Первооткрыватели (из рассказов геолога)

Первооткрыватели (из рассказов геолога) Анатолий Музис Самолет аэрогеофизической съемки терпит бедствие из-за непогоды в затаеженном Забайкалье и вынужден сесть на аварийную посадку в снегах. К нему высланы спасательные отряды. Из столицы приезжает специалист по наземной геосъемке. Работы продолжаются… Глава первая 1 В марте небо уже синее, но морозы еще держат землю и тайга стоит запушенная до самых верхушек. И погода в марте переменчива. То сияет ослепительно-яркое солнце и такая тишина, что упадет снежный ком с ветки и по лесу гул катится, а то налетит пурга, закрутит снегом и до весны не найти следа. Не выходит в такое время человек, хоронится зверь и птица. Что же понадобилось в этот день самолету, ревом двух моторов силящегося перекрыть рев пурги? Они летели низко. Стеклянная кабина пилота была плотно облеплена снегом и штурман, сдвинув боковые стекла, напряженно всматривался в проносившиеся под ними вершины гигантских елей. Снег забивал ему лицо. – Прижмет нас, – хриплым голосом говорил он не поворачивая головы. – Смотри лучше, – отвечал пилот. Он допустил ошибку. Надо было повернуть сразу, а им захотелось закончить маршрут. Теперь они пробиваются вслепую. Ни высоты, ни видимости. В кабине магнитолога тоже было не лучше. Штурман уже давно перестал подавать ориентиры и вести дальнейшую съемку стало невозможно. Марина выключила магнитометр и подошла к кабине пилотов. Она хотела спросить, как дела, но, взглянув на фигуры пилота и штурмана, промолчала. Когда на вопрос Шолоха: «Не вернуться ли?», она сказала, что хорошо бы закончить маршрут, она совсем не предполагала такого оборота. В полете она всегда была занята только показаниями магнитометра. Ее покорял этот маленький прибор, позволяющий с высоты определять наличие скрытых в земле магнитных пород и она никогда не думала, что их полеты могут кончиться катастрофой. Вдруг темный массив тайги прорезала светлая полоса. – Земля! – крикнул Гостев. – Вижу. В вытянутых руках Шолоха собралось все напряжение полета. – Все в хвост! – еще раз крикнул он. Гостев соскочил со своего места и побежал первым. Марина бросилась за ним и в этот момент самолет коснулся земли. Толчок, треск. Снова толчок… Марина упала. Она ударилась головой о магнитометр и покатилась к пилотской кабине. За ней, гремя, катились ведра, воронки, гаечные ключи. Отбиваясь от них, она вскочила на ноги. Гостев уже стоял. Он уцепился за поперечную распорку и имел вид человека забравшегося под потолок. – Сели! – крикнул он. У Марины дрожали ноги. Ей казалось, что и самолет тоже вздрагивает. Из пилотской кабины выбирался Шолох. Дверца была наклонена и походила на узкую, почти горизонтальную щель. Он вылез и встал осторожно, словно пробуя ногами крепость пола. – Самоубийство, а не посадка, – сказал он. На его одутловатое лицо медленно возвращалась краска. У Марины кружилась голова. Вздрагивающими пальцами она расстегнула ремешки под подбородком и сдернула шлем. В голове у нее загудело, как будто ударили в колокол. Она даже вскрикнула. – Здорово тебя, – сказал поворачиваясь к ней Шолох. – Коля, аптечку! Гостев попытался открыть наружную дверь и в самолет ворвались ветер и снег. – Пурга… – Аптечку! – крикнул Шолох. Марину начало трясти. Мелкая противная дрожь поднималась от ног и расходилась по всему телу. Она плотно сжимала зубы. Ей казалось, всем слышно, как они стучат. – Терпи, терпи… – приговаривал Шолох, когда она вздрагивала особенно сильно. Наконец он выпустил ее голову. Она потрогала пальцем. Вместо привычной мягкости волос – тугие, шершавые бинты. – А ведь все было так хорошо… Слезы подступили у нее к горлу. Она опустилась на пол самолета и закрыла лицо руками. 2 А на базе в это время маленький и вихрастый радист Сережа тщетно взывал в эфир. – Буря! Буря! Буря! – повторял он. – Я Орел. Я Орел. Даю настройку. Раз, два, три, четыре, пять; пять, четыре, три, два, один. Буря. Буря. Я Орел. Я Орел. Прием. Он щелкал переключателем и склонялся к рации, словно в таком положении мог скорее услышать не отвечающую ему «Бурю». Рядом с ним облокотился на стол Федор Васильевич, начальник Экспедиции. Он уже свыше четырех часов сидит прижимая к уху трубку наушника. Потеря самолета и опасения за жизнь людей, среди которых была и сестра, пригнули его высокую фигуру. – Буря. Буря. Я Орел. Я Орел… И снова шорохи, попискивания, позывные чужих станций. «Буря» не отзывалась. – Попробуем еще ключом, – сказал радист и тоже надел наушники. Застучала морзянка. За тонкой перегородкой, в конторе, переговаривались люди. Хлопнула входная дверь, чей-то голос спросил: – Саша, дай закурить. – Покурили, хватит. – Вот спасибо, еле выпросил, – громко сказал первый голос. Кто-то засмеялся, кто-то шикнул. – Скажите, чтобы потише и попросите Орлянкина зайти, – не оборачиваясь сказал Федор Васильевич. Сидевший за его спиной комендант вышел. Голоса за стеной смолкли, а на рацию вошел молодой парень в штатском. Он посмотрел на Федора Васильевича и тот, как будто его спрашивали вслух, ответил: – Плохо, Саша. Плохо. Завтра, если утихнет, придется лететь искать. У тебя как? – В любую минуту, Федор Васильевич. – Ну, хорошо. Будь наготове. Радист продолжал звать не отзывающуюся «Бурю». 3 Когда Марина проснулась, солнце заливало всю кабину. В самолете никого не было. Через раскрытую дверь виден был кусок неба и слышались голоса: – Хотел бы я знать, – раздраженно наскакивал голос Гостева, – какого черта мы забыли в этой дыре? – Никто тебя не тянул, – возражал ему Шолох. – Сам ехал. – Сам, сам… Ехали, золотые горы обещали, а теперь сиди, вот… – Ты все равно, как с луны свалился, – сказал Шолох и полез в самолет. Он лез через люк пилотской кабины и Марина подумала, что дело плохо, если самолет лежит носом на земле. – Я не знаю, откуда я свалился. Я не знаю даже, куда я свалился, – продолжал кричать за его спиной голос Гостева. Не отвечая ему, Шолох протиснулся в фюзеляж. – А, проснулась, – сказал он. – Как чувствуешь себя? – Не вылетим? – вместо ответа спросила Марина. По его лицу она старалась угадать истинное положение вещей. – Как тебе сказать… – Он не смотрел ей в глаза. – По такому снегу не подняться, да и… Она откинулась обратно на чехлы. – Ты что, Марина? – Так, голова что-то опять кружится. Ее знобило. Она натягивала чехлы до самого подбородка, но они промерзли и не гнулись. От них веяло холодом. Даже серебристая обшивка самолета и та, казалось, излучает холод. Влез Гостев и достал бортпаек. – Жаль, спирт весь уже выпили, – сказал он срывая пломбу. У него был совсем другой голос, чем когда он говорил снаружи. – Ну, ничего, вот только выберемся отсюда… Он так и замер, не досказав, что будет, когда они отсюда выберутся. Издалека донесся знакомый гул мотора. Шолох вскочил. Он пробежал по наклонному полу самолета и одним рывком выбросил свое сильное тело через дверцу. Следом за ним, так же стремительно, выскочил и Гостев. Гул нарастал. Марина приподнялась и смотрела в окошко. Их самолет лежал зарывшись носом и наклонясь на правый бок. Левое крыло его торчало кверху, как рука утопающего, а Шолох и Гостев барахтались рядом в снегу и, махая шлемами, кричали: – Э-эй… Э-эй… Но самолет ровно, не меняя курса, прошел стороной и они сразу поникли. – Орлянкин пролетал, – сказал Шолох, когда они вернулись. – Нас ищет. – Не увидел он нас? – с робкой надеждой спросила Марина. – Не увидел, – сказал Гостев. – Да разве увидишь. Окраска-то серебряная. – И вдруг засмеялся. – А мы-то ему кричали, а?.. 4 Орлянкин предполагал, что Шолох, потеряв ориентировку, выйдет к реке и по ней будет искать Медвежий Угол, но за рекой начинались большие превышения и Шолох, боясь проскочить реку в сильном снегопаде, предпочел взять курс прямо на базу. Поэтому, обшарив всю прибрежную полосу, Орлянкин так и не нашел их в первый день поисков, но во второй день, начав облет по трассе полетов, он, безошибочным взглядом штурмовика, привыкшего распознавать замаскированные самолеты и танки противника, сразу разглядел распластанную на снегу серебряную птицу Шолоха. Он спикировал и помчался почти прижимаясь к бликующему снегу. Солнце насквозь просвечивало долину. Он увидел, как из самолета вывалились два человечка и увязая по пояс отчаянно замахали ему. Он накрыл их своей шумной тенью, развернулся на крутом вираже и снова с ревом промчался над ними. Он кидал самолет кверху и книзу, махал ответно рукой и даже сделал две «бочки». По случаю такой радости он был уверен, что Федор Васильевич не вкатит ему очередного нагоняя за «фокусы». И действительно, когда он заглянул в переговорное окошко, то увидел, что лицо Федора Васильевича снова помолодело. Потом они выкинули им пакет и кружились, наблюдая, как одна фигурка барахталась в снегу, пытаясь дотянуться до него, а вторая, подняв обе руки кверху, потрясала ими в приветственном жесте. И Сашка Орлянкин целый бы день кружил над ними, если бы в переговорную трубку не услышал отрезвляющий голос Федора Васильевича: – Давайте к Битюгову. 5 Снегу навалило… Дмитрий Битюгов очищал проходы от жилья к буровой, когда из-за лесного горизонта вынырнул маленький связной самолет экспедиции. Битюгов разогнул взмокшую спину и, приставив к глазам козырьком ладонь, наблюдал, как он кружил над поляной. Рабочие, тоже побросав лопаты, смотрели в небо. В плавных заходах самолета чувствовалось, что пилот не впервые летает здесь, но на этот раз он как будто к чему-то примеривался. И вот полоснула по воздуху красная лента вымпела и, разрезав яркую синеву неба, воткнулась в снег. – Хорош глазомер у Орлянкина, – подумал Битюгов, освобождая привязанную к грузилу записку. Он пробежал ее глазами и задумался. Он проработал в тайге одиннадцать лет. Два прииска, шахту, рудник и негромкую славу первооткрывателя оставил он на местах своих исследований, когда близ заимки Медвежий Угол он обнаружил крупное месторождение магнитного железняка. Два года он разведывал этот участок и с каждым годом перспектива месторождения расширялась. Он сообщил в Управление и весной, в ответ на его письмо, приплыли в Медвежий Угол двое. Одного он знал. Невысокого роста, уже склонный к полноте, с волосатыми руками и грудью, начальник буровых работ Иосиф Абрамович Померанец не один раз ставил вышки на местах его открытий. Второго он видел впервые. Высокий рыжеватый блондин с очень белой кожей и серыми с зеленцой глазами, он назвался Федором Васильевичем Васильевым, начальником Комплексной изыскательной экспедиции и показал ему приказ Управления, по которому и он, и Померанец, включались в эту экспедицию до полного выявления объема и запасов найденных здесь железных руд. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/anatoliy-muzis/pervootkryvateli/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.