Наемник нашего времени

Наемник нашего времени Калле Кландорф Вице-мэр Таллинна Калле Кландорф (Kalle Klandorf, род. 1956) был сотрудником органов милиции и полиции в самый сложный период новейшей истории Эстонии, занимаясь угрозыском, обеспечением безопасности VIP-персон, вербовкой агентуры и работой с нею, а некоторое время даже руководил частным детективным бюро. В основу криминального романа легли реальные события уголовной хроники конца 1980-х – начала 1990-х годов., документальное изложение которых затруднено из-за явного расхождения во мнениях причастных к ним лиц и сил. Урывками здесь отражена и сама борьба между этими силами, сопутствующая коалиционной форме правления и наличию дееспособной оппозиции. Главный герой (или антигерой, как кому нравится) – неуловимый местный прототип Джеймса Бонда, а противостоит ему искушенный в играх в кошки-мышки вице-префект таллиннской уголовной полиции Мяндмаа, внутренний мир которого раскрывается через остроумные микровкрапления в описание его поведения. Одно из достоинств книги – динамичный стиль автора, не только облегчающий чтение, но и переносящий нас в атмосферу тех тревожных лет, которые мы сейчас вспоминаем каждый по-своему. Зацепок для сравнения своих настроений и переживаний с тем, что происходило тогда в Эстонии, здесь более чем достаточно, и это позволяет еще раз, уже с временной дистанции, оценить феномен «лихих девяностых», а может, даже подкорректировать наши представления о нем. Титул оригинала: Kalle Klandorf. Palgas?dur. I osa. 2013? II osa. 2015? III osa. 2017 Калле Кландорф НАЕМНИК НАШЕГО ВРЕМЕНИ Издатель: O? Cellarius Перевод: Айн Тоотс Редактор Нэлли Мельц Обложка и верстка: Ану Мытсхярг Таллиннская книжная типография ISBN 978-9949-88-834-4 ISBN 978-9949-88-835-1 (epub) Благодарю всех, кто внес свои? вклад в издание этои? книги. Особую признательность выражаю моему бывшему коллеге Сергею Элошвили. Утро, Пярну Ну и жарища! Скидываю с себя мокрую простыню и начинаю потихоньку приходить в себя. Куда к черту меня вообще занесло? Помню, что позавчера, в субботу, по какой-то причине приехал в Пярну, но чего ради, абсолютно не помню. Похоже, это и не важно. И что за противный вкус во рту! Курю я, конечно, не в меру. Ежедневно пачки по две, а коли еще ночью не спишь да поддаешь, то может и четырех не хватить. А что я пил вчера вечером? И с кем? Кровать, на которой валяюсь, двухместная, но я тут один. И то дело. Не может быть! Где мой пистолет? На привычном месте под подушкой его нет. Вот зараза, если он пропал, придется в полиции объяснять, куда он делся. Эти кретины могут и не дать мне больше разрешения на приобретение оружия. Рука нервно шарит под другой подушкой. Слава богу, нашелся! Как он перекочевал под другую подушку – бес его знает. Эти пьянки начинают утомлять. Ну, выпить и раньше доводилось, только вчера я хватил лишку, нажрался и накурился до одури. Завязывай, завязывай, завязывай! Открыть бы еще глаза, наверняка бы полегчало. Так в каком таком месте я все же оказался? Судя по интерьеру комнаты, в каком-то отеле. Если в отеле, то, наверно, в отеле «Пярну». Черт бы побрал, ну и муторно. А что я пил? Текилу – жуткое пойло. Похоже, ничего лучше не было. От нее всегда тошнит. Ну, началось! Открываю глаза и одним махом долетаю до ванной. Едва успеваю поднять крышку унитаза, как из желудка выплескивается зеленоватая гадость. Похоже, я даже не закусывал! Господи, что за противная рожа пялится на меня из зеркала. Невообразимо желтая. Не знаю, может, гепатит где-то подхватил или это последствия беспробудного пьянства? И не брит уже несколько дней. Слушай, парень, пора бы тебе уже стать нормальным человеком. На самом деле я вообще-то еще ничего, несмотря на свои 38 лет. Рост 193, вес 97, от груди отжимаю, верней, отжимал два месяца назад 115 кг. Но сегодня на меня из зеркала смотрит не совсем молодой пропойца, мешки под глазами ... Надо бы в «Статойле» одноразовых бритв прикупить, побриться. Человек из зазеркалья смотрит на меня и словно о чем-то спрашивает. Кто я вообще такой? Жены нет, детей вроде бы тоже, по крайней мере никто еще не упрекал меня в отсутствии отцовских чувств. Был спортсменом – пловцом, армейским диверсантом, частным детективом, наемником, а теперь киллер. Противное название – киллер, наемный убийца. И надо было мне связываться с этим Нийло Россом? Мог бы оставаться частным детективом, ан нет. Разнообразия захотелось. Другого рода приключений, побряцать оружием, раздобыть денег, чтобы затем пропить их с какими-то фраерами и бабами. На нервы, видимо, действует и то, что должен в одиночку убивать людей, да еще по одному. Правда, считать их людьми можно только с большими оговорками. Это такие же отбросы, как и я. А то и похуже. Но в прессе их ласково называют бизнесменами. А вот киллер – совсем другая масть. Командная работа. То, что ты делаешь, даже когда убиваешь, размазывается, утрачивает конкретность и делится на всех. Дурень ты – образина в зеркале! Когда-нибудь менты меня все равно сцапают, хотя и не подозревают, что я убийца. Кое-кого из их начальства я знаю слишком даже хорошо. А кто-то стал и лучшим другом. Зато у Нийло никаких забот. Он сын состоятельных родителей. Его родители – известные композиторы. Башка у него варит, и этим он умеет пользоваться. В наши дни таких величают аналитиками. Тьфу! В советское время их называли особо опасными аферистами. В начале девяностыx Нийло занимался контрабандой оружия в Латинской Америке. Там и попался, но все же он как-то вырвался из тюрьмы. Поскольку его папаша был близким приятелем президента-интеллектуала, то Нийло по блату устроился на государственную службу. А затем в качестве советника вешал лапшу на уши дурачку- премьеру. Когда в стране настали новые времена, он чуть было не сел, но государственная политика вскоре поменялась – и опять возникла необходимость в услугах Нийло. Так-то парень вроде бы ничего, знает языки и прочее, но иногда так и тянет прибить этого гада, потому что при удобном случае эта тварь тут же сдаст тебя. Черт знает, кому он служит. Поскольку я этого не знаю, то просто считаю его авантюристом всемирного масштаба. Я-то свои костюмы от Армани, в отличие от него, заработал кулаками и длинноствольной винтовкой. А ну-ка гляну, что там в мини-баре, вдруг полегчает. Вина, пиво, минералка, соки, виски, водка и коньяк. Начнем с чего-нибудь полегче. Поскольку пива я не пью, то беру белое вино. Зажигаю красный мальборо и жадно затягиваюсь. Самочувствие начинает потихоньку возвращаться. Зовут меня Хейко Лийнат. А вообще-то у меня несколько имен. И несколько разных прошлых. Переход Среднюю школу я посещал в одном из «депрессивных маленьких городков Эстонии», как поется в песне. От излишней депрессии нас, пацанов, спасало то, что городок находился в живописном месте, среди озер, а у школы оказался и крытый бассейн с дорожкой до 15 метров. Летом мы плавали и дурачились на озерах, а зимой – в школьном бассейне. Председатель горисполкома был мужик что надо. Сравнительно молодой для такой должности. Вместе с нами занимался спортом, а вечерами бренчал на гитаре в школьном ансамбле. Именно он посоветовал мне поступить в пединститут на физкультурный факультет. Причиной такой рекомендации послужило то, что за годы учебы я побил все школьные рекорды по плаванию, числившиеся за ним. Когда оканчивал школу, то без специальной подготовки проплывал 100 метров вольным стилем за 59,4 секунды. Когда Андрес (а его звали Андрес) вручал мне аттестат и рекомендацию, то напутствовал: «Поезжай в большой город и установи какой-нибудь рекорд Эстонии. С учебой у тебя неважно, но за счет плавания можешь поступить. Разыщи на факультете физкультуры человека по фамилии Рооз и передай ему рекомендацию. Не волнуйся, поступишь». На сегодняшний день председатель горисполкома стал мэром крупного города. Гитарой больше не балуется. Обзавелся женой-красавицей и кучей детей. Пару лет назад мы даже как-то встретились, выпили по рюмочке и повспоминали старые добрые времена. В пединституте я сразу направился к Роозу. Он оказался толковым мужиком и сделал все, на что был способен. А способен он был на многое. Он, например, добился от преподавателей, чтобы те без придирок пропускали на вступительных экзаменах нужных людей вне зависимости от уровня их знаний. Больше всего мороки было на экзамене по химии. Я зашел в аудиторию, взял билет. Ну ни шиша не соображаю, даже вопроса не понимаю. Смотрю на экзаменатора и нагло прошу новый билет. Химик смотрит на меня с дурацким выражением лица, роется в бумагах и мычит: возьмите новый билет. Та же история – ну ничего не вспомнить. Сажусь у окна и смотрю на мелкую морось, окутавшую Таллинн. Когда наступает моя очередь отвечать, то говорю прямо, что не знаю. Уже смирился с тем, что не поступлю. У экзаменатора аж очки запотели, сучит руками и бормочет: «Четыре». – Что «четыре»? – спрашиваю, ошалев. – Оценка четыре. Покиньте аудиторию, – рвет на себе волосы бедолага. На следующий день отправляюсь проверить, правда ли, что поступил. Да, поступил, причем даже с нормальным набором баллов. Физические упражнения выполнил на отлично. Когда другие во время упражнений по плаванию еще только прыгали в воду, я уже вылезал из воды в другом конце бассейна. Тут-то ко мне и подошел преподаватель по плаванию Рейо Вальянд и стал расспрашивать про мои прежние результаты. Сочинение написал даже на четверку, вот так я и поступил. Учиться мне вообще-то было неохота. Больше всего напрягала меня анатомия. Доктор Коок то и дело острил на занятиях: «Вы, Лийнат, все-таки уникальный экземпляр. Даже шпаргалку лень достать. Зачем вы вообще учитесь, идите и плавайте на здоровье!» Бросить учебу я все же не мог, поскольку видные спортсмены, независимо от успеваемости, получали стипендию 40 рублей. Спортобщество «Динамо» добавляло еще 100 рублей и талоны на питание за 60 рублей, которые я обналичивал или иной раз заходил с новой подружкой в Охотничий зал гостиницы «Таллинн» отобедать на эти талоны. Кончилось все тем, что доктор Коок терпеть меня больше не смог. Поставил мне по анатомии двойку, после чего на втором курсе меня исключили. Минуло немного времени, как пришла повестка в армию. Я со спокойной совестью пошел в военкомат. Первым делом меня направили на медкомиссию. Там все прошло гладко. Я даже поленился симулировать какую-нибудь болезнь. Был там вместе с какими-то панками и певцами. Они были настолько немощными, что вот-вот помрут. Иx отправили в военный госпиталь для дополнительной проверки. Ну а меня направили в кабинет, где находились военный комиссар района в звании подполковника и двое каких-то громил в штатском. – Лийнат, вы ведь спортсмен? Крупный, сильный мужчина. Не хочется послужить в спецназе? – Нет, – вырвалось у меня без раздумий. – Боюсь самолетов и парашютов. Сказал скороговоркой, чтобы никто не успел начать меня уговаривать. В тот миг я не лгал. – Так ведь спецназ не только парашютами занимается, – заметил один из громил на русском языке и представился: – Капитан третьего ранга Петров. А это мой коллега, капитан-лейтенант Караваев, тоже мастер спорта по плаванию. Последний кивнул мне. – Мы предлагаем вам службу по вашей специальности пловца. Вы ведь тоже мастер спорта? Приглашаем вас на базу Черноморского флота в Одессе. Сможете каждый день тренироваться, получите хорошую выучку и какую-нибудь гражданскую специальность тоже. А также сможете участвовать в составе нашего спортклуба на всесоюзных чемпионатах. Кстати, а вы комсомолец? – Не хочу на три года уезжать далеко от дома. У меня здесь невеста, мы собирались следующим летом пожениться, – теперь я уже врал, не моргнув и глазом. – Ну, молодой человек, жениться всегда успеется, но вам ведь еще надо тренироваться и выступать на соревнованиях? семейная жизнь, она же никуда не денется. Так вы комсомолец или нет? У нас в части все комсомольцы. Чего он пристал со своим комсомолом, конечно, я комсомолец. 90% выпускников школы были комсомольцами. Он что, этого не знает? Или ему там, в России, понаговорили, что в Эстонии одни лесные братья? Обмен репликами продолжался почти полчаса. В конце концов, я попросил дать мне время на обдумывание. – Хорошо, – сказал капитан-лейтенант. – Выйдите в коридор и решайте. Сказал, словно монах в «Последней реликвии»: «Вы подумайте еще…» Я стал лихорадочно соображать, как быть дальше. Вышел на улицу Уус, остановился у дверей военкомата, достал пачку сигарет «Таллинн» и задумался. Во флот… и на три года?.. В то же время я знал, а мне тогда было девятнадцать, что мой образ жизни нуждается в корректировке. – Ладно, – сказал я после возвращения в кабинет, – поглядим, что там в Одессе творится. Так началась моя одесская карьера в спецназе Черноморского флота. Утро, Пярну Надо же, эта бутылочка в мини-баре оказалась настолько маленькой, что еле хватило на бокал вина. Водки прямо с утра не хочется. Придется, видимо, сгонять в магазин. Сигареты тоже на исходе. А где тут в Пярну можно достать вина? На часах половина десятого. В гостиничном ресторане, наверно, не дадут. Спиртное продают только с десяти. На улице Рюйтли, кажется, есть винные лавки. А пока время еще осталось, не позавтракать ли в кафе со шведским столом. Шведский стол в отеле «Пярну» вполне ничего. За столами сидят в основном финские туристы – в кроссовках и спортивных костюмах. На некоторых из них я сейчас очень даже похож. Видимо, они тоже совсем не спали, а только пили. А вдруг мы вчера вместе выпивали? Боже упаси! Надеюсь, что меня они не узнают. Хотя забулдыги тотчас узнают похожих на них. Выпиваю залпом два кофе. Кажется, голова проясняется. Нет, с ними я вчера точно не пил. Появляется супружеская пара. Волосы мужчины растрепаны, и он похож на высокорослого Мальчика с рожками . У женщины синяк под левым глазом, и она в чулках. Фу ты, господи, до чего грязными могут быть женские чулки! Меня пробирает дрожь. В голове рождается подозрение, что несколько дней назад она потеряла туфли и все время пребывания в Пярну в одних чулках и расхаживала. Мужчина задумчиво осматривается вокруг, рыгает и изрекает сакраментальное финское Voi vittu! , после чего обеими руками хватается за свою больную голову. Догадываюсь, что наш северный сосед находится в том же состоянии, как и я. Встаю из-за стола и выхожу из зала: с такими точно не хочется завтракать за одним столом. На часах скоро десять, поэтому похожие на меня заросшие и опухшие киряльщики начинают собираться у винной лавки. Кто-то испуганно озирается, а кто-то уже ищет собутыльников. Ретируюсь за угол дома и жду там открытия магазина. Куплю только одну бутылку вина, посплю часика два и потом рвану из Пярну ко всем чертям. Наконец магазин открывается. Молоденькая продавщица осматривает своих постоянных клиентов. На мне ее взгляд задерживается. Отворачиваюсь, чтобы избежать его. Слегка даже смущаюсь. – Что вам предложить? – слышу четкий голос девушки. – Бутылку самого сухого вина. Нет, вообще-то две бутылки, и две пачки красного мальборо, – крякаю словно утка. – Представляю, как тяжело в такую жаркую погоду, так и тянет выпить, – слышу нравоучения этой зануды. – Извините, но эти проблемы вас никак не касаются. Ваше дело продавать, а мое – пить. – Простите, но на вас больно смотреть, ведь выглядите порядочным человеком, – произносит девушка с материнской назидательностью. – Вы что, моя родственница, что пытаетесь меня перевоспитать? Пожалуйста, обслужите меня поскорей. Благодарю! Быстро выхожу из магазина. Слышу еще, как бормотологи выражают свое недовольство тем, что на одного клиента было потрачено столько их драгоценного времени. Да черт с ними. Захожу в отель и открываю первую бутылку. 1 Мальчик с рожками (Nukitsamees) – персонаж детского рассказа классика эстонской литературы Оскара Лутса (1887–1953). [ ? ] 2 Нецензурное название вагины (фин.). [ ? ] Преображение Утренняя тренировка начинается в части в 10.00, после завтрака и небольшой передышки. Начинаем всегда с того, что проверяем свое дайверское снаряжение. Все должно быть исправно, проблем при погружении не должно возникать. После тренировки обед, отдых, затем в 16.00 рукопашный бой. Вечера проводим опять же под водой. Программа занятий напряженная. Перед отправкой в штатную часть проводятся подводные испытания. Каждый из нас должен выполнить и вольное упражнение – плод своей фантазии. Начальником нашей учебной группы был капитан- лейтенант Караваев, с которым я встретился в Таллинне в военкомате. Мужик суровый, но справедливый. Кто старался и развивался, мог рассчитывать на его поддержку. Когда сдавали экзамены, у меня лучше всего получилось именно это вольное упражнение, за которое заработал максимальные баллы. Парни готовились к всерьез, большинство старались перещеголять других продолжительностью пребывания под водой с задержкой дыхания. Некоторые теряли при этом сознание и нуждались в довольно серьезной медицинской помощи. Когда я приготовился выполнить свое упражнение, Караваев спросил, может ли кто из нас показать что-нибудь более интересное, чем утопление. Я молча поднял руку. Догадался, что Караваев ожидал чего-то именно от меня. – Ну, Прибалтика, что мы такое можем, чего другие не могут, какие вспомогательные средства нужны тебе, кроме скорой помощи? В глазах Караваева я заметил улыбку. – Товарищ капитан-лейтенант, мне нужна бутылка пива. – Что? Шутить изволите? Пиво будете пить во время отпуска? конечно, если получите его, или на гражданке! – Я не шучу, товарищ капитан-лейтенант, пиво я выпью под водой! – Крайне дурацкая шутка с вашей стороны, но если не выпьете бутылку до дна, то отправитесь на гауптвахту чистить картошку за распитие спиртного во время занятий. Ясно? – Так точно, ясно. Капитан-лейтенант звонит в офицерский буфет и заказывает бутылку жигулевского. Прыгаю с бутылкой в воду, ныряю, открываю бутылку зубами и выпиваю всю ее под водой. Всплываю и высовываю голову из воды. – Ну и идиот, я-то думал, что в Прибалтике интеллигентные люди, а выходит, настоящие психи – экзамен сдан, оценка пять! Остальные аплодируют, и я, как настоящий артист цирка, кланяюсь на все четыре стороны. Но мы упражнялись не только под водой. Иногда нас забрасывали в горы, где приходилось заниматься альпинизмом. С гор мы должны были спуститься к морю, взорвать железную дорогу и затем опять исчезнуть в морской пучине. На море примерно в десяти километрах от берега стояла подводная лодка, которая подбирала нас. Зачем все это нужно было – не нашего ума дело. Так прошел первый год. До того рокового пробуждения, когда до дембеля оставалось примерно полтора года. Чувствую, как кто-то тормошит меня. Дневальный, в чем дело? На дворе темно, хочется еще поспать. – Проснись, Прибалтика, – продолжает дневальный дергать меня за руку. – Пошел к черту! – отвечаю ему на чистом эстонском, которого этот тунгус не понимает. – Не дури, вставай, тебе к начальству! – не обращает дневальный внимания на мой совет. Опускаю ноги на пол и удивляюсь, что все остальные спят, а мне надо вставать. Что стряслось, неужели опять депортация или поведут на расстрел, как в 41-м повели эстонских офицеров в Вярскаском полевом лагере? Надеваю гимнастерку и смотрю на часы – час ночи! Стучусь в дверь начальника и вхожу. Хочу доложить, что прибыл по приказанию, но начальник жестом руки просит помолчать. – Лийнат, – начинает он торжественным голосом, – вас переводят в распоряжение Прибалтийского военного округа. – Не хочу, – решительно возражаю спросонья. – Я уже привык здесь, да и скоро осень, а у нас там очень скверная погода. – Садитесь, – словно не замечая моей строптивости, начальник как-то великодушен. – Первым делом поедете в Ригу, в штаб военного округа. Там разыщите майора контрразведки Сергея Самосвалова. От него получите все дальнейшие указания. Вам придется выполнять там особое задание. Ничего толком я об этом не знаю, но это опасно. На вашей родине зреют перемены. У нас есть данные, что в Прибалтике собираются устроить государственный переворот. Эстония, Латвия и Литва начали создавать свои воинские формирования. Этому надо положить конец. Прибалтика должна остаться в составе СССР. Сейчас там нужны люди с вашими умениями. Ясна задача? – Так точно, товарищ капитан второго ранга, когда мне приступить к выполнению задания? До меня наконец доходит, что это не дурной сон, все на самом деле гораздо серьезнее, чем можно было подумать. – Уже сегодня вы покинете часть и вылетите в Ригу, так что соберите свои вещи. Ни с кем здесь прощаться не надо. В путь отправитесь прямо сейчас. Моя машина довезет вас до аэропорта. Смотрю на настенный календарь. 17 августа 1990 года. Прикладываю руку к пилотке, разворачиваюсь согласно уставу и ухожу. Через два часа меня ожидает «Волга», на которой добираюсь до аэродрома. Окна машины открыты, и мягкий августовский ночной ветер дует прямо в лицо. Закуриваю сигарету «Дымок». Есть над чем подумать... Можно из Риги махнуть прямо в Таллинн, не заходя в штаб. Осмотрелся бы дома, изучил обстановку и затем решил бы, как быть дальше. Однако мне же все доверяют, как я предам их? Или кого мне дома вообще разыскивать? Нет, пойду-ка лучше в штаб и там разберусь, что к чему. Майор Самосвалов оказался невысоким, но очень подвижным человеком. Нос слегка косит влево и приплюснут. Все ясно – боксер. Слева на кителе несколько рядов орденских планок, а справа – значок мастера спорта. – У меня тоже есть такой, только остался дома, когда в армию пошел, – докладываю майор, как старому знакомому. – Каким видом вы занимались, в баскетбол играли, что ли? – похоже, что он доброжелательно реагирует на мое нахальство. – Нет, плаванием. Вот так и наладился контакт между нами. Майор осмотрел мои документы и покивал головой. – Вы служили в очень хорошей части. Такие люди нам сейчас как раз нужны. – Товарищ майор, вы уже второй человек, который говорит, что я где-то нужен, но никто не уточняет, где и что я должен делать. – Об этом позже поговорим, а сейчас я дам вам денег. Возьмите себе на недельку номер в отеле «Рига». Он уже оплачен. Погуляйте, отъешьтесь, отдохните, познакомьтесь с девушками, а через неделю встретимся снова. Зайдите на наш склад, подберите себе подходящую гражданскую одежду и отдохните. Понятно задание? Да, и еще одна мелочь. Когда будете регистрироваться в отеле, то назовитесь Пеэтером Кангером. Вот вам паспорт на это имя. Фотография там ваша. Не стройте такую потешную мину. – Так точно, товарищ майор, задание понял – отдохнуть. Отель «Рига» – огромное здание. Называю портье свое имя. Номер забронирован. Комната на третьем этаже, с видом на улицу. Погода не настолько хорошая, как в Одессе, но ничего страшного тоже нет. Солнце светит, однако слегка ветрено. Комната вполне нормальная, потолки высокие, а в углу торчит какой-то допотопный цветной телек. Плюхаюсь на постель и мгновенно засыпаю. Ночью разок просыпаюсь, но тут же снова погружаюсь в сон. Просыпаюсь от ощущения, что кости занемели. Встаю и замечаю, что на улице уже светло. Делаю несколько разминочных упражнений, отжимаюсь и встаю под холодный душ в ванной. Погода изумительная, ни единого облачка. И очень тепло. Нахожу ближайший молочный зал, беру пару булочек и кофе. Люди гуляют на свежем воздухе. Поскольку мое нынешнее задание – отдохнуть, то решаю съездить в Юрмалу. Наслышан, что в Юрмале великолепный пляж. Сам я там еще не бывал, но позагорать стоит, ибо загар у меня чисто армейский. Лицо не в меру загорелое, а тело бледное, как у тигра- альбиноса. Интересно, почему не как у лебедя? Тигр, наверно, мужественней, мускулистей, прыгучей, стремительней. Одним словом, мужик. Электричка едет до Юрмалы примерно полчаса. Несмотря на то, что еще раннее утро, народу в поезде полно. Напоминает паломничество. Все с какими-то сумками, откуда торчат помидоры, огурцы и бутылки с пивом. Много детворы с резиновыми игрушками и надувными кругами, позволяющими держаться на поверхности воды. А за окном проносится довольно серый город Рига. Ремонтом здесь давно не занимались. Все словно разваливается. Когда поезд вырывается за черту города, на душе становится радостней. Сады зеленеют. Домишки за деревьями не режут глаза. Хотя они тоже почти развалюхи, пышная зелень скрывает их изъяны. Юрмала выглядит получше. Все-таки курорт. Песочный пляж прекрасен и чист. Песок светлей, чем в Пирита, и намного чище. Но на пляже тесновато. Любители позагорать пользуются последней возможностью насладиться прекрасной погодой перед наступлением осени. Мне-то много места не надо. Вынимаю из сумки белое махровое полотенце из отеля и раскладываю на песке. Начинаю медленно раздеваться. Как-то не по себе из-за унылого цвета кожи. Быстро ложусь, чтобы никто не видел, и начинаю наслаждаться последними лучами уходящего лета. Лежу молча несколько часов. Время уже за полдень, когда до меня доходит звук играющего поблизости транзисторного приемника. Похоже, я заснул на солнцепеке. Армия учит спать как придется и в любой обстановке. Рядом со мной обосновалась молодежная компания. Кажется, это студенты, они вместе читают какую-то книжку и что-то записывают. Латышский язык на слух все же невыносимый. Ни фига не понять. Девчонки, конечно, симпатичные, но с эстонскими или русскими девушками им все равно не сравниться. Мне импонирует едва уловимая азиатскость внешности русских, приятные формы и темперамент. Неожиданно на пляже раздаются крики о помощи. Чей-то ребенок пропал, мать в настоящей панике. Почувствовав неладное, приподнимаюсь, а увидев, что происходит, вскакиваю как ужаленный. Ребенок лет пяти заплыл на резиновом матрасе непозволительно далеко от берега. Вероятно, в азарте игры он и сам не заметил, как далеко заплыл. Сейчас его охватил страх, он плачет и зовет на помощь. Мало того: несмышленыш пытается встать на матрасе, тот проваливается под ним, и малыш оказывается в воде. Быстро оцениваю расстояние между берегом и ребенком. Глубина там два-три метра, без навыков спасения его оттуда уже не достать. Люди на пляже в панике. Женщина, очевидно, мать ребенка, стоит по колено в воде и отчаянно зовет на помощь. Мужчины бегают взад-вперед вдоль берега. Вот бестолочи, никто и не думает бросаться на помощь. Первым делом подбегаю к студентам. Мрачным взглядом гипнотизирую одну из девушек и велю ей бежать к телефону-автомату, чтоб вызвать скорую. Девушка напугана, но в состоянии кивнуть в ответ. После этого я мчусь к берегу, кидаюсь в воду и плыву к ребенку. На это уходит пара минут. Когда остаются последние тридцать метров, ребенок скрывается под водой: у него нет больше силенок держаться за матрас. Ныряю и последние метров двадцать плыву под водой. Вижу, как ребенок опускается передо мной на дно. Приближаюсь из-за спины, делаю захват, и вот мы уже поднимаемся на поверхность. Ребенок молчит – видно, все же успел наглотаться воды. Ничего страшного. Теперь все зависит от того, как быстро мы доберемся до берега. На берегу тьма народу. Пробираюсь с ребенком по отмели, расталкиваю людей, кладу ребенка на песок и начинаю делать искусственное дыхание. Вскоре удается освободить от воды трахею и легкие. К счастью, ребенок не успел наглотаться. Открывает глазенки и смотрит на меня. Улыбаюсь ему. Лишь теперь вижу, что передо мной симпатичная маленькая девчушка. Она улыбается мне в ответ. Только ее мать по-прежнему вне себя. Минут через десять прибывает скорая, которая увозит девочку вместе с матерью в больницу. Надеюсь, что опасность миновала. Появляется и милиция. Лейтенант подходит ко мне и спрашивает, что случилось. Рассказываю ему, что было. Молоденький лейтенант все старательно записывает. Наконец спрашивает, кто я такой. В первый раз называю себя Пеэтером Кангером, даже не поперхнувшись, мол, приехал сюда отдохнуть на пару дней. Милиционер просит предъявить документы. Отвечаю, что они в машине, а машина в Риге. Это его устраивает. Вечер, Пярну Вздрагиваю и просыпаюсь. Уже шесть вечера. Вот дьявол! Это из-за вина, оно усыпляет. После второй бутылки, которую опорожнил на балконе в лучах солнца, настроение настолько улучшилось, что потянуло на сон. Теперь просыпаюсь без особых мучений и вскакиваю как штык. А ведь я приехал в Пярну на машине. Черт возьми, где же она осталась? Ага! Перед отелем «Странд». В памяти все еще пробелы, но постепенно картина проясняется. Как я добрался до отеля «Пярну», этого не помню, да и не важно. До «Странда» несколько километров, придется взять такси. Стоянка напротив отеля. Расплачиваюсь в отеле, сажусь в такси и еду к «Странду». Мой «Мерседес» 500-й серии очень корректно припаркован неподалеку от лестницы отеля. Вокруг машины прогуливается женщина, которую зовут Анне. Выражение ее лица не сулит ничего хорошего, и теперь-то я знаю, почему оказался в Пярну. С доктором Анне Лаар я познакомился лет пятнадцать назад. Тогда она еще жила в Таллинне и работала в отделении травматологии центральной больницы. Как-то ночью, когда Анне находилась на дежурстве в травмопункте, скорая доставила туда юношу со следами побоев – травма головы и лица, перелом пястной кости. Парня от души поколотили и потом оставили валяться в каком-то парке. Этим парнем, разумеется, был я после драки в одном из русских ресторанов столичного района Копли. Знакомство с Анне в любом случае оказалось полезным, ибо со мной часто случались всякие странные истории, после которых меня то и дело приходилось латать. Иногда я приходил лечиться и к ней домой. Анне одна растила маленького сынишку, которому, когда мы познакомились, исполнилось три года. Позже она уехала из Таллинна, потому что получила в наследство небольшой домик в Пярну и поступила на работу в пярнускую больницу. Анне я не видел лет десять, но вдруг несколько дней назад зазвонил мобильник, и совсем неожиданно для меня на другом конце оказалась Анне Лаар. – Добрый день, это Хейко Лийнат? Я сразу узнал голос Анне по незабываемому тембру. – Зачем так официально, доктор Лаар, я по- прежнему просто Хейко. – Оx, слава богу, что нашла тебя. У меня большое горе. Можешь помочь? – Дорогая, когда же я отказывался помочь? Ты в Таллинне? Могли бы встретиться через часик, чего нам тут по телефону базарить. В голосе Анне мне почудилось нечто такое, что говорило о срочности и важности дела. – Нет, я в Пярну, ты сюда можешь приехать? Прямо сейчас? Мое предчувствие не обмануло меня. – Что, в Пярну мужики перевелись, если надо подмогу из Таллинна вызывать? – пытаюсь отшутиться, но сразу соображаю, что сказал что-то не то, поскольку в телефоне слышны всхлипы. – Ладно, сейчас три, около пяти буду в Пярну, где встретимся? – Буду ждать тебя в кафе театра, знаешь, где это? – Логично предположить, что в театре «Эндла» – других театров там ведь вроде нет? – Приезжай, жду. Сажусь на площади Свободы в свою машину, закуриваю мальборо и начинаю неторопливо ехать в сторону Пярну. При моей профессии важно соблюдать все правила общественной жизни. Несмотря на то, что машина у меня крутая, я никогда не превышаю дозволенной скорости. Можете не верить, но меня ни разу не задерживала дорожная полиция. Так что в базе данных полиции меня просто нет. Анне не выходит из головы. Что там могло случиться, раз она так встревожена, и почему именно я, по ее мнению, могу помочь ей? Анне вообще-то славная подружка. Когда мне требовалось поплакаться на чьей-то груди, то Анне с ее материнской натурой великолепно подходила для этого. Кроме того, когда мне надо было какое-то время не показываться на публике, квартира Анне служила превосходным убежищем. Она никогда не интересовалась, чем я занимаюсь, но все же, думаю, догадывалась, что я не такой уж тихоня. Ну да и что: нам было хорошо вместе, хотя она и была на пять лет старше меня. К тому же у меня сложились прекрасные отношения с сыном Анне. Мы даже играли с ним вместе. К кафе театра я подъехал без четверти пять. По привычке окинул взглядом зал, подошел к барной стойке, заказал кофе. Затем приземлился в заднем углу зала и с интересом стал ждать встречи с Анне. Ровно в пять в зале появляется красивая, светловолосая, высокая, стройная женщина средних лет. Анне всегда как Анне. Непременно модно и со вкусом одетая. На лице неуловимая, можно даже сказать высокомерная улыбка. Но я замечаю в ней и какую-то еще непонятную мне тень тревоги. Анне явно чем-то озабочена. Ее взгляд теплеет, когда она замечает меня. Льдинка в один миг вновь превращается в очаровательную женщину. Встаю и подзываю Анне к своему столику. От нее исходит аромат каких-то изысканных духов. Очевидно, это одна из версий «Шанель». По-моему, именно такой запах лучше всего подходит блондинкам. – Кофе, чай, капельку коньяка – ты, кажется, предпочитала мартель? – Господи, и чего ты только не помнишь! – ласковый огонек, вперемешку с тревогой, не угасает в глазах Анне. – Да, будь добр, коньяк и черный кофе, без сахара. Подхожу к барной стойке и заказываю два мартеля и два кофе, один черный и другой со сливками и сахаром. Сам я пью кофе самым вредным для здоровья образом, со сливками и огромной порцией сахара. Взял бы для себя еще кремовое пирожное, но таких больше не подают, а если бы и подавали, то в данный момент это был бы неуместный выбор. Скромность ценится всегда. Спиной ощущаю взгляд Анне. Осознаю, что она оценивает меня: способен ли я помочь ей в беде? У меня-то с самоуверенностью проблем нет. Что за беда может случиться в маленьком курортном городе, с которой я не справился бы? Снова сажусь напротив Анне. Ставлю кофе и коньяк на стол. – Ты не боишься пить коньяк? Ты же за рулем. – Так я же не собираюсь напиваться. Крошечная рюмка ничего не значит. Недавно был в Англии, там разрешено 0,8 промилле. Даже Сийм Каллас говорит, что в этом отношении мы не можем смотреть на все страны одинаково. Эстонцы, конечно, самые заядлые поддавальщики, поэтому у нас должна быть нулевая толерантность. В конце концов я ведь могу оставить машину тут, а сам снять номер в отеле. Ты что, действительно собираешься меня напоить? Для этого и позвала в Пярну? В глазах Анне появляются слезы. Что-то здесь не так. – Ну, рассказывай, что за горе у тебя? – пытаюсь смотреть на Анне таким заботливым взглядом, на какой только способен. – Ты моего сына Артура помнишь? – Разумеется, помню. Ему, наверно, уже лет семнадцать. Как его дела? Анне начинает рыдать. Быстро подаю ей салфетку, чтобы могла вытереть слезы. – Что такое? – теряюсь от неожиданной реакции обычно такой сильной женщины, да еще и на людях. – С Артуром что-то случилось? – Артуру уже восемнадцать, он должен был в этом году окончить гимназию, но не явился на выпускные экзамены. Исчез куда-то с друзьями и с какими-то девками. Иногда заходит домой, когда меня там нет. Переодевается и снова исчезает. Я слышала, что он проводит время в ночных клубах, дерется там. У него постоянно неприятности с полицией, но что хуже всего – он пристрастился к наркотикам. Анне пытается вытереть салфеткой льющиеся из глаз слезы и размазывает краску по лицу. Это на нее совсем не похоже. Сажусь рядом с нею на мягкий диван и обнимаю. Через какое-то время она успокаивается. Беру салфетку и стараюсь вытереть черные подтеки у нее под глазами, а сам осматриваюсь вокруг. К счастью, мы оказались в этом уголке кафе совсем наедине, так что никто не заметил всхлипываний Анне. – Я сама виновата в том, что так случилось, – продолжает Анне, взяв из моих рук салфетку и стараясь поправить макияж. – Когда мальчишке исполнилось десять, я отдала его сперва в секцию дзюдо, а затем карате. Там все время была какая-то чехарда с тренерами, так что детские кружки разбегались. В четырнадцать он стал заниматься боксом, а год назад – стал клеточным бойцом. Неподалеку от Пярну поселился какой-то человек, в советское время он, кажется, был диссидентом. Да и сейчас не лучше. У него там хутор, и он собрал вокруг себя молодых глупых парней, борцов и боксеров. Проводит с ними тренировки. По-моему, там идет просто оболванивание. Как-то я ходила смотреть бой в клетке. Ужас! Кровь лилась ручьями. Парни лежали на полу и колошматили друг друга кулаками и ногами. Зрителями были, так сказать, сливки общества со всего Пярну, начиная с бизнесменов и кончая отцами города и полицейскими. Артур вышел тогда победителем. Но мне было жалко того другого парня. Если бы ты видел глаза Артура во время схватки! Это были глаза убийцы, – по плечам Анне под моей рукой пробегает легкая дрожь. – А наркотики, что с ними? Откуда ты взяла, что он употребляет их? – Как-то раз после очередного боя в клетке я видела, как он глотал какие-то таблетки. Я спросила, что это такое. Артур ответил, что это для повышения тонуса, тренер, мол, дал. Вскоре после того как он проглотил таблетки, его поведение резко изменилось. Он то впадал в апатию, то вдруг делался любвеобильным, обнимал меня и спрашивал, хороший ли он сын. А в глазах был такой блеск, что если бы я сказала ему правду, то он избил бы меня. На следующий день я попросила показать мне эти таблетки. Он стал кричать на меня и ушел из дому. – Нет ли у него какой-нибудь подружки, к которой он прислушивался бы и которая имела бы на него хоть какое-то влияние? – Да есть одна, Инга. На редкость красивая и умная девушка из его же класса. Окончила школу с медалью. Инга нравится ему, и он ей нравится. Только в последнее время они больше не встречаются. Инга все спрашивает о нем, но я же не знаю, где именно находится Артур. Наверно, на том хуторе. Не знаю, как долго у них все это вообще продлится. За время этого рассказа Анне успокоилась. Я приношу еще два коньяка и кофе. – Хорошо, попробуем разобраться с этой историей. У меня есть пара вопросов к тебе. Прежде всего, где находится его любимый ночной клуб? Потом мне нужна его фотография. И с Ингой тоже хочу поговорить. Где найти этот хутор, ты не знаешь поточней? – Про хутор знаю только то, что он где-то в пятнадцати километрах от Пярну по Рижскому шоссе. А где точно, это знает Кайдо, друг Артура. Господи, этот парень тоже невероятно переменился! Его отец работает в городской управе. Парень был как все, пока не пошел боксировать. Теперь настоящий подонок. Избивает людей, отнимает у них деньги и драгоценности. Вместе с дружками вырывают у девушек серьги из ушей, сдирают кольца с пальцев, если верить слухам. Он-то ошивается в ночном клубе отеля «Странд». Постоянно торчит там. Ходят слухи, что парни даже насиловали девушек, однако никто не смеет об этом рассказать. Если спросить там Кайдо, то тебе сразу укажут на него. Он у них вроде большого начальника. Фотки Артура я тебе не дам, ты и так его узнаешь. Ростом почти два метра, тоже блондин, как и я, и если видел фильмы с Дольфом Лундгреном, то сразу узнаешь. Инге позвоним завтра вместе. Я познакомлю вас. – А в полицию за помощью ты не обращалась? – задаю вопрос, хотя наперед уже догадываюсь об ответе. – Конечно, обращалась, у меня там знакомый в уголовной полиции. Но он говорит, что тут ничего не поделать. Никто из пострадавших заявлений не подает, а если подают, то на следующий день подозреваемые приходят вместе с адвокатом к начальству и все улаживают. – Хорошо, я попробую разобраться, что тут вообще происходит. Прежде всего сниму номер в отеле. Пожалуй, пойду в отель «Пярну», подальше от «Странда». А ты меня не разыскивай. Если понадобится, созвонимся. Пошли, я отвезу тебя домой. – Ты мог бы и у меня заночевать, места хватает, да и Артур не заявится, – произносит Анне не совсем уверенным голосом, и я улавливаю это. – Спасибо за приглашение, – отвечаю вежливо и стараясь не обидеть ее отказом. – Но мне придется работать, так что не знаю наперед, когда буду возвращаться, ночью. Ты станешь волноваться, не сможешь заснуть, а тебе рано утром на работу. Мы же просто друзья, так ведь? В упор смотрю на Анне. Мой взгляд меньше всего говорит о том, что я хотел бы заночевать у нее, под ее одеялом, что она мне нужна как женщина. Нет, Аннушка, те времена, когда ты вскружила мне голову, прошли. Теперь я только друг, готовый помочь тебе в беде, ничего больше. – Извини, забыла спросить, сколько я должна тебе за работу? – даже не понять, есть ли в этом вопросе хоть капля обиды за отказ. – Если еще раз заикнешься о деньгах, то я тотчас же уйду отсюда. Сколько я тебе платил, когда ты латала меня, лечила и прятала? Ведь ничего, а я довольно долго жил за твой счет. Так ведь? Анне не возражает. Встаем и идем к моей машине. Отвожу Анне домой, к утопающему в зелени желтому домику. В отеле все проходит гладко. Регистрируюсь и иду в свою комнату. Комната как комната, с широкой кроватью, мини-баром и цветным телевизором. Вечер еще не наступил. Решаю повременить с походом в ночной клуб и просмотреть газеты. Закуриваю красный мальборо и выхожу с кипой газет на балкон. 1 Сийм Каллас (Siim Kallas) – президент Банка Эстонии в 1991–1995 гг. [ ? ] Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/kalle-klandorf/naemnik-nashego-vremeni/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.