Только шрам зазмеился над бровью... Пуля, к счастью, прошла стороной. Вот мы чокнулись.Как "за здоровье", Ну а пьем, ровно "за упокой"... И глаза... Как врата в неизбежность, Темноликой тревоги полны. Не могли мы, пойми, свою нежность Растерять на дорогах войны. Были, были седые туманы, Их под Курском распел соловей. Над войной солнце тоже вставало

Офшоры

Тип:Книга
Цена:187.00 руб.
Издательство: Издательский дом «Дело» РАНХиГС
Год издания: 2017
Язык: Русский
Просмотры: 384
Скачать ознакомительный фрагмент
КУПИТЬ И СКАЧАТЬ ЗА: 187.00 руб. ЧТО КАЧАТЬ и КАК ЧИТАТЬ
Офшоры Джон Урри Сокрытие доходов, богатства и прибылей в налоговых убежищах вывело тему офшоров на уровень публичного обсуждения, но, как показывает Джон Урри в своей новой книге, офшоризация – явление, пронизывающее все современные общества. Офшорные виды деятельности, зачастую секретные, охватывают такие области, как трудовые отношения, удовольствия, удаление отходов, энергетика и обеспечение безопасности. Появление могущественных и вездесущих офшорных миров стало серьезнейшим вызовом и для государства, и для граждан. Эта книга рассказывает о разнообразии форм офшоров в экономике, общественной жизни, политике и в отношениях с окружающей средой. В каждом случае офшоры производят новые формы власти, снимают ответственность с могущественного «офшорного класса» и ограничивают возможности для демократического управления. В офшоре – «за морем», за пределами видимости, за горизонтом – протекает ряд вызывающих обеспокоенность процессов; офшор – это метафора, обозначающая растущую непрозрачность жизни, попавшей в зависимость от тайн и лжи. Урри исследует эти формы и процессы, проливая свет на скрытые миры офшоров и разоблачая темные стороны глобализации. В заключении книги рассматривается вопрос о возможности остановить расширение офшоров, начать систематическую «деофшоризацию» отношений, необходимую для демократии и движения к миру будущего с низким уровнем выбросов углекислого газа. Урри рисует образ будущего как колеблющийся между еще более экстремальными формами офшоризации и разнообразными стратегиями по возвращению «домой» всего того, что в настоящее время скрылось «за горизонтом». Джон Урри Офшоры Copyright © John Urry 2014 Все права сохранены. За исключением цитирования небольших фрагментов в целях критики и рецензирования, никакая часть настоящего издания не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме с помощью каких-либо электронных или механических средств, включая изготовление фотокопий, запись, поиск и хранение информации, без предварительного разрешения издателя. Настоящее издание выпущено по соглашению с Polity Press Ltd., Cambridge © ФГБОУ ВО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации», 2017 Предисловие Эта книга развивает ряд обсуждений и тем, впервые поднятых в предыдущих работах, включая «Конец организованного капитализма» (1987, в соавт. со Скоттом Лэшем), «Социология за пределами обществ» (2000), «Мобильные жизни» (2010, в соавт. с Энтони Эллиотом) и «Общества за пределами нефти» (2013). Все они имели целью запечатлеть ошеломляющую скорость перемещения людей, ресурсов и институтов по всему миру. Однако ни в одной из книг не рассматривался подробно предмет этой книги – то, как в ходе этого перемещения возникает системный феномен офшоров, которые во многих важных отношениях в корне изменили современные общества. В книге показано, что существуют устойчивые офшорные миры, на которые социальным наукам следует незамедлительно обратить внимание. Возникновение и постепенное развитие этих миров меняет форму современных обществ, перестраивает баланс сил, подрывает понятие ответственности, угрожает демократии и изменяет силы, движущие общественным развитием. Офшоризация переносит в теневую зону трудовые отношения, финансовую деятельность, индустрии развлечений и обработки отходов, энергетику и обеспечение безопасности. Все это создает серьезный вызов исследователям и, что еще важнее, гражданам. Офшоры, размещенные вне пределов видимости, за горизонтом, становятся одним из самых опасных процессов и образов: они делают социальную жизнь непрозрачной, полной тайн и лжи. Эта книга прослеживает и бросает вызов темной стороне мобильности и глобализации и ищет ответ на вопрос, можно ли повернуть вспять распространение офшоров и можно ли говорить о возврате из офшоров. Я очень признателен многим моим коллегам за дискуссии по этим вопросам и особую благодарность выражаю ныне покойному Хейко Шмиду (Heiko Schmid). Особо благодарен за комментарии и недавние обсуждения Саре Беклейк (Sarah Becklake), Томасу Бертчнеллу (Tomas Birtchnell), Монике Бюшер (Monika Buescher), Хавьеру Калетрио (Javier Caletrio), Рейчел Купер (Rachel Cooper), Бюленту Дикену (Buelent Diken), Энтони Эллиоту (Anthony Elliott), Джеймсу Фолконбриджу (James Faulconbridge), Бьянке Фрейре-Медейрос (Bianca Freire-Medeiros), Джеймсу Френду (James Freund), Тони Гидденсу (Tony Giddens), Майклу Хульме (Michael Hulme), Глену Лайонсу (Glenn Lyons), Скотту Лэшу (Scott Lash), Джеймсу Мэриотту (James Marriott), Катерине Псарикидоу (Katerina Psarikidou), Сатье Савицкому (Satya Savitsky), Мими Шеллер (Mimi Sheller), Элизабет Шоув (Elizabeth Shove), Дэвиду Шугармэну (David Sugarman), Брону Зержински (Bron Szerszynski), Джону Томпсону (John Tompson), Дэвиду Тайфилду (David Tyfeld), Тому Урри (Tom Urry), Сильви Уолби (Sylvia Walby) и Бенно Верлену (Benno Werlen). Я особенно признателен моим коллегам по Центру исследований мобильности в Ланкастере, и в частности Пенни Дринкалл (Pennie Drinkall). Также благодарю за комментарии анонимных рецензентов. Некоторые исследования, результаты которых приводятся в книге, выполнены при поддержке гранта ESRC ES/J007455/1 по направлению «Транспорт и технологии», за который я очень благодарен. Джон Урри, Ланкастер, 2013 Глава 1 Что такое офшоры? Проблема Уоррен Баффет, которого иногда называют самым успешным инвестором XX века, недавно заявил: «Ну да, классовая борьба существует, но ведет ее мой класс, класс богатых, и мы выигрываем»[1 - Paul B. Farrell, ‘Rich class fghting 99 %, winning big-time’, www.marketwatch.com/story/rich- class-beating-99-to-a-pulp-2011–11–01 (accessed 28.7.2013).]. Эта книга подробно рассказывает, как класс богатых ведет классовую борьбу и как он пока что выигрывает в этой борьбе, в том числе за счет применения относительно новой и поразительно эффективной стратегии офшоров. Я прослеживаю историю того, как офшоры стали ключом к непрерывному усилению класса богатых. Неформальный термин «класс богатых» обозначает гипотетическую классовую общность, которую составляют люди и семьи с большим личным капиталом, собственники и управляющие крупных корпораций и компаний по оказанию профессиональных услуг, многие аналитические центры и лица, принимающие важные политические решения. Чтобы проиллюстрировать значимость офшоров, обратимся к серьезному исследованию организации ActionAid, опубликованному в мае 2013 г. В нем сообщается, что 98 из 100 крупнейших публичных компаний Великобритании (FTSE 100) владеют дочерними и ассоциированными структурами, а также совместными предприятиями, которые по определению ActionAid являются «налоговым раем»[2 - https://www.actionaid.org.uk/news-and-views/ftse100s-tax-haven-habit-shows-need-to-tackle-a-hidden-obstacle-in-the-fght-against (accessed 22.7.2013); www.guardian.co.uk/news/ datablog/2013/may/12/ftse-100-use-tax-havens-full-list (accessed 13.5.2013).]. Более того, у большинства корпораций множество подобных счетов. По подсчетам ActionAid, рекламный гигант компания WPP имеет 618 офшорных счетов, банк HSBC – 496, компания Royal Dutch Shell – 473, банк Barclays – 471, BP – 457, RBS – 393, Lloyds – 259, British Land – 187 и Prudential – 179 счетов. Банковский сектор – один из самых активных клиентов налоговых убежищ: более половины иностранных дочерних структур крупнейших банков расположены на «островах сокровищ» с низкими налогами[3 - Nicholas Shaxson, Treasure Islands (London: Bodley Head, 2011).]. Налоговые убежища также известны как «секретные юрисдикции». Большинство корпораций и состоятельных людей размещают доходы в подобных секретных областях офшоров. Часто создается впечатление, что «налоги платят только бедные»[4 - http://en.wikipedia.org/wiki/Leona_Helmsley (accessed 30.4.2012).], тогда как классу богатых удается направлять средства и многое другое в офшоры, что очень часто означает – за пределы видимости. Более того, эти компании организованы наподобие русской матрешки – с множеством уровней секретности и укрывательства[5 - См. http://opencorporates.com/viz/fnancial/ (accessed 22.7.2013).]. Например, есть компания Goldman Sachs Structured Products (Asia), зарегистрированная в налоговом убежище, Гонконге. Ее контролирует другая компания, Goldman Sachs (Asia) Finance, зарегистрированная в другом налоговом убежище, на острове Маврикий. Этой компанией, в свою очередь, управляет еще одна компания в Гонконге, которой управляет контора в Нью-Йорке. Ее контролирует компания в штате Делавэр, одном из крупнейших налоговых убежищ, а компанией в Делавэре управляет там же другая компания – GS Holdings (Delaware) L.L.C. II. Она, в свою очередь, является дочерней структурой той единственной компании с именем «Голдман», о которой знают простые люди, – Goldman Sachs Group. Компания занимает шикарный небоскреб в Нью-Йорке, построенный в 2010 году в районе Бэттери Сити Парк. В 2012 году фирма получила от своих подразделений по всему миру прибыль порядка 34 млрд долларов США, а штат ее составлял почти 30 тыс. человек. Эта цепочка собственников – одна из сотен подобных ей связей в одной только Goldman Sachs. Всего эта компания включает более 4000 самостоятельных корпоративных единиц, разбросанных по всему свету, и многие из них расположены в офшорах. Некоторые структуры отделены от головной нью-йоркской компании на десять уровней собственности. Около трети зарегистрированы в налоговых убежищах; в мире Goldman Sachs Каймановы острова занимают куда больше места, чем вся Южная Америка, а Маврикий больше Африки! В этой книге мы исследуем, как возник мир офшоров и к каким последствиям это привело. Офшоризация негативно влияет на положение стран, недополучающих налоги, особенно развивающихся стран, а также на положение порядка семидесяти территорий – налоговых убежищ. Кроме того, дело не сводится к деньгам и налогам: множество других процессов – обрабатывающие производства, индустрия развлечений, энергопотребление, отходы, выбросы углекислого газа, безопасность – выводятся в офшоры и полностью или частично выпадают из нашего поля зрения. Все эти виды деятельности до определенной степени перенесены в офшоры и размещены в «секретных юрисдикциях». Оказываясь в офшорах, они соединяются в разнообразные цепочки сокрытия фактического положения дел. Как в более общих терминах отмечает Шаксон, «офшоры – вот как выглядит сегодня мир сильных»[6 - Nicholas Shaxson, Treasure Islands, p. 7–8.]. Этот мир офшорной власти мы постараемся осветить в данной книге. В следующем разделе рассматриваются стратегия офшоров и краткая история ее возникновения. За пределами границ Все общественные формации поощряют движение народов и объектов, но в капиталистических обществах его масштабы и последствия многократно возрастают. Многие исследователи общества отмечали свойственное капитализму безостановочное и беспокойное движение[7 - См. классическую работу: Mavshall Berman, All that is Solid Melts into Air (London: Verso, 1983).]. В 1848 году Карл Маркс и Фридрих Энгельс описали, как на протяжении предыдущего столетия буржуазия создала производительные силы, превосходящие все, чем располагали предшествовавшие поколения[8 - Karl Marx and Friedrich Engels, Te Manifesto of the Communist Party (Moscow: Foreign Languages, [1848] 1952), p. 54–55; Карл Маркс и Фридрих Энгельс. Манифест Коммунистической партии // Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Т. 4. М.: Государственное издательство политической литературы, 1955. С. 429.]. Потребность в постоянном расширении рынков гонит буржуазию по всему земному шару, разрушая застывшие, покрывшиеся ржавчиной отношения. Все застойное исчезает, утверждали Маркс и Энгельс. Дешевизна товаров, производимых на капиталистических фабриках, «разрушает все китайские стены», подрывает «национальную односторонность» и создает мир, живущий по законам буржуазии. Маркс и Энгельс указывали, что производство и потребление становятся все более «космополитическими», и описывали, как эксплуатация рабочих постоянно переносится на новые территории по мере того, как создаются новые города и фабрики, тогда как старые приходят в упадок[9 - О капитализме и его изменяющейся географии см.: David Harvey, Te Enigma of Capital and the Crises of Capitalism (London: Profle, 2011).]. Таким образом, капитализм по сути своей – движение, и в первую очередь движение капитала и рабочей силы. Капиталистические общества предполагают непрерывное ускорение хозяйственной, общественной и политической жизни. Это ускорение движения получило особенное развитие в последней четверти XX века. Во многих научных и прикладных работах подчеркивается, что современный мир становится «лишенным границ» и что все больше фронтиров утрачивают значение для людей по мере ускорения темпа жизни[10 - Hartmut Rosa and William E. Scheuerman (eds), High-Speed Society (University Park: Pennsylvania State University Press, 2009).]. В 1990 году Омае дал известное описание этого лишенного границ мира: «свободный поток идей, индивидов, инвестиций и видов деятельности… формирование полностью взаимозависимой экономики размывает национальный суверенитет, так как могущество средств информации позволяет им непосредственно проникать во всякое местное сообщество, во все академические, профессиональные и общественные институты, во все корпорации, достигать всех индивидов»[11 - Kenichi Ohmae, Te Borderless World (London: Collins, 1990), p. 269.]. Омае оптимистично замечает, что безграничный мир создаст безграничные возможности для экономического роста и общественного развития. Отсутствие границ откроет новые возможности для бизнеса, взаимопонимания и дружбы между народами, поддержания связей с членами семьи, живущими в разных концах света, повысит открытость к информации и увеличит благосостояние. Каждый год появляется не меньше сотни исследований, где изучаются природа и воздействие многих глобальных процессов. Если смотреть в целом, то создается впечатление, что экономики, финансы, средства информации, миграционные процессы, потоки туристов, политика, семейная жизнь, дружба, состояние окружающей среды, Интернет и т. д. становятся все менее структурированы на национальном уровне и все более четко выстраиваются на глобальном уровне[12 - См. источники и книги, перечисленные на странице: www. polity.co.uk/global/whatisglobalization.asp (accessed 10.2.2013).]. Исследователи указывают на растущую плотность взаимодействий по всему миру, а также на либерализацию мировой торговли, разделение производства между различными странами, глобализацию потребления товаров, снижение расходов на перевозки и связь и разделение инвестиций между странами. Глобальные корпорации научились действовать на уровне всего мира, что ослабляет их долгосрочную привязанность к конкретным территориями, заинтересованность в их трудовых ресурсах и обществах. Другие исследования подробно описывают элементы глобальной инфраструктуры, которая связывает разбросанных по всему миру людей и территории. Некоторые авторы утверждают, что «глобальное» следует рассматривать как совокупность воздействий, создаваемых влиятельными акторами, разрушающими установленные национальными государствами ограничения на свободное передвижение информации, образов, людей и денег. «Глобальное», таким образом, понимается как нечто, создаваемое действиями и текстами сторонников свободного рынка, таких как Омае, которые подвергают сомнению власть «старорежимных» национальных государств создавать и требовать соблюдения национальных законов и правил[13 - О различных подходах к анализу глобальности см. John Urry, Global Complexity (Cambridge: Polity, 2003).]. В целом же возможность перемещать, а также получать из других стран разнообразные потоки людей и объектов принято считать благом. Многие исследователи полагают, что рост мобильности привносит в общества новые идеи, информацию и привлекает новых людей, тем самым делая общества, территории и людей более «космополитичными». Прежние отсталые структуры в будущем исчезнут[14 - Ulrich Beck, Cosmopolitan Vision (Cambridge: Polity, 2006); Ульрих Бек, Космополитическое мировоззрение (Москва: Центр исследований постиндустриального общества, 2008); Bron Szerszynski and John Urry, ‘Visuality, mobility and the cosmopolitan: inhabiting the world from afar’, British Journal of Sociology, 57 (2006): 113–132.]. Теоретик социологии Бауман представил эти процессы в концепции «текучей современности», противопоставив их более устойчивой прежней современности[15 - Zygmunt Bauman, Liquid Modernity (Cambridge: Polity, 2000); Зигмунт Бауман, Текучая современность. (Санкт-Петербург: Питер, 2008).]. Формирование мобильного глобального порядка сопровождалось целой связкой системных изменений, происходивших примерно в то же время, когда Омае исследовал и отстаивал идею «отсутствия границ». Во-первых, в одночасье распалась советская коммунистическая система, отчасти из-за неспособности к развитию и использованию новых информационных технологий. Падение Берлинской стены в 1989 году и вступление ряда стран соцблока в Европейский союз (в числе задач которого было обеспечение свободы передвижения) ускорило уничтожение многих существенных преград для перемещения информации, людей и капитала во всей Европе. Во-вторых, возникли новые глобальные новостные системы. Первая война в Персидском заливе в 1991 году стала первым заметным событием, которое круглосуточно освещалось в средствах массовой информации всего мира в режиме реального времени. Так сложилась «глобальная сцена/экран» для большинства крупных событий: войн, зверств террористов, спортивных событий, скандалов с участием знаменитостей и т. д. В них усилилась медийная составляющая, они стали заметнее и быстрее достигали аудитории. Новые общественные средства информации изменили природу и временную протяженность всемирного обмена информацией и слухами «из других мест». В-третьих, в конце 1980-х многие ведущие финансовые рынки перешли к торговле онлайн в режиме реального времени и открыли круглосуточный или близкий к нему доступ к своим услугам. Все более глобализованная система электронной финансовой торговли, зачастую в формате высокочастотного компьютеризованного трейдинга, значительно ускорила обмены и вызвала рост волатильности на финансовых и прочих рынках[16 - Robert Holton, Global Finance (London: Routledge, 2012).]. Наконец, Тим Бернерс-Ли в 1989–1991 годах «изобрел» Всемирную паутину. Он разработал язык HTML (гипертекстовый язык описания документов), протокол HTTP (протокол передачи гипертекста) и механизм URL (унифицированный указатель ресурсов). Стимулом к развитию Интернета стала растущая потребность в коммуникации между научными сообществами, но вскоре он вызвал появление бесчисленного множества виртуальных миров, которые сильно изменили хозяйственную и общественную жизнь. Интернет отличает возможность почти мгновенных переходов от ссылки к ссылке, от одного человека к другому, от одной компании к другой, безотносительно привычных национальных границ, в рамках которых традиционно происходили размещение, хранение и обработка информации[17 - Manuel Castells (ed.), Te Network Society (Cheltenham: Edward Elgar, 2004), и Manuel Castells, Communication Power (Oxford: Oxford University Press, 2009); Мануэль Кастельс, Власть коммуникации (Москва: Издательский дом ВШЭ, 2016).]. На «Западе» эта совокупность изменений сформировала свойственный 1990-м годам «глобальный оптимизм» – ожидания прогрессивного открытого будущего. Экономист Стиглиц говорил о «ревущих [тысяча девятьсот] девяностых»[18 - Joseph Stiglitz, Making Globalization Work (Harmondsworth: Penguin, 2007).]. После «победы» в холодной войне Запад видел своей задачей переделать весь мир по своему подобию – глобальному, ориентированному на потребление и лишенному границ. Состоятельным людям стало доступно широчайшее разнообразие продуктов питания, товаров, мест, услуг, опыт удаленного взаимодействия с друзьями и семьей. Для тех, кто оказался близко к центру этого лишенного границ глобального общества, мир действительно стал «открытым» и полным возможностей для разнообразной жизни, работы и потребления. Более того, казалось, что этот открытый мир будет существовать и в будущем веке, поддерживаемый глобальным господством Америки. Многие из тех, кто разрабатывал в 1990-х годах «Проект нового века Америки», в 2000–2008 годах занимали высокие посты в администрации президента Буша. Этот проект имел целью сохранить первенство Америки за счет обеспечения доступа США и их союзников к необходимому объему нефти и сопряженных ресурсов и предотвращения попыток других стран ограничить «Запад» в его стремлении нести «свободу» всему миру. Но, что важно, за увлечением глобализацией в 1990-х не последовало то будущее, которого ждали, – устойчивое, соответствующее оптимистическим прогнозам и лишенное границ. Период 1990-х годов оказался больше похож на fn de si?cle, конец XIX века, когда часть общества купалась в чрезмерной роскоши и разделяла идеи декаданса, но чувствовала приближение мрачного конца. И конец вскоре настал: трагическая атака на башни-близнецы во Всемирном торговом центре Нью-Йорка 11 сентября 2001 года. Тогда мы увидели самые впечатляющие кадры, передаваемые глобальными СМИ круглосуточно и в реальном времени. Окончание декадентских «ревущих девяностых» усилило разнообразные апокалиптические представления о новом веке. Возникли научные и политические течения, акцентировавшие множество темных сторон происходящего, включая возможность вызванного экологическими изменениями «коллапса» обществ. Многие исследователи утверждали, что, подобно предыдущим крупным цивилизациям, таким как Рим, цивилизация майя или советская система, современной западной цивилизации предстоит погибнуть от заложенных в ней самой противоречий[19 - Первый из этих проникнутых предчувствием беды текстов, опубликованный в Великобритании, написал Мартин Рис, президент Королевского общества (Martin Rees, Our Final Century, London: Arrow, 2003). Книга Джареда Даймонда «Коллапс» – международный бестселлер о том, как и почему общества иногда схлопываются и исчезают (Jared Diamond, Collapse, London: Penguin, [2005] 2011; Джаред Даймонд, Коллапс. Почему одни общества выживают, а другие умирают, Москва: АСТ, 2008).]. Эта мрачная точка зрения представлена в ряде книг Баумана, вышедших в течение последних десяти лет, где подробно рассмотрена идея «сопутствующего ущерба», который создает текучая современность со свойственными ей состояниями процесса и потока[20 - См., напр.: Zygmunt Bauman, Liquid Love (Cambridge: Polity, 2003); Zygmunt Bauman, Collateral Damage: Social Inequalities in a Global Age (Cambridge: Polity, 2011); Zygmunt Bauman and David Lyon, Liquid Surveillance: A Conversation (Cambridge: Polity, 2012).]. В работах Баумана и ряда других ученых показано, что в движение через границы вовлечены не только потребительские товары, новые ощущения и приносящие удовольствие услуги. Оно захватывает и много плохого: экологические риски, террористов, торговцев женщинами, наркокурьеров, международных преступников, подрядный труд, работорговцев, контрабандистов, перевозящих товары и работников, выбросы углекислого газа, разливы нефти, необлагаемые налогами доходы, беженцев, спекулянтов недвижимостью, финансовые риски, ураганы и пр. У отсутствия границ и подвижности есть своя темная сторона. За время, прошедшее с начала нового века, стало ясно: многие риски пересекают границы, подпитывая страхи в отношении других, более опасных рисков в будущем, и вместе реальные и воображаемые риски делают возможными и придают легитимность новым системам «безопасности», призванным отслеживать и регулировать их[21 - См. классическую работу: Ulrich Beck, Te Risk Society, London: Sage, 1992; Ульрих Бек, Общество риска. На пути к другому модерну (Москва: Прогресс-Традиция, 2000).]. В отношении многих рисков реальный масштаб опасности неизвестен, и поэтому неясно, какими должны быть меры безопасности. Во время Олимпиады-2012 в Лондоне город превратили в безопасную крепость, включая введение бесполетной зоны под защитой зенитных орудий, готовых отразить любое нападение. В операции по обеспечению «безопасности» Лондона было задействовано больше граждан Великобритании, чем в то же время участвовало в боевых действиях в Афганистане. Офшоры Итак, становится ясно, что многие важные процессы в хозяйственной, общественной и политической жизни предполагают движение, перемещение и скрытность. Движение здесь – не просто более частое открытое пересечение границ; зачастую это движение за пределы поля зрения, которое предполагает изощренные способы обеспечения секретности. Лишенный границ мир создает новые границы и новые тайны. Границы создаются, регулируются и охраняются. Эта книга показывает, что мир ускоренного движения через границы одновременно является миром секретов, а временами и лжи. Так возник целый мир офшоров, изменивший устройство глобальной власти и господства. В этой книге мы препарируем офшорные практики и исследуем, как устроен мир офшоров. Изучая офшоры, мы поймем, как происходит переток ресурсов, практик, людей и денег с территории одного национального государства на территорию другого и каким образом эти процессы оказываются полностью или частично скрыты от взора публики и/или государства. Работа в офшорах обычно сопряжена с тремя способами нарушения правовых норм. Есть действия по уходу от правил и регулирования, которые явно нелегальны (неуплата налогов); есть действия, которые противоречат духу закона, оставаясь формально «легальными» (уход от налогов); и есть использование законодательства одной юрисдикции, чтобы нейтрализовать действие законодательства другой юрисдикции (большая часть деятельности в зонах морского права). Суть работы в офшорах состоит в том, чтобы с помощью некоторой комбинации этих способов нарушения правил действовать вне определенных правовых рамок, зачастую – вне определенного государства. Офшоры стали возможны благодаря разнообразным «постнациональным» системам мобильности в современных обществах; впрочем, отсюда не стоит делать вывод о том, что в прошлом существовал «золотой век», когда не было никаких секретов. Системы мобильности включают контейнерные грузоперевозки, развитую систему воздушного сообщения, бесчисленные виртуальные миры, автомобильные пассажирские и грузовые перевозки, электронные платежные системы; консультационные услуги по налоговым, правовым и финансовым вопросам, позволяющие уходить от налогов; получающий все большее распространение мобильный образ жизни, основанный на частом легальном и нелегальном пересечении государственных границ. Каждая подобная система предполагает сочетание возможностей и препятствий для мобильности. В центре большинства систем находятся лишенные четкой локализации виртуальные пространства, в которых появляется возможность электронно, а равно и физически перемещать информацию, деньги, объекты торговли, образы, связи и объекты по зачастую теневым маршрутам. Виртуальные пространства – неотъемлемая часть современных офшоров и процесса делокализации производства, потребления и общественных связей, столь характерного для нескольких последних десятилетий. В частности, Джилл пишет о том, как в этом мире «мобильный инвестор становится суверенным политическим субъектом», в результате чего значительная часть политической власти во всем мире направляется на обеспечение безопасности интересов мобильных инвесторов, которым придается первостепенное значение[22 - Stephen Gill, ‘New constitutionalism, democratization and global political economy’, Pacifc Review, 10 (1998): 23–38, p. 25.]. Как указывает Палан, в офшорном мире «иностранцы пользуются большими преимуществами, чем резиденты»[23 - Ronen Palan, Te Ofshore World (Ithaca, NY: Cornell University Press, 2006), p. xviii, p. 158–159.]. Эти офшорные миры устойчивы, не сиюминутны и не случайны – они часть той стратегии классовой борьбы, о которой говорил Уоррен Баффет. Мы можем рассматривать офшоры как средство, с помощью которого класс богатых превратился из «класса-в-себе» в безусловно интернациональный «класс-для-себя»[24 - Это различение проводит Маркс во многих своих исторических трудах.]. Процессы офшоризации разнообразны: от простой зависимости от заморских ресурсов и деятельности, не офшорной по факту, но с офшорным статусом и возможностью проводить ее скрытно, до процессов, которые буквально выведены «за море», в далекие страны, протекают в обстановке секретности и зачастую нелегальны. Выход в офшоры стал характерной особенностью современных обществ, и поэтому невозможно четко разграничить офшорную и не являющуюся таковой деятельность. В самом деле, процессы в офшорных мирах во многом отражают современную жизнь. Как только народы и государства узнают, что можно тайно производить, перемещать и накапливать ресурсы, практики, людей и деньги, и понимают, сколь баснословные выгоды это сулит, офшоры начинают быстро перестраивать экономические, общественные, политические и материальные связи между и внутри обществ. Складываются группы интересов, стремящиеся укрепить институциональную основу деятельности офшорных миров. На основе пересекающихся секретных потоков и юрисдикций уже сложился ряд специализированных и связанных друг с другом «офшорных обществ», нередко паразитирующих на могущественных «оншорных» обществах. В этой книге рассматривается существование обществ, которые лишаются ресурсов, и обществ, в которые люди и ресурсы прибывают из других мест, зачастую по тайным каналам. В современном мире все общества так или иначе изменились под мощным воздействием офшорных связей. Этот новый порядок вещей – один из мириад замалчиваемых фактов, один из многих секретов и один из некоторых случаев обмана. Офшоризация размывает «демократию» и, шире, понятие равнодоступности внутри и между обществами. Следствием может стать «шопинг» в поисках более выгодного режима; офшоры могут препятствовать замедлению роста выбросов углекислого газа, контроль за которыми основан на совместных и открытых договоренностях между ответственными странами, корпорациями и публикой. Более того, в наши дни некоторые люди частично живут офшорной жизнью. Как утверждает Рансиман, до падения режима Каддафи в Ливии типичный «офшорный» образ жизни вел Саиф Каддафи. Он жил в Лондоне, но владел офшорными корпорациями, благотворительными фондами и домами, имел множество знакомых и контактов по всему миру. Для покупки собственности он использовал секретные схемы с участием Британских Виргинских островов, позволяющие уйти от налогов. Каддафи был «просто человек офшора, живущий в мире офшоров» и имел дело с многими другими «людьми офшора»[25 - David Runciman, ‘Didn’t they notice?’, London Review of Books, 14 April 2011, p. 20–23.]. Совершенно другую офшорную жизнь ведут бедняки и их домохозяйства, переезжающие из одного центра временного размещения в другой или переходящие с одного незарегистрированного судна на другое в бесконечной смене мест пребывания, которые невозможно однозначно определить. Подобные «офшорные» люди могут не иметь права пребывания или гражданских прав даже того национального государства, которое сами считают своим; таким образом, некоторые из них буквально лишены государства. О чем эта книга В этой книге рассматриваются современное состояние и значение офшорных процессов и особенно их роль в стратегии классовой борьбы. В следующей главе разобраны источники секретности внутри обществ – тема, которой социальные науки уделяют мало внимания, и это притом что в большинстве обществ секретность тесно переплетается с властью. Я исследую вклад Георга Зиммеля, который утверждал, что развитие «денежной экономики» создает новые уровни «сознательного и намеренного сокрытия», или тайн. Я разбираю, как современные общества разграничивают новые виды видимости для граждан и для власть имущих, особенно с помощью СМИ и раздувания скандалов. В свою очередь, эти события усилили значимость «выхода» и «секретности» для обладающих властью в обществе. В заключение главы приводится анализ неолиберализма как набора дискурсов и практик, разработанных в 1980-х годах и создавших условия для появления множества тайных офшорных миров. В последующих главах рассматриваются различные элементы и формы офшоров. В главе 3 рассматриваются производство и труд – сферы, с негативными явлениями в которых стремится бороться государство и которые часто привлекают внимание СМИ. Особое значение имеет вывод значительной части производительного труда в офшоры, в том числе в «свободные зоны», где не действует большая часть государственных законов и норм и нет профсоюзов. Все больше товаров производится в офшорах и затем перевозится на тысячи километров к месту их потребления, тем самым ухудшая положение местных производителей. Эта деятельность опирается на высокоразвитое разделение труда по всему миру, что делает необходимыми интенсивные контейнерные перевозки товаров на огромных судах. Я кратко описываю возможные эффекты аддитивного производства, или «3D-печати». В главе 4 мы обратимся ко второй важнейшей общественной проблеме, о которой обычно говорят в связи с офшорами. Это огромный размах и последствия перевода финансовой деятельности и богатств в налоговые убежища. Предпосылкой к этим практикам стала возможность легально и нелегально перемещать денежные средства по всему миру с невероятной скоростью электронного обмена данными, а затем надолго размещать в офшорах. Превалирование финансов в мировой экономике теснейшим образом связано с появлением мест, облегчивших уход от налогов. Показана роль «фасада» налогового убежища, самым успешным из которых на протяжении прошлого века была Швейцария. Также показано появление нового взгляда на налогообложение, который рассматривает практики финансовых офшоров как политическую проблему. Вывод в офшоры доходов и капиталов, в свою очередь, привязан ко многим другим формам офшоризации, рассмотренным далее. В главе 5 рассматривается роль офшоров в индустрии развлечений, особенно тех, что проходят по статье «секс, наркотики, рок-н-ролл». Часть их нелегальна (секс с несовершеннолетними) либо морально порицается «дома» (азартные игры). Такие офшорные зоны тоже используются как места для ухода от налогов. Множество людей поддаются соблазну совершить путешествие в страну веселья и свободы, при этом не рискуя встретить неодобрение со стороны соседей. Такое поведение отражает сдвиг в современных обществах от опыта жизни в локальном сообществе к опыту «вне сообщества». В этой главе также рассматривается вывод в офшоры многих видов спорта и собственности в сфере спорта. В главе 6 исследованы растущая офшоризация получения и потребления энергии. На протяжении длительного времени происходит переход от локальных, децентрализованных форм энергии к формам офшорным – в буквальном, финансовом и переносном смысле этого термина. Этот процесс зачастую переплетается с другими рассматриваемыми в этой книге процессами. В любом обществе переключение на энергоресурсы, которые можно перемещать, такие как нефть, повышает вероятность офшоризации энергетики. Почти все современные общества зависят от привозной энергии. Также я покажу, как трудно отказаться от мобильных энергоресурсов, чрезмерного потребления энергии и финансовых услуг. И многие офшорные процессы в других сферах, в свою очередь, зависят от мобильных источников энергии – особенно от такого ограниченного ресурса, как нефть, без которой невозможно обеспечить энергией перевозку людей и объектов в офшорные юрисдикции. В главе 7 основное внимание уделено формам и практикам глобальной индустрии отходов. Показано, что современные общества – это области систематического производства все большего количества отходов, что закладывается в вещи и территории уже на этапе проектирования. Результатом становится широчайшее разнообразие форм отходов, которые все чаще перемещаются в офшоры. Особо опасные отходы экспортируют в общества с менее жестким регулированием. В некоторых из таких обществ сложилось то, что экономисты называют «сравнительным преимуществом» в обращении с отходами со всего мира, включая отслужившие суда и компьютеры. Вывод производства в различные страны, прежде всего в Китай, привело к тому, что выбросы углекислого газа «экспортируются» в области, удаленные от тех, где будут покупать, использовать и потреблять произведенные товары. Приводится краткий анализ сложных политических маневров по обратному переносу ответственности за подобные выбросы из обществ производства в общества потребления. В главе 8 рассматривается офшоризация безопасности. Многие современные виды деятельности по обеспечению безопасности, включая войны, осуществляются за пределами поля зрения публики и вне сферы действия законов каких-либо обществ. Эту деятельность ведут тайные службы, которые более всего озабочены выявлением друзей и врагов. С ростом масштабов перемещений людей становится все труднее понять, кто остается другом. Тем не менее современная политика по большей части опирается на простую дихотомию «они и мы», на понятия врага и друга. Далее я анализирую практику «чрезвычайной выдачи», которая позволяет в промышленных масштабах выносить в офшоры применение пыток. Также представлен анализ того, какой вклад в офшоризацию обеспечения безопасности вносят новые виды миниатюрной военной техники, особенно беспилотники, использование которых позволяет вообще не выставлять войска на линию фронта. В главе 9 рассматривается море; задача главы – восстановить равновесие в изучении происходящего на поверхности планеты, которая почти на три четверти состоит из водных пространств. Мир офшоров особенно сильно зависит от ряда водных миров, от власти на море и от власти моря. Водные миры играют ключевую роль в перемещениях за пределами суши. В море не действуют многие правила и законы; океаны – буквально и образно – простираются за горизонт. Многое остается невидимым, вне поля зрения государств, служителей закона и регуляторов. Проявлениями этой морской вольницы становятся пиратство, морской мусор, потопление судов, загадочные смерти, отсутствие регулирования и соревнование стран за право предложить все более мягкое регулирование. Море, и особенно медлительные морские перевозки, рассмотрены как модель офшорного неолиберального порядка с минимальным вмешательством государства и сверхмягким регулированием. В последней главе приводятся доказательства главенствующей роли секретности и «выхода» в формировании господствующего глобального класса и создании возможностей для «уклонения от демократии». Многие «офшорные общества» недемократичны. За рубеж выносится многое – скрытое от взглядов, защищенное юридически и не подлежащее демократическому надзору, контролю и регулированию. Мир офшоров разрушителен для демократии. Также офшоры препятствуют эффективной борьбе с глобальным изменением климата, так как мешают сокращению потребления энергоресурсов для снижения выбросов углекислого газа. Поэтому в данной главе предпринята попытка предложить радикальную программу возвращения из офшоров для восстановления демократического контроля. Демократия нуждается в усилиях по возвращению «домой» многих видов деятельности, и я рассматриваю ряд мер, которые могут в этом помочь. Далее я обсуждаю возможность того, что выбросы углекислого газа в офшорах окажутся столь велики, что в будущем недостаток нефти и усиление неблагоприятных погодных явлений замедлят развитие или вовсе внезапно уничтожат офшоры. Поскольку эти тайные миры не вполне устойчивы, они не обязательно будут существовать вечно. Возможен и другой вариант, о котором нам напоминают разнообразные антиутопии: все еще впереди, и XXI век может стать веком «крайней офшоризации». Это будет иметь мрачные последствия как для демократии, так и для перспектив создать мир, благополучно преодолевший угрозу климатических изменений. Издержки мира офшоров, описанного в данной книге, поистине велики. Как обобщает Бриттэн-Кэтлин, в этой тайной области «негативный, темный дух… сегодня витает над миром офшоров и его сетью секретных объектов и тайных практик, которые столь тесно встроены в глобальную экономику»[26 - William Brittain-Catlin, Ofshore: Te Dark Side of the Global Economy (New York: Picador, 2005), p. 118.]. Для понимания офшоров нужна теория современного мира, отличная от теории глобализации. Нужен подход, подчеркивающий роль уклонения, нарушения правил, безответственности и тайн «класса богатых», которые перестраивают мир в своих интересах. Глава 2 Тайны Зиммель о тайнах Исследование офшоров требует рассмотрения этого «негативного, темного духа» и особенно роли секретности в общественной жизни. Сначала я использую подход социолога Георга Зиммеля. Столетие назад Зиммель утверждал, что все социальные отношения между людьми основаны на «допущении, что они знают нечто друг о друге»[27 - Georg Simmel, ‘Te sociology of secrecy and of secret societies’, American Journal of Sociology, 11 (1906): 441–498, p. 441.]. Социальная жизнь основана на обмене информацией о том, чего людям следует ожидать друг от друга и как распорядиться этой информацией. Обмен информацией – ключевой элемент социальной жизни, и в общем случае предпочтительна полная прозрачность. Зиммель показал, что в небольших обществах тайн относительно мало, поскольку все довольно похожи друг на друга и слабо развита денежная экономика. Но «современные цивилизованные общества» основаны на более разнообразных образах жизни. Поскольку люди столь сильно различаются, тайны становятся необходимы; между людьми возникает некое «взаимное сокрытие»[28 - Ibid., p. 448.]. Людям нужно знание, чтобы жить среди других людей, но это знание столь значительно и порой столь опасно, что сведения о самом себе предпочтительнее скрывать. Понимание механики обмена социальной информацией заставляет людей различать скрытое, скрывать то, что должно оставаться тайной, и игнорировать многое из того, что сообщают другие люди. Как отмечает Зиммель, денежная экономика создает новые уровни секретности, или «сознательного и намеренного сокрытия»[29 - Georg Simmel, ‘Te sociology of secrecy and of secret societies’, American Journal of Sociology, 11 (1906): 449, 467 (цитаты в этом абзаце).]. Деньги позволяют сделать многие транзакции «невидимыми», так что люди могут тайно покупать и продавать, присваивать и изменять структуру собственности на объекты. Есть три сферы тайного, которые особо тесно связаны с денежной экономикой. Во-первых, человек может разбогатеть, скрытно проведя небольшую сделку, о которой ничего не знают окружающие. Во-вторых, платежи могут быть скрыты и «защищены от публичности, что невозможно для ценностей в форме протяженных материальных объектов». И, в-третьих, по мере роста расстояний ценность может изменяться «совершенно скрытно от взглядов наших ближайших соседей». Денежная экономика увеличивает масштаб и роль транзакций, которые можно провести и сохранить в тайне. Кроме того, власть денег позволяет покупать молчание других и сохранять тайну. Зиммель провидчески указывал, что подобные утаивания более вероятны и более значимы в «обращении с иностранными деньгами» и для сокрытия «финансовых операций корпораций». Тайные транзакции занимают центральное положение в денежной экономике, особенно в сделках с участием иностранных денег и корпораций. Поэтому Зиммель полагал, что современные общества дозволяют и в то же время предписывают высокий уровень секретности. Крайней формы она достигает в тайных обществах вроде масонских лож, единство которых обеспечивается требованием хранить тайну. Для тайного общества обязательным является взаимное доверие его членов, что отчасти достигается через ритуалы инициации и отчасти через обучение сохранению тайны. Как отмечает Зиммель, благодаря тайным транзакциям людям становится легче договариваться друг с другом[30 - Ibid., p. 492.]. Во времена Зиммеля капитализм знал множество подобных тайных обществ. В данной книге рассматриваются примеры других «тайных обществ», сегодня зачастую разбросанных по разным странам и участвующих в разнообразных денежных и политических транзакциях. Итак, для Зиммеля секретность сочетает сокрытие и разоблачение. Она устанавливает границы и пробуждает стремление разрушить эти границы, распространяя сплетни или признания. Развитие денежной экономики создает новые формы сокрытия и невидимости. Тайная власть Секретность всегда была ключевой особенностью отношений власти в большинстве обществ[31 - Bron Szerszynski and John Urry, ‘Visuality, mobility and the cosmopolitan: inhabiting the world from afar’, British Journal of Sociology, 57 (2006): 113–132.]. Семейство властителя часто жило в тайном мире, в замке, дворце или крепости, таких как Версальский дворец во Франции XVIII века или Запретный город в Китае. Жизнь императора или монарха и их семей была тайной. Сам монарх или император были видимы для двора, но намного менее видимы или вовсе недоступны для остального общества. Эта таинственность подкрепляла веру в магические качества властителя и его семьи, даже если их поведение нарушало общественные нормы. В некоторых обществах монархи или императоры время от времени совершали ритуальные поездки, или «странствия», по своим владениям. Когда подданные замечали проносящуюся мимо карету властителя, они ощущали себя частью сообщества. Впоследствии в европейских империях появилась практика «монарших визитов», позволявшая подданным из колониальных владений мельком увидеть имперского властителя, возвращавшегося затем в свой дворец или замок, подальше от любопытных взглядов своих подданных-бедняков. Мимолетный взгляд на проходящего мимо монарха был видом монаршего благоволения. Современные формы гражданства основаны на большей степени взаимной видимости как между гражданами, так и между гражданами и государством. Начиная с возникновения идеи гражданства в греческих городах-государствах, оно предполагает взаимодействие, в котором индивиды могут видеть друг друга, стоя лицом к лицу в общественном пространстве, воспроизводя и запоминая образцы поведения. Это понимание и практика гражданства получили особое развитие в Европе XVIII века, где возникли новые общественные пространства, такие как кофейня и салон, в которых представители новой буржуазии (мужчины) собирались как равные, чтобы обсудить политические и общественные проблемы того времени. Современные либеральные демократии полагаются на еще более прозрачные формы поведения и визуального контроля. Коммуникация происходит посредством как письменного, печатного слова, так и с помощью звукозаписи, кино, телевидения, цифровых и социальных СМИ. Эти трансформации коммуникации существенно изменили масштаб и значение секретности. Произошло несколько изменений. Во-первых, новые технологии делают возможным новый вид надзора и слежки за гражданами посредством «квалькуляции». Она предполагает почти мгновенный сбор и выгрузку абстрактной количественной информации о населении, особенно в моменты перемещения и участия в общественной деятельности, такой как шопинг, празднования, поездки в определенные районы и т. д. Такое рассекречивание частных действий зачастую реализуется автоматически на основе алгоритмов, которые сортируют, классифицируют, привязывают к местности и следят за гражданами, особенно в моменты их перемещений[32 - Nigel Trift, Non-Representational Teory (London: Routledge, 2007).]. Во-вторых, быть современным гражданином означает лицезреть власть имущих, а не только лишенных власти. Это достигается несколькими способами. Можно опосредованно наблюдать за властями, читая газеты или смотря видео на Youtube; можно видеть их, посещая одновременно с ними особые запланированные спортивные и политические мероприятия или присутствуя вместе с ними при особых незапланированных событиях, таких как катастрофы, спасение или гибель людей; также можно увидеть «правителей» в моменты национального или корпоративного кризиса – выражающими сочувствие либо вовлеченными в скандальное и выходящее за рамки приличий поведение. На виду оказывается очень многое, хотя, как показывает опыт, властителям и их почтительным советникам почти всегда удавалось справиться с подобными ситуация ми либо они сами их организовывали. Страх перед раскрытием тайны отчасти основан на третьем элементе – скандале[33 - См. прежде всего: John Tompson, Political Scandal: Power and Visibility in the Media Age (Cambridge: Polity, 2000); and John Urry, Global Complexity (Cambridge: Polity, 2003).]. Положение людей на ведущих ролях в компаниях и государствах основано на доверии, которое нужно заслужить. Но, как говорят оскандалившиеся, хотя они потратили годы на создание «доброго имени», скандал «прокатился» по ним и их невезучим друзьям и семьям, так что «их мир рассыпался в одночасье». В случае скандала частное непорядочное действие выставляется на обозрение широкой общественности. В этом почти всегда участвуют разнообразные СМИ, которые все активнее применяют технологии наблюдения, слежки и мониторинга, часто разработанные государственными секретными службами (вспомним недавнее использование таких техник новостной корпорацией Мердока). Огласка выносит на сцену и делает «публичным» то, что должно оставаться за кулисами и быть «частным», и способна породить совершенно безжалостную погоню масс-медиа за новыми событиями. Более того, с развитием цифровых миров остается все меньше образов частной жизни, которые можно навечно скрыть от других. Нет настоящих тайн, поскольку все действия оставляют «цифровые следы». Более того, конкурентная природа современных СМИ означает, что малозначимые действия «нарушителя» могут воспроизводиться снова и снова, и его позор увидит весь мир. Стоит СМИ заглянуть «за кулисы», и они начинают все подробнее расписывать и иллюстрировать действия скандальной фигуры. Скандал часто превращается во всепожирающий поток, когда всякая попытка остановить поношения становится еще одним элементом скандала, а порой порождает еще больший скандал. Скандалы по поводу финансов и злоупотребления полномочиями часто случаются в моменты глобального усиления внимания, которое направляют мировые СМИ. Особо важны крупные общественные мероприятия, во время которых «бренд» компании или страны выставляется напоказ и ее практики демонстрируются всему миру. Те, кому есть что скрывать, активно стремятся избегать подобных моментов возможного раскрытия тайны, часто используя власть денег, чтобы купить молчание, либо добиваясь его угрозой физического насилия. В дальнейшем я рассмотрю особенности различных скандалов по поводу налогов. В-четвертых, чтобы избежать скандалов в моменты демонстрации себя всему миру, корпорации все активнее выстраивают барьеры «сознательного и намеренного утаивания». В данной книге рассматривается лишь часть этих утаиваний, в том числе те, которые отделены от основных видов деятельности организации и полностью или частично вынесены в офшоры. Зиммель показал, что денежная экономика образца конца XIX века уже облегчала утаивание. А изменения, произошедшие после 1980 года, открыли для обладающих властью множество путей отхода в виде новых каналов секретности. Бауман подчеркивает, что власть над возможностями «выхода» – один из элементов расслоения в современном обществе. Эта власть предполагает, говорит Бауман, «бегство, сокращение, пропуск и уклонение, эффективное непринятие любых территориальных ограничений» и возможность ухода от всякого регулирования и скандала в область «полной недоступности»[34 - Zygmunt Bauman, Liquid Modernity (Cambridge: Polity, 2000), p. 11; Зигмунт Бауман, Текучая современность. (Санкт-Петербург: Питер, 2008), с. 18.]. Есть много примеров подобной способности элит «к выходу» посредством передачи некоторых видов деятельности корпорации внешним исполнителям или в офшоры. Ричардсон, Какабадзе и Какабадзе продемонстрировали привлекательность вынесенных в офшоры обсуждений и сетевых взаимодействий, которые происходят на ежегодных тайных встречах теневого Бильдербергского клуба. Они проследили пересекающиеся связи между экономическими и политическими элитами, возникающие в ходе тайных, не подлежащих разглашению совещаний, типичных для подобных встреч «класса богатых»[35 - Ian Richardson, Andrew Kakabadse and Nada Kakabadse, Bilderberg People: Elite Power and Consensus in World Afairs (London: Routledge, 2011); Charlie Skelton, ‘Bilderberg 2012: bigger and badder and better than ever’, www.guardian.co.uk/world/us-news-blog/2012/jun/01/bilderberg-2012-chantilly-occupy (по состоянию на 15.5.2013). См. Tomas Birtchnell and Javier Caletrio (eds), Elite Mobilities (London: Routledge, 2013).]. «Убегая» и перемещаясь по миру, элиты оставляют «следы», которые укрепляют их связи. В главе 5 мы поймем значение других видов офшорных встреч в местах отдыха и развлечений, цель которых состоит в укреплении тесных и зачастую секретных связей между элитами. В целом, как говорит Бриттэн-Кэтлин, поведение представителей современной буржуазии становится все более похоже на поведение преступников: они работают под прикрытием, заметают следы и оберегают свободу делать деньги тайно и по большей части вне поля зрения остальных. Благодаря современным офшорам «состояния защищены от разглашения посредством механизмов, уничтожающих принадлежность и всякий признак, указывающий на собственника»[36 - William Brittain-Catlin, Ofshore: Te Dark Side of the Global Economy (New York: Picador, 2005), p. 145; Nick Kochan, Te Washing Machine: Money, Crime and Terror in the Ofshore System (London: Gerald Duckworth, 2006).]. В самом деле, существует множество пересечений и связей между законными и незаконными деньгами и другими социальными практиками. Бриттэн-Кэтлин говорит об усиливающемся стирании границ между «корпоративным, частным и незаконным богатством»[37 - Brittain-Catlin, Ofshore, p. 145.]. Система офшоров обеспечивает прикрытие для организованной преступности и для преступности «белых воротничков», для отмывателей денег и для коррумпированных президентов, отбирающих у своих стран все ценное. Этот тезис созвучен более общему утверждению Грабера о центральной роли мародерства и противоправных действий в формировании глобальных доходов и богатств. По его словам, источник денег – завоевание и лихоимство[38 - Daniel Graeber, Debt (New York: Melville House, 2011); Дэвид Гребер, Долг: первые 5000 лет истории (Москва: Ад Маргинем Пресс, 2015).]. Теперь я перейду к так называемому неолиберализму, в котором разнообразные офшорные практики становятся ключевым элементом классовой борьбы. Неолиберализм В 1947 году в Швейцарии, которая уже тогда была и остается главным налоговым убежищем в мире, представитель одного ведущего банка пригласил нескольких ученых на тайную встречу в Мон Пелерине недалеко от Женевы. Целью встречи было возродить либерализм в духе австрийского либерального экономиста Фридриха Хайека, автора бестселлера «Дорога к рабству»[39 - Friedrich Hayek, Te Road to Serfdom (London: Routledge, 1944); Фридрих Хайек, Дорога к рабству (Москва: Новое издательство, 2005). Хайек, как и Тэтчер, был убежденным сторонником генерала Пиночета – лидера, известность которому принесла политика, по итогам которой в 1970-х годах положение граждан Чили ненамного отличалось от рабства.]. Эта встреча и создание «Общества Мон Пелерин», финансируемого швейцарскими банками, сыграли решающую роль в глобальной контратаке на преобладавшее тогда кейнсианское обоснование государственного вмешательства в экономику, включая политику Нового курса в США[40 - О роли современных аналитических центров см.: David Stedman Jones, Masters of the Universe (Princeton, NJ: Princeton University Press, 2012), chap. 2; и George Monbiot, ‘A right wing insurrection is usurping our democracy’, www.guardian.co.uk/commentisfree/2012/oct/01/rightwing-insurrection-usurps-democracy (по состоянию на 27.12.2012).]. Какое-то время борьба за свержение кейнсианства шла в формате этой и множества последовавших за ней тайных встреч. Для их участников средоточием всего плохого стал Джон Мейнард Кейнс, чьи идеи получили особое распространение после «Великого падения» (биржевого краха) 1929 года и последовавшей за ним экономической депрессии 1930-х годов. После этих катастрофических событий многие поверили в необходимость государственных расходов за счет налоговых поступлений, национальной системы планирования и в существование коллективных национальных интересов, отличных от интересов отдельных людей и компаний. Считалось, что экономические системы неспособны самостоятельно справиться с безработицей и экономической депрессией. Как указывал Кейнс, «экономисты задают себе чересчур легкую, слишком бесполезную задачу, если в сезон бурь готовы только сообщить нам, что, когда шторм останется далеко позади, волны в океане снова улягутся»[41 - Цит. по: Bryan Lovell, Challenged by Carbon (Cambridge: Cambridge University Press, 2010), p. 63; см. основополагающую работу: Keynes, Te General Teory of Employment, Interest and Money (London: Macmillan, [1936] 1961); Джон Мейнард Кейнс, Общая теория занятости, процента и денег. Избранное (Москва: Эксмо, 2007).] Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/dzhon-urri/ofshory/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом. notes Примечания 1 Paul B. Farrell, ‘Rich class fghting 99 %, winning big-time’, www.marketwatch.com/story/rich- class-beating-99-to-a-pulp-2011–11–01 (accessed 28.7.2013). 2 https://www.actionaid.org.uk/news-and-views/ftse100s-tax-haven-habit-shows-need-to-tackle-a-hidden-obstacle-in-the-fght-against (accessed 22.7.2013); www.guardian.co.uk/news/ datablog/2013/may/12/ftse-100-use-tax-havens-full-list (accessed 13.5.2013). 3 Nicholas Shaxson, Treasure Islands (London: Bodley Head, 2011). 4 http://en.wikipedia.org/wiki/Leona_Helmsley (accessed 30.4.2012). 5 См. http://opencorporates.com/viz/fnancial/ (accessed 22.7.2013). 6 Nicholas Shaxson, Treasure Islands, p. 7–8. 7 См. классическую работу: Mavshall Berman, All that is Solid Melts into Air (London: Verso, 1983). 8 Karl Marx and Friedrich Engels, Te Manifesto of the Communist Party (Moscow: Foreign Languages, [1848] 1952), p. 54–55; Карл Маркс и Фридрих Энгельс. Манифест Коммунистической партии // Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Т. 4. М.: Государственное издательство политической литературы, 1955. С. 429. 9 О капитализме и его изменяющейся географии см.: David Harvey, Te Enigma of Capital and the Crises of Capitalism (London: Profle, 2011). 10 Hartmut Rosa and William E. Scheuerman (eds), High-Speed Society (University Park: Pennsylvania State University Press, 2009). 11 Kenichi Ohmae, Te Borderless World (London: Collins, 1990), p. 269. 12 См. источники и книги, перечисленные на странице: www. polity.co.uk/global/whatisglobalization.asp (accessed 10.2.2013). 13 О различных подходах к анализу глобальности см. John Urry, Global Complexity (Cambridge: Polity, 2003). 14 Ulrich Beck, Cosmopolitan Vision (Cambridge: Polity, 2006); Ульрих Бек, Космополитическое мировоззрение (Москва: Центр исследований постиндустриального общества, 2008); Bron Szerszynski and John Urry, ‘Visuality, mobility and the cosmopolitan: inhabiting the world from afar’, British Journal of Sociology, 57 (2006): 113–132. 15 Zygmunt Bauman, Liquid Modernity (Cambridge: Polity, 2000); Зигмунт Бауман, Текучая современность. (Санкт-Петербург: Питер, 2008). 16 Robert Holton, Global Finance (London: Routledge, 2012). 17 Manuel Castells (ed.), Te Network Society (Cheltenham: Edward Elgar, 2004), и Manuel Castells, Communication Power (Oxford: Oxford University Press, 2009); Мануэль Кастельс, Власть коммуникации (Москва: Издательский дом ВШЭ, 2016). 18 Joseph Stiglitz, Making Globalization Work (Harmondsworth: Penguin, 2007). 19 Первый из этих проникнутых предчувствием беды текстов, опубликованный в Великобритании, написал Мартин Рис, президент Королевского общества (Martin Rees, Our Final Century, London: Arrow, 2003). Книга Джареда Даймонда «Коллапс» – международный бестселлер о том, как и почему общества иногда схлопываются и исчезают (Jared Diamond, Collapse, London: Penguin, [2005] 2011; Джаред Даймонд, Коллапс. Почему одни общества выживают, а другие умирают, Москва: АСТ, 2008). 20 См., напр.: Zygmunt Bauman, Liquid Love (Cambridge: Polity, 2003); Zygmunt Bauman, Collateral Damage: Social Inequalities in a Global Age (Cambridge: Polity, 2011); Zygmunt Bauman and David Lyon, Liquid Surveillance: A Conversation (Cambridge: Polity, 2012). 21 См. классическую работу: Ulrich Beck, Te Risk Society, London: Sage, 1992; Ульрих Бек, Общество риска. На пути к другому модерну (Москва: Прогресс-Традиция, 2000). 22 Stephen Gill, ‘New constitutionalism, democratization and global political economy’, Pacifc Review, 10 (1998): 23–38, p. 25. 23 Ronen Palan, Te Ofshore World (Ithaca, NY: Cornell University Press, 2006), p. xviii, p. 158–159. 24 Это различение проводит Маркс во многих своих исторических трудах. 25 David Runciman, ‘Didn’t they notice?’, London Review of Books, 14 April 2011, p. 20–23. 26 William Brittain-Catlin, Ofshore: Te Dark Side of the Global Economy (New York: Picador, 2005), p. 118. 27 Georg Simmel, ‘Te sociology of secrecy and of secret societies’, American Journal of Sociology, 11 (1906): 441–498, p. 441. 28 Ibid., p. 448. 29 Georg Simmel, ‘Te sociology of secrecy and of secret societies’, American Journal of Sociology, 11 (1906): 449, 467 (цитаты в этом абзаце). 30 Ibid., p. 492. 31 Bron Szerszynski and John Urry, ‘Visuality, mobility and the cosmopolitan: inhabiting the world from afar’, British Journal of Sociology, 57 (2006): 113–132. 32 Nigel Trift, Non-Representational Teory (London: Routledge, 2007). 33 См. прежде всего: John Tompson, Political Scandal: Power and Visibility in the Media Age (Cambridge: Polity, 2000); and John Urry, Global Complexity (Cambridge: Polity, 2003). 34 Zygmunt Bauman, Liquid Modernity (Cambridge: Polity, 2000), p. 11; Зигмунт Бауман, Текучая современность. (Санкт-Петербург: Питер, 2008), с. 18. 35 Ian Richardson, Andrew Kakabadse and Nada Kakabadse, Bilderberg People: Elite Power and Consensus in World Afairs (London: Routledge, 2011); Charlie Skelton, ‘Bilderberg 2012: bigger and badder and better than ever’, www.guardian.co.uk/world/us-news-blog/2012/jun/01/bilderberg-2012-chantilly-occupy (по состоянию на 15.5.2013). См. Tomas Birtchnell and Javier Caletrio (eds), Elite Mobilities (London: Routledge, 2013). 36 William Brittain-Catlin, Ofshore: Te Dark Side of the Global Economy (New York: Picador, 2005), p. 145; Nick Kochan, Te Washing Machine: Money, Crime and Terror in the Ofshore System (London: Gerald Duckworth, 2006). 37 Brittain-Catlin, Ofshore, p. 145. 38 Daniel Graeber, Debt (New York: Melville House, 2011); Дэвид Гребер, Долг: первые 5000 лет истории (Москва: Ад Маргинем Пресс, 2015). 39 Friedrich Hayek, Te Road to Serfdom (London: Routledge, 1944); Фридрих Хайек, Дорога к рабству (Москва: Новое издательство, 2005). Хайек, как и Тэтчер, был убежденным сторонником генерала Пиночета – лидера, известность которому принесла политика, по итогам которой в 1970-х годах положение граждан Чили ненамного отличалось от рабства. 40 О роли современных аналитических центров см.: David Stedman Jones, Masters of the Universe (Princeton, NJ: Princeton University Press, 2012), chap. 2; и George Monbiot, ‘A right wing insurrection is usurping our democracy’, www.guardian.co.uk/commentisfree/2012/oct/01/rightwing-insurrection-usurps-democracy (по состоянию на 27.12.2012). 41 Цит. по: Bryan Lovell, Challenged by Carbon (Cambridge: Cambridge University Press, 2010), p. 63; см. основополагающую работу: Keynes, Te General Teory of Employment, Interest and Money (London: Macmillan, [1936] 1961); Джон Мейнард Кейнс, Общая теория занятости, процента и денег. Избранное (Москва: Эксмо, 2007).
Наш литературный журнал Лучшее место для размещения своих произведений молодыми авторами, поэтами; для реализации своих творческих идей и для того, чтобы ваши произведения стали популярными и читаемыми. Если вы, неизвестный современный поэт или заинтересованный читатель - Вас ждёт наш литературный журнал.