Волшебные неудачники

Волшебные неудачники Нил Патрик Харрис Волшебные неудачники #1 Подросток Картер сбегает от своего дядюшки Проныры, обворовывающего людей с помощью фокусов и обмана. Он не верит в волшебство, но случайно находит друзей, которые тоже увлечены магией. В книге есть тайны, шифры и подробные объяснения фокусов, но самое главное, в ней есть вера в дружбу и чудеса. Для среднего и старшего школьного возраста. Актёр, продюсер, режиссёр, автор этой книги и настоящий волшебник Нил Патрик Харрис является номинантом премии Golden Globe Award и лауреатом премий Tony Award и Emmy Award. Он профессиональный иллюзионист, с 2011 по 2014 год был президентом Академии магических искусств. «Я читал эту книгу с невероятным восторгом и волнением, каждый миг ожидая, что она заставит меня исчезнуть». Лемони Сникет Нил Харрис Волшебные неудачники Дизайн Лесси Марлин Волшебные разделы Кайла Хилтона © 2017 by Neil Patrick Harris; Печатается с разрешения автора и литературных агентств Kuhn Projects, LLC, The Grayhawk Agency Ltd. и Nova Littera SIA. Копирование, тиражирование и распространение материалов, содержащихся в книге, допускается только с письменного разрешения правообладателей. * * * Гедеону и Харперу: если вместе, то всё нипочём Салют (Всего лишь более выразительная форма приветствия) Ты веришь в волшебство? Эй, ты! Да, я обращаюсь именно к тебе. Ну так что же? Ты веришь в волшебство? Если ты похож на мальчишку, о котором вскоре пойдёт речь, то, должно быть, ответишь «нет». Но я уверяю тебя, волшебство витает повсюду. Да-да, это правда. Не веришь? Посмотри-ка мне прямо в глаза и скажи, что ты его не видишь. Во-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-олше-е-е-е-е-е-ее-е-е-е-е-е-е-е-е-ебство-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о. Видишь, что я говорил? А что я, собственно, говорил? Хмм… О чём это я? (Можешь уже прекратить надо мной смеяться. Разве я настолько забавный?) Ну а теперь давай-ка попробуем быть серьёзными. Для разных людей волшебство может означать совершенно разные вещи. Для одних волшебство – это вытащить кролика из цилиндра или распилить человека напополам, а затем (хотелось бы надеяться) снова собрать его воедино. Для других же волшебство – это свежий осенний денёк или нежное объятье любимого человека. Для меня это может быть историей, игрой, головоломкой или сюрпризом, от которого аж дух захватывает. Видишь, волшебство умеет принимать любые формы и размеры, цвета и вкусы, запахи и чувства. Оно может даже принять форму книги – возможно, той самой, которую ты держишь сейчас в руках. А может, и нет. Не хочу забегать вперёд. Но иногда бывает трудновато вспомнить о том, что достаточно лишь оглянуться в поисках волшебства этого мира – прямо как мальчику из этой книжки. Ты можешь быть занят, закручивая сладкую вату, или отвлечён сидящими на подоконнике птицами. Ты можешь быть попросту уставшим, приводя комнату в порядок, чтобы заметить его, – но я уверяю тебя, волшебство существует. Нужно лишь знать, где искать. (Используй свой нос! Или язык! Или глаза! Или свои мозги!) И конечно, порой ты можешь творить его самостоятельно. Хотел бы ты узнать об этом побольше, юный читатель? Полагаю, что да. Очень хорошо. Тогда повторяй: СИМ-САЛА-БИМ! Извини, но я не думаю, что ты действительно произнёс это вслух. Пожалуйста. Повторяй. За. Мной: СИМ-САЛА-БИМ! Громче! СИМ-САЛА-БИМ! Прекрасно. Ты доказал, что ученик из тебя хоть куда. А теперь переверни страницу… ПОГОДИ, ПОГОДИ, ПОГОДИ… ПРИТОРМОЗИ…ОСТАНОВИСЬ! Какой же я растяпа! Кажется, я сам себя всем этим загипнотизировал. Чуть не забыл рассказать о последней важной вещи прежде, чем мы начнём свой путь сквозь дебри нашей истории. (Барабанную дробь, будьте добры!) В первую очередь я должен объяснить тебе… Как читать эту книгу! я не могу указать тебе, когда или где читать эту книгу. в конце концов, ты можешь читать её в автобусе, или в самолёте, или верхом на телеге. ты можешь читать её, Пока чистишь зубы, или расчёсываешь волосы, или пРиводишь в порядок шерсть своего кота. ты можешь чИтать её в кровати, под кроВатью, или, быть может, паря над кроватью в нЕскольких сантиметрах. если угодно, ты можешь чиТать её в зеркале своей ванной вверх тормашками. нет, я не могу указать тебе, когда и где Это делать, – и определённо, я не могу указаТь тебе – кАк. ты можешь читать её с открытыми глазами не менее успешно, чем с заКрытыми (знаешь, так тоже можНо). ты можешь чИтать её задом наперёд, или можешь попросить кого-нибудь почитать тебе вслух. можешь даже попробовать читать последние буквы некоторых слов отдельных фраз. ты найдёшь здесь по крайней мере один раздел, все заГлавные буквы которого ты зАхочешь отыскать, чтобы увидеть, что из них можно сложить (здорово иметь варианты, не так ли?). главное, что ты должен Понять – внутри этОй книги ты найдёшь уроки по воЛшебству. читая главы одну за другой, ты узнаешь историю о приключеНиях, взгрустнёшь, поразишься и повеселишься нА славу (необязательно в этом порядке). а вот волшебные эпизоды (или, как я называю их, магичеСкие разделы, которые спрятаны тут и там) помогут тЕбе разобраться в сеКретах сценической магии. ну а если ты возьмёшься читать и те, и другие главы по очеРеди, то, скореЕ всего, воскликнешь: «вот эТо да!», наслаждаясь приключениями и изучая вОлшебство одновременно. а чтобы получилось ещё веселее, я бы хотел посоВетовать тебе прочитать эту книгу и тем, и другим способом. и теперь, чтобы передать магические секреты будущИм поколениям, которые смогут выполнить их С ещё большей ловКостью и дерзостью, я хочу разделить их с тобой. вот почему я на это Решился. но у меня есть одно условие: секретЫ нужно хранить в секрете. нельзя делиТься ими с друзьями и друзьями друзей. нельзя использовать их, чтобЫ обманывать своих соседей. нельзя выкрикивать иХ из окна. и, пожалуйста, поверь мне, что Превратить гримасу в улыбку – самый ценный волшебный трюк на свете. гораздо бОлее ценный, чем в обратную Сторону! присЛушАйся ко мне, юНый друг… и давай уже погрузимся в исторИю. ты готов? замечательно! переворачиваЙ страницу… Один В темноте станционного парка, где-то на задворках города, из плотной занавеси тумана появился незнакомец. Разок оглянувшись назад, он бросился бежать вдоль паутины железнодорожных рельсов. Вот тут, если ты хоть немного похож на меня, то можешь вздрогнуть, вообразив себе таинственного незнакомца, который выплыл из ночного тумана почти заброшенного станционного парка. Но тебе не следует волноваться. Это был просто тощий парнишка по имени Картер Локк. А если и стоит из-за кого-либо беспокоиться, так это из-за человека неподалёку – мужчины, который бежал за Картером по пятам и кричал: – Картер! А ну вернись! Не убегай от меня, негодник! Я не собираюсь причинять тебе вреда! Но это было неправдой. Ведь мужчина ещё как собирался навредить бедняге Картеру. К счастью, мальчик об этом знал. Поэтому он бежал со всех ног, крепко сжимая свою сумку, и напряжённо вглядывался в темноту, чтобы понять, какой из поездов на путях чух-чух-чухает прочь из станционного парка. Рёв гудка оглушил Картера, и он споткнулся о рельс. Но тут справа от него раздался знакомый металлический лязг. Это скрипела цепочка проржавевших, но ярких вагонов, набиравшая скорость и разгонявшая дымку. Теперь Картер видел это отчётливо. Перепрыгнув через рельсы, он помчался вперёд, пытаясь догнать поезд, набирающий ход. А с дальнего конца станционного парка продолжало приходить всё больше, и больше, и больше вагонов. Красные, синие, зелёные, жёлтые, фиолетовые, алые, чёрные, оранжевые и снова алые. Красочный поезд напомнил Катеру о первом волшебном трюке, который он когда-то увидел: к его лицу приблизилась ласковая рука и вытащила из-за уха красный шёлковый платок, к которому был привязан жёлтый, а к тому, в свою очередь, – синий, к которому был привязан зелёный, и так далее, и так далее, и так далее. Это было одно из немногих воспоминаний, сохранившихся у Картера об отце. Он непроизвольно коснулся сумки, словно хотел убедиться, что маленькая деревянная коробочка всё ещё внутри. Она была там. Картер бежал рядом с поездом, провожая взглядом каждый его вагон в поисках ступени, на которую можно было бы примоститься. Позади него послышался шум осыпающегося гравия, а следом – голос, хриплый и жестокий: – Картер! Не смей прыгать на этот поезд! Лязг и скрежет не могли заглушить слов мужчины, который был уже гораздо ближе, – почти что прямо за мальчиком: – У меня повсюду глаза и уши до самого Тимбукту! Ты никогда не сумеешь сбежать от меня! Слышишь? Никогда! Картер попытался не думать о том, что случится, если мужчина его всё-таки поймает. Вместо этого он сосредоточил всё своё внимание на локомотиве. Его тяжёлые колёса, отражая свет фонарей, катились по рельсам. Проблема с поездами заключается в том, что они изготовлены из металла, и каждый вагон весит буквально тонну, если не больше. Как только они приходят в движение, то набирают бешеную скорость. Если бы Картер подошёл слишком близко – если бы он споткнулся, – яркий жёлтый вагон перемахнул бы через него, и мы бы с ним распрощались. Жёлтый напомнил Картеру о запертой в клетке птице, которую он однажды видел в окне зоомагазина. Разве птицы не рождены летать свободно? Картер воспринял это как знак – вот вагон, на который он должен взобраться, тот, который увезёт его подальше отсюда. Лестница была довольно высоко. Прыжок на разгоняющийся поезд может показаться кому-нибудь невозможным или даже пугающим предприятием. Но Картер проделывал это так много раз, что для него всё было настолько же естественно, как вытаскивать монету у кого-нибудь из-за уха или перетасовывать колоду карт всего одной рукой. Но это было легко и для человека, который преследовал Картера – к нашему большому сожалению. В тот самый момент, когда Картер уже собирался схватиться за лестницу, мужчина вцепился в его сумку и опрокинул мальчика на землю. – Нет! – воскликнул Картер. Они оба упали на гравий, прокатившись у самых колёс жёлтого вагона, который стук-стук-стук-стукал прочь по расшатанным рельсам, вторя бешеному сердцебиению Картера. Мальчику даже представлять не хотелось, что случится, если поезд уйдёт без него. Поэтому он не сдавался. Свернувшись клубочком, мальчуган сделал кувырок, нырнул вперёд и выдернул сумку из рук преследователя. Как следует оттолкнувшись от рассыпающегося в разные стороны гравия, Картер бросился к последнему вагону уходящего поезда. На задней стенке вагона, рядом с открытой дверью, висела лестница. Ловкие руки Картера схватились за нижнюю перекладину. Сухожилия его напряглись, но пальцы крепко сжимали лестницу. Вскарабкавшись, он подтянул ноги к груди и прижался к задней стенке состава, который всё быстрее и быстрее набирал скорость. Немного отдышавшись, мальчик забрался на верхушку вагона и уселся на крыше. Ветер трепал его волосы. Где-то впереди раздался ещё один сигнальный гудок. Оглянувшись назад, он увидел мужчину, который стоял на коленях у рельсов. Он гневно поднял руки над головой и кричал ему что-то в ночи. Однако мужчина становился всё меньше, пока не превратился в точку на горизонте, в скором времени исчезнувшую. Картер помахал на прощание. Счастливо оставаться! Этому городу. Госпоже Залевски. И мужчине, который его преследовал – хотя, если можно было бы пожелать ему оставаться несчастливо или провалиться в тартарары, Картер сделал бы именно это. Небо озарилось бесподобным синим цветом – солнце поднялось над горизонтом. А спустя какое-то время знакомое покачивание и металлический лязг поезда успокоили сердце Картера. Он спустился с крыши и забрался в вагон. Внутри на деревянных поддонах гнездились сотни ящиков. Устроившись рядом с ними, Картер положил под голову свою сумку, как подушку, и уснул, грезя о надежде и жребии, судьбе и приключениях. И ещё волшебстве, мысли о котором мимолётом пронеслись у него в голове. Два Сюрприз! Время отмотать наш рассказ немного назад! Я понимаю, как неприятно останавливать повествование прямо в середине рассказа, но есть некоторые вещи, которые нужно узнать о Картере прежде, чем я поведаю тебе, что же случилось дальше. Такие вещи, например, как: кто же этот мальчишка? И почему он убегал? И кем был тот мужчина, который его преследовал? Я обещаю тебе, что мы вернёмся к побегу Картера довольно скоро. А если же этого не случится, я позволю тебе надеть на меня тугую смирительную рубашку. О, это просто кошмар! Но как бы то ни было… поехали дальше! * * * Картер научился волшебным трюкам у дядюшки. И это совершенно оправдывало их название – они оставались всего-то лишь трюками. Никакого волшебства в них и в помине не было. Как это возможно? Каждый знает, что волшебства не существует – по крайней мере, именно в это верил мальчик. С самого раннего детства Картер перестал доверять чудесным, счастливым, фантастическим вещам. И в этом не было его вины. Иногда плохие вещи случаются и с хорошими людьми. Видишь ли, Картер родился в семье двух прекрасных людей. Улыбка его мамы сияла, словно солнце в безоблачный день на пляже. А папа умел вытаскивать монеты из-за ушей и заставлять колоду карт исчезать прямо в воздухе. Все вместе они жили в крошечном красном коттедже с белоснежными комнатами, к которому вела извилистая, окаймлённая лесом дорога за маленьким северным городком. Но вот в один день, когда Картеру было всего несколько лет, его родители не вернулись домой. День спустя их всё не было. Прошёл ещё один день, но они не показывались. Когда сиделка позвонила в полицию, Картер продолжал надеяться, что это всего лишь один из фокусов его папы. Но прошёл ещё один день, и ему пришлось столкнуться лицом к лицу с ледяной и жестокой правдой: родители больше не вернутся. Это был их заключительный трюк по исчезновению. Малыша Картера забрал к себе дальний родственник по имени Сильвестр «Проныра» Битон. Но ради нашего удобства, я буду называть его дядюшкой Картера. Дядюшка Проныра был маленьким жилистым человеком, который всегда одевался в коричневый твидовый костюм с потёртыми швами и заплатками, прикрывающими съеденные молью дыры. У него были длинные, жирные волосы, стянутые на затылке в неряшливом хвостике, и бакенбарды, спускавшиеся к клочковатой бородке, едва прикрывающей его заострённый подбородок. Дядюшка Проныра рассказывал людям, что получил это прозвище потому, что был ловким, как лиса. Но Картер всегда думал о том, что дядя его больше походил на хорька. И это было более правдоподобно, ведь вёл он себя именно так. Дядюшка был совсем не в восторге от того, что ему пришлось заботиться о мальчишке. Да и Картера не особенно радовала перспектива жить с этим хорьком. Но таковыми были обстоятельства, и Картеру пришлось с ними смириться. Как и папа Картера, дядюшка Проныра выполнял волшебные трюки. Он мог, например, вытащить из носа мальчика платок и сделать так, чтобы тот чихнул водопадом монеток прямо в стакан. А затем заставить их снова исчезнуть – одну монету за другой. И это просто взрывало разум Картера – и нос, кстати, тоже. Картер умолял своего дядюшку обучить его волшебству. В конце концов Проныра понял, что иметь помощника даже полезно. Поэтому он рассказал мальчишке всё, что знал сам. И оказалось, что Картер был прирождённым фокусником. Довольно скоро он мог исполнять все трюки дядюшки – с той лишь разницей, что делал он это гораздо лучше. У Картера был особый талант. Пальцы его были длинными, а сухожилия отлично растянутыми, что давало рукам необыкновенную скорость и лёгкость в перетасовке карт. Он умел растворять монеты в воздухе и заставлять их появляться в другом конце комнаты. Он мог достать игральную колоду буквально из ничего. Он даже слегка изменил чихательный трюк дядюшки Проныры, используя кубики льда вместо монеток (что было довольно впечатляюще, учитывая средний размер человеческой ноздри). И хотя Проныра не относился к тому типу людей, которые могут порадоваться способностям своего молодого племянника, улучшившего его коронный фокус, он был достаточно умён, чтобы найти в этом собственную выгоду – в тот момент, когда Картер чихал кубиками льда прямо перед ним. Поэтому на день рождения племянника, вместо того чтобы устроить ему праздничную вечеринку, дядюшка Проныра решил провести испытание. Выбрав на улице случайную пару прохожих, он отправил мальчика прямо к ним, чтобы тот показал своё первое шоу. Но прежде дядюшка нервно пригладил светлые космы племянника на бок, ущипнул его бледные щёки и заставил улыбаться как можно дружелюбнее. Пара, казалось, была счастлива остановиться ради его представления. Сперва Картер подставил колоду карт и попросил женщину выбрать одну из них и никому не показывать, спрятав между ладоней. – А теперь держите её покрепче, – сказал он, – пока я думаю над тем, какую карту вы выбрали… Это бубновая королева? – Да, так и есть! – ахнула женщина. Но когда она разжала ладони, чтобы взглянуть на карту, то воскликнула: – Она исчезла! – Вы о ней? – спросил Картер, сжимая карту в собственной руке. – Как ты это сделал? – воскликнул мужчина. – Конечно же, с помощью волшебства, – ответил Картер, хотя для него это были только слова. Мальчик не верил в настоящее волшебство, но он знал кое-что о том, как отвлечь внимание людей на что-то одно, пока сам он сосредотачивался на другом. И уже более смелым тоном добавил: – А теперь, не могли бы вы отдать мне обратно карту, которую позаимствовали, сэр? – Но я не брал никакой карты, – ответил мужчина. – Тогда что же это лежит у вас в кармане? Мужчина потянулся к нагрудному карману, и конечно же, внутри оказался бубновый король. Пара рассмеялась. С лёгким щелчком Картер извлёк из воздуха букет разноцветных бумажных цветов. Он подарил их женщине, а затем поклонился – точно как научил его дядюшка Проныра. Зрители были счастливы и всё хлопали, и хлопали, и хлопали в ладоши. Дама поцеловала Картера в щёку. Мужчина вручил ему монету в пять центов. Гордый дядюшка потряс их руки, прежде чем отогнать племянника прочь. А Картер сиял, словно медный пятак. Он развеселил молодую пару и, увидев их улыбки, вдруг вспомнил своих родителей и то, как они смеялись. Ему было всё равно, что никакой вечеринки не состоялось. Это был очень хороший день рождения. По крайней мере, до тех пор, пока Картер не понял, что дядюшка Проныра утащил наручные часы мужчины и обручальное кольцо его дамы. Дядюшка его просто использовал. Картер знал слишком много подобных историй, в которых злодеи обворовывали совершенно невинных людей. Эти истории всегда заставляли его чувствовать себя так, словно кто-то украл у него родителей. И всё хорошее, что переполняло его совсем недавно, вдруг улетучилось, словно воздух из воздушного шарика. * * * Куда ни посмотри, дядюшка Проныра не был для Картера идеальным опекуном. Как раз напротив. Ты уже знаешь, что он был вором, настоящим жуликом – из тех, кто обманывают других, заставляя их поверить тому, чего на самом деле нет. Дядюшка довольствовался мелким жульничеством. Это означало, что он не занимался долгосрочными предприятиями, которые отнимали дни, а то и недели. Он делал всё как можно быстрее, воруя деньги и украшения в мгновение ока. А когда люди понимали, что их ограбили, дядюшка Проныра уже исчезал. Именно по этой причине у Картера никогда не было дома. У него никогда не было друзей или собственной спальни. Он никогда не ходил в школу и не имел такого места, где смог бы почувствовать себя в безопасности. Когда им везло, Картер и дядюшка ночевали в приютах. В другие же дни им приходилось прятаться в глубинах тёмных переулков и постоянно перебираться из одного города в другой. В конце концов, когда ты заставляешь исчезать чужие вещи, собственное исчезновение – это лучшее, на что ты способен. Иногда дядюшка Проныра исчезал сам по себе, оставляя Картера в одиночестве на несколько дней. Мальчик понятия не имел, куда он девался – в опасности ли дядюшка и увидятся ли они когда-нибудь снова? Возвращался Проныра всегда без объяснений. Картер знал, что лучше не спрашивать его о том, где он был, особенно когда в глазах дядюшки Проныры появлялся жестокий злобный блеск, а на коже – синяки и царапины, которые объясняли всё лучше любой истории. Оставаясь в одиночестве, Картер упражнялся в своих фокусах или находил ближайшую библиотеку. Он зачитывался книгами, в которых рассказывали о надежде, выдержке и чудесах, а ещё о конструировании поездов, гимнастике и рецептах пирожных. Со временем Картер уже мог отлично о себе позаботиться. Годы шли, терпение Картера слегка пошатнулось. Его дядюшка был мошенником – Картер об этом прекрасно знал. Но тем не менее он продолжал надеяться, что Проныра вдруг выберет какой-нибудь городишко, устроится на работу и успокоится. Возможно, эта надежда была совсем неуловимой, а может быть, и вовсе несбыточной, но она была одной из немногих вещей, какие ещё остались у Картера. По крайней мере, до той весенней ночи… – Видишь вон того человека? – прошептал Картеру дядюшка Проныра. – Я хочу, чтобы ты подошёл к нему и украл его часы. – Сколько раз я говорил уже тебе? – воскликнул Картер. – Я не ворую. Он придумал это правило несколько лет назад, когда осознал, что делает его дядя. Тогда он пообещал себе, что никогда не будет похож на Проныру. Несмотря ни на что. – Ах ты, маленький… – прорычал дядюшка Проныра и грубо схватил его за воротник рубашки. Вдруг он заметил полицейского, который шёл по улице и вертел дубинкой. Дядюшка расплылся в лучезарной улыбке и нежно обнял Картера, словно любимого сына. – …Свет моих очей! О, добрый вечер, офицер! Полицейский кивнул ему и продолжил прогулку. Когда же он скрылся из виду, дядюшка снова схватил Картера и выдохнул: – Что ж. Тогда смотри, как работаю я. Работа дядюшки Проныры всегда была одной и той же. Он не изобретал велосипед и не толкал тачки на заводе. Не выращивал ревень на ферме и не дрессировал змей в зоопарке, чтобы те не кусали детей. Его работа заключалась в том, чтобы обворовывать других. Пальцы Картера нащупали нечто прямоугольное в уголке кожаной сумки. Вся его жизнь умещалась в эту самую сумку. Там лежала колода игральных карт, три стаканчика, три монетки (у одной из которых была глубокая царапина на лицевой сторонке), несколько стеклянных шариков, запасная пара носков, верёвка, кепка и небольшая деревянная коробочка с инициалами. Эта коробочка, казалось, была закупорена навсегда, и не было никакой возможности её открыть, но Картеру было всё равно. Это было единственное, что осталось у него от родителей. – Мне лучше просто вернуться домой, – прошептал Картер дядюшке. – Что-то у меня с животом не в порядке. – Это называется не домом, а приютом, – щёлкнул его по лбу Проныра. – Я не хочу, чтобы ты был таким сентиментальным. Это может быть опасно для таких людей, как мы. А теперь подтяни-ка свои штанишки и будь готов прийти мне на подмогу, лады? Картер подавил тяжёлый вздох. Дядюшка Проныра оглядел улицу в поисках жертвы. Минуту спустя снова появился полицейский, неспешно прогуливаясь и заглядывая в витрины магазинов. Картер свистнул, предупреждая дядюшку об опасности. Когда полицейский свернул за угол, Картер посмотрел сначала влево, затем вправо в поисках других патрульных. Горизонт был чист, и он кивнул своему горе-родственнику. Нырнув в переулок, дядюшка заговорил с проходившими мимо незнакомцами. – Эй, проверьте сами – видите, как просто выиграть? Подходите, я припас для вас очень простую партию! Всего за минуту ваши деньги удвоятся. Это так же просто, как раз-два-три! Незнакомцам, должно быть, нравилось слышать слово «просто» так много раз, потому что они остановились у раскладного столика Проныры. Картер любил наблюдать за дядюшкой, когда тот работал. Он начинал сиять так ярко, словно лампочка в миллионы ватт. Старый мошенник становился вдруг весёлым, очаровательным и быстрым, словно молния. Его улыбка заставляла старушек краснеть, сердитых мужчин – аплодировать, а пухлых малышей – отдавать свои леденцы. Когда же дядюшка не работал, глаза его были холодными и тёмными. Находиться в такие минуты поблизости было всё равно что ходить по тёмной комнате, полной острых углов. Один лишь неверный шаг – и вот ты уже ушиб свой палец до слёз. В такие моменты Картер всегда ходил только на цыпочках. – Подходите, леди и джентльмены! – зазывал Проныра из переулка. – У меня для вас необычная игра, от которой вы просто повыскакиваете из своих башмаков! – Если он ещё не успеет украсть их, – проворчал Картер себе под нос. Пока дядюшка работал, солнце вдруг потускнело. И тут ни с того ни с сего Картера прошиб холодный пот. Хотя было почти лето, а деревья в соседнем парке покрылись зелёной восхитительной листвой, облака затянули солнце, и Картер задрожал. Он вытащил из сумки шарф и куртку, которые, к сожалению, тоже принадлежали не ему. Так как всё равно приходилось следить за дядюшкой, Картер учился движениям его рук. Они были очень быстрыми (хотя Картер прекрасно знал, что собственные руки были быстрее). Способ, которым он вытягивал из прохожих деньги, назывался игрой в скорлупки. В ней дядюшка использовал три ореховые скорлупки, перевёрнутые вверх дном, и сушёный горошек, который он клал на стол прежде, чем спрятать под одной из скорлупок. Затем он просил участников игры следить за тем, как скорлупки меняются местами. А когда Проныра останавливался, игроку следовало догадаться, под какой из скорлупок спрятана горошина. – Это действительно выглядит просто, – сказал один из прохожих. – Я попробую. – Превосходно, сэр! – дядюшка Проныра положил горошину на стол, накрыл её скорлупкой, а затем поместил оставшиеся две скорлупки с обеих сторон от первой. – Но для начала сделайте ставку. Да-да, кладите свой доллар на стол. А теперь не отрывайте глаз от скорлупки с горошком. Он начал двигать скорлупки, меняя их местами. Глаза прохожего следили за скорлупкой, под которой, как он полагал, была спрятана горошина. – Отлично, а теперь выберите скорлупку, сэр, – сказал дядюшка Проныра прохожему. – Вот эта, – ответил тот. – Я точно знаю, что она. Я не сводил с неё глаз. – Интересный выбор. – улыбнулся Проныра. Задержав на секунду дыхание, он приподнял скорлупку. Картер покачал головой. Игроки никогда не угадывали – если только дядюшка Проныра сам того не хотел. Это происходило потому, что горошина на самом деле была спрятана за изгибом его пальцев. Всё это было лишь ловкостью рук – которая позволяла действовать так быстро, что окружающие этого не замечали. Картер знал, что ловкость рук была очень полезным навыком любого фокусника. Большинство из них пользовались этим, чтобы вытащить монетку из-за уха или засунуть карту в чей-нибудь карман, – так они зарабатывали улыбки и аплодисменты. Однако его дядюшка использовал ловкость рук отработанным навыком для того, чтобы забирать чужие вещи без ведома их хозяев. Когда дядюшка Проныра поднял скорлупку, прохожий увидел, что под ней ничего нет. – Мне очень жаль, сэр, но вы проиграли. Хотите попробовать снова? – Но я ни на секунду не отрывал от скорлупки взгляд! – воскликнул прохожий. – Мне очень жаль, но, кажется, оторвали, – сказал дядюшка Проныра, послав мужчине ослепительную улыбку. Но очарование в этот раз не сработало. Может быть, это случилось потому, что мужчина напомнил Картеру его папу, или, может, попросту оттого, что он слишком много раз видел, как дядюшка дурачит своих жертв, но мальчик понял, что если он опять будет стоять и наблюдать за происходящим, то окажется ничем не лучше Проныры. Поэтому Картер вышел из-за угла, за которым прятался и пошёл к столу Проныры. И чем ближе он подходил, тем шире становились глаза дядюшки. – Это чистой воды мошенничество, не так ли? – спросил Картер прохожего. – Что ты делаешь, мальчишка? – прорычал дядюшка Проныра. Челюсти его крепко сжались, на лбу начала пульсировать вена. – Помогаю, – прошептал Картер. Старый пройдоха заморгал, словно от ярости на мгновение ослеп. Прохожий схватил оставшиеся две скорлупки и отбросил их прочь. Никакой горошины под ними не оказалось. – Ах ты никчёмный, грязный обманщик! – закричал он. Дядюшка Проныра схватил деньги и скорлупки и, уклонившись от приближающегося кулака прохожего, развернулся и побежал по переулку так быстро, как только мог. Картер рванул в противоположном направлении. Сумка стучала ему по бедру. Позади раздавались крики мужчины: – Полиция! Этот человек – вор! Кто-нибудь, схватите его! Не в первый раз Картер бежал от закона. И это было то, что он ненавидел больше всего на свете. Ведь он не сделал ничего дурного – по крайней мере, этому прохожему. И тем не менее если бы его поймали, то всё равно судили бы как соучастника. Поэтому-то он и убегал. «Но однажды, очень-очень скоро, – думал он, – я всё изменю. Может быть, не сегодня. Может, даже не завтра. Но скоро. Я перестану убегать, осяду где-нибудь и спокойно заживу». И если бы Картер не задыхался от бега, то он бы непременно рассмеялся. Неважно, на что он надеялся, но, пока мальчик находился с дядюшкой Пронырой, он никогда не смог бы иметь то, что хотел больше всего на свете: свой дом. * * * Проделав долгий путь, Картер вернулся к приюту, в котором они остановились. Оглядываясь через плечо, он пересёк переулок, поплутал в лабиринте улиц, затем вернулся, повторяя пройденный путь, чтобы увидеть, не преследует ли его полицейский. Картер нервничал, думая о том, как встретится с дядюшкой. Суровый ветер задувал под одежду и раскачивал сумку, болтающуюся на плече. Картер увидел дядюшку, который сидел на ступеньках. Когда Проныра заметил приближающегося мальчишку, он поднялся на ноги и выпятил грудь, словно разъярённая обезьяна. Картер вздрогнул, ожидая худшего. Но, к его удивлению, дядюшка лишь посмотрел на него, не проронив ни слова. И это было гораздо хуже любого крика, какой Картер когда-либо слышал от него, – ведь это было так непредсказуемо. Дядюшка Проныра отвернулся и шагнул внутрь, позволив двери чуть не хлопнуть Картера по лицу. Мальчик последовал за ним, и аккуратно прикрыв дверь, стянул ботинки. Дядюшка оставил за собой грязный след, тянувшийся через весь коридор. Картер его поспешно вытер. – Холодная ночка, не так ли? – спросила госпожа Залевски с сильным польским акцентом. Это была вечно улыбающаяся старушка, которая добровольно взяла на себя все обязанности по кухне – она кормила тех, кто забредал в приют. Добрая женщина носила грязный синий передник и маленький сверкающий бриллиант на цепочке вокруг шеи. – Ты выглядишь голодным. Не против, если я состряпаю тебе ужин? – спросила она. – Нет, не стоит, – ответил Картер. Он не был голоден, хотя и не ел с самого утра. – Чепуха, – сказала хозяйка, – подрастающий мальчик обязан есть как следует. Подойди, присядь-ка. Я приготовлю тебе бутерброд с поджаренным сыром и редиской. – Бутерброд с поджаренным сыром и редиской. Звучит потрясающе, – признал Картер. Так оно и было. Госпожа Залевски приготовила ему ошеломляющий бутерброд. Слово «ошеломляющий» обычно означает что-то плохое, но по случайному стечению обстоятельств это ещё означает и нечто восхитительное. Картер сел за стол в тихой кухне госпожи Залевски и съел самый тёплый, с расплавленным сыром, хрустящий и воистину ошеломляющий бутерброд – лучший из всех, что он когда-либо пробовал. Необыкновенные истории госпожи Залевски и её улыбка всегда согревали Картера и смешили до слёз даже после ужасного дня «работы» с дядюшкой Пронырой. Редко кто проявлял к нему такую доброту, поэтому Картер по-настоящему привязался к старушке. Она навевала ему мысли о дедушке с бабушкой и о том, какой могла бы быть жизнь рядом с ними. – Дружок, а хочешь, я приготовлю тебе сок из чернослива? Обычно я добавляю в него этой вкуснющей апельсиновой пудры, когда мои трубы совсем забиты. – Думаю, мои трубы в порядке, – хихикнул Картер. Дядюшка Проныра никогда бы не заговорил с ним о «трубах» и уж тем более никогда бы не стерпел смешок племянника. Картер помог госпоже Залевски убрать со стола и помыл посуду, пока старушка рассказывала ему историю о своём детстве в Польше и России, а затем – о путешествии в Америку на корабле. – Сколько же на борту было людей: как хороших, так и всяких жуликов. Бриллиант, который я ношу, принадлежал моей матери, а прежде – её матери, и матери её матери до этого. Я провезла его в матрёшке. Ну, знаешь, эта русская кукла, внутри которой кукла и так далее. Этот крошечный бриллиант – единственное, что напоминает мне о доме. – И у меня был когда-то дом, – прошептал Картер. – Что, дружок? Картер покачал головой и не сказал ни слова. Он любил, когда госпожа Залевски говорила о доме. И ему было наплевать, что дядюшка Проныра считал это сентиментальным. Картер частенько задавался вопросом – как бы это было: снова иметь дом? Определённо, это было бы куда лучше, чем новая кровать в новом городе каждую неделю. Вдруг в кухню ворвался дядюшка Проныра. Он сел и натянул для госпожи Залевски свою знаменитую фальшивую улыбочку. – Мог бы я получить горячего супа и чашечку кофе, дорогуша? – Конечно, родной, – отозвалась госпожа Залевски уже на полпути к погребу. – Позволь только принести побольше кофейных зёрен. И как только она скрылась из виду, дядюшка Проныра наклонился к Картеру и прошептал: – Сегодня произошла какая-то путаница, поэтому я хочу, чтобы ты всё исправил. Ты должен стащить у старухи бриллиант. – Я не ворую, – ответил Картер. – И она не старуха. Она наш друг и кормила нас всю неделю. – У нас нет друзей, – сплюнул дядюшка Проныра. – Разве я тебя ничему не научил? – Ничему хорошему, – прошептал Картер. – Что ты сказал? – прорычал Проныра. Он схватил Картера за руку, впившись ногтями прямо в кожу, но быстро отпустил, поскольку из погреба вернулась госпожа Залевски, держа в руке жестяную банку. – О-о-о, спасибо, дорогуша, – его голос звучал необычайно сладко. – Ты лучше всех. Когда дядюшка Проныра хотел чего-то от людей, он разыгрывал перед ними настоящее шоу. Его улыбка, которая выглядела довольно искренней, и неиссякаемые комплименты могли одурачить кого угодно. Но Картер видел его насквозь. К сожалению, госпожа Залевски была не настолько проницательна. Улыбнувшись, она принялась варить кофе для дядюшки Проныры. Когда Картер думал о том, как легко его дядюшка дурачит людей, ему становилось тошно. Как и волшебство, улыбки могут растопить любое сердце – но за ними можно спрятать тёмные намерения. Ночью Картер проснулся от скрипа двери. Он лежал на холодном деревянном полу, и, хотя ещё было темно, он увидел, как дядюшка плюхнулся неподалёку, любуясь маленьким, сверкающим бриллиантом на тоненькой цепочке. Картер мгновенно его узнал. Это был бриллиант госпожи Залевски. Мальчику стало не по себе. Гнев распирал его всё больше и больше, он весь дрожал от возмущения и не смог сдержаться. Картер закричал: – Зачем ты это сделал? Обманывать людей игрой в скорлупки – это одно, но воровать что-то дорогое у человека, который был к нам так добр, – это совсем другое! Госпожа Залевски этого не заслужила! Она хороший человек. А тебе наплевать на всех, кроме себя самого! Дядюшка опустил цепочку в карман, перемахнул через комнату и толкнул мальчика, впечатав в стену. – Я вырастил тебя, заботился о тебе, научил тебя всему, что знаю сам, и вот как ты мне отплатил? – прорычал Проныра, обдавая Картера кислым дыханием. – Если ты думаешь, что без меня справишься лучше – пожалуйста, вперёд! Сейчас тебе кажется, что ты такой хороший – посмотрим, как ты заговоришь, когда твой желудок взвоет от голода, и ты будешь настолько слабым, что не сможешь даже ноги таскать. Вот тогда ты сам пустишься во все тяжкие – и дело цепочкой не ограничится! – Нет, ни за что, – воскликнул Картер. Оттолкнув дядюшку, он схватил сумку и выбежал из комнаты. И только на полпути к лестнице он разжал кулак, чтобы посмотреть на цепочку с бриллиантом госпожи Залевски. Дядюшка Проныра был не единственным, чьи руки были необыкновенно ловкими. Когда Картер вбежал в кухню, он увидел рыдающую старушку. – Ох, Картер, – всхлипнула она, – пропал мой семейный бриллиант. Должно быть, это случилось перед тем, как я отправилась в кровать. Не мог бы ты помочь отыскать его? – Я только что нашёл его в коридоре, – соврал Картер. – Вот он. Госпожа Залевски с благодарностью взглянула на мальчика. По щекам ручейками потекли слёзы. – Давай-ка я угощу тебя молоком и печеньем, – сказала она. – Нет, спасибо, – ответил Картер, пытаясь сохранить самообладание. – Я спешу. – Спешишь? Куда? – спросила госпожа Залевски. – За окном ещё такая темнота! Картер пропустил вопрос мимо ушей. – Берегите себя. И не спускайте глаз с моего дяди. У него липкие пальцы. Картер вытащил из рукава букет из бумажных цветов и вручил его доброй старушке, которая застыла от удивления. А затем Картер исполнил свой первый одиночный трюк по исчезновению: он сбежал. * * * (И вот так, мой друг, Картер оказался в станционном парке, убегая прочь к новой – и, будем надеяться, лучшей жизни.) Три Прошёл не один час с тех пор, как Картер запрыгнул на разноцветный поезд и заснул, но когда проснулся – обнаружил, что состав остановился. В панике он начал собирать вещи. Опыт подсказывал, что кондуктор или полицейский в конце концов пройдут от вагона к вагону в поисках нежелательных пассажиров. Будет лучше, если его не поймают. Он не хочет оказаться в приёмной семье или, что ещё хуже, – вернуться к дядюшке Проныре. Картер осторожно раздвинул металлические двери, чтобы посмотреть, куда его забросила судьба. Перед ним лежал буйный зелёный лес, который простирался, как ворсистый ковёр, до горного хребта, маячившего где-то вдалеке. Солнце только что закатилось за горизонт, окрасив несколько полупрозрачных облаков в прекрасный фиолетовый цвет, а купол голубого неба уже темнел в ожидании вечера. Видимо, Картер проспал довольно долго. Указатель, стоявший у дороги неподалёку, гласил: «Добро пожаловать в Минеральные Скважины». Картер вскарабкался вверх по лестнице на крышу вагона, чтобы лучше разглядеть городок. Оттуда он смог увидеть укромное поселение, накрытое одеялом мерцающих огоньков, которое растянулось к северо-востоку от железной дороги. В отдалении от сетки улиц, на холме, растянулась вереница белых строений. Свечение исходило из окон домов, словно они были освещены миллиардами светлячков. Неподалёку от станционного парка, по другую сторону от широкой платформы и к западу от мерцающего городка располагалась огромная ярмарочная площадь, на которой только начали загораться огни бродячего цирка. Оттуда волнами доносились самые разные звуки: смех, музыка и восторженный визг. Он собирался было спрыгнуть с поезда, когда на платформе показалась маленькая красная машина. Картер прижался к крыше поезда. Ему очень не хотелось быть замеченным. На какой-то момент мальчик вдруг подумал, что ему померещилось. Из крошечной машины начали выпрыгивать люди, переодетые клоунами, – один за другим, пока дюжина разномастных мужчин и женщин не сбилась в пёструю кучу, в которой образовался причудливый узор из горошка и полоски. Развернувшись к чёрному одинокому вагону, который стоял на дальних рельсах, они уставились на него. Вместо улыбок на лицах клоунов были гримасы. Каждый сжимал в руке сумку. Картер вздрогнул. Он вовсе не был поклонником клоунов. Где бы он ни встречал их – в рекламе или в книгах, – их фальшивые выражения напоминали о дядюшке Проныре. Клоуны направились к чёрному вагону, на боковой сторонке которого было нарисовано гигантское мужское лицо. Оно было большим и круглым, и создавалось ощущение, что оно может запросто соскользнуть со стенки вагона и покатиться, как отколовшийся валун. Лицо растянулось в жуткой улыбке – или же подлой ухмылке, отличить было сложно. Над головой было написано пять букв: БОССО. Один из хмурых клоунов отпер двери вагона. Остальные начали загружать сумки в металлический контейнер. Оттуда, где он находился, Картер не мог разглядеть, что происходит внутри. Он не знал, что было в сумках, но почему-то казалось, что это было что-то нехорошее. По их движениям было понятно, что они чувствуют себя виноватыми. Плечи клоунов были опущены, двигались они рывками, будто собирались вот-вот выпрыгнуть из собственной кожи. – Здесь больше нет места! – пожаловался один из клоунов. – Что теперь делать? – Зависит от Боссо, – буркнул другой. – Вероятно, он захочет переместить большую часть добра в гостиницу «Королевские дубы». Давайте-ка убираться отсюда, пока не пожаловали копы. Картер задумался. Быть может, восхитительно освещённые здания на дальнем холме и были той гостиницей, о которой они говорили? Ведь она определённо выглядела по-королевски. Но прежде чем он узнал это, хмурые клоуны втиснулись обратно в невероятно маленькую машину и укатили прочь. Картер понятия не имел, что всё это значит. И знаете что? Ему было совершенно всё равно. Вещь, которую парень превосходно усвоил, пока рос на улице, – не совать свой нос в чужие дела. То, что его действительно беспокоило, – это полиция, которая могла появиться в любой момент. Поэтому мальчик слез с крыши, пересёк железнодорожную платформу и направился в сторону ярко сверкающих ярмарочных огней, где можно легко раствориться в толпе. * * * Всякий раз, когда дядюшка Проныра тащил за собой Картера в новый город, они придерживались строгих правил. В первую очередь, необходимо было изучить окрестности. Во-вторых, раздобыть еду. В-третьих – ночлег. И наконец, дядюшка Проныра принимался за поиск простаков, чтобы начать работать так скоро, как это было возможно. Но как только в животе у Картера заурчало, все правила вылетели у него из головы. Бутерброд госпожи Залевски с поджаренным сыром и редиской был последним из того, что он съел. От голода закружилась голова. Ветер разносил ароматы жареного теста, мяса и карамели до самой платформы, заставляя Картера идти быстрее. Наклонившись, чтобы проверить, сколько денег на чёрный день осталось в ботинке, мальчик чуть не задохнулся от ужаса. Тайник был пуст! Воспоминания о вчерашнем дне замелькали у него перед глазами, словно моргающие кинокадры на старом проекторе. Неужели дядюшка Проныра предвидел, что племянник может сбежать, и успел украсть его запасы? Или, может быть, он был так расстроен из-за бриллианта госпожи Залевски, что забыл переложить деньги из наволочки в ботинок, как делал каждое утро, сколько он себя помнил. Но как бы то ни было, теперь это не имело никакого значения. У него не было ни гроша. Картер подошёл поближе к тому месту, откуда раздавалис смех, музыка и весёлые крики. Его переполняли всевозможные чувства. Что было даже хорошо, ведь это отвлекало от мыслей о пустом желудке и расплывающейся картинки перед глазами. Колесо обозрения и карусель мелькали яркими огоньками. Красно-белые шатры освещали софиты. Молодые пары выстраивались в очередь за сладкой ватой и зрелищами, в то время, как детишки упрашивали родителей купить им побольше билетов. Из игровых автоматов доносилось: «Трах-бах-бабах!» и «дзынь-дзынь-бам!». – У нас есть победитель! – выкрикнул кто-то с ликованием. Десятки других голосов огорчённо повторяли: – Ну ладно! Повезёт в следующий раз! Картер прошёл под гигантской табличкой: Боссо! Это имя было написано на чёрном вагоне из станционного парка. Кусочки пазла начали собираться в картинку. Клоуны в крошечной машине, вероятно, привезли какие-то вещи с ярмарки. Костюмы. Парики. Жонглёрские шарики. Баночки с остатками кетчупа. Но почему они держали свой вагон так далеко от ярмарки? Это не имело значения. Картер знал, что лучший способ дожить до завтра – это продолжать идти. Запах масла для жарки стал гораздо сильнее, и земля превратилась в вязкое месиво, куда бы мальчик ни наступил. Желудок беспрерывно ныл. Солёные и сладкие ароматы, смешиваясь в воздухе, наполняли рот слюной. Откуда-то из уголков подсознания всплыл голос дядюшки Проныры: «Посмотрим, как ты заговоришь, когда взвоешь от голода и будешь настолько слабым, что не сможешь даже видеть. Вот тогда ты сам пустишься во все тяжкие – и дело цепочкой не ограничится!» А что, если дядюшка Проныра был прав? Без денег, еды и с растущим чувством отчаяния Картер задумался: как удержать себя от того, чтобы не нарушить своё же правило в первый же вечер? Мальчик мог бы легко использовать свои таланты, чтобы раздобыть немного ярмарочных билетов, но он пообещал не воровать. Это касалось и обмана тех, кто мог бы дать ему что-нибудь даром. Однако Картер знал, что, если он упадёт в обморок, кто-нибудь может позвать полицейских. – Приветствую всех до одного и добро пожаловать на величайшее шоу по эту сторону от Аппалачской тропы! – кричал с вершины подиума цирковой зазывала, чей голос эхом разносился по ярмарке. Тоненький человечек был похож на фигуру из палочек, но голос его гремел с такой силой, словно он был гигантом. – Сыграйте в игры, получайте призы! Наешьтесь вдоволь, пока не стошнит! Прислушайтесь к истерии Куку-комнаты смеха! Потеряйтесь в умопомрачительном лабиринте зеркал! Содрогнитесь от тени Боссомешалки, самого захватывающего аттракциона с тех пор, как вас в последний раз вывернуло наизнанку! И позаботьтесь о том, чтобы остаться до самого конца вечера и попасть на Большое Финальное Боссо-шоу! Над головами замерцали гирлянды. Люди устремились в сторону Картера, болтая, перекрикиваясь и смеясь. Толстобрюхий работник ярмарки, одетый в подтяжки, размахнулся кувалдой и опустил её на платформу автомата, который призывал измерить силы. Похожая на пулю капсула взлетела вверх и ударила в колокол. – Подходи-ка поближе! – завидев Картера, толстяк указал на кувалду. – Ты мужчина или мышь? – Ни то, ни другое, – ответил мальчик. – Извините, но у меня совсем нет денег. Он слишком стеснялся, чтобы рассказать мужчине о том, что умирает с голоду. – Но может, я смогу вам как-нибудь помочь, и вы купите мне хот-дог или что-нибудь в этом роде? Толстяк выглядел раздражённым. Он кивнул другому работнику в обтягивающей тёмно-синей форме охраны. Когда охранник подошёл к нему ближе, Картер заметил, что лицо его было разрисовано точно так же, как у нахмуренных клоунов из крошечной машины на станционном парке. Но охранник выглядел даже более странно, чем обычные клоуны. «Упс! – подумал Картер. – Снова пора испаряться!» – Взгляните на самые необыкновенные экспонаты на Земле! – кричала неподалёку женщина в нелепой куртке и котелке. – Изумитесь Моржу, который поднимает тяжести одними лишь усами! Понаблюдайте за тем, как Леди-Паук сплетает свою странную паутину! Накормите гвоздями Татуированного Младенца! Рискните пощекотать свои нервы разговором с Двухголовой Женщиной! В этом шатре вступительных взносов не было, поэтому Картер нырнул внутрь. Он последовал за группой зрителей через тускло освещённую галерею, заставленную стеклянными коробками: полукурица-полусвинка, самый длинный ноготь на свете, венерина мухоловка[1 - Хищное растение, которое питается насекомыми и пауками.], луковица которой была размером с потрескавшийся арбуз. Последним был стеклянный гроб, где покоился скелет русалки. Там, где остальные охали и ахали, Картер лишь закатывал глаза. Все эти вещи были подделкой. Он заметил шов в том месте, где свинья соединялась с курицей, деревянную стружку на ногте и высушенную краску на венериной мухоловке. А на одной из костей русалки всё ещё висел ценник. За большим бархатным занавесом пряталась ещё одна комната, разделённая на несколько маленьких параллельных секций. Картер оглянулся через плечо и увидел, что охранник его больше не преследует. Может быть, теперь он в безопасности? Всё вокруг было настолько странным, что Картер совершенно забылся. В первой секции он повстречал пухлощёкого малыша в подгузнике, кожу которого покрывало множество татуировок. Он сидел посреди огромного деревянного манежа, хихикая, пуская слюни и постукивая одним кубиком о другой. – Когда он собирается есть гвозди? – недовольно сказал один из зрителей, стоявший рядом с Картером. Татуированный Младенец посмотрел на мужчину, плюнул на землю и застучал кубиками с утроенной силой. – Кому-то пора сменить подгузник, – прошептал Картер себе под нос. Следующий отсек был абсолютно чёрным, за исключением гигантской серебристой паутины, натянутой между передней и задней стенками. На паутине лежала женщина в тёмном одеянии, с маленьким бледным лицом и невероятно тонкими конечностями. Вглядевшись получше, Картер осознал, что у женщины было по две дополнительных руки с обеих сторон. Со скучающим видом Леди-Паук покрывала ногти огненно-красным лаком, сжимая бутылку пальцами ног, а маленькую кисточку – одной из средних рук. Вспомнив несколько собственных трюков, Картер вгляделся более внимательно. Дополнительные руки покрывали блестящие рукава платья, но кисти были открыты. Пальцы не двигались. «Это подделка, – вновь подумал Картер. – Всё вокруг – подделка». Поскольку вступительного взноса не было, это не нарушало правил Картера. И всё-таки он посчитал происходящее несправедливым по отношению к зрителям. Фальшивые фокусы казались ему тем миром, частью которого легко мог бы стать его дядюшка. В следующем отсеке стоял огромный стеклянный аквариум – несколько метров в ширину и в длину и такой высоты, что был выше самого высокого человека, какого Картер когда-либо видел. Воды внутри не было, что показалось весьма странным. Стекло было настолько грязным, что сквозь него почти ничего не было видно. Зрители прижимали свои лица к этой мути, а затем визжали и ахали. Одна из женщин чуть не упала в обморок. Когда настал черёд Картера, он понял почему. Внутри сидела двухголовая женщина и преспокойно читала книгу. Искажённое стекло нагоняло ещё больше ужаса. Картер плюнул себе на рукав, чтобы стереть разводы грязи, которые мешали ему разглядеть женщину как следует. Конечно же, стекло должно быть грязным, подумал Картер. Им нужно затуманить обзор. Внутри он увидел, что одна шея естественно соединялась с телом женщины, в то время как вторая неуклюже покачивалась. Одно из лиц подрагивало и моргало, другое же застыло отрешённой маской. Это был манекен, прикреплённый к реальному человеку. «Сплошной обман», – подумал Картер. С одной стороны, мальчик почувствовал облегчение, но в глубине души был разочарован. Кстати о глубинах – желудок его снова взвыл от голода. Картер покраснел и оглянулся, чтобы понять – услышал ли его кто-нибудь из зрителей? Охранников всё ещё не было, поэтому он решил дойти до четвёртой, заключительной секции. Внутри оказалась сцена, которая прогнулась под весом всевозможных тяжестей: дизельного двигателя, наковальни, холодильника и пианино. В центре стоял огромный мужчина с волосатой грудью, напрягающий мускулы. Длинные усы, похожие на руль велосипеда, свисали ему на грудь. Это был Морж. Он присел на корточки перед железной штангой, на обоих концах которой висели почти что пушечные ядра, в 500 фунтов каждое. К ним были привязаны его усы. С рёвом, какому позавидовал бы даже лев, мужчина тяжело поднялся на ноги. Штанга покачивалась на уровне его талии. Усы натянулись, исказив лицо в омерзительной гримасе. Ноздри раздулись. Картер не смог удержаться от смеха. Когда мужчина сбросил штангу на землю, Картер заметил, как Морж посмотрел на него недобрым проницательным взглядом. Картер выскочил из шатра. Он увидел, что на остальных зрителей впечатление Морж произвёл. Они выглядели изумлёнными или даже напуганными. Картер усмехнулся. Люди не должны верить всему, что видят. Это было одним из первых правил волшебства. Картер знал это. А что насчёт тебя? Вот тебе урок на скорую руку: показывая одну вещь (возможно, правой рукой), фокусник зачастую будет делать что-то другое, чего ты не заметишь (возможно, левой рукой). Это называется отвлекающим манёвром – одна из первых вещей, которую Картер узнал от дядюшки Проныры. Б. Б. Боссо со своими дешёвыми трюками лишь укрепил уверенность Картера в том, что настоящего волшебства не существует. Но в этот самый момент с мальчиком вдруг случилось нечто по-настоящему волшебное, что он никак бы не смог объяснить. Что-то, что изменило его жизнь навсегда. Он повстречался с господином Данте Верноном. Четыре Был ли ты когда-нибудь, мой читатель, настолько заворожён каким-нибудь зрелищем, что буквально не мог отвести взгляда? Может быть, это был закат, разбрызгавший краски по небосводу, как только луна поднялась над горизонтом? Или же, может, необычный зверёк на просторах дикой природы бесстрашно подошёл к тебе, чтобы проверить, насколько ты дружелюбный? А возможно, это был музыкант, который творил свою музыку на пяти различных инструментах одновременно? Что касается Картера, для него не менее захватывающим зрелищем было увидеть посреди переполненной ярмарки господина Вернона. Он носил чёрно-белый костюм с закатанными рукавами. На плечах его висела чёрная накидка с ярко-красной подкладкой. На голове сидел высокий цилиндр, из-под которого выбивалась копна седых кудрей. Зато усы, не в пример волосам, были совершенно чёрными. Однако привлёк внимание Картера не внешний вид господина, а то, что незнакомец проделывал с монетой. Она скользила по костяшкам пальцев туда-сюда и каждый раз, когда добиралась до края, исчезала и секундой позже появлялась на другом краю кисти. В голове Картера завращались колёса и шестерёнки. Он пытался понять, как мужчина проделал этот фокус, но никак не мог уловить техники. На мгновение Картер даже подумал, что глаза его обманывают. Неужели пустой желудок сделал его настолько слабым? – Как вы это делаете? – наконец спросил он. – Волшебство, да и только. Картер покачал головой. – Его не существует. – мальчик знал, что его слова прозвучали уверенно, но в глубине души впервые в жизни он почувствовал укол сомнения. В этом человеке было что-то особенное. Картер не мог отвести от него взгляд. – Не согласен, – возразил мужчина, – волшебство витает повсюду вокруг нас. Просто следует вглядеться повнимательней. – Что ж, ладно, – усмехнулся Картер, – если вы имеете в виду эту ярмарку, то могу вас уверить, что здесь всё – сплошной обман. Как и в комнате с экспонатами. Как и во всех этих играх. Картер знал, что пора уходить – на поиски еды и ночлега. Но что-то удерживало его на месте, не позволяя сдвинуться ни на шаг. Это чувство походило на то, что он испытывал, когда смотрел на исчезающего дядюшку Проныру с крыши уходящего поезда – словно эта встреча была предначертана. Ты когда-нибудь ощущал нечто подобное? Это чувство настолько волшебное, что немногим из нас довелось его испытать. Брови мужчины удивлённо поползли вверх. – Как интригующе. Расскажи-ка. – Видите вон ту игру? С жестянками из-под молока и бейсбольным мячиком. Я думаю, что это жульничество. Спрятанные проводки должны держать жестянки на месте. Поэтому, даже если вы попадаете мячиком прямо в цель, они не падают. – Я видел своими глазами, как кто-то выиграл всего лишь минуту назад, – возразил мужчина. – Они должны это делать время от времени, – объяснил Картер. – Если никто никогда не будет выигрывать, люди это заметят. Но если они позволяют кому-нибудь выиграть каждые полчаса или около того, никто не задумается, почему все остальные проигрывают. – Вот это наблюдательность! – поражённо воскликнул мужчина. – Как я понял, ты не особо наслаждаешься ярмаркой? – На самом деле я пришёл сюда не затем, чтобы веселиться, – ответил Картер. (Конечно, он пришёл сюда лишь затем, чтобы исчезнуть в толпе.) – Но потом я увидел ваш трюк. Он внимательней присмотрелся к проворным пальцам мужчины. – У вас там спрятано две монеты? – Так и есть. Я впечатлён! – Собеседник с кудрявыми волосами протянул ему руку. – Меня зовут господин Вернон. Картер потряс его руку, как вдруг она отвалилась и упала на землю. Мальчик отскочил. Ему понадобилось целых две секунды, чтобы понять, что рука была сделана из пластика – да притом настолько искусно, что казалась настоящей. Не в силах совладать с собой, Картер расхохотался. Смех удивил его. Он поспешно замолчал. – Что ж, вы меня подловили. Что вы продаёте? – Продаю? – удивлённо переспросил господин Вернон. – Никто не выполняет свои трюки просто ради удовольствия. Вы здесь либо ради того, чтобы кого-нибудь обмануть, либо чтобы что-нибудь продать. – Уверяю тебя, ни то, ни другое. Довольно печальный взгляд на мир для столь раннего возраста, – сказал господин Вернон. – Могу я спросить, куда подевалась твоя юная na?vetе, господин? – Картер. И я понятия не имею, о чём вы спросили. – Я спросил о наивности, молодой человек. Большинство людей начинают как минимум с небольшим запасом. – Можно сказать, я не раз попадал в такие ситуации. Извините, что побеспокоил вас. Пожалуйста, возвращайтесь к своей работе, что бы это ни было… Картер отступил на шаг от странного человека в цилиндре. Сердце его ёкнуло, но Картер знал, что это необходимо. Откуда-то из глубины ярмарки, со стороны аттракционов, донёсся восторженный визг, от которого у мальчика побежали мурашки. – Мне правда пора. – Было очень приятно с тобой познакомиться, Картер, – быстро добавил господин Вернон. – Но прежде чем убежишь, могу я спросить, откуда ты взялся такой? – Откуда вы знаете, что я не отсюда? – удивился Картер. Господин Вернон лучезарно улыбнулся. – Ага. Достойный вопрос. Что ж, в таком маленьком городке, как этот, все знакомы друг с другом. Ты бы знал это, если бы был отсюда. – Господин пожал плечами, отчего внутренняя подкладка накидки полыхнула красным атласом. – А учитывая нашу взаимную любовь к волшебству, я склонен думать, что если бы ты здесь жил, то мы бы непременно знали друг друга. – Когда вы говорите о волшебстве, вы имеете в виду фокусы? – уточнил Картер. – Я прав? – Я имею в виду именно то, что говорю, и говорю, что имею в виду, – улыбнулся господин Вернон. – Могу с уверенностью предположить, что и у тебя в рукаве отыщется парочка трюков. – Так и есть, – ответил Картер. Он вытянул руки ладонями вниз. Развернул их вверх, чтобы показать, что в них ничего нет. Затем снова вниз и снова вверх. На сей раз на его ладони лежали карманные часы господина Вернона. – Браво! – восхитился собеседник. – У тебя быстрые руки. – Да, говорят, что так. – Конечно, и я тоже не промах, – господин Вернон развернул накидку, под которой была спрятана сумка Картера. Он вернул её мальчику. Вспышка гнева буквально пронзила Картера. Он стремительно ощупал свою сумку и убедился, что деревянная коробочка всё ещё внутри. – Как вы это сделали? Она же висела у меня через плечо! Но я не почувствовал ничего, ровным счётом ничего… Так значит, вы вор? – Нет, – ответил господин Вернон, – а ты? – Я никогда не ворую, – буркнул Картер. – Значит, мы похожи, – кивнул господин Вернон. – И как я понимаю, у тебя было непростое детство. – Это не ваше дело, – усмехнулся мальчик. – Ты совершенно прав. Прошу прощения, – согласился господин Вернон и отвесил короткий поклон. Когда он выпрямился, лицо его было довольно серьёзным. – Картер, позволь мне дать тебе совет. Несмотря на весь блеск этого места, – подняв руки, он обвёл взглядом ярмарку, – здесь работает несколько очень недобрых типов. Если бы они узнали о твоих талантах, то непременно попытались бы тебя обмануть и заставить думать так же, как думают они. – И как это? – спросил Картер. – У меня такое чувство, что у тебя хорошие инстинкты, не так ли? Картер невольно кивнул. – Эти инстинкты сослужат тебе неплохую службу, но ты даже представить себе не можешь, как скоро это произойдёт, – господин Вернон сделал паузу, затем тепло улыбнулся. – Но решение за тобой. Не позволяй мне говорить тебе, что делать. В конце концов, ты знаешь меня не лучше, чем остальных жителей Минеральных Скважин, – фыркнув, он мрачно добавил: – То есть совсем не знаешь. Господин Вернон извлёк из воздуха колоду карт и добавил: – Я должен идти. Но напоследок покажу тебе один карточный фокус, если хочешь. Картер не смог отказаться от такого подарка. – Возьми карту. Любую, какую пожелаешь. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/nil-harris/volshebnye-neudachniki/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом. notes Сноски 1 Хищное растение, которое питается насекомыми и пауками.