Когда право лукавой ночи, до заката, в могилу канет, в предрассветной, тоскливой корче, оживут и застонут камни. Вид их жалок, убог и мрачен под крупою росистой пудры. Вы не знали, что камни плачут ещё слаще, чем плачет утро, омывая росой обильной ветви, листья, цветы и травы? Камни жаждут, чтоб их любили. Камни тоже имеют право на любовь, на х

БОЛЬШАЯ КНИГА стихов, сказок, басен, переводов, пьес

-
Автор:
Тип:Книга
Цена:369.00 руб.
Издательство: АСТ
Год издания: 2018
Язык: Русский
Просмотры: 199
ОТСУТСТВУЕТ В ПРОДАЖЕ
ЧТО КАЧАТЬ и КАК ЧИТАТЬ
БОЛЬШАЯ КНИГА стихов, сказок, басен, переводов, пьес Сергей Владимирович Михалков Сокровища детской литературы Наиболее полное собрание произведений С. Михалкова в одном томе идеально подходит для совместного семейного чтения. Стихотворения «А что у вас?», «Мы с приятелем», «Котята», поэма про знаменитого постового дядю Степу, сказки «Праздник Непослушания» и «Три поросенка», пьесы «Зайка-Зазнайка», «Сомбреро», а также басни для взрослых и стихи о войне – все эти и многие другие произведения вошли в данное издание. Интересные, веселые, стихи и сказки С. Михалкова помогают детям не только выучить счет или буквы алфавита, но и развивают их характер в правильном направлении. Издание посвящено 105-летию автора. Для младшего школьного возраста. Сергей Михалков Большая книга стихов, сказок, басен, переводов, пьес © Михалков С.В., насл., 2018 © Ил., Коровин Ю.Д., насл., 2018 © Ил., Лемкуль Ф.В., насл., 2018 © Ил., Остров С.А., 2018 © Ил., Скобелев М.М., насл., 2018 © Ил., Чижиков В.А., 2018 © ООО «Издательство АСТ», 2018 А что у вас? Рисунок Ф. Лемкуля А что у вас? Кто на лавочке сидел, Кто на улицу глядел, Толя пел, Борис молчал, Николай ногой качал. Дело было вечером, Делать было нечего. Галка села на заборе, Кот забрался на чердак. Тут сказал ребятам Боря Просто так: – А у меня в кармане гвоздь. А у вас? – А у нас сегодня гость. А у вас? – А у нас сегодня кошка Родила вчера котят. Котята выросли немножко, А есть из блюдца не хотят. – А у нас на кухне газ. А у вас? – А у нас водопровод. Вот. – А из нашего окна Площадь Красная видна. А из вашего окошка Только улица немножко. – Мы гуляли по Неглинной, Заходили на бульвар, Нам купили синий-синий, Презеленый красный шар. – А у нас огонь погас — Это раз. Грузовик привез дрова — Это два. А в-четвертых, наша мама Отправляется в полет, Потому что наша мама Называется пилот. С лесенки ответил Вова: – Мама – летчик? Что ж такого! Вот у Коли, например, Мама – милиционер. А у Толи и у Веры Обе мамы – инженеры. А у Левы мама – повар. Мама – летчик? Что ж такого! – Всех важней, – сказала Ната, — Мама вагоновожатый, Потому что до Зацепы Водит мама два прицепа. И спросила Нина тихо: – Разве плохо быть портнихой? Кто трусы ребятам шьет? Ну конечно, не пилот. Летчик водит самолеты — Это очень хорошо. Повар делает компоты — Это тоже хорошо. Доктор лечит нас от кори, Есть учительница в школе. Мамы разные нужны, Мамы всякие важны. Дело было вечером, Спорить было нечего. Про мимозу Это кто накрыт в кровати Одеялами на вате? Кто лежит на трех подушках Перед столиком с едой И, одевшись еле-еле, Не убрав своей постели, Осторожно моет щеки Кипяченою водой? Это, верно, дряхлый дед Ста четырнадцати лет? Нет. Кто, набив пирожным рот, Говорит: – А где компот? Дайте то, Подайте это, Сделайте наоборот! Это, верно, инвалид Говорит? Нет. Кто же это? Почему Тащат валенки ему, Меховые рукавицы, Чтобы мог он руки греть, Чтоб не мог он простудиться И от гриппа умереть, Если солнце светит с неба, Если снег полгода не был? Может, он на полюс едет, Где во льдах живут медведи? Нет. Хорошенько посмотрите — Это просто мальчик Витя, Мамин Витя, Папин Витя Из квартиры номер шесть. Это он лежит в кровати С одеялами на вате, Кроме плюшек и пирожных, Ничего не хочет есть. Почему? А потому, Что только он глаза откроет, — Ставят градусник ему, Обувают, Одевают И всегда, в любом часу, Что попросит – то несут. Если утром сладок сон — Целый день в кровати он. Если в тучах небосклон — Целый день в галошах он. Почему? А потому, Что все прощается ему, И живет он в новом доме, Не готовый ни к чему. Ни к тому, чтоб стать пилотом, Быть отважным моряком, Чтоб лежать за пулеметом, Управлять грузовиком. Он растет, боясь мороза, У папы с мамой на виду, Как растение мимоза В ботаническом саду. Тридцать шесть и пять У меня опять: Тридцать шесть и пять! Озабоченно и хмуро — Я на градусник смотрю: Где моя температура? Почему я не горю? Почему я не больной? Я здоровый! Что со мной? У меня опять: Тридцать шесть и пять! Живот потрогал – не болит! Чихаю – не чихается! И кашля нет! И общий вид Такой, как полагается! И завтра ровно к девяти Придется в школу мне идти И до обеда там сидеть — Читать, писать и даже петь! И у доски стоять, молчать, Не знаю, что же отвечать… У меня опять: Тридцать шесть и пять! Я быстро градусник беру И меж ладоней долго тру, Я на него дышу, дышу И про себя прошу, прошу: «Родная, миленькая ртуть! Ну, поднимись еще чуть-чуть! Ну, поднимись хоть не совсем — Остановись на «тридцать семь»!» Прекрасно! Тридцать семь и два! Уже кружится голова! Пылают щеки (от стыда!)… – Ты нездоров, мой мальчик? – Да… Я опять лежу в постели — Не велели мне вставать. А у меня на самом деле — Тридцать шесть и пять! Чудесные таблетки Для больного человека Нужен врач, нужна аптека. Входишь – чисто и светло. Всюду мрамор и стекло. За стеклом стоят в порядке Склянки, банки и горшки, В них пилюльки и облатки, Капли, мази, порошки — От коклюша, от ангины, От веснушек на лице, Рыбий жир, таблетки хины И, конечно, витамины — Витамины: «А», «В», «С»! Есть душистое втиранье От укусов комаров, Есть микстура от чиханья — Проглотил – и будь здоров! Клейкий пластырь от мозолей И настойки на траве От ломоты и от болей В животе и в голове. Есть микстура от мигрени! Но нельзя сказать врачу: – Дайте средство мне от лени! От «могу, но не хочу»! Хорошо бы это средство Поскорей изобрели, Чтобы все лентяи с детства Принимать его могли: Те ребята, чьи отметки Обнаруживают лень, — По одной, по две таблетки Три-четыре раза в день! Появись лекарство это, Я купил бы два пакета. Нет, не два, а целых три! Нужно, что ни говори!.. Мой щенок Я сегодня сбилась с ног — У меня пропал щенок. Два часа его звала, Два часа его ждала, За уроки не садилась И обедать не могла. В это утро Очень рано Соскочил щенок с дивана, Стал по комнатам ходить, Прыгать, Лаять, Всех будить. Он увидел одеяло — Покрываться нечем стало. Он в кладовку заглянул — С медом жбан перевернул. Он порвал стихи у папы, На пол с лестницы упал. В клей залез передней лапой, Еле вылез И пропал… Может быть, его украли, На веревке увели, Новым именем назвали, Дом стеречь Заставили? Может, он в лесу дремучем Под кустом сидит колючим, Заблудился, Ищет дом, Мокнет, бедный, под дождем? Я не знала, что мне делать. Мать сказала: – Подождем. Два часа я горевала, Книжек в руки не брала, Ничего не рисовала, Все сидела и ждала. Вдруг Какой-то страшный зверь Открывает лапой дверь, Прыгает через порог… Кто же это? Мой щенок. Что случилось, Если сразу Не узнала я щенка? Нос распух, не видно глаза, Перекошена щека, И, впиваясь, как игла, На хвосте жужжит пчела. Мать сказала: – Дверь закрой! К нам летит пчелиный рой. Весь укутанный, В постели Мой щенок лежит пластом И виляет еле-еле Забинтованным хвостом. Я не бегаю к врачу — Я сама его лечу. Сашина каша Живет на свете Саша. Во рту у Саши каша — Не рисовая каша, Не гречневая каша, Не манка, Не овсянка На сладком молоке. С утра во рту у Саши Слова простые наши — Слова простые наши На русском языке. Но то, что можно внятно Сказать для всех понятно, Красиво, чисто, ясно, — Как люди говорят, — Наш Саша так корежит, Что сам понять не может: Произнесет словечко — И сам тому не рад! Он скажет: «До свидания!» А слышится: «До здания!» Он спросит: «Где галоши?» А слышно: «Это лошадь?» Когда он вслух читает, Поймешь едва-едва: И буквы он глотает, И целые слова. Он так спешит с налета Прочесть, спросить, сказать, Как будто тонет кто-то, А он бежит спасать… Он может, но не хочет За речью последить. Нам нужен переводчик Его переводить. Кораблики Ходят по? морю кораблики Без машин и без кают, И никем не управляются, И к земле не пристают. Из окурков пушки сделаны, Из бумаги – якоря. Самый первый из корабликов Называется «Заря». Он от плаванья от дальнего Весь до ниточки промок — Самый первый из корабликов, Папиросный коробок. Взад-вперед по скользкой палубе Ходит мокрый капитан, Взад-вперед по мокрой палубе Ходит черный таракан. Он глядит, как волны катятся, И усами шевелит, Он скорей к ближайшей пристани Кораблю пристать велит. И плывут вперед кораблики, И на каждом корабле Капитану очень хочется Поскорей пристать к земле. И не знают на корабликах, Что под солнцем, на жаре, Это море скоро высохнет — Станет сухо на дворе. Рисунок Я карандаш с бумагой взял, Нарисовал дорогу, На ней быка нарисовал, А рядом с ним корову. Направо дождь, налево сад, В саду пятнадцать точек, Как будто яблоки висят И дождик их не мочит. Я сделал розовым быка, Оранжевой – дорогу, Потом над ними облака Подрисовал немного. И эти тучи я потом Проткнул стрелой. Так надо, Чтоб на рисунке вышел гром И молния над садом. Я черным точки зачеркнул, И означало это, Как будто ветер вдруг подул — И яблок больше нету. Еще я дождик удлинил — Он сразу в сад ворвался, Но не хватило мне чернил, А карандаш сломался. И я поставил стул на стол, Залез как можно выше И там рисунок приколол, Хотя он плохо вышел. Если Мы сидим и смотрим в окна. Тучи по? небу летят. На дворе собаки мокнут, Даже лаять не хотят. Где же солнце? Что случилось? Целый день течет вода. На дворе такая сырость, Что не выйдешь никуда. Если взять все эти лужи И соединить в одну, А потом у этой лужи Сесть, Измерить глубину, То окажется, что лужа Моря Черного не хуже, Только море чуть поглубже, Только лужа чуть поуже. Если взять все эти тучи И соединить в одну, А потом на эту тучу Влезть, Измерить ширину, То получится ответ, Что краев у тучи нет, Что в Москве из тучи – дождик, А в Чите из тучи – снег. Если взять все эти капли И соединить в одну, А потом у этой капли Ниткой смерить толщину — Будет каплища такая, Что не снилась никому, И не приснится никогда В таком количестве вода! Про девочку, которая плохо кушала… Юля плохо кушает, Никого не слушает. – Съешь яичко, Юлечка! – Не хочу, мамулечка! – Съешь с колбаской бутерброд! — Прикрывает Юля рот. – Супик? – Нет! – Котлетку? – Нет! — Стынет Юлечкин обед. – Что с тобою, Юлечка? – Ничего, мамулечка! – Сделай, внученька, глоточек, Проглоти еще кусочек! Пожалей нас, Юлечка! – Не могу, бабулечка! — Мама с бабушкой в слезах — Тает Юля на глазах! Появился детский врач — Глеб Сергеевич Пугач, Смотрит строго и сердито: – Нет у Юли аппетита? Только вижу, что она, Безусловно, не больна! А тебе скажу, девица: Все едят — И зверь и птица, От зайчат и до котят Все на свете есть хотят. С хрустом Конь жует овес. Кость грызет дворовый Пес. Воробьи зерно клюют, Там, где только достают, Утром завтракает Слон — Обожает фрукты он. Бурый Мишка лижет мед. В норке ужинает Крот. Обезьянка ест банан, Ищет желуди Кабан, Ловит мошку ловкий Стриж, Крошки сыра любит Мышь… Попрощался с Юлей врач — Глеб Сергеевич Пугач. И сказала громко Юля: – Накорми меня, мамуля! Про девочку, которая сама себя вылечила Таня пальчик наколола — Видно, дед недосмотрел. Не пошла девчушка в школу, Так мизинчик заболел. Он болит и нарывает — Просто хуже не бывает! Ставят на руку компресс — Ставят с мазью, ставят без… А мизинчик все болит. Таня тут ему велит: – Слушай, пальчик, мой приказ, Исполняй его сейчас: «ТЫ У КОШКИ БОЛИ! У СОБАКИ БОЛИ! У МЕДВЕДЯ БОЛИ! И У ВОЛКА БОЛИ! А У ТАНИ ЕРМОЛАЕВОЙ НЕ СМЕЙ БОЛЕТЬ!» Таня этот свой приказ Повторила десять раз, Слово в слово повторила, Пальчик свой уговорила: Боль, которая была, Отпустила и ушла. И теперь медведь в лесу Держит лапу на весу. Это Мишку очень злит… А у Тани Ермолаевой пальчик больше не болит! Как у нашей Любы… Как у нашей Любы Разболелись зубы: Слабые, непрочные — Детские, молочные… Целый день бедняжка стонет, Прочь своих подружек гонит: – Мне сегодня не до вас! Мама девочку жалеет, Полосканье в чашке греет, Не спускает с дочки глаз. Папа Любочку жалеет, Из бумаги куклу клеит — Чем бы доченьку занять, Чтобы боль зубную снять! Тут же бабушка хлопочет, Дать совет полезный хочет — Как лечили в старину. Только дедушка спокоен — Он бывалый, старый воин, Не одну прошел войну. Заглянул он внучке в рот: – Все до свадьбы заживет! Песенка друзей Мы едем, едем, едем В далекие края, Хорошие соседи, Счастливые друзья. Нам весело живется, Мы песенку поем, И в песенке поется О том, как мы живем. – Красота! Красота! Мы везем с собой кота, Чижика, собаку, Петьку-забияку, Обезьяну, попугая — Вот компания какая! Когда живется дружно, Что может лучше быть! И ссориться не нужно, И можно всех любить. Ты в дальнюю дорогу Бери с собой друзей: Они тебе помогут, И с ними веселей. – Красота! Красота! Мы везем с собой кота, Чижика, собаку, Петьку-забияку, Обезьяну, попугая — Вот компания какая! Мы ехали, мы пели, И с песенкой смешной Все вместе, как сумели, Приехали домой. Нам солнышко светило, Нас ветер обвевал; В пути не скучно было, И каждый напевал: – Красота! Красота! Мы везем с собой кота, Чижика, собаку, Петьку-забияку, Обезьяну, попугая — Вот компания какая! Мир Женя празднует рожденье — Юбиляру восемь лет! Подарили гости Жене: Пушку, танк и пистолет. И, совсем как настоящий, Как бывает у солдат, — Черный, новенький, блестящий, С круглым диском автомат. Гости кушали ватрушки, Женя в комнате играл — Он военные игрушки По частичкам разбирал. – Что же ты наделал, Женя?! Все сломал? Какой кошмар!.. – У меня разоруженье! — Громко крикнул юбиляр. Прогулка Мы приехали на речку Воскресенье провести, А свободного местечка Возле речки не найти! Тут сидят и там сидят: Загорают и едят, Отдыхают, как хотят, Сотни взрослых и ребят! Мы по бережку прошли И поляночку нашли. Но на солнечной полянке Тут и там – пустые банки И, как будто нам назло, Даже битое стекло! Мы по бережку прошли, Место новое нашли. Но и здесь до нас сидели; Тоже пили, тоже ели, Жгли костер, бумагу жгли — Насорили и ушли! Мы прошли, конечно, мимо… – Эй, ребята! – крикнул Дима. — Вот местечко хоть куда! Родниковая вода! Чудный вид! Прекрасный пляж! Распаковывай багаж! Мы купались, Загорали, Жгли костер, В футбол играли — Веселились, как могли! Пили квас, Консервы ели, Хоровые песни пели… Отдохнули – и ушли! И остались на полянке У потухшего костра: Две разбитых нами склянки, Две размокшие баранки — Словом, мусора гора! Мы приехали на речку Понедельник провести, Только чистого местечка Возле речки не найти! Лапуся Я не знаю, как мне быть — Начал старшим я грубить. Скажет папа: – Дверь открыта! Притвори ее, герой! — Я ему в ответ сердито Отвечаю: – Сам закрой! За обедом скажет мама: – Хлеб, лапуся, передай! — Я в ответ шепчу упрямо: – Не могу. Сама подай! Очень бабушку люблю, Все равно – и ей грублю. Очень деда обожаю, Но и деду возражаю… Я не знаю, как мне быть — Начал старшим я грубить. А они ко мне: – Голубчик, Ешь скорее! Стынет супчик!.. — А они ко мне: – Сыночек, Положить еще кусочек? — А они ко мне: – Внучок, Ляг, лапуся, на бочок!.. Я такое обращенье Ненавижу, не терплю, Я киплю от возмущенья И поэтому грублю. Я не знаю, как мне быть — Начал старшим я грубить. До того я распустился, Что грублю я всем вокруг. Говорят, от рук отбился. От каких, скажите, рук?! Котята (Считалочка) Вы послушайте, ребята, Я хочу вам рассказать: Родились у нас котята — Их по счету ровно пять. Мы решали, мы гадали: Как же нам котят назвать? Наконец мы их назвали: РАЗ, ДВА, ТРИ, ЧЕТЫРЕ, ПЯТЬ. РАЗ – котенок самый белый, ДВА – котенок самый смелый, ТРИ – котенок самый умный, А ЧЕТЫРЕ – самый шумный. ПЯТЬ похож на ТРИ и ДВА — Те же хвост и голова, То же пятнышко на спинке, Так же спит весь день в корзинке. Хороши у нас котята — РАЗ, ДВА, ТРИ, ЧЕТЫРЕ, ПЯТЬ! Заходите к нам, ребята, Посмотреть и посчитать. Часы Чтобы ходики Ходили, А будильники будили И всегда любой из нас Точно знал, Который час, По каким часам Вставать, По каким часам В кровать, — В часовой мастерской Чинят время день-деньской. Входит с жалобой старушка: – Как же мне не горевать! Из моих часов Кукушка Перестала куковать… Все понятно старику, Старику часовщику. Из окошечка резного Снова слышится: «Ку-ку!» Мы в часы мячом попали, Со стола часы упали. Под столом раздался звон, И пружина вышла вон. Мы сказали: – Дядя Ваня, Мы давно знакомы с вами. Неужели в этот раз Вы не выручите нас? Щуря глаз И хмуря брови, Поворчав себе в усы, Часовщик Иван Петрович Осторожно взял часы. Все понятно старику, Старику часовщику. Мы теперь приходим в класс Раньше всех на целый час. Лесная академия (По старинной детской песенке) Как-то летом, на лужайке, Очень умный Майский Жук Основал для насекомых Академию наук. Академия открыта! От зари и до зари Насекомые лесные Изучают буквари: А – Акула, Б – Береза, В – Ворона, Г – Гроза… – Шмель и Муха, не жужжите! Успокойся, Стрекоза! Повторяйте, не сбивайтесь: Д – Дорога, Е – Енот… – Повернись к доске, Кузнечик! Сел ты задом наперед! Ж – Журавль или Жаба, З – Забор или Змея… – Не смеши Клопа, Комарик, Пересядь от Муравья! И – Иголка, К – Крапива, Л – Личинка, Липа, Луг… – Ты кому расставил сети? Убирайся, злой Паук! М – Медведь, Мышонок, Море, Н – Налим, а О – Олень… – В академию не ходят Те, кому учиться лень! П – Петрушка, Р – Ромашка, С – Сучок или Сморчок… – Таракан, не корчи рожи! Не подсказывай, Сверчок! Т – Травинка, У – Улитка, Ф – Фиалка, Х – Хорек… – После первой перемены Мы продолжим наш урок! Учат азбуку букашки, Чтобы грамотными стать, Потому что это мало — Только ползать и летать! Бараны По крутой тропинке горной Шел домой барашек черный И на мостике горбатом Повстречался с белым братом. И сказал барашек белый: «Братец, вот какое дело: Здесь вдвоем нельзя пройти — Ты стоишь мне на пути». Черный брат ответил: «Ме-е, Ты в своем, баран, уме-е? Пусть мои отсохнут ноги, Не сойду с твоей дороги!» Помотал один рогами, Уперся другой ногами… Как рогами ни крути, А вдвоем нельзя пройти. Сверху солнышко печет, А внизу река течет. В этой речке утром рано Утонули два барана. Трезор На дверях висел Замок. Взаперти сидел Щенок. Все ушли И одного В доме Заперли его. Мы оставили Трезора Без присмотра, Без надзора, И поэтому щенок Перепортил все, что мог. Разорвал на кукле платье, Зайцу выдрал шерсти клок, В коридор из-под кровати Наши туфли уволок. Под кровать загнал кота — Кот остался без хвоста. Отыскал на кухне угол — С головой забрался в уголь, Вылез черный – не узнать. Влез в кувшин — Перевернулся, Чуть совсем не захлебнулся И улегся на кровать Спать… Мы щенка в воде и мыле Два часа мочалкой мыли. Ни за что теперь его Не оставим одного! Зяблик Хотел иметь я птичку И денег накопил, И вот на птичьем рынке Я Зяблика купил. Сидел мой Зяблик в клетке И зернышки клевал, И, как в лесу, на ветке Все пел и распевал. Ребята заходили На Зяблика смотреть, И каждому хотелось Такого же иметь. Я с Зябликом возился, Хоть было много дел. А через две недели Певец мне надоел. Однажды я за город Уехал на три дня, И он, на это время, Остался без меня. Когда же из деревни Вернулся я домой — Лежал в пустой кормушке Голодный Зяблик мой. Я спас его от смерти — Я вы?ходил его И выпустил на волю Живое существо. Хотят ко дню рожденья Мне подарить щенка, Но я сказал: «Не надо! Я не готов пока!» Дятлы Дятел Дятлу говорит: – До чего ж башка болит! Намотался вкруг стволов, Так устал, что нету слов! Целый день долблю, долблю, А как день кончается, Равен мой улов нулю. Вот что получается! Надоело зря долбить! Присоветуй, как мне быть? Отвечает Дятлу Дятел: – Ты с ума, должно быть, спятил: «Надоело зря долбить»! Что за настроение? Надо выдержанней быть И иметь терпение! Без настойчивой долбежки Не добыть жучка и мошки!.. Дятел с Дятлом говорил, Дятел Дятла подбодрил. И опять мы слышим стук: Тук-тук-тук… Тук-тук… Тук-тук… Бездельник-светофор В лесу, где все без правил Ходили до сих пор, Однажды появился Дорожный светофор. Откуда-то с дороги Принес его Медведь. И звери прибежали На технику смотреть. И первым начал Ежик: – Какая ерунда! Нужны для светофора И ток, и провода. А если он не будет Как следует гореть, То нам на эту штуку Не стоит и смотреть! – Я с Ежиком согласен! Сказал зевая Волк. — А если б он работал, Какой в нем был бы толк? Когда гоню я зайца, Мне просто смысла нет Бежать на свет зеленый, Стоять на красный свет! – И я, – сказал Зайчишка, — Когда уже бегу, Следить за светофором, Простите, не могу! – У нас, – Лиса сказала, — Порядки здесь свои, И нам на перекрестке Не нужен пост ГАИ! – Мне тоже он не нужен! — Сказал из норки Крот, — Я сам себе пророю Подземный переход! Услышав под собою Разумные слова, – Я вообще летаю! — Прогукала Сова. — И мне совсем не нужно На красный свет глядеть, Когда я перекресток Могу перелететь. Осталось все, как было. Шумит дремучий бор. Качается на елке Бездельник-светофор… Но мы с тобой не зайцы, Не волки и кроты — Хожу я на работу, И в школу ходишь ты. А мимо мчат машины, Стальные муравьи. И нам на перекрестках Нужны посты ГАИ! Они нам помогают, Нас учат с малых лет Шагать на свет зеленый, Стоять на красный свет. Сила воли Я откровенно признаюсь, Что в темноте я спать боюсь. Мне так и хочется вскочить И поскорее свет включить, Когда вокруг меня темно И занавешено окно. Я чувства этого боюсь, Но силой воли с ним борюсь — Я говорю себе: «Лежи! Глаза закрытыми держи!» И я лежу, лежу, лежу, Глаза закрытыми держу И засыпаю наконец. Ну, разве я не молодец! А можно было бы начать С того, чтоб свет не выключать И, чтобы не было темно, Не занавешивать окно. И до утра при свете спать… Но так же можно трусом стать! Бедный Костя Если вдруг приходят гости В дом, на праздничный пирог, Папа с мамой просят Костю: – Спой, пожалуйста, сынок! Начинает Костя мяться, Дуться, хныкать и сопеть, И не трудно догадаться: Мальчуган не хочет петь! – Пой! – настаивает мама. — Только стой на стуле прямо! Папа шепчет: – Константин, Спой куплетик! Хоть один! От досады и от злости Все кипит в груди у Кости, Он кряхтя на стул встает, С отвращением поет. А поет он, как ни странно, Серенаду Дон-Жуана, Что запомнилась ему Неизвестно почему. Гости хлопают в ладоши: – Ах, певец какой хороший! Кто-то просит: – Ты, малыш, Лучше спой «Шумел камыш…»! За столом смеются гости, И никто не скажет: «Бросьте! Перестаньте приставать! Малышу пора в кровать!» Всадник Я приехал на Кавказ, Сел на лошадь в первый раз. Люди вышли на крылечко, Люди смотрят из окна — Я схватился за уздечку, Ноги сунул в стремена. – Отойдите от коня И не бойтесь за меня! — Мне навстречу гонят стадо. Овцы блеют, Бык мычит. – Уступать дорогу надо! — Пастушонок мне кричит. Уши врозь, дугою ноги, Лошадь стала на дороге. Я тяну ее направо — Лошадь пятится в канаву. Я галопом не хочу, Но приходится — Скачу. А она раскована, На ней скакать рискованно. Доскакали до ворот, Встали задом наперед. – Он же ездить не умеет! — Удивляется народ. — Лошадь сбросит седока, Хвастуна и чудака. – Отойдите от коня И не бойтесь за меня! По дороге в тучах пыли Мне навстречу две арбы. Лошадь в пене, Лошадь в мыле, Лошадь встала на дыбы. Мне с арбы кричат: – Чудак, Ты слетишь в канаву так! Я в канаву не хочу, Но приходится — Лечу. Не схватился я за гриву, А схватился за крапиву. – Отойдите от меня, Я не сяду больше на эту лошадь! Моя улица Это – папа, Это – я, Это – улица моя. Вот, мостовую расчищая, С пути сметая сор и пыль, Стальными щетками вращая, Идет смешной автомобиль. Похож на майского жука — Усы и круглые бока. За ним среди ручьев и луж Гудит, шумит машина-душ. Прошла, как туча дождевая, — Блестит на солнце мостовая: Двумя машинами она Умыта и подметена. * * * Здесь на посту в любое время Стоит знакомый постовой. Он управляет сразу всеми, Кто перед ним на мостовой. Никто на свете так не может Одним движением руки Остановить поток прохожих И пропустить грузовики. * * * Для больного человека Нужен врач, нужна аптека. Входишь – чисто и светло, Всюду мрамор и стекло. За стеклом стоят в порядке Склянки, банки и горшки — В них таблетки и облатки, Капли, мази, порошки. Мы сегодня не больны, Нам лекарства не нужны. * * * Папа к зеркалу садится: – Мне подстричься и побриться! Старый мастер все умеет: Сорок лет стрижет и бреет. Он из маленького шкапа Быстро ножницы достал, Простыней укутал папу, Гребень взял, за кресло встал. Щелкнул ножницами звонко, Раз-другой взмахнул гребенкой, От затылка до висков Выстриг много волосков. Расчесал прямой пробор, Вынул бритвенный прибор. Зашипело в чашке мыло, Чтобы бритва чище брила. Фыркнул весело флакон С надписью «Одеколон». Рядом девочку стригут, Два ручья из глаз бегут. Плачет глупая девчонка, Слезы виснут на носу — Парикмахер под гребенку Режет рыжую косу. Если стричься решено, Плакать глупо и смешно! * * * В магазине как в лесу: Можно тут купить лису, Лопоухого зайчонка, Снежно-белого мышонка, Попугайчиков зеленых — Неразлучников влюбленных. Мы не знали, как нам быть: Что же выбрать? Что купить? – Нет ли рыжего щенка? – К сожаленью, нет пока! * * * Незабудки голубые, Колокольчик полевой… – Где растут цветы такие? — Отвечают: – Под Москвой! Мы их рвали на опушке, Там, где много лет назад По врагам стрелял из пушки Нашей армии солдат. – Дайте нам букет цветов!.. — Раз-два-три! Букет готов! * * * В переулке, за углом, Старый дом идет на слом, Двухэтажный, деревянный, — Семь квартир, и все без ванной. Скоро здесь, на этом месте, Встанет дом квартир на двести — В каждой несколько окон И у многих свой балкон. * * * Иностранные туристы На углу автобус ждут. По-французски очень чисто Разговор они ведут. Может быть, не по-французски, Но уж точно: не по-русски! Должен каждый ученик Изучать чужой язык! * * * Вот пришли отец и сын. Окна открываются. Руки мыть! Цветы – в кувшин! И стихи кончаются. Как девочка Таня загорала Забыла Таня про обед, С друзьями не играет — Ей до подруг и дела нет: Лежит и загорает. Она мечтает загореть, Чтоб черным стало тело — Ведь будут на тебя смотреть, Когда ты загорела. Какой-то, в плавках, старичок Ей крикнул: – Эй, Косичка! Ты в этом деле новичок! Смотри, сгоришь, как спичка! Она пример не хочет брать С тех, кто дает советы. – Отстаньте! Буду загорать! — Вот все ее ответы. «Пусть мне лежать уже невмочь, Но я с песка – ни шагу. Я не уйду отсюда прочь И под навес не лягу!» Лежала Таня. Время шло. Народу меньше стало. Не так уже и солнце жгло, А Таня все лежала. Здесь даже трудно описать Все муки и страданья, Когда пришлось ее спасать Всем прочим в назиданье. Теперь ей платья не надеть И, посудите сами, Она должна весь день сидеть, А не лежать часами. Проходит мимо детвора И шепчет то и дело: – А эта девочка вчера Почти совсем сгорела! Комар-Комарец Объявленье у дверей: «ВХОД ДЛЯ ПТИЦ И ДЛЯ ЗВЕРЕЙ». Нарисован красный крест: Заходи – Медведь не съест! Прибежал Петух в аптеку: – Здравствуй, Миша! Кукареку! – Что вам, Петя-Петушок? – Мне бы новый гребешок! Гусь вошел в аптеку боком, Покосился правым оком: – Засорился левый глаз. Нет ли капелек у вас? За Гусем Козел ввалился: – Я, Топтыгин, отравился: Съел прегорький корешок. Дай послаще порошок! Прихромал Барбос кудлатый: – Кто за чем, а я за ватой! Застудил я левый бок, Под дождем вчера промок. Всем помочь Топтыгин хочет: Он советует, хлопочет, Кипятит из трав отвар… Вдруг в окно влетел Комар! Зарычал аптекарь Мишка: – Почему влетел в окно? — Отвечает Комаришка: – А не все ли вам равно? – Если было б все равно, Все бы лазали в окно! Видишь надпись у дверей: «ВХОД ДЛЯ ПТИЦ И ДЛЯ ЗВЕРЕЙ»? Комаришка пуще злится: – А на что мне ваша дверь, Если я еще не птица И пока еще не зверь! Разошелся не на шутку Комаришка-Комарец. Тут свой клюв раскрыла Утка, И пришел ему конец… Мы с приятелем Рисунок Ф. Лемкуля Находка Я выбежал на улицу, По мостовой пошел, Свернул налево за угол И кошелек нашел. Четыре отделения В тяжелом кошельке. И в каждом отделении Пятак на пятаке. И вдруг по той же улице, По той же мостовой Идет навстречу девочка С поникшей головой. И грустно смотрит под ноги, Как будто по пути Ей нужно что-то важное На улице найти. Не знает эта девочка, Что у меня в руке Ее богатство медное В тяжелом кошельке. Но тут беда случается, И я стою дрожа: Не нахожу в кармане я Любимого ножа. Четыре острых лезвия Работы не простой, Да маленькие ножницы, Да штопор завитой. И вдруг я вижу: девочка Идет по мостовой, Мой ножик держит девочка И спрашивает: – Твой? Я нож беру уверенно, Кладу в карман его. Проходит мимо девочка, Не знает ничего. И грустно смотрит под ноги, Как будто по пути Ей нужно что-то важное На улице найти. Не знает эта девочка, Что у меня в руке Ее богатство медное В тяжелом кошельке. Я бросился за девочкой, И я догнал ее, И я спросил у девочки: – Твое? Скажи, твое? – Мое, – сказала девочка. — Я шла, разиня рот. Отдай! Я так и думала, Что кто-нибудь найдет. Мы с приятелем Мы с приятелем вдвоем Замечательно живем! Мы такие с ним друзья — Куда он, Туда и я! Мы имеем по карманам: Две резинки, Два крючка, Две больших стеклянных пробки, Двух жуков в одной коробке, Два тяжелых пятачка. Мы живем в одной квартире, Все соседи знают нас. Только мне звонить – четыре, А ему – двенадцать раз. И живут в квартире с нами Два ужа И два ежа, Целый день поют над нами Два приятеля-чижа. И про наших двух ужей, Двух ежей И двух чижей Знают в нашем новом доме Все двенадцать этажей. Мы с приятелем вдвоем Просыпаемся, Встаем, Открываем настежь двери, В школу с книжками бежим… И гуляют наши звери По квартирам по чужим. Забираются ужи К инженерам в чертежи. Управдом в постель ложится И встает с нее дрожа: На подушке не лежится — Под подушкой два ежа! Раньше всех чижи встают И до вечера поют. Дворник радио включает — Птицы слушать не дают! Тащат в шапках инженеры К управдому Двух ужей, А навстречу инженерам Управдом несет ежей. Пишет жалобу сосед: «Никому покою нет! Зоопарк отсюда близко. Предлагаю: всех зверей Сдать юннатам под расписку По возможности скорей». Мы вернулись из кино — Дома пусто и темно. Зажигаются огни. Мы ложимся спать одни. Еж колючий, Уж ползучий, Чиж певучий — Где они? Мы с приятелем вдвоем Просыпаемся, Встаем, По дороге к зоопарку Не смеемся, не поем. Неужели зоосад Не вернет зверей назад? Мы проходим мимо клеток, Мимо строгих сторожей. Сто чижей слетают с веток, Выбегают сто ежей. Только разве отличишь, Где какой летает чиж! Только разве разберешь, Где какой свернулся еж! Сто ужей на двух ребят Подозрительно шипят, Сто чижей кругом поют, Сто чижей зерно клюют. Наши птицы, наши звери Нас уже не узнают. Солнце село. Поздний час. Сторожа выводят нас. – Не пора ли нам домой? — Говорит приятель мой. Мы такие с ним друзья — Куда он, Туда и я! Прививка – На прививку! Первый класс! – Вы слыхали? Это нас!.. — Я прививки не боюсь: Если надо – уколюсь! Ну, подумаешь, укол! Укололи и – пошел… Это только трус боится На укол идти к врачу. Лично я при виде шприца Улыбаюсь и шучу. Я вхожу одним из первых В медицинский кабинет. У меня стальные нервы Или вовсе нервов нет! Если только кто бы знал бы, Что билеты на футбол Я охотно променял бы На добавочный укол!.. – На прививку! Первый класс! – Вы слыхали? Это нас!.. — Почему я встал у стенки? У меня… дрожат коленки… Веселое звено По улицам шагает Веселое звено, Никто кругом не знает, Куда идет оно. Друзья шагают в ногу, Никто не отстает, И песни всю дорогу Тот, кто хочет, тот поет. Если песенка всюду поется, Если песенка всюду слышна, Значит, с песенкой легче живется, Значит, песенка эта нужна! Друзья идут купаться — И плавать и нырять, На пляже кувыркаться, Играть и загорать. И можно все дороги На свете обойти, — Дружней звена не встретить, Счастливей не найти. Если песенка всюду поется, Если песенка всюду слышна, Значит, с песенкой легче живется, Значит, песенка эта нужна! Таким друзьям на свете Не страшно ничего: Один за всех в ответе, И все за одного. А если кто споткнется, В дороге упадет, Он встанет, улыбнется И по-прежнему споет! Если песенка всюду поется, Если песенка всюду слышна, Значит, с песенкой легче живется, Значит, песенка эта нужна! Смена День был весенний, Солнечный, Ясный. Мчались машины По площади Красной. Мчались машины К невидимой цели, В каждой из них Пассажиры сидели. В «ЗИЛе-110», в машине зеленой, Рядом с водителем – старый ученый. В «Чайке» – седой генерал-лейтенант, Рядом с шофером – его адъютант. В бежевой «Волге» – шахтер из Донбасса, Знатный забойщик высокого класса. В серой «Победе» – известный скрипач И в «Москвиче» – врач. Шины машин По брусчатке шуршат. Время не ждет. Пассажиры спешат: Кто в академию На заседание, Кто на футбольное состязание, Кто посмотреть из машины столицу, Кто на концерт, Кто на службу в больницу. Вдруг впереди Тормоза завизжали — Это шоферы педали нажали: Черные, Белые, Желтые, Синие Остановились машины у линии. Остановились. Стоят. Не гудят. А из машин пассажиры глядят. Ждут пассажиры, Водители ждут — Мимо машин ребятишки идут! По пешеходной Свободной Дорожке Топают, Топают, Топают ножки — Маленьким гражданам Детского сада Здесь перейти Эту улицу надо. Дети проходят, А взрослые ждут — Ждут уже пять с половиной минут! Ждут. Не шумят. Никого не ругают — Это же наши ребята шагают! Каждому ясно: Ну как же не ждать, Будущей смене дорогу не дать! Дети прошли. Постовой обернулся: – Добрая смена! — И сам улыбнулся. – Смена! — Кивнул постовому шофер. – Смена! — Промолвил с улыбкой шахтер. – Сила народа! — Ученый сказал. «Слава!» — Подумал седой генерал. Фома В одном переулке Стояли дома. В одном из домов Жил упрямый Фома. Ни дома, ни в школе, Нигде, никому — Не верил Упрямый Фома Ничему. На улицах слякоть, И дождик, И град. – Наденьте галоши, — Ему говорят. – Неправда, — Не верит Фома, — Это ложь… — И прямо по лужам Идет без галош. Мороз. Надевают ребята коньки. Прохожие подняли воротники. Фоме говорят: – Наступила зима. — В трусах На прогулку выходит Фома. Идет в зоопарке С экскурсией он. – Смотрите, – ему говорят, — Это слон. — И снова не верит Фома: – Это ложь. Совсем этот слон На слона не похож. Однажды Приснился упрямому сон, Как будто Шагает по Африке он. С небес Африканское солнце печет, Река, под названием Конго, Течет. Подходит к реке Пионерский отряд. Ребята Фоме У реки говорят: – Купаться нельзя: Аллигаторов тьма. – Неправда! — Друзьям отвечает Фома. Трусы и рубашка Лежат на песке. Упрямец плывет По опасной реке. Близка Аллигатора хищная пасть. – Спасайся, несчастный, Ты можешь пропасть! Но слышен Ребятам Знакомый ответ: – Прошу не учить, Мне одиннадцать лет! Уже крокодил У Фомы за спиной. Уже крокодил Поперхнулся Фомой: Из пасти у зверя Торчит голова. До берега Ветер доносит слова: – Непра… Я не ве… — Аллигатор вздохнул И, сытый, В зеленую воду нырнул. Трусы и рубашка Лежат на песке. Никто не плывет По опасной реке. Проснулся Фома, Ничего не поймет… Трусы и рубашку Со стула берет. Фома удивлен, Фома возмущен: – Неправда, товарищи, Это не сон! Ребята, Найдите такого Фому И эти стихи Прочитайте ему. Булка Три паренька по переулку, Играя будто бы в футбол, Туда-сюда гоняли булку И забивали ею гол. Они ее не покупали — Нашли за домом, во дворе, С земли ее не поднимали, И, вот, она уже в игре… Шел мимо незнакомый дядя, Остановился и вздохнул И, на ребят почти не глядя, К той булке руку протянул. Потом, насупившись сердито, Он долго пыль с нее сдувал И вдруг спокойно и открыто При всех ее поцеловал. – Вы кто такой? – спросили дети, Забыв на время про футбол. – Я – пекарь! – человек ответил И с булкой медленно ушел. И это слово пахло хлебом И той особой теплотой, Которой налиты под небом Моря пшеницы золотой. Хрустальная ваза (Быль) Три девочки – три школьницы Купили эту вазу. Искали, Выбирали, Нашли ее не сразу — Овальную, Хрустальную, Чудесного стекла. Из тех, что в магазине Стояли на витрине, Овальная, Хрустальная — Она одна была. Сперва, от магазина, Несла покупку Зина, А до угла бульвара Несла ее Тамара. Вот у Тамары Женя Берет ее из рук, Неловкое движение — И вдруг… В глазах подруг Туманом застилаются И небо и земля, А солнце отражается В осколках хрусталя. Три девочки – три школьницы Стоят на мостовой. К трем девочкам – к трем школьницам Подходит постовой: – Скажите, что случилось? – Разби… разби… разбилась! Три школьницы рыдают У Кировских ворот. Подружек окружает Взволнованный народ: – Скажите, что случилось? – Разби… разби… разбилась! – Скажите, что случилось? Что здесь произошло? – Да, говорят, разбилось Какое-то стекло! – Нет! Не стекло, а ваза! — Все три сказали сразу. – Подарок мы купили! Нас выбрал пятый класс. Подарок мы купили, Купили и… разбили! И вот теперь ни вазы, Ни денег нет у нас! – Так вот какое дело! — Толпа тут загудела. – Не склеишь эти части! — Сказал один шофер. – Действительно, несчастье! — Заметил старый мастер. И, на осколки глядя, Вздохнул огромный дядя — Заслуженный боксер. В том самом магазине, Где вазы на витрине, В громадном магазине Людей полным-полно. От летчика-майора До знатного шахтера — Кого там только нету! — А нужно всем одно. Под звонким объявлением «СТЕКЛО, ХРУСТАЛЬ, ФАРФОР» Большое оживление — Идет горячий спор: – Пожалуйста, граненую! – Не эту, а зеленую! – Не лучше ли, товарищи, Из красного стекла? – Вот эту, что поближе, Которая пониже! – Что скажете, товарищи? Не слишком ли мала? — Шоферу ваза нравится — Зеленая красавица. А летчику – прозрачная, Как голубой простор. – А я бы выбрал эту, Красивей вазы нету! — Сказал майору вежливо Заслуженный боксер. Три юных пятиклассницы Сидят, переживая, Что их везет трехтонная Машина грузовая. Дает проезд машине Знакомый постовой, Тамаре, Жене, Зине Кивает головой. А девочки в волнении, Одна бледней другой: В кабине, на сидении, — Подарок дорогой! – Нельзя ли чуть потише, Товарищ дядя Гриша! — Водителю подруги В окошечко стучат. Шофер в ответ смеется: – У нас не разобьется! У нас другой порядок — Не как у вас, девчат! Учительнице скромной За труд ее огромный К шестидесятилетию — В большое торжество — В просторном школьном зале Три школьницы вручали Подарок драгоценный. Подарок? От кого? От штатских и военных — Людей обыкновенных, От всех в живых оставшихся Участников войны, От бывших одноклассников На встречи собиравшихся, От мальчиков и девочек — От всех детей страны! Модное платье Привезли в подарок Кате Заграничный сувенир — Удивительное платье! Отражен в нем целый мир: Вкривь и вкось десятки слов — Все названья городов: «ЛОНДОН», «ТОКИО», «МОСКВА» — Это только рукава! На спине: «МАДРИД», «СТАМБУЛ», «МОНРЕАЛЬ», «ПАРИЖ», «КАБУЛ». На груди: «МАРСЕЛЬ», «МИЛАН», «РИМ», «ЖЕНЕВА», «ТЕГЕРАН». По подолу, сверху вниз: «СИНГАПУР», «БРЮССЕЛЬ», «ТУНИС», «НИЦЦА», «ВЕНА», «ЛИССАБОН», «КОПЕНГАГЕН», «ВАШИНГТОН». Как наденешь это платье, Все пытаются пристать. Все подходят: – Здравствуй, Катя! Можно платье почитать? Что ответить на вопрос? Катя сердится до слез. А мальчишки Кате вслед: – Вы – учебник или нет?! Ну а модницы-подружки, Что завидуют друг дружке, Те торопятся спросить: – Дашь нам платье поносить? Только папа хмурит взгляд, Сувениру он не рад: – Это просто ерунда, Вперемешку города: Тут – Бомбей, а Дели – там?! Рядом с Дели Амстердам?! Если это заучить, Можно двойку получить! Метеор Я был знаком С одним быком, Когда в деревне жил. С людьми он дружбы не искал, Детей к себе не подпускал. А вот со мной дружил! Да, да! Не знаю почему, Я чем-то нравился ему: Когда меня встречал, Он на меня, как на врага, Не выставлял свои рога, А дружески мычал. Бывало, выйдешь на лужок И позовешь его: – Дружок! — А он в ответ: – Иду-у-у! — И сам действительно идет И не спеша губами рвет Ромашки на ходу. За лето я к нему привык, И это был мой личный бык! Пять лет прошло с тех пор. Не знаю я, что с ним теперь И с кем он дружит, грозный зверь По кличке Метеор… Чистописание Писать красиво не легко: «Да-ет ко-ро-ва мо-ло-ко». За буквой буква, к слогу слог. Ну хоть бы кто-нибудь помог! Сначала «да», потом уж «ет». Уже написано «дает», Уже написано «дает», Но тут перо бумагу рвет. Опять испорчена тетрадь — Страничку надо вырывать! Страничка вырвана, и вот: «Ко-ро-ва мо-ло-ко да-ет». «Корова молоко дает», А нужно все наоборот: «Дает корова молоко»! Вздохнем сначала глубоко, Вздохнем, строку перечеркнем И дело заново начнем. «Да-ет ко-ро-ва мо-ло-ко». Перо цепляется за «ко», И клякса черная, как жук, С конца пера сползает вдруг. Одной секунды не прошло, Как скрылись «ко» и «мо» и «ло»… Еще одну страничку вон! А за окном со всех сторон: И стук мяча, и лай щенка, И звон какого-то звонка, — А я сижу, в тетрадь гляжу — За буквой букву вывожу: «Да-ет ко-ро-ва мо-ло-ко»… Да! Стать ученым не легко! О тех, кто лает На свете множество собак И на цепи и просто так: Собак служебных – пограничных, Дворовых «шариков» обычных, И молодых пугливых шавок, Что тявкать любят из-под лавок, И тех изнеженных болонок, Чей нос курнос, а голос тонок, И ни на что уже не годных — Бродячих псов, всегда голодных. В любой момент готовы к драке Псы – драчуны и забияки. Псы – гордецы и недотроги Спокойно дремлют на пороге. А сладкоежки-лизоблюды Все лижут из любой посуды. Среди собак любой породы Есть и красавцы и уроды, Есть великаны, это – доги! Коротконогие бульдоги И жесткошерстные терьеры. Одни – черны, другие – серы, А на иных смотреть обидно — Так заросли, что глаз не видно! Друзей домашних – тех, что лают, По кличкам люди называют: «Рамзес», «Валет», «Изольда», «Яна», Я «Джильду» знал, я знал «Баяна», Ловил преступников «Пират», И на цепи сидел «Сократ». Известны всем собачьи свойства: И ум, и чуткость, и геройство, Любовь, и верность, и коварство, И отвратительное барство, И с полуслова послушанье, И это все – от воспитанья! Ленива сытая хозяйка, И такса Кнопочка – лентяйка! Бесстрашен пограничник-воин, И пес Руслан его достоин! Хозяин пса – отпетый скряга, Под стать ему Репей-дворняга. Не зря собака тех кусает, Кто камень зря в нее бросает. Но если кто с собакой дружит, Тому собака верно служит. А верный пес – хороший друг — Зависит от хороших рук! Мои стихи для пионеров, А не для такс и фокстерьеров. Беглянка Жила-была собачка По кличке Чебурашка, — Курчавенькая спинка, Забавная мордашка. Хозяйка к ней настолько Привязана была, Что в маленькой корзинке Везде с собой брала. И часто в той корзинке, Среди пучков петрушки, Торчал пушистый хвостик И шевелились ушки. Хозяйка Чебурашку И стригла, и купала, Она, не зная меры, Собачку баловала. Она ей раздобыла Красивый поводок, На теплую попонку Изрезала платок. На рынке покупала Куриную печенку, В одно и то же время Кормила собачонку. А та жила в довольстве И знала лишь одно: С собаками чужими Играть запрещено! Хозяйка с Чебурашкой Выходит на гулянье, Тем самым привлекая Всеобщее вниманье: – И надо же собаке Такой карманной быть! – А где такую можно Достать или купить? – Какой она породы И сколько же ей лет? – Голубовато-серый Ее природный цвет?.. Хозяйка на вопросы Подробно отвечала, Собачка на прохожих Невежливо урчала. А если кто пытался К ней руку протянуть, Она того старалась Как следует куснуть. При этом вся дрожала, Во все силенки лая, С людьми такого рода Знакомства не желая… Не знаю, как случилось И чья была вина, Но как-то Чебурашка Гулять пошла одна. И вдруг из подворотни Навстречу пес-бродяга — Разорванное ухо И весь в рубцах, бедняга. Припала Чебурашка Брюшком к сырой траве. «Пропала я! Пропала!» — Мелькнуло в голове. Обнюхал Чебурашку Заблудший пес голодный И как-то растерялся Перед собачкой модной. – Откуда ты такая?.. – С в-восьмого этажа… — Собачка отвечала, От страха вся дрожа. – А в-ввы? – А я со свалки! — Ответил пес устало. — Дрались мы из-за кости, Да мне опять попало!.. И нежной Чебурашке Беднягу стало жалко, И знать ей захотелось, Что означает «свалка». И было в этом слове Таинственное что-то, Что так неудержимо Тянуло за ворота… Исчезла Чебурашка! Хозяйка вся в слезах И только причитает Все время «Ох!» да «Ах!». Вечерняя газета Давала объявленье: «Тот, кто найдет собачку — Тому вознагражденье!» Никто не отозвался И не напал на след. Прошла уже неделя, А Чебурашки нет… Живется как придется Беспечной замарашке — Средь бела дня пропавшей Беглянке Чебурашке. В кругу себе подобных, Без крова и без прав, Совсем переменился Ее строптивый нрав. Как прежде, на прохожих Она уже не лает, Стоит себе в сторонке И хвостиком виляет. Грызет мальчишка бублик, А Чебурашка ждет: Быть может, полкусочка И ей перепадет. Никто ее не холит, Не гладит, не качает, И все же без хозяйки Собачка не скучает. Она уже не видит Куриных потрошков, Зато вокруг так много Подружек и дружков. Пусть иногда доходит До ссоры и до драки, Между собою дружат Бездомные собаки. Они гоняют кошек И бродят по дворам — Сегодня здесь их видят, А завтра видят там. И с ними Чебурашка Ночует где попало, Среди собак бродячих Она такой же стала. Но каждый пес, однако, Ночуя под мостом, В конце концов хотел бы Попасть к кому-то в дом. Не в золотую клетку, А в дом, где ценят дружбу И где собаку кормят За верность и за службу. Всегда об этом думал Любой бездомный пес, Когда себе под лапу Холодный прятал нос. Но так как Чебурашка Сама ушла из дома, Ей было это чувство Пока что незнакомо… Хозяйка Чебурашку Искала, ищет, ждет… И новую собачку Себе не заведет. И я про ту беглянку Частенько вспоминаю, Но что с ней дальше стало, До сей поры не знаю… Белые стихи Снег кружится, Снег ложится — Снег! Снег! Снег! Рады снегу зверь и птица, И, конечно, человек! Рады серые синички: На морозе мерзнут птички, Выпал снег – упал мороз! Кошка снегом моет нос. У щенка на черной спинке Тают белые снежинки. Тротуары замело, Все вокруг белым-бело: Снего-снего-снегопад! Хватит дела для лопат, Для лопат и для скребков, Для больших грузовиков. Снег кружится, Снег ложится — Снег! Снег! Снег! Рады снегу зверь и птица, И, конечно, человек! Только дворник, только дворник Говорит: – Я этот вторник Не забуду никогда! Снегопад для нас – беда! Целый день скребок скребет, Целый день метла метет. Сто потов с меня сошло, А кругом опять бело! Снег! Снег! Снег! Под Новый год Говорят: под Новый год Что ни пожелается — Все всегда произойдет, Все всегда сбывается. Могут даже у ребят Сбыться все желания, Нужно только, говорят, Приложить старания. Не лениться, не зевать И иметь терпение, И ученье не считать За свое мучение. Говорят: под Новый год Что ни пожелается — Все всегда произойдет, Все всегда сбывается. Как же нам не загадать Скромное желание — На «отлично» выполнять Школьные задания, Чтобы так ученики Стали заниматься, Чтобы двойка в дневники Не смогла пробраться! Хорошие товарищи Мальчик Миша мается — Миша заикается. Как другие – чисто, ясно, — Он не может говорить. И просить его напрасно То, что скажет, повторить. Нелегко ему даются Все слова на букву «К», Но ребята не смеются — Дружба классная крепка: – Ты, Мишутка, не теряйся! Ты с других пример бери! Молча с духом собирайся И смелее говори! Миша выговорит слово, А другого не видать… Но товарищи готовы, Если нужно, подождать! Одна рифма Шел трамвай десятый номер По бульварному кольцу. В нем сидело и стояло Сто пятнадцать человек. Люди входят и выходят, Продвигаются вперед. Пионеру Николаю Ехать очень хорошо. Он сидит на лучшем месте — Возле самого окна. У него коньки под мышкой: Он собрался на каток. Вдруг на пятой остановке, Опираясь на клюку, Бабка дряхлая влезает В переполненный вагон. Люди входят и выходят, Продвигаются вперед. Николай сидит скучает, Бабка рядышком стоит. Вот вагон остановился Возле самого катка, И из этого вагона Вылезает пионер. На свободное местечко Захотелось бабке сесть, Оглянуться не успела — Место занято другим. Пионеру Валентину Ехать очень хорошо, Он сидит на лучшем месте, Возвращается с катка. Люди входят и выходят, Продвигаются вперед. Валентин сидит скучает. Бабка рядышком стоит. Этот случай про старушку Можно дальше продолжать, Но давайте скажем в рифму: – Старость нужно уважать! Бумажный змей Я делал все по чертежам, Заглядывал в журнал. И я работал только сам — Я помощи не знал. Так появился Змей на свет Из дома моего. Мой друг сказал: – Такого нет Нигде! Ни у кого! Лиловый нос, багровый рот, Из ниток борода, И все же – вовсе не урод, А просто – хоть куда! Мы Змея вынесли на луг. В то утро ветер был. И здесь он вырвался из рук И над землею взмыл. Своим трепещущим хвостом Он распугал ворон, Он, видно, чувствовал при том, Что на свободе он. Змей был над нами высоко, А мы вдвоем – под ним, Но удивительно легко Мы управляли им. Он так и рвался в облака, Чтоб скрыться в облаках, Но мы-то знали: нить крепка И Змей у нас в руках! Чепушинка На одной лесной опушке Жили-были круглый год: Две старушки, Две кукушки И глухой безухий кот. Две старушки вышивали, Две кукушки куковали, Кот сибирский, без ушей, Полевых ловил мышей. Спали ночью две старушки На одной большой подушке, Рано утром просыпались — Начинали вышивать. Спали ночью две кукушки, У березы на макушке, Рано утром поднимались — Начинали куковать. Кот сибирский, без ушей, День и ночь ловил мышей. Что Старушки вышивали? Что Кукушки куковали? Почему Ловил мышей Кот сибирский, без ушей? Оказалось, что старушки Вышивали безделушки, Что кукушки куковали, Как старушки вышивали, А кот сибирский, без ушей, Потому ловил мышей, Что кукушек От лягушек Он, глухой, не отличал, А к обеду От старушек Ничего не получал. Жили в доме на опушке Очень жадные старушки. Пути-дороги Рисунок Ф. Лемкуля Финтифлюшкин У папы Финтифлюшкина, У мамы Финтифлюшкиной, У сына Финтифлюшкиных (Ему девятый год!) — Не драма, не комедия, А личная трагедия: Семейную фамилию Малыш не признает. Конечно, Финтифлюшкины Совсем не то, что Пушкины… Но все же Финтифлюшкины — Рабочий русский род: Он был прославлен предками Кондитерами редкими, Их плюшками, ватрушками, И чудо-финтифлюшками, Что сами лезут в рот. Но Феде Финтифлюшкину Нет дела до того, Поскольку друг за дружкою Все дети «Финтифлюшкою» Теперь зовут его. Как жить с такой фамилией И как ее терпеть? Вот хорошо бы личную, Совсем, совсем обычную, Серьезную, приличную Фамилию иметь! Бывают же фамилии Без разных глупых слов: Ну, скажем, просто Сидоров! А лучше – Иванов! Но так уже положено, Что там, где есть семья, Там папина фамилия И мамина фамилия — Семейная фамилия, А стало быть, твоя! И Феде Финтифлюшкину Я свой совет даю: Носи, малыш, с достоинством Фамилию свою! А если ты научишься Работать и мечтать, Великим Финтифлюшкиным Ты в жизни можешь стать! Клад Однажды деревянный дом Сносили в тихом переулке, И дети в старом доме том Нашли сокровище в шкатулке. Открылся взору клад монет, Что тусклым золотом светился И неизвестно, сколько лет В своем хранилище таился. От глаз людских, от глаз чужих, Кто в этом доме прятал злато? Кто, не забрав монет своих, Потом навек исчез куда-то? – Ну, что ж, друзья! – сказал Вадим. — Нам нарушать закон не надо! Зато, когда мы клад сдадим, Нам всем положена награда! Был обнаружен звонкий клад В монетах золотой чеканки, И в тот же день из рук ребят Он принят был в районном банке. – Ну, вот и все! – сказал Вадим, Всех увлекая за собою, И все за вожаком своим Пошли веселою гурьбою. Был у Вадима лучший друг, И даже тот не знал, шагая, Что у дружка, в кармане брюк, Лежит монета дорогая… Понятия такие есть, Как Стыд и Совесть, Долг и Честь, И помнить их необходимо Юнцам, похожим на Вадима! Миллионер Богатая старуха В одной стране жила. Богатая старуха Внезапно умерла. Остался без хозяйки, Угрюм и одинок, Такой же, как хозяйка, Породистый Бульдог. Имела та старуха Племянников родных, А также, по закону, Наследников иных. Имела та старуха Солидный капитал… Когда ж делить наследство Заветный час настал, — Наследники узнали, К позору своему, Что все – увы! – досталось Бульдогу одному! Не могут адвокаты За это отвечать: Законно завещанье — Есть подпись и печать. Старуха перед смертью Составила его. Она озолотила Любимца своего! Зачем собаке деньги? Ходить в универмаг? Бывают разве деньги У кошек и собак? Но стал миллионером Осиротевший пес, И стал еще курносей Его курносый нос. Согласно завещанью, Живет при нем слуга. Он ездит с ним на гонки, На регби, на бега. Квартира в самом центре — На Пятой авеню. Шеф-повар составляет На каждый день меню: На завтрак – сыр голландский, Сардельки – на обед, На ужин – фрикадельки, Сардинки и паштет… Он ездит на курорты — Здоровье бережет, По средам парикмахер «Под бокс» его стрижет. Есть у Бульдога вилла, И новый «кадиллак», И сшитый у портного Собачий черный фрак. Он ходит на приемы И там коктейли пьет. Знакомых собачонок Уже не узнает! Он в клуб миллионеров Записан как банкир. У них он научился Рычать при слове «мир». Печатают газеты С Бульдогом интервью, Бульдог в них излагает Позицию свою. Собачью точку зренья На космос, на прогресс… Среди капиталистов Бульдог имеет вес. Влиятельной фигурой Он в мире денег стал… Чего не может только Наделать капитал! Лифт и Карандаш В новом лифте ехал Саша На тринадцатый этаж. Вместе с ним на том же лифте Ехал синий Карандаш. Поднимается кабина На тринадцатый этаж, А на стенке той кабины Что-то пишет Карандаш. Пообедал дома Саша, Вызвал лифт – спускаться вниз. Лифт в пути остановился И над шахтою повис. Мальчик Саша в новом лифте Оказался взаперти — Лифт стоит, и он не хочет Дальше мальчика везти. Нажимал на кнопки Саша, «Помогите-е!» – голосил, Проходящих мимо лифта Вызвать мастера просил. Наконец лифтер явился (Он обедать уходил), Из кабины, как из плена, Сашу он освободил. Но теперь, как только Саша В лифт пытается войти, Тот ни вверх, ни вниз не хочет Одного его везти. К сожаленью, есть немало Всяких Шуриков и Саш, У которых не по делу Пишет синий Карандаш! Будь человеком В лесу мурашки-муравьи Живут своим трудом, У них обычаи свои И муравейник – дом. Миролюбивые жильцы Без дела не сидят: С утра на пост бегут бойцы, А няньки в детский сад. Рабочий муравей спешит Тропинкой трудовой, С утра до вечера шуршит В траве и под листвой. Ты с палкой по? лесу гулял И муравьиный дом Шутя до дна расковырял И подпалил потом. Покой и труд большой семьи Нарушила беда. В дыму метались муравьи, Спасаясь кто куда. Трещала хвоя. Тихо тлел Сухой опавший лист. Спокойно сверху вниз смотрел Жестокий эгоист… За то, что так тебя назвал, Себя я не виню, — Ведь ты того не создавал, Что предавал огню. Живешь ты в атомный наш век И сам – не муравей, Будь Человеком, человек, Ты на земле своей! Чемодан Большой дорожный Чемодан — Турист неутомимый, Объездил я немало стран: Летал на Тихий океан, Через него и мимо. Я в самых разных городах Менял в пути отели — На иностранных языках Наклейки на моих боках Заманчиво пестрели. Я потерял свой прежний вид — Был поцарапан и побит: Меня в бока толкали, Меня нигде не берегли, Когда везли и волокли, Грузили и толкали. Где б ни был я за рубежом, Испытывая муки, Я назывался «багажом», Попав в чужие руки. Открыться как-то я не смог В таможне, на границе, И мне тогда сломал замок Чиновник краснолицый. Носильщик, что меня грузил В автобусной толкучке, Рванул меня что было сил, И я теперь без ручки. Дорожный старый Чемодан, Я – отслуживший ветеран, Отправлен в кладовую. И здесь мне снятся иногда: Аэродромы… поезда… И еду… и плыву я… Лыжня и пень Я шел по снежной целине, Легко и трудно было мне, И за спиною у меня Ложилась свежая лыжня. Через полянки, по кустам, На горку здесь, под горку там — Я шел на лыжах полчаса. И вдруг услышал голоса! И вижу: справа от меня — Другая свежая лыжня… И я подумал: «Догоню!» И перешел на ту лыжню. Я встал на новую лыжню — И вышел я к большому пню… Опять бегу я по кустам, На горку здесь, под горку там — И выхожу к тому же пню, На ту же самую лыжню… И так весь день, и так весь день: Лыжня и пень! Лыжня и пень! Ну что за хитрая лыжня: Весь день дурачила меня! Стужа Январь врывался в поезда, Дверные коченели скобы. Высокой полночи звезда Сквозь тучи падала в сугробы. И ветер, в ельниках гудя, Сводил над городами тучи И, чердаками проходя, Сушил ряды простынь трескучих. Он птицам скашивал полет, Подолгу бился под мостами И уходил. Был темный лед До блеска выметен местами. И только по утрам густым Ложился снег, устав кружиться. Мороз. И вертикальный дым Стоит над крышами столицы. И день идет со всех сторон. И от заставы до заставы Просвечивают солнцем травы Морозом схваченных окон. Событие В снегу стояла елочка — Зелененькая челочка, Смолистая, Здоровая, Полутораметровая. Произошло событие В один из зимних дней: Лесник решил срубить ее — Так показалось ей. Она была замечена, Была окружена… И только поздно вечером Пришла в себя она. Какое чувство странное! Исчез куда-то страх… Фонарики стеклянные Горят в ее ветвях. Сверкают украшения — Какой нарядный вид! При этом, без сомнения, Она в лесу стоит. Несрубленная! Целая! Красива и крепка!.. Кто спас, кто разодел ее? Сынишка лесника! Круглый год Зима приходит ненароком, По всем статьям беря свое. Она должна уж быть по срокам, А вот, поди ж ты, – нет ее! И вдруг, однажды, спозаранку, Взглянул в оконное стекло И видишь «скатерть-самобранку» — Везде, вокруг, белым-бело… Весна приходит постепенно: В полях неслышно тает снег, Побег из ледяного плена Готовят тайно воды рек. Уж по ночам не те морозы, И вот уже летит скворец В свой домик на стволе березы… Пришла Весна. Зиме конец! А за Весной приходит Лето, За Летом Осень в свой черед, И вновь Зима. И снова где-то Весна торопится в поход. Про сома Широка и глубока Под мостом текла река. Под корягой Под мостом Жил в реке усатый сом. Он лежал на дне Часами, Шевелил во сне Усами. А на берегу реки Жили-были рыбаки. В дождь и в солнечные дни Сети ставили они. И спросонья На рассвете Заходила рыба в сети. Попадался карп горбатый, Попадался – пропадал. Только сом, Большой, Усатый, Никогда не попадал. Он лежал, И, кроме ила, Кроме всяческой еды, Над его корягой было Метров пять речной воды. Говорит один рыбак: – Не поймать сома никак. Или снасти не крепки? Или мы не рыбаки? Неужели в этот раз Он опять уйдет от нас? За рекой стада мычат, Петухи к дождю кричат. Сеть лежит на берегу, Из нее усы торчат. Говорит один рыбак: – Ну, поймали кое-как. — Шевельнув сома ногой: – Не уйдет, – сказал другой. Но свернулся колесом И хвостом ударил сом. Вспомнил речку голубую, Вспомнил рыбку молодую Да корягу под мостом — И ушел. Пути-дороги Как нитка-паутиночка, Среди других дорог Бежит, бежит тропиночка, И путь ее далек. Бежит, не обрывается, В густой траве теряется, Где в гору поднимается, Где под гору спускается И путника усталого — И старого и малого — Ведет себе, ведет… В жару такой тропинкою Идешь, идешь, идешь, Уморишься, намаешься — Присядешь, отдохнешь; Зеленую былиночку В раздумье пожуешь И снова на тропиночку Встаешь. Тропинка продолжается — Опять в траве теряется, Опять в овраг спускается, Бежит через мосток И в поле выбирается, И в поле вдруг кончается — В родной большак вливается, Как в реку ручеек. Асфальтовое, новое, Через леса сосновые, Через луга медовые, Через поля пшеничные, Полянки земляничные, — Во всей своей красе, — Дождем умыто, росами, Укатано колесами, Раскинулось шоссе! Идет оно от города, Ведет оно до города, От города до города Иди себе, иди, По сторонам поглядывай, Названья сел угадывай, Что будут впереди. Устанешь – место выберешь, Присядешь отдохнуть, Глядишь – дорогой дальнею И катит кто-нибудь. Привстанешь, чтоб увидели, Попросишь подвезти. Эх, только б не обидели И взяли по пути!.. И старыми и новыми Колесами, подковами И тысячами ног Укатанных, исхоженных, По всей стране проложенных Немало их, дорог — Тропинок и дорог! Веселые, печальные, То ближние, то дальние, И легкие, и торные, Извилистые горные, Прямые пешеходные, Воздушные и водные, Железные пути… Лети!.. Плыви!.. Кати!.. Облака Облака, Облака — Кучерявые бока, Облака кудрявые, Целые, Дырявые, Легкие, Воздушные — Ветерку послушные… На полянке я лежу, Из травы на вас гляжу. Я лежу себе, мечтаю: Почему я не летаю Вроде этих облаков, Я – писатель Михалков?! Это было бы чудесно, Чрезвычайно интересно, Если б облако любое Я увидел над собою И – движением одним Оказался рядом с ним! Это вам не самолет, Что летает «до» и «от» — «От» Москвы «до» Еревана Рейсом двести двадцать пять… Облака в любые страны Через горы, океаны Могут запросто летать: Выше, ниже – как угодно! Темной ночью – без огня! Небо – все для них свободно И в любое время дня. Скажем, облако решило Посмотреть Владивосток И – поплыло, И поплыло… Дул бы в спину ветерок!.. Плохо только, что бывает Вдруг такая ерунда: В небе облако летает, А потом возьмет растает, Не оставив и следа! Я не верю чудесам, Но такое видел сам! Лично! Лежа на спине. Даже страшно стало мне! Лист бумаги Простой бумаги свежий лист! Ты бел как мел. Не смят и чист. Твоей поверхности пока Ничья не тронула рука. Чем станешь ты? Когда, какой Исписан будешь ты рукой? Кому и что ты принесешь: Любовь? Разлуку? Правду? Ложь? Прощеньем ляжешь ли на стол? Иль обратишься в протокол? Или сомнет тебя поэт, Бесплодно встретивший рассвет? Нет, ждет тебя удел иной! Однажды карандаш цветной Пройдется по всему листу, Его заполнив пустоту. И синим будет небосвод, И красным будет пароход, И черным будет в небе дым, И солнце будет золотым! Три ветра Три Ветра – три брата По свету гуляли, По свету гуляли — Покоя не знали. Не знали покоя Себе на забаву, Но разные были По силе и нраву. Был младший из братьев И ласков и тих, И был он слабее Двух братьев своих. Он целыми днями На воле резвился, Он пылью дорожной На травы ложился, Сдувал одуванчики, Трогал былинки И в ельнике частом Качал паутинки. И было беспечным Его дуновенье, И было неслышным Его появленье. У среднего брата Работы хватало, Упрямства и силы В нем было немало. Любил потрепать он Бумажного змея И шапку сорвать С головы ротозея. Он дул-задувал, Расходился на воле, И мельницы в поле Пшеницу мололи, Столетних деревьев Качались вершины, На водную гладь Набегали морщины, И парусной лодке Давал он движенье, И было заметным Его появленье. Был третий, был старший Из братьев Ветров В своем удальстве И жесток и суров. Он знойным песком Засыпал караваны, Назло морякам Волновал океаны. И было, как видно, Ему не впервые Ломать, как тростинки, Дубы вековые И, крыши срывая, Врываться в жилища. Его называли Ветрило! Ветрище! Владел им бессмысленный Дух разрушенья, И было внезапным Его появленье. Три Ветра, три брата, Гуляли по свету, Но раз на рассвете Попались поэту. И младшего Ветра, Найдя его в поле, Поэт подчинил Своей мысли и воле: Заставил его Над рекою спуститься, Пройти камышами, Остыть, охладиться, Чтоб людям уставшим, За труд их в награду, Нести на привалы Живую прохладу. И среднему брату Пришлось покориться. Он должен был в путь Над землею пуститься, В пути собирать Облака дождевые, Вести их на юг, За хребты снеговые, В края, где колосья, Зерно наливая, Недвижно стояли, Томясь, изнывая. А старшего Ветра, Последнего брата, Поэт наш осилил Упорством солдата. И, как он ни рвался И чем ни грозился, За братьями следом И он подчинился. Поэт ему дал Направленье, заданье, Вселил в него радостный Дух созиданья И к людям заставил Пойти в подчиненье… Вот так Получается Стихотворенье. Скворец Живет у нас под крышей Непризнанный артист, И целый день мы слышим Художественный свист. Еще в полях туманы, Еще роса блестит, А он, проснувшись рано, Уже вовсю свистит. Свистит не славы ради, Не ради всяких благ, А просто в небо глядя, От сердца! Просто так! Выводит он рулады По нескольку минут… Не требуя награды За свой талант и труд. Мальчик с девочкой дружил… Мальчик с девочкой дружил, Мальчик дружбой дорожил. Как товарищ, как знакомый, Как приятель, он не раз Провожал ее до дома, До калитки в поздний час. Очень часто с нею вместе Он ходил на стадион. И о ней как о невесте Никогда не думал он. Но родители-мещане Говорили так про них: «Поглядите! К нашей Тане Стал захаживать жених!» Отворяют дверь соседи, Улыбаются: «Привет! Если ты за Таней, Федя, То невесты дома нет!» Даже в школе! Даже в школе Разговоры шли порой: «Что там смотрят в комсомоле? Эта дружба – ой-ой-ой!» Стоит вместе появиться, За спиной уже: «Хи-хи! Иванов решил жениться, Записался в женихи!» Мальчик с девочкой дружил, Мальчик дружбой дорожил. И не думал он влюбляться И не знал до этих пор, Что он будет называться Глупым словом «ухажер»! Чистой, честной и открытой Дружба мальчика была. А теперь она забыта! Что с ней стало? Умерла! Умерла от плоских шуток, Злых смешков и шепотков, От мещанских прибауток Дураков и пошляков. Хороший человек Я познакомить с ним могу — Он целый день на берегу. Мы к морю спустимся с тобой Знакомой мне тропой, И мы сойдем на край земли, Шершавый и рябой. Ты смело на берег ступи И за скалу зайди. Четыре шлюпки на цепи Увидишь впереди. Четыре шлюпки на цепи — Смотри ногой не зацепи! Ты обещаешь ничего Не спрашивать его, Не лезть к сетям и парусам, Ко всем другим снастям. Он все тебе покажет сам, Он все тебе расскажет сам, Как всем своим гостям. А что он может показать? Он может показать, Как два конца каната взять, Морским узлом связать, Как ловят крабов между скал, Которых ты искал, И как в воде держать весло, Чтобы в Стамбул не унесло. Он спустит шлюпку на волну, Из четырех одну, И только крикнет: «Эй, смотри Воды не набери! Ровней сиди, правей бери, Под солнцем не сгори!» А если шлюпку унесет И ты хлебнешь воды, И если он тебя спасет — Двухсотым будешь ты! Сто девяносто девять раз Он говорил: «Ну вот, Какое дело! Спас так спас! И человек живет!» Постой! Мне кажется, сейчас Он сам сюда идет. К нему я первый подойду, А ты уже за мной… Ты слышишь, как у нас в саду Запахло вдруг волной? Светлана Ты не спишь, Подушка смята, Одеяло на весу… Носит ветер запах мяты, Звезды падают в росу. На березах спят синицы, А во ржи перепела… Почему тебе не спится? Ты же сонная легла! Ты же выросла большая, Не боишься темноты… Может, звезды спать мешают? Может, вынести цветы? Под кустом лежит зайчиха, Спать и мы с тобой должны. Друг за дружкой Тихо-тихо По квартирам ходят сны. Где-то плещут океаны, Спят медузы на волне. В зоопарке пеликаны Видят Африку во сне. Черепаха рядом дремлет, Слон стоит, закрыв глаза. Снятся им родные земли И над землями гроза. Ветры к югу повернули, В переулках – ни души, Сонно на реке Амуре Шевельнулись камыши, Тонкие качнулись травы, Лес как вкопанный стоит… У далекой У заставы Часовой в лесу не спит. Он стоит — Над ним зарницы, Он глядит на облака: Над его ружьем границу Переходят облака. На зверей они похожи, Только их нельзя поймать… Спи. Тебя не потревожат. Ты спокойно можешь спать. Я тебя будить не стану: Ты до утренней зари В темной комнате, Светлана, Сны веселые смотри. От больших дорог усталый, Теплый ветер лег в степи. Накрывайся одеялом, Спи… Велосипедист На двух колесах Я качу. Двумя педалями Верчу. За руль держусь, Гляжу вперед — Я знаю: Скоро поворот. Мне предсказал Дорожный знак: Шоссе Спускается в овраг. Качусь На холостом ходу, У пешеходов На виду. Лечу я На своем коне. Насос и клей Всегда при мне. Случится С камерой беда — Я починю ее Всегда! Сверну с дороги, Посижу, Где надо — Латки положу, Чтоб даже крепче, Чем была, Под шину Камера легла. И я опять Вперед качу, Опять Педалями верчу. И снова Уменьшаю ход — Опять Налево поворот! Уточка На вечерней зорьке Уточку убили, Уточку убили — Метко подстрелили: Лишь одна дробинка В сердце ей попала — За кустом в болото Уточка упала. Как она упала — Клювом в воду ткнулась, Так она лежала, Не пошевельнулась, И ее по ветру Отнесло в осоку. Не нырять ей больше, Не летать высоко. Не нашел охотник Уточки убитой, За кустом болотным Камышами скрытой, Не достал добычи, Зря искал, бранился… Долго над болотом Селезень кружился… Старый клоун Умирал в больнице клоун, Старый клоун цирковой. На обманчивых уколах Он держался чуть живой. Знали няньки, сестры знали, Знали мудрые врачи: Положенье безнадежно, Хоть лечи, хоть не лечи! И, судьбой приговоренный, Сам артист, конечно, знал, Что теперь уже бессилен Медицинский персонал. Навестить его в палату Приходили циркачи: Акробаты и жонглеры, Прыгуны и силачи. Приходили, улыбались, Лишь бы только правду скрыть. О житье-бытье негромко Начинали говорить. Он встречал собратьев шуткой, Старой байкой ободрял — Не смешную клоунаду Перед ними он играл. И в последнее мгновенье, В скорбный миг прощальный свой, Он в глазах друзей увидел Свет арены цирковой. Стихи друзей Рисунок на шмуцтитуле В. Чижикова Из Юлиана Тувима (с польского) Птичий двор Утка курице сказала: «Вы яиц несете мало. Все индюшки говорят, Что на праздник вас съедят!» «Косолапка! Дармоедка! — Раскудахталась наседка. — Гусь сказал, что вы не утка, Что у вас катар желудка, Что ваш селезень дурак — Только знает: кряк да кряк!» «Кряк! – послышалось в канаве. — Гусь бранить меня не вправе, И за это начинен Будет яблоками он. Я до гуся доберусь!» — «Ого-го!» – ответил гусь. «Ах, скандал, скандал, скандал», — Сам индюк забормотал. Растолкал гусят вокруг И гусыню клюнул вдруг. Прибежал на крик петух, Полетел из утки пух. И послышалось в кустах: «Га-га-га! Кудах-тах-тах!» Эту драку до сих пор Вспоминает птичий двор. Где очки? – Что стряслось у тети Вали? – У нее очки пропали! Ищет бедная старушка За кадушкой, под подушкой, С головою залезала Под матрац, под одеяло, Заглянула в ведра, в крынки, В боты, в валенки, ботинки, Все вверх дном перевернула, Посидела, отдохнула, Повздыхала, поворчала И пошла искать сначала. Снова шарит под подушкой, Снова ищет за кадушкой. Засветила в кухне свечку, Со свечой полезла в печку, Обыскала кладовую — Все напрасно! Все впустую! Нет очков у тети Вали — Очевидно, их украли! На сундук старушка села. Рядом зеркало висело. И старушка увидала, Что не там очки искала, Что они на самом деле У нее на лбу сидели. Так чудесное стекло Тете Вале помогло. Речка Как лента блестящая, Речка течет Настоящая. И днем течет, И ночью течет — Направо свернет, Налево свернет. А в речке вода леденящая, У берегов ворчливая, А посередке ленивая. А чего ей ворчать, речной-то воде? Об этом не скажет никто и нигде. Пожалуй, камни да рыбы Об этом сказать могли бы, Но рыбы молчат, И камни молчат, Как рыбы. Письмо ко всем детям по одному очень важному делу Дорогие мои дети! Я пишу вам письмецо: Я прошу вас, мойте чаще Ваши руки и лицо. Все равно какой водою: Кипяченой, ключевой, Из реки, иль из колодца, Или просто дождевой! Нужно мыться непременно Утром, вечером и днем — Перед каждою едою, После сна и перед сном! Тритесь губкой и мочалкой! Потерпите – не беда! И чернила и варенье Смоют мыло и вода. Дорогие мои дети! Очень, очень вас прошу: Мойтесь чище, мойтесь чаще — Я грязнуль не выношу. Не подам руки грязнулям, Не поеду в гости к ним! Сам я моюсь очень часто. До свиданья! Ваш Тувим Азбука Что случилось? Что случилось? С печки азбука свалилась! Больно вывихнула ножку Прописная буква М, Г ударилась немножко, Ж рассыпалась совсем! Потеряла буква Ю Перекладинку свою! Очутившись на полу, Поломала хвостик У! Ф, бедняжку, так раздуло — Не прочесть ее никак! Букву Р перевернуло — Превратило в мягкий знак! Буква С совсем сомкнулась — Превратилась в букву О. Буква А, когда очнулась, Не узнала никого! Птичье радио Внимание! Внимание! Сегодня в пять часов Работать будет станция для рощ и для лесов! Сегодня в нашу студию (Внимание! Внимание!) Слетятся птицы разные на радиособрание! Во-первых, по вопросу: Когда, в каком часу Удобнее и выгодней использовать росу? Второй вопрос назрел давно: Что «эхом» называется? И если есть в лесу оно, То где оно скрывается? По третьему вопросу Докладывает Дрозд, Назначенный заведовать ремонтом птичьих гнезд. Потом начнутся прения: И свист, и скрип, и пение, Урчанье, и пиликанье, И щебет, и чириканье. Начнутся выступления Скворцов, щеглов, синиц И всех без исключения Других известных птиц. Внимание! Внимание! Сегодня в пять часов Работать будет станция для рощ и для лесов! Наш приемник в пять часов Принял сотню голосов: «Фиур-фиур! Фью-фью-фью! Чик-чирик! Тью-тью-тью-тью! Пиу-пиу! Цвир-цвир-цвир! Чиви-чиви! Тыр-тыр-тыр! Спать-пать-пать! Лю-лю! Цик-цик! Тень-тень-тень! Чу-ик! Чу-ик! Ко-ко-ко! Ку-ку! Ку-ку! Гур-гур-гур! Ку-ка-реку! Ка-арр! Ка-арр! Пи-ить! Пи-ить!..» Мы не знали, как нам быть! Очевидно, в этот час Передача не для нас! Про Янека Жил на свете Янек, Был он неумен. Если знать хотите — Вот что делал он. Ситом черпал воду, Птиц учил летать, Кузнеца просил он Кошку подковать. Комара увидев, Брался за топор, В лес дрова носил он, А в квартиру – сор. Он зимою строил Домик ледяной: «То-то будет дача У меня весной!» В летний знойный полдень Он на солнце дул. Лошади уставшей Выносил он стул. Как-то он полтинник Отдал за пятак. Проще объяснить вам: Янек был дурак! Словечки-калечки Грустный, сонный, невеселый Ежи наш пришел из школы, Сел к столу, разок зевнул И над книжками заснул. Тут явились три словечка: «Апельсин», «Сосна», «Колечко». Подошли они все трое И сказали: «Что такое? Что ты, Ежи, сделал с нами? Мы пожалуемся маме!» «Я, – воскликнул «Апельсин», — Никакой не «Опельсын»!» «Я, – расплакалось «Колечко», — Никакая не «Калечка»!» «Я, – разгневалась «Сосна», — Я до слез возмущена! Можно только лишь со сна Написать, что я «Сасна»!» «Мы, слова, оскорблены Тем, что так искажены! Ежи! Ежи! Брось лениться! Так учиться не годится! Невозможно без внимания Получить образование! Будет поздно! Так и знай! Станет неучем лентяй! Если ты еще хоть раз Искалечишь, мальчик, нас — Мы с тобой поступим круто. Нашей честью дорожа, Имя Ежи в полминуты Переделаем в Ежа! Будешь ты ежом колючим! Вот как мы тебя проучим!» Ежи вздрогнул, ужаснулся, Потянулся и проснулся. Подавил зевоту, Взялся за работу. Овощи Хозяйка однажды с базара пришла, Хозяйка с базара домой принесла: Картошку, Капусту, Морковку, Горох, Петрушку и свеклу. Ох!.. Вот овощи спор завели на столе — Кто лучше, вкусней и нужней на земле: Картошка? Капуста? Морковка? Горох? Петрушка иль свекла? Ох!.. Хозяйка тем временем ножик взяла И ножиком этим крошить начала: Картошку, Капусту, Морковку, Горох, Петрушку и свеклу. Ох!.. Накрытые крышкою, в душном горшке Кипели, кипели в крутом кипятке: Картошка, Капуста, Морковка, Горох, Петрушка и свекла. Ох!.. И суп овощной оказался не плох! Из Льва Квитко (с еврейского) Барсуки Как могут они Под землею расти И скучную жизнь Под землею вести? Их в темную нору Запрятала мать, Она не пускает Их днем погулять. Охотники часто Бывают в лесу, Охотники бьют Барсука и лису. Им только бы зверя Пушного поймать! За малых детей Беспокоится мать. Она не уступит Охотникам их, Красивых, пушистых Любимцев своих. Она бережет их В глубокой норе, Она их выносит Гулять на заре. Хохлатые дятлы На елках стучат. В зубах барсучиха Несет барсучат. И утренним воздухом Дышат они. Заснут на припеке — Проснутся в тени. Высокое солнышко Сушит росу. Становится тихо И душно в лесу. Лежат барсучата На солнце, ворчат. Домой барсучиха Несет барсучат. В горячие полдни Июльской жары Что может быть лучше Прохладной норы? Анна-Ванна бригадир – Анна-Ванна, наш отряд Хочет видеть поросят! Мы их не обидим: Поглядим и выйдем! – Уходите со двора, Лучше не просите! Поросят купать пора, После приходите. – Анна-Ванна, наш отряд Хочет видеть поросят И потрогать спинки — Много ли щетинки? – Уходите со двора, Лучше не просите! Поросят кормить пора, После приходите. – Анна-Ванна, наш отряд Хочет видеть поросят! Рыльца – пятачками? Хвостики – крючками? – Уходите со двора, Лучше не просите! Поросятам спать пора, После приходите. – Анна-Ванна, наш отряд Хочет видеть поросят! – Уходите со двора, Потерпите до утра. Мы уже фонарь зажгли — Поросята спать легли. Веселый жук Он весел и счастлив От пят до макушки — Ему удалось Убежать от лягушки. Она не успела Схватить за бока И съесть под кустом Золотого жука. Бежит он теперь И знакомых встречает, А маленьких гусениц Не замечает. Бежит он сквозь чащу, Поводит усами, И чаща встречает Его голосами. Зеленые стебли, Как сосны в лесу, На крылья его Осыпают росу. Ему бы большую Поймать на обед! От маленьких гусениц Сытости нет. Он маленьких гусениц Лапкой не тронет, Он честь и солидность Свою не уронит. Ему после всех Огорчений и бед Всех больше добыча Нужна на обед. И вот наконец Он встречает такую И к ней подбегает, От счастья ликуя. Жирнее и лучше Ему не найти!.. Но страшно к такой Одному подойти. Он вертится, Ей преграждая дорогу, Жуков проходящих Зовет на подмогу. Борьба за добычу Была нелегка: Ее поделили Четыре жука. Из Асена Босева (с болгарского) Как из Мухи сделали Слона… Сидел отряд, Пыхтел отряд И сочинял Отчет-доклад. И каждый думал Об одном: Что отразить В докладе том, Как написать Такой доклад, Чтоб был вожатый Горд и рад. Один сказал: – Вчера, друзья, Локтями Вытер парту я! – А я тарелку Облизал! — Второй ему в ответ Сказал. – Захарий Димку С ног свалил — Обоих Я водой облил… – Намалевал я На стене То, что во сне Приснилось мне… – Как мел, Учитель побелел, Когда под партой Я запел… – Не я ли Дедушке помог Переступить Через порог?! — Вот так. На ум пришли дела, Которым Не было числа. Тут сразу все Пошло на лад… Готов отчет! Готов доклад! В нем сказано Без пышных фраз Про образцовый Школьный класс. И про сознательных Ребят, Что все За чистотой следят, И что рисуют, И поют, В обиду слабых Не дают. И помогают Старикам В пример другим Ученикам… Какой доклад! Какой отчет! Отряду – слава И почет! Вздохнул вожатый: – Вот те на! Из мухи Сделали слона!.. Поиграем – угадаем! (Игралочка) Что вы знаете, ребятки, Про мои стихи-загадки? Где отгадка, там конец. Кто подскажет – молодец! Важно по двору ходил С острым клювом крокодил, Головой весь день мотал, Что-то громко бормотал. Только это, верно, был Никакой не крокодил, А индюшек лучший друг. Угадайте – кто?.. * * * Да! Индюк! Признаться, братцы, Трудно было догадаться! С индюком случилось чудо — Превратился он в верблюда! Стал он лаять и рычать, По земле хвостом стучать. Я запутался, однако, Он верблюд или… кто?.. * * * Не зовут собаку Шавкой, И не спит она под лавкой, А глядит она в окошко И мяукает, как кто?.. * * * Верно, верно! Угадали, Будто где ее видали! А теперь давайте с вами В лес поедем за грибами. Посмотрите-ка, ребята: Тут – лисички, там – опята, Ну, а это, на полянке, Ядовитые… Что?.. * * * Что? Поганки? Неужели? Но поганки захотели Стать полезными грибами И пошли на кухню сами И сказали: – Как хотите, Хоть зажарьте, хоть сварите, — Обожаем поваров! Ненавидим… Кого?.. * * * То, что я сказал вам, – тайна! Догадались вы случайно, Это был большой секрет… Но от вас секретов нет! Пять весельчаков Уселись пять весельчаков На берегу Марицы. И каждый тотчас был готов Придумать небылицы. Один сказал: – Смотрите, там, Направо, по теченью, Плывет большой гиппопотам И лопает печенье! Другой сказал: – Он утонул! Да, да! На самом деле! В Марице множество акул — Они, беднягу, съели! Тут крикнул третий: – Братцы! Стоп! Я видел на лужайке, Как мяч гонял хромой циклоп В трусах и красной майке! – От страха я еще дрожу, — Тут прошептал четвертый. — Хотите, я вам расскажу Историю про черта? Он был рогатою свиньей, Рогатою кобылой, Рогатой кошкой… Ой, ой, ой! Как это страшно было! – А я залез на старый клен, — Сказал серьезно пятый. — А там уже на ветке он, Твой черт – баран рогатый! Тут я схватил его за хвост, На землю сдернул с ветки. Гляжу, а это певчий дрозд! Теперь сидит он в клетке. Клянусь вам, птичка – первый сорт! Глядишь – не наглядишься! Но вдруг она – тот самый черт, Кого ты так боишься! Так хохотали шутники, Что падали от смеха. Озорники-весельчаки! Послушать их – потеха! Преграды В класс Марийка опоздала. Кто же в этом виноват? – Ну, во-первых, одеяло Встать с кровати не пускало! Вот одна из трех преград! Ну, и зеркало немного Задержало на пути — Надо ж было на дорогу Мне косичку заплести! В-третьих, кружка молока, Ведь не выпьешь в два глотка?! А часы тебя не ждут — Все идут, идут, идут… Храбрый Коста Между скал через поток Перекинут был мосток. Как живой, мосток дрожит, По камням поток бежит. Почесал затылок Коста: – Провалиться очень просто! Пробирает сердце дрожь — Все равно не перейдешь… Подошел Никола-брат: – Ты мне, братец, вижу, рад! Ну, держись! Пошли вдвоем! Да не бойся! Перейдем! И минуты не прошло, Как от сердца отлегло, — Перевел братишку брат, Оба рядышком стоят. Принял Коста гордый вид И Николе говорит: – Я и сам бы мог, браток, Перейти через мосток! И не шел бы, а бежал. Зря ты за руку держал! Тут у Косты за спиною Вдруг раздался голосок: – Ты еще не раз со мною Повстречаешься, дружок! Голосок был очень странный — Дребезжащий. Деревянный… Умник Атанас В пятом классе среди нас Всех забавней Атанас. Сто?ит с ним разговориться — Остается лишь дивиться. Спросишь: – Слушай, паренек, Как вчера прошел урок? — Он ответит: – Все в порядке, Съел четыре шоколадки! – С кем ты дружишь из ребят, Что вокруг тебя сидят? – С тем дружу, кому не жалко На уроке дать шпаргалку. – Ну, а что берешь читать, Чтоб немножко помечтать? – Очень нравится мне чтенье Про еду и угощенье. – Как бы, друг, ты жить хотел? – Отдыхать, не зная дел. – Чем ты любишь заниматься? – На спине в траве валяться! – Подскажи нам, Атанас, Твой любимый школьный час. – Ну конечно, несомненно, Это только перемена! – Что считаешь ты трудом? Отвечай скорей, мы ждем! – Я уже трудом считаю, Что жую и сам глотаю! Сказки Рисунок на шмуцтитуле В. Чижикова О купце, о мужике и о мужицком пятаке (Русская сказка) Провалиться мне на месте — Не совру! Скажу по чести От начала до конца Все, что слышал от отца, Что отец слыхал от деда, Дед прослышал от соседа, Ну, а тот затейник был, Сказку он и сочинил… Торговать оставив сына, Ехал с ярмарки купчина, Ехал с песнями домой, Ехал летом – не зимой. Как доехал до реки, Снял рубаху, снял портки И махнул, не зная броду, Прямо с берега да в воду. Был, видать, навеселе — Выпил лишку на селе. А по берегу другому Шел мужик в село, до дому. Шел и думал, что горька Злая доля бедняка, Что иной живет богато И деньгу гребет лопатой, А другой разут, раздет И лопаты даже нет! Вдруг он слышит, что в затоне Человек какой-то тонет. Пожалел он молодца, Взял и вытащил купца. Рад купец, что жив остался. (А что тины нахлебался, То беда невелика!) Обнимает мужика: – За такое, мол, спасенье Я молебен в воскресенье В Божьем храме отслужу, Сто поклонов положу! — «Мне бы с этого купчины Взять не менее полтины, А ведь даст, поди, пятак!» — Молча думает бедняк. Отошел купец от страху, Как надел портки, рубаху; Повязался кушаком И толкует с мужиком: – Спас меня ты, друг, от смерти, Ведь тащили в омут черти! Ты теперь мне как родной И поедешь, брат, со мной! Закачу я пир горою, На три дня лабаз закрою, А тебя озолочу, Разоденешься в парчу! Почесал мужик затылок: – Эко счастье привалило! Век проходишь над рекой — День не выпадет такой! В день купцова возвращенья Пир идет и угощенье — Семь столов свели зараз. На три дня закрыт лабаз. Гости пьют, едят, хмелеют, Все хозяина жалеют: – Ах да ох! Такой купец, А лежал бы как мертвец! — Чарку водки на подносе Мужику купец подносит: – За спасителя ура! — Пьет мужик из серебра, А хозяин угощает, И сулит, и обещает: – Пей, сердешный, да гляди: То ли будет впереди! Первый день к концу подходит, Гости пляшут, хороводят, На заре поспать легли, Утром снова завели — Снова песни, снова пляски. Наш мужик живет, как в сказке, Только негде сесть ему, Неизвестно почему! Видно, все перезабыли, В честь кого и званы были: Был с гостями наравне — Оказался в стороне! То кричали: «Многи лета!» — Подносили то да это. А теперь: «Поди сюды! Набери-ка в ковш воды!» «Эй, мужик, смени посуду!» «Убери-ка, братец, блюдо!» Через стол кричит купец: «Принеси-ка холодец!» Что ни скажут, что ни спросят, Мужичок послушно носит, Сам смекает про себя: «Это, видно, все любя!» Вот вторая ночь минула, Вот опять заря блеснула, Наступает третий день. Пировать гостям не лень! Им опять пельмени варят, Карасей в сметане жарят, Разливают брагу, мед, Пиво – тем, кто пиво пьет. Мужику вторые сутки Не дают поспать минутки, Затолкали мужика, Обошлось не без пинка! К пирогам он как ни жался, Так голодным и остался, Похудел, опал с лица — Загоняли у купца! А гульбе конца не видно. Мужику до слез обидно: Наплевать уж на почет — Жалко плюнуть на расчет! Переспал мужик не в доме, А в сарае на соломе. Третья ночь пришла к концу. Утром входит он к купцу. Уж тому не до веселья — Голова болит с похмелья, Огуречный пьет рассол: – Кто такой? Зачем пришел? – А пришел я на прощанье Помянуть про обещанье. Ты сулил: «Озолочу! Разоденешься в парчу!» – Эва, вон когда хватился! Получать с меня явился! А не ты ли у меня Здесь три ночи и три дня Пировал со всеми вместе? Ты, поди, рублей на двести Нагулял, напил в гостях В зипунишке да в лаптях! Я с тобою расквитался, Ты в долгу еще остался! – Рассчитаюсь, коли так! — И мужик достал пятак. — Рассчитаюсь по-простому: Две полушки за солому, Остальное за харчи, На пятак мой! Получи! Обижать тебя не смею, Больше я не обеднею — У меня мошна пуста, Но зато душа чиста! — И шагнул мужик с порога И пошел своей дорогой. А купец? Да что купец!.. Нашей сказке тут конец. Ремесло (Восточная сказка) Жил Князь. И был он так богат, Что и не снилось нам! Но все – от шлема и до лат Себе он делал сам. Он мог доспехи заказать В любой чужой стране, А если – нет, то с боем взять, Сражаясь на войне. Но был он, видно, из числа Князей не рядовых — Владел он тайной ремесла Людей мастеровых. Он раньше всех других вставал, Шел в кузню над рекой И что-то там один ковал, Калил в огне и шлифовал Уверенной рукой… Князь часто ссорился с женой — Она его кляла: «Смеются люди надо мной! Ведь я за князя шла! Скажи, зачем тебе дворец И герб твой родовой, Когда не князь ты, а кузнец! Батрак! Мастеровой!» Но улыбался муж в ответ И отвечал жене: «Без ремесла мне жизни нет! Без кузни скучно мне!» Однажды часовой проспал, И был убит гонец, И темной ночью враг напал На княжеский дворец. Оставив груды мертвых тел, Он в плен живых увел, А Князь, что чудом уцелел От копий, от мечей и стрел, Остался бос и гол… Из дальних странствий возвратясь, Княгиня обмерла: Ее встречает нищий Князь! Дворец сожжен дотла! Княгиня в слезы: «Как нам жить? О! Горе, горе мне!» — «А я не думаю тужить! — Князь отвечал жене. — Умею я мечи ковать И закалять щиты, А их возить и продавать Отныне будешь ты! И ты поймешь своим умом, Что всюду и везде Тот, кто владеет ремеслом, Не пропадет в нужде!» И не секрет, что ремесло На свете многих так спасло! Благодарный заяц (Башкирская сказка) Решил отец, решила мать На праздник в дом родню позвать: – Пускай сегодня на обед Придут и бабушка и дед, Пускай придут сестра и брат, Пускай придут и зять и сват И приведут с собой детей. Беги, сынок, зови гостей! Но плохо слушал Ишбулат, Что Ишбулату говорят; Он пробежался по селу И полсела позвал к столу. И вот на праздничный обед Пришли: и бабушка и дед, Сестра и брат, и зять и сват, А с ними дядька Салават, За ним Кугуй и Юлдыбай, И Кадыргул, и Саранбай, И Халима, и Аминбек — Ну, словом, сорок человек! Уселись гости кое-как И тут же съели бишбармак, За пять минут исчез пирог, За ним исчез бараний бок. – Как быть? – отца спросила мать. — Что мне еще на стол подать? Я в дом одну родню ждала, А в дом явилось полсела! – Спроси сынка, – сказал отец, — Пусть отвечает сорванец! А сорванец и сам не рад — В лесу горюет Ишбулат. Сидит и плачет на пеньке. Вдруг зашуршало в тростнике, И вышел Заяц на лужок: – Не надо плакать, мой дружок! Но пуще плачет Ишбулат, И слезы катятся, как град. – Не плачь! – Зайчишка повторил. — Я знаю, что? ты натворил. Но ты зимою как-то раз Меня от лютой смерти спас, И я тебе – не серебром, А за добро плачу добром. Ступай домой и слез не лей — Все обойдется, ей-же-ей! Пришел из леса Ишбулат, А гости все в гостях сидят. Явившись вместе на обед, Сидят: и бабушка и дед, Сестра и брат, и зять и сват, А рядом дядька Салават, За ним Кугуй и Юлдыбай, И Кадыргул, и Саранбай, И Халима, и Аминбек — Ну, словом, сорок человек! Они сидят и молча ждут, Что им еще поесть дадут. – Как быть? – отцу сказала мать. — Нас перестанут уважать! – Так не гуляли мы давно! — Вздохнул отец, взглянув в окно, И замер вдруг, открывши рот… И тут увидел весь народ: Из леса к дому звери шли. Медведи в ульях мед несли. За ними следом волки шли, Они баранину несли. А там еще лисицы шли, Гусей и кур они несли. А там еще олени шли И в ведрах молоко несли. И зайцы шли, и белки шли — Грибы и ягоды несли. И полевые мыши шли, Зерно в мешках они несли… Три дня, три ночи напролет Шел пир горой, гулял народ. И я там был, и пил, и ел, И с Зайцем рядышком сидел! Жадный Вартан (Армянская сказка) С овечьей шкурой к скорняку Зашел Вартан-сосед: – Из этой шкуры шапку сшить Ты можешь или нет? – Могу! – сказал в ответ скорняк, На шкуру посмотрев. – А выйдет две? – спросил Вартан, На корточки присев. – И две сошью. – А три? – И три! – Сошьешь четыре? – Да! – А пять? – Ну что ж, могу и пять, Коль в этом есть нужда! – Быть может, выкроишь все шесть? – Могу, раз надо так! – Где шесть, там – семь! – сказал Вартан. – Идет! – сказал скорняк. Когда заказчик через день За шапками пришел, Семь шапок выложил скорняк На свой рабочий стол. – Да разве это мой заказ? — Вскричал в сердцах Вартан. — Когда ты шапки мне кроил, Ты был, должно быть, пьян? Что с ними делать мне теперь? Куда прикажешь деть? Ведь ни одну из них нельзя На голову надеть! – Но ты же сам того хотел! — Сказал в ответ скорняк. — Больших семь шапок из овцы Не выкроишь никак! Мороз и Морозец (Литовская сказка) Жил когда-то Дед Мороз, У него внучонок рос. Всем хорош Морозец был, Да похвастаться любил: – Дед силен, а я сильней! И кусаюсь я больней! Я моложе на сто лет! Заморожу целый свет! Вот Морозец как-то раз В чистом поле, в поздний час, Видит: едет, сыт и пьян, В толстой шубе толстый пан. Кони барина везут. Наш Морозец тут как тут! Рядом с паном в сани сел — Нос у пана побелел. Пан не чует рук и ног, Весь до косточек продрог, Льдинки сыплются из глаз… Пробил пану смертный час, Не спасли его меха — Рукавицы и доха. – Что ты кверху поднял нос? — Встретил внука Дед Мороз. Усмехнулся внук в ответ: – Шуба есть, а пана нет! И не вылез из мехов, Как промерз до потрохов. Ты силен, а я сильней, И кусаюсь я больней! Заморожу целый свет! – Ладно, внучек, – крякнул дед. — Заморозишь! А пока Заморозь-ка мужика. – Где? Какого? – Вон в бору Рубит сучья на ветру! Заглянул Морозец в бор, Где звенел в тот час топор, Видит, тощий мужичок, Затянул свой кушачок, Зипунком прикрыт едва, Рубит сучья на дрова. – Ну-ка, внучек! – молвил дед. — Одолеешь или нет? – Да таких хоть десять штук! — Не моргнув, ответил внук. Как пришел Морозец в лес, Мужику в зипун залез, Пробирает мужика — Больно щиплет за бока, За нос, за уши дерет, Прямо за душу берет! А мужик, знать, крепок был — Так и рубит, как рубил, Так и машет топором, Разбирает бурелом. Призаморится – вздохнет, Только пот с лица смахнет, Чуть присядет на пенек: – Жаркий выдался денек! Час ли, два часа прошло — Время быстро утекло. Мужичонка, жив-здоров, Наложил на санки дров, За кушак топор заткнул И до дому повернул. А Морозец, сам не свой, Поплелся к себе домой. – Ты чего повесил нос? — Встретил внука Дед Мороз. Что ответил деду внук, Здесь писать нам недосуг, Только скажем: с этих пор, Как берет мужик топор, Так Морозец – ни гугу! — Тихо дремлет на снегу. Упрямый Лягушонок Родился Лягушонок За городом, в пруду. Он рос у папы с мамой Все время на виду. И громче всех он квакал, И прыгал далеко, Но было папе с мамой С ребенком не легко. Была строга с ним мама, Был папа тоже строг, Но все ж его упрямства Никто сломить не мог. Он как-то оказался Один на берегу, И про себя решил он: «Возьму и убегу!» Пусть взрослые лягушки Сидят себе в пруду. Когда я нагуляюсь — Тогда домой приду! И квакнув: – До свиданья! — Все дальше – прыг да прыг! — Широкой автострады Он к вечеру достиг. По гладкому асфальту Неслись машины в ряд, Они жучков и мошек Давили всех подряд. На это Лягушонок Не в силах был смотреть — Ведь мог он точно так же Бесславно умереть! И он назад запрыгал — Все дальше – скок да скок! И как же показался Обратный путь далек. Устали прыгать лапки, Он выбился из сил, Он мысленно у мамы Прощения просил. И только на рассвете Вернулся он домой Озябший, похудавший, Уставший и хромой. Его спросили сухо: – Ты где-то пропадал? — Такой спокойной встречи Малыш не ожидал. Он думал, папа с мамой Начнут его ласкать, Не будут без присмотра Из дома выпускать. Они же равнодушно Смотрели на него, Как будто и не ждали Ребенка своего. Но это был наглядный Родительский урок. Опасная прогулка Пошла упрямцу впрок. Как старик корову продавал (Русская народная сказка) На рынке корову старик продавал, Никто за корову цены не давал. Хоть многим была коровенка нужна, Но, видно, не нравилась людям она. – Хозяин, продашь нам корову свою? – Продам. Я с утра с ней на рынке стою! – Не много ли просишь, старик, за нее? – Да где наживаться! Вернуть бы свое! – Уж больно твоя коровенка худа! – Болеет, проклятая. Прямо беда! – А много ль корова дает молока? – Да мы молока не видали пока… Весь день на базаре старик торговал, Никто за корову цены не давал. Один паренек пожалел старика: – Папаша, рука у тебя нелегка! Я возле коровы твоей постою, Авось продадим мы скотину твою. Идет покупатель с тугим кошельком, И вот уж торгуется он с пареньком: – Корову продашь? – Покупай, коль богат. Корова, гляди, не корова, а клад! – Да так ли! Уж выглядит больно худой! – Не очень жирна, но хороший удой. – А много ль корова дает молока? – Не выдоишь за день – устанет рука. Старик посмотрел на корову свою: – Зачем я, Буренка, тебя продаю? Корову свою не продам никому — Такая скотина нужна самому! Суеверный Трусохвостик (Повесть-сказка) Заяц, по прозвищу Трусохвостик, был, как вы, очевидно, догадались, не из храброго десятка. Наоборот, это был самый трусливый и суеверный зайчишка из всех известных нам зайцев. Он верил во всякие глупые приметы, и всегда ему казалось, что с ним что-то должно случиться и он непременно попадет в какую-нибудь беду. Так оно и случилось. Самолет, на котором Трусохвостик должен был лететь, вылетал в понедельник, тринадцатого числа. Ни один из суеверных зайцев не рискнул бы подняться в воздух в понедельник, да еще тринадцатого числа! Ведь не зря понедельник считается тяжелым днем, а тринадцатое число – числом роковым. Но делать было нечего: билет на самолет взят и отложить полет по многим причинам невозможно. Трусохвостик машинально взглянул на номер билета: 2353. Он сложил в уме цифры: два плюс три, плюс пять, плюс еще три… Получалось – тринадцать! Ощущая легкую дрожь в коленках и хвостике, он сложил цифры в обратном порядке: три плюс пять, плюс три, плюс два… Получилось то же самое! Кругом тринадцать. А когда на аэродроме по радио объявили посадку на самолет № 13–13, отлетающий тринадцатым рейсом, бедный Трусохвостик совсем упал духом. Заняв в самолете свое место, Трусохвостик огляделся. Далеко не все кресла были заняты пассажирами. Первые места занимали Козел и Коза. На вид им обоим можно было дать больше ста лет. У Козла был очень ученый вид, и, судя по его белой бородке, можно было предположить, что он по крайней мере капустный профессор. Справа, возле окна, сидела Кенгуру. Из сумки на ее животе выглядывал маленький Кенгуренок, очень похожий на мать. Позади Кенгуру расположилась толстая Хавронья. Хрюшка едва помещалась в своем кресле. Не успев сесть, она раскрыла голубой мешок на «молнии» и начала с аппетитом чавкать, поглощая взятые в дорогу продукты. Наискосок от Хрюшки сидел Мопс. Он был из породы собак, отличающихся самонадеянным видом. Трудно было определить его возраст. Глаза у него слезились, однако он был еще достаточно молод для того, чтобы принимать участие в собачьих выставках. Трусохвостик, сидевший недалеко от него, обратил внимание на несколько серебряных медалей, звеневших на ошейнике тупоносого пассажира. Откинувшись на спинку кресла, Мопс читал «Ветеринарную газету». Дальше сидели Кот и Кошка. Усатый Кот с первого взгляда не понравился Трусохвостику. Во-первых, он был черным, а черные коты, как известно, приносят несчастье. Во-вторых, он не умел себя вести. Он бесцеремонно громко мурлыкал и мяукал, обращаясь к своей спутнице, которая, в отличие от него, была рыженькой и производила впечатление вполне воспитанной Кошечки. Однако мурлыканье и мяуканье соседа, по-видимому, доставляли ей удовольствие. Она томно щурилась в его сторону и нежно мурлыкала что-то в ответ. Что именно, Трусохвостик так и не успел расслышать из-за шума двух заведенных моторов. Пассажирский самолет № 13–13 медленно выруливал на стартовую дорожку, с которой он должен был подняться в свой тринадцатый рейс. Наконец он вырулил, круто развернулся на месте и, как бы собираясь с духом, на мгновение замер. Затем один за другим взревели оба мотора, машина рванулась вперед и помчалась по летному полю. Еще одно мгновение – и она уже повисла в воздухе, оставив далеко внизу под своими крыльями быстро уменьшающиеся постройки аэродрома. Трусохвостик сидел ни жив ни мертв. Он вообще первый раз в своей жизни летел в самолете. Только крайняя необходимость, только неотложные дела заставили его воспользоваться этим видом транспорта. «Ну вот и я лечу! – думал Трусохвостик, обеими лапками крепко держась за пряжку ремня, которым он предусмотрительно пристегнулся при взлете. – Теперь мне осталось только благополучно приземлиться! Если бы не противный понедельник и не тринадцатое число, я бы мог признаться, что все это в конце концов не так уж страшно. В самом деле, летают же другие…» Немного успокоив себя, Трусохвостик попробовал осторожно выглянуть в окно. Это ему легко удалось. Откровенно говоря, землю он не узнал. Если раньше, прыгая и скача по ней, он, можно сказать, не видел дальше собственного носа, то из окна самолета он увидел землю почти всю сразу, со всеми ее лесами и полями, озерами и дорогами. Это было удивительное зрелище! «Какая несправедливость! – подумал Трусохвостик. – То, чем какой-нибудь ничтожный Воробей или глупая Галка могут запросто любоваться каждый день, стоит им лишь взмахнуть крыльями, мы, зайцы, можем увидеть, только купив билет на самолет!» Не успел он так подумать, как самолет вдруг сильно качнуло. Потом его так же неожиданно подбросило вверх. – Кажется, начинается! – прошептал Трусохвостик, почувствовав легкое головокружение. – Надо постараться заснуть. И чем скорее, тем лучше. Трусохвостик откинулся поудобнее на спинку кресла и закрыл глаза. Полулежа с закрытыми глазами, Трусохвостик стал думать о разных разностях. Мысли путались, громоздились одна на другую и переплетались в маленькой заячьей голове. Мерный шум двух моторов нагонял сладкую дремоту, и в один момент Трусохвостику показалось, что он уже спит. Он решил проверить, так ли это, и попробовал открыть глаза. Каково же было его удивление, когда глаза легко открылись, и Трусохвостик понял, что он вовсе не спит. Зато почти все пассажиры спали, сладко посапывая и похрапывая на своих местах. Спали Козел и Коза. Дремала Кенгуру с Кенгуренком. Доверчиво положив голову на плечо своего соседа, тихо посапывала рыженькая Кошечка. Громко храпела Хавронья. Во сне ее мучали какие-то кошмары, и она поминутно вздрагивала всем своим грузным телом. Только Мопс продолжал читать газету. Трусохвостик выглянул в окно. Теперь самолет летел на большой высоте. Он спокойно плыл между безоблачным голубым небом и толстым слоем белых облаков, похожих на огромную заснеженную равнину. «Вот бы хорошо попрыгать по этим мягким белым кочкам! – подумал было Трусохвостик, но тут же одумался: – Нет, лучше уж как-нибудь поскорее пролететь над ними». – Кстати, интересно знать, где мы сейчас летим? – Обратитесь к экипажу! – проворчал Мопс, к которому Трусохвостик рискнул обратиться с вопросом. – А где экипаж? – вежливо поинтересовался Трусохвостик. – Прямо, за дверью! – не очень любезно ответил Мопс. Трусохвостик поднялся и направился в указанном направлении. Подойдя к двери, он осторожно нажал ручку и вошел в кабину экипажа. Первое, что он увидел, настолько испугало его, что он чуть было не лишился чувств. Пилот Медведь, вместо того чтобы управлять самолетом, спал мертвецким сном. Во сне он сосал лапу, и даже шум моторов не мог заглушить его богатырского храпа. Прикорнув возле радиоприемника, так же крепко спал и его верный помощник радист Суслик. В радионаушниках что-то потрескивало и пищало, но это его нисколько не беспокоило. – Что же это?! – в ужасе пролепетал Трусохвостик, и его сердце забилось так быстро, что, казалось, оно вот-вот выскочит. – Надо их немедленно разбудить! Но все усилия Трусохвостика были напрасны. Сколько он ни барабанил по плечу Медведя, сколько ни расталкивал Суслика, они не думали просыпаться. А самолет летел себе высоко над землей. Стрелки приборов что-то показывали. Моторы гудели. И ни один из пассажиров самолета не догадывался о том, что происходило в кабине экипажа. Дурные приметы начали сбываться! Выбившись из сил, Трусохвостик вернулся к пассажирам. Те уже проснулись и занимались теперь каждый своим делом: одни завтракали, другие играли в карты и шашки. «Катастрофа! Надо что-то немедленно предпринять! Нельзя сидеть сложа руки!» Трусохвостик прошел в конец самолета и машинально заглянул в багажное отделение. Что это? Среди нескольких чемоданов и сумок, принадлежащих пассажирам, Трусохвостик увидел два парашюта. Пассажиры очень удивились, когда Трусохвостик, прислонившись спиной к двери, ведущей в кабину экипажа, поднял лапку и попросил внимания. – Что он хочет нам сказать? – промяукала Кошечка, наклонившись к своему соседу. – А чего можно ждать от Зайца? – презрительно фыркнул черный Кот. Но очень скоро ему пришлось раскаяться в своих словах. Коротко обрисовав создавшееся положение, Трусохвостик закончил свою речь словами: – Прошу без паники! Все остаются на своих местах! Двое из нас могут попытаться спасти свою жизнь, выпрыгнув из самолета… – А это не рискованно? – не без иронии перебил его с места старый Козел. – На борту самолета есть два парашюта, – серьезно сказал Трусохвостик. – Лично мы прыгать не собираемся! – в один голос заявили Козел и Коза. – Пусть прыгают те, кто помоложе! – Я! Я! Б-буду п-прыгать! – заикаясь от страха, завопил черный Кот, срываясь со своего места и бросаясь навстречу Трусохвостику. – Да-да-айте мне п-па-арашют! М-мне! Куда девалась вся его наглая самоуверенность! Шерсть на его шкуре стояла дыбом. Сам он дрожал как осиновый лист. – Сейчас же сядьте на место! И не заикайтесь! – приказал Трусохвостик. Поджав хвост, Кот опустился в кресло. Теперь он уже не обращал никакого внимания на свою соседку. Он думал только о своей черной шкуре. А бедная рыженькая Кошечка тихо плакала. Но плакала она не от страха, а от стыда. Ей было стыдно за того, кто клялся ей всю дорогу в дружбе и верности, а сейчас, в час беды, оказался таким ничтожным и малодушным. Трусохвостик по очереди обошел всех пассажиров. Но все, в том числе даже Хавронья, наотрез отказались прыгать. – Будь что будет! – сказали они. – Может быть, Медведь еще проснется. Надо просто хорошенько попытаться его разбудить. Но прыгать… Нет, прыгать мы не будем! Это даже как-то некрасиво по отношению к остальным! Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/sergey-mihalkov/bol-shaya-kniga-stihov-skazok-basen-perevodov-pes/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Наш литературный журнал Лучшее место для размещения своих произведений молодыми авторами, поэтами; для реализации своих творческих идей и для того, чтобы ваши произведения стали популярными и читаемыми. Если вы, неизвестный современный поэт или заинтересованный читатель - Вас ждёт наш литературный журнал.