольно, кто принудительно, – засмеялся Иван. – Лучше самому, чем после больничной койки. Макс перевернулся на спину и завис на водной глади. Он пытался представить строгую, затянутую в брендовую одежду начальницу без макияжа и яркой помады, в джинсах и свитере, с небрежной прической, может, даже с косичками. В каком-нибудь дешевом пуховике на рыбьем меху и смешной шапке с помпонами за прилавком с пирожками. Как она подпрыгивала на морозе, улыбалась покупателям, знающим, кто она и откуда, кто ее отец. Она понимала, с чего такой поток клиентов, наплевала на это и втюхивала им выпечку, не реагируя на подколки. Откуда ж она такая взялась, птичка в золотой клетке. Сильная, гордая и забавная пташка, которая ненадолго, но утерла нос самому Иневу. Макс повернул голову вбок. Странно, у него, наверно, идиотская улыбка, и у Ивана почему-то тоже. Ностальгия, видать, нахлынула по беззаботным годам учебы. Лебедев повернулся на бок и в два рывка доплыл до лестницы из бассейна. – Не увлекайся, Макс, – вслед протянул Громов. – Креативом? – Всем. Всем не увлекайся. Глава 6 Очередной день в штабе шел своим чередом. Сотрудницы передвигались от стола к столу. Собрав три – пять коллег, стайка ухоженных дам отправлялась в столовую. Чай-кофе они, казалось, пили круглый день. Размеренность, – думал Макс, глядя на своих соратников по предвыборной борьбе. – Размеренность – это стиль жизни преуспевающей провинции. Тише едешь, ну и так далее по тексту. Спешить никуда не надо, потрясений особых нет, каждый день похож на предыдущий, и ты знаешь, чего и от кого ждать. Через пять рукопожатий, а здесь, скорее через одно, ну или два максимум, ты знаешь все о своих соседях, коллегах и родителях одноклассников своих детей. А если ты о чем – то не в курсе, то окружающие не преминут восполнить информационные пробелы в твоей картине мира. От сведений, что рыжая Анька из второго подъезда вся в легкомысленную мать, поэтому она так быстро вышла замуж за глупого блондина, и вместе они растят черноглазую и чернобровую дочь. До советов, где лучше на базаре мясо сегодня не брать, ведь у Саныча выходной по вторникам, а гости из южных республик дежурному ветеринару в лабораторию кусок из одной филейной вырезки сдают, а на прилавке ляжек хватит на пятерых баранов, и лишних явно не проверяли. Размеренность Макса, с одной стороны, угнетала, с другой – давала люфт времени, чтобы узнать последние новости на узкоспециализированном профессиональном сайте о политическом пиаре. Настоящих инструментов эффективного воздействия на электорат, да и универсальных рецептов особо не было – дураков нет хлебом делиться – но вот на форуме в рубрике «Не срочно. Неофициальное сообщение» под сокращенными названиями республик и областей кратко описывали самые курьезные и трагические случаи из последней практики. В Ливанове, Макс ухмыльнулся, до сих пор перемалывали подробности его последней кампании. Эх, вот веселье было. Полная свобода действий, безразмерный бюджет, все кандидаты его ровесники, или даже моложе, соглашались с любыми, даже на первый взгляд безумными идеями. Хорошо они тогда шороху навели. Жаль, что выяснилось, что Макс пожадничал и параллельно, хоть и удаленно, давал советы одному из конкурентов. Чуть не побили. В Московской области кандидатов поделили уже за год до выборов в городскую думу, начали прикармливать будущих избирателей. Зря они так, прикинул Макс, через год праздниками во дворе и скамейками возле подъезда уже не обойдется, придется стеклопакеты в квартире каждой бабуле в округе делать. Правда, там другие финансы. Ладно, может, еще попаду в обойму. Если здесь не накосячу. О, Новорядсково. Выборы муниципального уровня в этой ветке почти не упоминались – мелок масштаб для акул политического пиара – но из-за тройного убийства и последующего самоубийства в местной мэрии дискуссия развернулась на несколько сотен сообщений. Так, Макса похвалили. Ну как Макса, никто толком и не знал, что он на Севере. Отметили резвость пиарщика, который вовремя вытолкнул городского прокурора на гребень информационной волны после разборок в стиле Дикого Запада. И… пожалели. Макс, нахмурившись, читал одно из последних сообщений: «Совсем не удивляюсь новостям из этой #опы мира. Мои соболезнования тому, кто туда сунулся. Там в заказчиках конченые отморозки. Санек поехал бабла поднять, до сих пор в аппарате Елизарова на больничной койке, ни за что ноги сломали». Макс проверил профиль писавшего – был на сайте неделю назад. Не особо надеясь на ответ, он все-таки отправил автору грозного предупреждения личную просьбу раскрыть подробности. Или хотя бы фамилию незадачливого «Санька». Краем глаза он заметил одного из подручных Ивана, который явно направлялся к нему, свернул страницу с сайтом и уставился на текст статьи, которую планировали разместить на следующей неделе в местной прессе. Строчки сливались в одну мутную рябь, а портрет гордо улыбающегося прокурора города рабочего энтузиазма не вызывал. – Максим Андреевич, – обратился к нему невысокий, крепко сбитый парнишка лет 20-ти. – Ваша помощь нужна, мы Ивана Игоревича найти не можем. – Кого-то опять застрелили? – пошутил пиарщик. – Да черт его знает, – Саша, да, Саша, так его звали, был тих и серьезен. Он огляделся по сторонам. – У Екатерины Алексеевны в офисе шухер нездоровый, ментов вызвали, по-тихой разрулить надо, а из начальства никого. И Никита Александрович телефон не берет. – А Иневу позвонить? – поинтересовался Макс. – Вы и позвоните, я… кто я такой ему звонить, да и непонятно, чо там ваще, – парень повел плечами, мол, господа хорошие, решайте свои дела сами, мы люди простые, делаем только то, что скажут. Макс схватил куртку. – Так, вези-ка меня в офис к Золотовой. И сбросьте Ивану Игоревичу сообщение, что я туда еду. На ресепшне предприятия пищевой промышленности ООО «Екатерина» всхлипывала молодая блондинка. Она держалась рукой за алеющую щеку и что-то объясняла полицейскому в форме, показывая рукой на всклокоченного мужчину в углу. Буян, лет сорока, с заплывшими жиром щеками, бесформенного вида, в спортивных штанах, майке-алкоголичке и шлепанцах на босу ногу порывался встать, но его каждый раз спокойно, но уверенно возвращал обратно еще один страж порядка. Еще несколько его коллег кружили по холлу, разворачивая обратно как любопытных с улицы, так и сотрудников из коридора офиса. Людей в форме тут было даже больше, чем надо для того, чтобы утихомирить одного хулигана, отметил Макс. Он взглядом выделил сотрудника правоохранительных органов постарше и уверенно двинулся к нему. – Гражданин, покиньте помещение, – махнул в сторону выхода полицейский. – Я консультант по выборам семьи Золотовых. Иневых, – поправился Макс. – Максим Андреевич Лебедев. Представляю интересы супруга Екатерины Алексеевны. Что тут произошло? – Эммм, – полицейский явно пытался определить статус незваного гостя, но решил, что фамилией «Инев» в этом городе просто так швыряться будет только сумасшедший. – Да «хулиганка» тут. Ворвался бывший муж одной из сотрудниц, окно побил, напал на секретаршу, пытался к управляющей, Екатерине Алексеевне прорваться. – Она здесь? – Нет, никого из начальства нет. – Сука, сука она, – завыл из угла неудавшийся террорист. – Убью, и Светку убью, и Катьку суку убью. – Рот закрой, гражданин, – процедил один из полицейских. – А то еще за угрозу убийством сядешь. Мужчина попытался встать, его опять усадили. – Суки они обе, суки. Сбежала, сбежала блядь, со всеми деньгами, все долги мне оставила, сука-сука-сука-а-а. Ему скрутили руки за спиной и повели в сторону выхода. – Как оформлять будем, гражданин? – Хулиганство. На 15 суток потянет? – спросил Макс. – Ну тут и нанесение легких телесных потянет, при желании, – посмотрел на секретаршу полицейский. – Он к кабинету, а я вышла, а он мне как залепит, как заорет, – у жертвы прорезался голос. – Он…. – Так, дышите глубже, – подскочил к ней Макс. Он осторожно отвел руку от лица, пригляделся, да вроде только пощечиной обошлось. – Вы отскочили? Девушка закивала. – Вас есть кому подменить? Она продолжала кивать как китайский болванчик. – Сядьте, – Макс огляделся. – Вон на тот диванчик. Где кулер. Налейте себе воды и пейте. Маленькими глоточками. Он вернулся к полицейскому. – Уважаемый …. – Старший лейтенант Керчев, – запоздало представился полицейский. – Старший лейтенант Керчев. Очевидно, что это бытовое хулиганство, совершенное нетрезвым лицом. Что он тут кричал – никто не слышал. Залетел, бузил, был остановлен доблестными служащими законам и порядка и изолирован от общества. Керчев с облегчением вздохнул. Уфф, есть на кого свалить, на Иневского этого, консультанта. А то ж скандал. Орал мужик как потерпевший, матом крыл, в кабинет к управляющей рвался, скандал. А у них тут выборы, такого не надо. Ну, все, голову ломать не придется, только своему начальству доложить. Он зачем-то отдал честь этому гражданскому и пошел к выходу. Макс присел на диванчик, где потерпевшая цедила воду из стаканчика. Симпатичная, отметил он, только совсем молоденькая. – Здравствуйте, – он непроизвольно попытался скопировать фирменную кошачью интонацию Ивана. – Меня зовут Максим. – Танечка, – зарделась девица. – А теперь расскажите мне, Танечка, кто этот страшный буян, и почему он так орал на вашу начальницу. Румянец резко сошел с лица Тани, она уставилась в стенку. Да что ж вы тут такие все вышколенные, с внутренним цензором, ругнулся Макс. – Танечка, – еще мягче обратился пиарщик. – Я работаю на Иневых, я занимаюсь пиаром мужа Екатерины Алексеевны, работаю на Инева старшего. Мне можно рассказать. – Вы вроде не местный, москвич? – Да. – Заметно, одеты не так, как наши. Ну хорошо, в смысле, модно, красиво, – зачем-то она начала объяснять. – Не важно, я не обижаюсь. Сам москвичей не люблю. Жизнь настоящая – она в регионах. И самые красивые женщины тоже. Таня закусила нижнюю губу, поморщила носик и начала строчить как из пулемета. – Это Пашка, ну Павел Ледушкин. Это муж бухгалтера нашего, главного, Светланы Ивановны. Она, вроде как училась с Екатериной Алексеевной в вузе, но та осталась в юридическом, а эта бросила и на бухучет ушла. Работают уже сколько вместе, лет десять. А у Светланы Ивановны, муж этот, он алкаш, и игрок, картежник, и как в запой уйдет и проиграется, вечно руки распускает. Она вечно с бланшем, то с одной, то с другой стороны. Но дети же, вот, ради детей и жила. Говорят, проигрался он сильно, еще и кредитов набрал, и это все тоже проиграл. Там коллекторы уже зверствовали, и домой к ним приходили, и нам на работу звонили. Они еще сволочи такие, знаете, звонят, вот прям по всем номерам рабочим, и говорят, что типа, ищем вашего бухгалтера, жену должника, воры они, деньги взяли, возвращать не хотят. Позоруха, конечно. А позавчера Екатерина Алексеевна орала на Светлану Ивановну. Сильно орала, конечно, зря она, бухгалтер наш четвертым беременна, живот такой большой, зря она. Золотова, – уточнила с ясным взором Танечка, видимо, считая, что рожать одного за другим от того, кто бьет жену и пропивает семейный бюджет нормально. – Недостача большая вскрылась. Как бы не Светлана Ивановна кредит решила из кассы покрыть. А Екатерина Алексеевна… – Таня запнулась. Макс оглянулся, к ним быстро приближался Громов. Лебедев встал с дивана, предчувствуя, что юрист семьи Иневых не даст ему дослушать эту увлекательную историю. Слишком уж сумрачен был взгляд начальника штаба. – Что Екатерина Алексевна? – поторопил девицу Макс. – Она ее, Светлану Ивановну, заставила квартиру продать. За долги. – Таня вжалась в диван, смотря на Ивана. – Блять, – только и смог сказать Макс. – Да пиздец, – согласился Иван. – Домой, – приказал он Танечке. – О том, что здесь было – молчи. Ни маме, ни бабушке, ни подружке-веселушке, никому? Ясно? Таня закивала. – Что она тебе рассказала? – Громов уставился на пиарщика. – Много. Интересного. – Макс пытался не смеяться. – Тут кто-нибудь в курсе, что девяностые давно закончились? У вас тут так весело, что ж мне так скучно? – Будет и на твоей улице праздник, – Иван жестко взял его под локоть. – Ты еще громче ори, на соседней улице не слышали. Поехали отсюда. У юриста зазвенел мобильный. Никаких тебе сюсюкающих мелодий из последнего хит-листа на радио, или смешных фразочек. Просто звук старого телефонного аппарата. Иван одной рукой тащил Макса на улицу, второй достал из кармана джинсов сотовый. Макс краем глаза увидел фамилию абонента «Золотова-Инева». Странно, вроде друзья – однокашники. Так официально, мелькнуло у пиарщика. Но сейчас ему было важнее, что его как нашкодившего котенка тащат на улицу, только вот не он в этот раз перевернул фикус и нассал в углу. – Да, – ответил на звонок Иван. – Не могу говорить. У тебя в офисе бывший Светки шум устроил. Нет, без последствий. Вроде закрыли его на 15 суток за хулиганство, проспится. Вы как? Да. Тут Макс нарисовался. Охрана твоя перебдела. Нет. Потом обсудим. – Спроси, как поживают остатки ее атрофированной совести? – весело заорал Макс. Иван закатил глаза, нажал отбой и спрятал телефон обратно в карман. Они уже были у машины. – Ты меня еще запихни в нее, – подсказал Лебедев. Мир снова наполнился звуками и запахами. Больше всего он любил устраивать кризисные ситуации в штабе у конкурентов и устранять такие же на своем поле. Как раз сейчас его навыки борьбы с преградами, которые клиенты создают себе сами, должны пригодиться. – Обошлось, – выдохнул в машине Иван. Макс приуныл. Триумфальное наведение порядка откладывается. За пятнадцать километров от Макса и Ивана Екатерина крутила в руках телефон и изо всех сил старалась смотреть на дорогу. – Ка-а-ать, – подала голос с заднего сидения Светка. – Останови, а, чет меня опять мутит. Екатерина аккуратно сбросила скорость и припарковалась на обочине. Осмотрелась. Вроде ни души. – Пошли, воздухом подышим, до закрытия посадки еще полчаса. Светлана, грузная, неповоротливая – восьмой месяц беременности – чуть ли не задом вперед выползла из машины. Она согнулась, схватилась за поясницу, медленно выпрямилась и начала жадно хватать воздух ртом. – Тихо, подруга. Смотри, еще рожать начнешь в дороге, в самолет не пустят. – Катя схватила с соседнего переднего сиденья воду и передала бывшей соседке по парте в университете. – Не, после всего, что мы замутили, так запороть все, – Света хихикнула. – Маленький потерпит. Он знает, что мамочка о нем думает, мамочка все теперь сделает правильно. – «Мелкие» твои уже у тетки. Она смс сбросила. – Катя показала сообщение в телефоне. – Ты помнишь, что дальше после транзитного зала? – Покинуть его, выкинуть билет на Волгоград и перерегистрироваться на Хабаровск. – Света дышала уже медленней. Лицо начало розоветь. Тем сильнее выделялся лиловый синяк на скуле под левым глазом. – Второй билет на – та-да! – пропела Катя. – Светлану Ивановну Кисунову. – Ванька успел? – Да, неделю назад ты зарегистрировалась законным браком с неким …Корнеем Сергеевичем Кисуновым. Ваня специально ездил в ебеня какие-то, командировку организовал, и там все устроил. Свидетельства о рождении детям он тоже поменял на твою новую фамилию. И паспорт у тебя тоже новый. Спрячь пока. – Вот вы отморозки, оба. Всегда такими были, с первого курса. Я думала. Думала, что не выгорит. Прибьет меня муженек, и финита ля комедия, – Света резво полезла обратно в машину. – Поехали, новая жизнь ждет. – А номер счета? – Он у тебя в сейфе на работе в красной папке. Я вчера вечером тебе оставила с запиской. – Света потрясла пустой бутылкой. – Есть еще вода? – Подожди, гляну, – Катя одной рукой держала руль, второй начала шарить в бардачке. – Эй, эй, черт с ней с водой, на дорогу смотри. – заверещала Светка. – В самолете попью. Ты только это, с деньгами аккуратней, особо не свети большие транши. Кусками кидай. – Я что, дура, по-твоему? – Катя лихо завернула на стоянку аэропорта. – Все, дальше сама, дорогая. Не могу я тебя провожать. Вопросы пойдут. Света навалилась сзади с объятьями. – И не попрощаться по-человечески. Спасибо тебе, спасибо, спасибо. – Тебе спасибо. Да не реви, увидимся еще, – Катя накрыла своей ладонью руку однокурсницы. – Ты уж береги себя. И с мужиками поосторожней, хоть пару лет, ладно? – Больше никогда. Никогда на меня ни один урод палец не поднимет. А поднимет – откушу, – воинственно ответила жертва домашнего насилия. – Береги себя, – сказали они одновременно, глядя в зеркало над водительским сиденьем. – Удачи, – опять прозвучало в унисон. Глава 7 Макс снова сидел в кабинете Инева старшего, заставленного охотничьими трофеями. Он и Громов искоса наблюдали за единственной дочерью семейства. Бледная, но собранная и подтянутая. Она сидела, закусив губу, нарочито пристально изучала кусок стены в аккурат над правым плечом отца. Алексей Петрович чуть брезгливо, с металлом в голосе отчитывал Екатерину. – Если сейчас по городу пойдут слухи, что ты чуть ли не пытками, побоями многодетную, беременную женщину оставила без кола и двора. Что выгнала ее из города без обратного билета. – Она украла из кассы полтора миллиона, – лениво протянула Катя. – Развела с мужем. Зачем? – уже почти кричал тесть кандидата в мэры. – Это они уже без меня решили еще месяц назад. А он, видимо, в запое был, не помнит, что в суде был, – парировала Екатерина. – Я тебе слова не давал. Ты чем думала, когда в судью поиграть решила? У тебя муж прокурор, выборы в разгаре, ты как жена Цезаря должна быть вне подозрений. – Можно подумать, я раньше давала кому-то повод, – Екатерина начала огрызаться. – Ты не имела права принимать такие решения. Это не твое предприятие. – О, уже предприятие. А пока было мое, была «пирожковая». – Ты только управляющая. Еще на пару месяцев. Потом я поставлю другого руководителя, тебе есть чем заниматься. Твоя мать с благотворительным фондом не справляется. – Я приняла решение и выполнила его. Не вижу смысла это обсуждать, – Катерина встала и уставилась на отца. – Это. Не. Твое. Предприятие. – А у тебя воровать можно? – Нет. – И я думаю, что нет. Я не могла дать слабину. Все знают, что после выборов будет новое начальство. Там и так разброд и шатание в коллективе, слухи о сокращениях. Если бы я ей простила, или написала заявление в полицию, все бы восприняли это как сигнал «Можно». Все можно свалить на бухгалтера. У нас слишком много точек реализации и большой поток «налички». За каждым, кто его принимает и сдает в общую кассу, не уследить. – Она все деньги вернула? – Нет, квартира ушла не за полную цену. – Владимир оформлял? – Да, дядя, продаст ее по рыночной стоимости, это покроет убытки по кассе кулинарии. – Я принимаю твои доводы. Но ты не права. – Я Инева. Ты бы сделал тоже самое. Екатерина развернулась и вышла из кабинета. – Была б она парнем, цены бы ей не было. Но у баб другое предназначение, – сказал Инев – старший после того, как закрылась дверь. – Максим, я хотел похвалить вас за проделанную работу. Макс застыл. Комплиментов он не ждал, платили бы вовремя. Но это что-то новенькое. – Мне позвонил деловой партнер из Москвы, он член правления столичного экономбанка – продолжил Алексей Петрович. – Сказал, что видел моего зятя по центральным каналам и удивился, что я не потратил на это почти ни копейки. Интересовался политическим технологом. Он сам баллотироваться в Мосгордуму в следующем году будет, и еще пара хороших людей. Он прилетит на инаугурацию Никиты в сентябре, я вас познакомлю. У Макса гулко бухнуло сердце и упало куда-то вниз. Такого эффектного возвращения в большую игру он не ожидал. Другие гонорары, качественно иной уровень, а там, глядишь, через пару лет, он и на кампанию в Государственную Думу единолично устроится вести какого-нибудь кандидата. – Так что благодарю. И жду усердной работы. Иван встал, Макс поднялся за ним. Аудиенция закончена, король закончил судить и одаривать верноподданных, надо уходить, пока не передумал. Екатерина не уехала от офиса отца. Из-под капота ее внедорожника – конечно же японского, большого и черного – валил пар. – Вань, подбрось до центра. – У вас же с Никитой через несколько часов интервью для газеты на другом конце города. – Что-то случилось, зам по кадрам попросила срочно приехать. В машине Макс вспомнил, что одна из его бывших любовниц сейчас на интернет-канале ведет проект о деловых женщинах. Ей как раз нужны были героини из глубинки. Он с жаром начал рассказывать об этом Ивану и Екатерине, но заметил, что оба с каким-то недоумением на него смотрят. – Максим Андреевич, вы издеваетесь? Папа, – с ударением на последнем слоге, на французский манер, – протянула Катя, – Взбесится. Мы тут всю кампанию лепим из меня примерную домохозяйку. Да и скандал этот с хищением бухгалтера. Лишнюю волну поднимем. Она отвернулась к окну. – Да там акцент в программе идет как раз на то, что выдающиеся женщины успешно совмещают карьеру и семью. Снимем вас вдвоем с детьми дома за ужином. – Макс, не получится, – Иван явно пытался поставить точку в разговоре. – Да почему? – Пиарщику не терпелось поразить воображение Инева-старшего стахановскими переработками при минимальных затратах. Чем лучше он себя покажет, тем на большем гонораре сможет настоять со следующими заказчиками. – Тема закрыта, – отрезала Екатерина. Макс разозлился. Все ей не так, все не эдак. Привыкла к людям как к расходному материалу относиться. Так свою бурную юность непокорную и пережила. Мол, потерпите, смерды, мое божественное присутствие в обшарпанной общаге рядом с вами. Я с золота ела, на золото и вернусь. Забавный образ бедно одетой торговки пирожками возле универа, смешные косички и шапочка с помпонами улетучились. В реальности перед ним была самоуверенная, холодная и расчетливая гадюка. Опять в деловом костюме алого оттенка, с идеальной гладкой прической, из которой не выбивалось ни одно волоска. Столь же эффектный, но и почти незаметный макияж. Красная помада. Яркая, но не настолько, чтобы это смотрелось пошло. Все в ее облике было продумано до мельчайших деталей. Красивая, но недоступная. Богатая, но элегантная. Сука бессердечная. То его как мальчика шпыняет, то беременных женщин мучает. И кого – старую если не подругу, то точно знакомую. Шпаргалками, небось, перед экзаменами делились, на двоих одну сосиску в буфете студенческом брали. Столько пережили. И на тебе – за несколько дней Екатерина раздавила морально и ограбила материально бывшую соратницу по учебе и бизнесу. – Я все спросить хотел, каково это, угрожать жертве мужа – тирана, запуганной, беспомощной, на сносях? – Макса понесло. Иван резко затормозил. Уже приехали, оказывается. Но все равно резко. – Отлично. В перерыве между топлением котят и сбрасыванием младенцев со скалы очень освежает, попробуйте, – елейно пропела Екатерина, выходя из машины. Первый закон связей с общественностью она знала «на отлично» – никогда не оправдываться. – Почему вы все мои идеи воспринимаете в штыки? Это хорошая, бюджетная возможность лишний раз пропиариться, – Макс вышел за ней, отмахнулся от Громова. – Бюджетная? А сколько будут стоить авиабилеты для съемочной группы, проживание и программа развлечений? Так они за свой счет к нам и полетят, – на ходу ответила Катя. – Стрингеры снимут. Местных нанять будет недорого. – Это вы кого предлагаете, вашу любовницу из команды конкурента? – она зашла в здание, Макс продолжал идти следом. – Да какая разница, – Макс тоже не собирался оправдываться. – Почему не использовать возможности, если они есть? Уже знакомая ему Танечка нервно улыбнулась грозной начальнице. Она с испугом глянула на Макса. Что ему опять тут надо? Вдруг рассказал то, что она здесь на нервах наболтала. Иван Игоревич тогда на Таню та-а-ак посмотрел, ну точно жди беды. И зачем она только рот открыла. – Екатерина Алексеевна, вас ждут в кабинете, – дрожащим голосом доложила она шефине. – Макс, разговор закончен. Увидимся на интервью. Впрочем, можете не приходить, я и без вас прекрасно справлюсь. – Нет. – Макс пошел за ней. Катя остановилась на пороге, Лебедев чуть на нее не налетел. Золотова – Инева как-то с натяжкой улыбнулась и еще раз попыталась избавиться от надоедливого пиарщика. – Максим, мы обсудим это позже. Я… подумаю над вашим предложением. Странная перемена, подумал он. В кабинете были две женщины. Одной явно за пятьдесят. Дородная, с перманентными выжженными кудрями и тяжелыми золотыми украшениями, она осуждающе смотрела на девушку лет двадцати. Судя по белому чепчику и синему фартуку – та работала либо официанткой, либо продавщицей. На столе стоял пакет с какими – то продуктами. – Вот, смотрите Екатерина Алексеевна, я ее за руку поймала, опять вытащить пыталась, – вскинула подбородок старшая. Завхоз, что ли гадал Макс. Или управляющая в магазине. – Лена, – Катя поморщилась, как от боли. – Леночка, я же просила. Если тебе что-то надо – подойди и спроси. Начальница дошла до стола, взяла пакет и отдала его неудавшейся воровке. – Тебе аванс нужен? – не стала ждать ответа. – Ольга Леонидовна, выдайте ей аванс. – Так рано еще, Екатерина Алексеевна, через неделю только. – Выдать. Остальным не говорите, – она добралась до кресла и начал массировать виски. – У меня болит голова, мне еще к интервью готовиться. Все свободны. Потерпевшая неудачу Немезида вытолкала Максима и Лену в коридор. – Ах ты, ж профурсетка. Втерлась в доверие. Екатерине Лексевне и так нелегко, то скандал, то выборы, и тут, ты, дурища, со своими булками. Последний раз это, ты меня слышала? Последний раз. И в воскресенье это выйдешь работать без отгула, поняла? Возвращайся в ларек. Девушка посмотрела на нее большими глазами, и, не меняя пустого взгляда (Обдолбанная, что ли, удивился Макс), с пакетом побрела к выходу. – Ну что ж это такое. Взяли дурочку на работу. Не, она исполнительная, конечно, но тупая же. Детдомовская она, – пояснила Ольга Леонидовна Максиму. – Вот, жалеют ее. А я – следи. У нее ум за разум зайдет, то товар с витрины есть при покупателях начнет, то в сумку кладет и домой несет. Ну, сказала бы, что денег нет, что мы нелюди какие, вошли бы в положение, эх. Словоохотливая собеседница махнула рукой и побежала догонять непутевую сотрудницу. Глупая воровка показалась Максу немного знакомой. Видел, наверно где-то. Но где он мог встретить девицу с ярким макияжем, неестественно красными волосами и обгрызанными ногтями? Он перебрал в уме женщин легкого поведения, которых регулярно приглашали в сауну, нет, там такой «первой красавицы на деревне» не было. Макс перевел взгляд на дверь кабинета, за которой мучалась от головной боли жена будущего мэра Новорядсково. Он мысленно вдруг увидел в ее кресле смешную семнадцатилетнюю первокурсницу с косичками. ++++ Через пару часов Максим смотрел на идеальную пару с фотографии какого-нибудь зарубежного журнала. Молодые, красивые, стройные Никита и Екатерина сверкали голливудскими улыбками на фотосессии для местного журнала. Слишком глянцево, решил он. Слишком смело для глубинки. Тут идеальный политик – это знающий хозяйственник с брюхом, сединой и мясистым затылком. И жена такая же, под стать. А-ля Никита и Нина Хрущевы. Или двадцатилетняя грудастая студентка, которая прикинула счет в банке и тут же воспылала страстью. К дедушке, конечно же. Такие пары в глубинке мезальянсом не считаются. А вот успешные, амбициозные, при этом еще недостижимо холеные, богатые вызывают подсознательную классовую ненависть. Никуда она не делась из страны, в которой раз в сто лет, или еще того чаще необходимо потрясти силушкой богатырской. Так чтобы, ух, в деревнях дома горят, а в городах матросы туда-сюда за кровопийцами по всем подворотням, а потом фонари под тяжестью повешенных шатаются. Затем раскаяние, осознание, застой, забытье – и по-новой. Традиции, знаете ли. Нет, к таким Джону и Джеки Кеннеди местного разлива провинция еще не готова. Макс ободряюще улыбнулся своим клиентам, стараясь пока не думать, кто из них бесит его больше. Инфантильный будущий мэр или его чересчур самостоятельная стервозная жена. Он подошел к фотографу и журналисту и прошептал им пару фраз. Те махнули осветителю и начали менять композицию. Екатерину попросили улыбнуться одними губами и смотреть только на мужа. Никите скомандовали сделать серьезный взгляд. – Любящим взглядом, Екатерина Алексеевна, – пропел Лебедев. – Никита Александрович, больше брутальности. Представьте, что вы в суде, клеймите убийцу – рецидивиста перед присяжными. Никита выпучил глаза и стал похож на аквариумную рыбку. Глупую золотую рыбку с разноцветным хвостом. Да уж, душегуба бы оправдали, лишь бы на это не смотреть. Макс умоляюще взглянул на фотографа. – Вы не переживайте, – хохотнул добродушный толстый бородач, – там в соседней комнате есть, чай, кофе. Передохните пока, мы тут сами управимся. Пиарщик решительно отправился за кофе. Он был уверен, что Катя испепеляет его взглядом. Она только на съемочной площадке узнала, что интервью берут у ее супруга. А от нее требовалось только попозировать для пары фотографий, не затеняя красотой и интеллектом следующего градоначальника. Дзинь, отозвался сотовый в кармане джинсов. Макс включил аппарат. Сообщение от телевизионщицы Лены: «А я думала, что ты из столицы». И ссылка на какую-то статью в интернете. Он открыл ее на ходу и читал, пока насыпал себе кофе и сахар, добавлял кипяток. В итоге Лебедев поперхнулся горячим напитком, когда добрался до абзаца, посвященного ему. «Началась тяжелая пора черного пиара в нашем любимом, прежде спокойном городе. На форумах и в социальных сетях распространяют откровенную ложь о состоянии дел в Новорядсково. Ничего удивительно. Ведь автор этих текстов явно не из этих мест. Он как пресловутое животное ищет и находит грязь везде. Поток явно заказной чуши озвучивает некто с нижегородским акцентом, что только подтверждает, что умами наших достойных земляков пытаются завладеть варяги». «Сволочи», – Макс еще и пролил на себя кофе. Намек на его провинциальность вывел его из себя, как и любого ассимилировавшегося «понаехавшего» в столицу Родины. Сам он родом не из Москвы, скорее из дальнего Подмосковья. Но вуз он закончил в первопрестольной, там же начал работать, купил жилье и перестал беспокоиться из-за прописки еще в те времена, когда из-за ее отсутствия могли задержать и причинить массу неудобств стражи порядка. Неделю назад Макс написал тексты нескольких роликов на тридцать секунд. Ничего особенного. Фотографии ветхого жилья, живописных помоек и бездомных возле социальной столовой. Зарисовки из жизни тихого городка, в котором обычно все настолько спокойно, что на признаки неблагополучия добропорядочные граждане предпочитают закрывать глаза. И буквально несколько фраз вроде «Доколе, Новорядсково?». Озвучивать пришлось самому, героев не нашлось. На заказ голоса в другом регионе денег не было, монтировал он провокационные творения в штабе с несколькими энтузиастами – любителями буквально «на коленке». А что делать в условиях тотального дефицита предвыборного бюджета? Жуткое сочетание для любого политического технолога, но после разговора с Иневым Макс воспринимал эту кампанию как инвестицию в будущее. Значит, ролики выстрелили как надо. Он тут же отправил по смс просьбу помощнице проверить соцсети и собрать отклики и комментарии. Нижегородский, значит, ну-ну. Он вернулся в павильон. Фотосъемка закончилась, Никита, все еще в образе супермена отечественной Лиги Правосудия, с надутым видом давал интервью. Серию комиксов с ним, что ли замутить, прикидывал Макс. Нет, здесь такого креатива не оценят. Екатерина сидела рядом с мужем и интервьюером, ни жестом, ни взглядом уже не выдавая своего раздражения. Макс решил не вмешиваться в беседу, все равно он потом увидит и текст статьи, и макет страницы журнала, если что, сам внесет правки. Он подошел к фотографу и попросил показать снимки на фотоаппарате. Пролистнул исходники. Последние получились очень даже неплохо. Когда кандидат перестал пучить глаза. Он достал свой телефон, чтобы отправить смс Лене: «Спасибо, забавно». Меньше через минуту прилетел ответ, проверяла, ждала, видимо: «Расстроился?». «Хоть горшком назови, только в печь не сади», – набрал Макс. От телевизионщицы вернулась россыпь смайлов – улыбок. Выдержанная дама оказалась. Ни охов, ни вздохов, ни вопросов «как дела», «как самочувствие», ни пожеланий доброго утра (обеда, вечера, пятницы). Одно сообщение за неделю, и то по делу. Надо будет позвонить ей вечером, решил Макс. После того инцидента с разоблачением в сауне он начал испытывать отвращение к местным проституткам. Страшные, тупые, еще и болтливые. Попросить о смене фирмы-поставщика мужских утех он не решился, разговоров о его «повернутости» на дочке шефа было бы еще больше. Да и вряд ли тут большой выбор компаний ночных бабочек. Одни и те же сутенеры рекрутируют и поставляют свежее мясо. Не, надо для разнообразия повстречаться с одной любовницей. Мысли о временной моногамии прервал звонок от жены. Вот нюх, восхитился Макс. За тысячи километров чует левое направление мыслей благоверного. Без особого толка, конечно, но интуиция у Натальи была отменная. Ей бы цены не было в каком—нибудь следственном отделе. Да и вообще, цены бы ей не было, если бы она хоть где-то работала. Пока она только ходила на бесконечные курсы иностранных языков и закрепляла теорию на практике в путешествиях. Максим безропотно оплачивал ее учебу, все поездки, но только в компании со знакомыми ему семейными парами. Или со своей мамой в нагрузку. Жену одну, или упаси боже с незамужними подружками, он никуда не отпускал. Начнется там языковая практика, ага, «йя, йя, даст ис фанатастиш», и все в том же духе. – Да, любимая. – Привет, муженек. – Ты взяла билеты? – Да. В Испанию. – Ты случайно кнопки на сайте перепутала? Они там рядом стояли? И – Испания и Н – Новорядсково? – Макса эта новость развеселила. По жене он не соскучился, последние полгода она ныла, а он изобретал любые поводы, чтобы меньше проводить времени дома. Разлука и расстояние, по его мнению, им пойдут на пользу. Вернется он «на коне» – с деньгами и перспективой еще больших доходов. – Эм, да тур подвернулся «горящий», два места по цене одного и перелет бюджетный. Мы с Проскоковыми четыре путевки по цене двух купили, – Наташа бойко тараторила в начале и замедлилась к концу. Она ждала чего угодно, только не такого спокойного тона. – Я не могу сказать, что я доволен, – нарочито грустно сказал Макс. Еще поймет, что он не расстроился, точно сюда прилетит. – Но если тебе так это нужно… – Ты же еще заработаешь, – начала оправдываться жена. – Да и до конца выборов немного осталось. Придумаем что-нибудь. Я так давно нигде не была. У меня уже акцент русский явный проскальзывает, я вчера на встрече с испанским клубом была, вот все заметили. Нужно погружение в языковую среду, ты же понимаешь. – Понимаю. И желаю тебе приятного шоппинга в Милане. Пока твой муж мерзнет тут в краю оленьем, – Макс не забыл поселить в душе подруги жизни чувство вины. – Я обязательно приеду. Только чуть позже. Я люблю тебя, – она бросила трубку, не став ждать продолжения упреков. Макс тут же набрал Лену. – Привет, красавица. – Привет. – Какие планы на вечер? Поехали в сауну? – В сауну в этом городе ездят только проститутки, – фыркнула Лена. – Правда? Понятия не имел, – фальшиво удивился Лебедев. Он молчал. Ждал встречного предложения. – Может, поужинаем? – Давай у меня? – Макс выдержал паузу. – Поужинаем. – Как-то это особо от сауны не отличается. По сути. – Выйдем мы в ресторан. Увидит тебя со мной твое начальство. Или кто из коллег. И какие разговоры пойдут? Что ты работаешь на штаб конкурента? – Тут ты прав, конечно. Просто все это…. – Все это сложно. – Макс подхватил ее грустную интонацию. – Я соскучился. Давай через два часа у меня? – Я тоже соскучилась. Так мило, что ты за меня беспокоишься. Увидимся. Глава 8 К Максиму подошли Никита и Катя. – Вас подбросить, Максим Андреевич? – Никита так и не сподобился за несколько месяцев перейти на «ты». Пиарщика это устраивало. Он где-то читал, что группа полярников перед годовой экспедицией установила несколько правил. Никакого мата и спиртного. Обращение друг к другу исключительно по имени и отчеству. Вышли из 12-месячного заточения на Северном полюсе добрыми друзьями и в отличном здравии. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=42757259&lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.