Письма наизусть. С июня 1972 года

Письма наизусть. С июня 1972 года Виктор Гаврилович Кротов Сборник стихов, связанных с удивительной историей любви, которая бывает раз в жизни, озаряя судьбу своим особым светом. Любви, у которой было немало непростых периодов и которая одарила автора не только глубинным счастьем, но ещё и стихами о нём. Письма наизусть С июня 1972 года Виктор Гаврилович Кротов © Виктор Гаврилович Кротов, 2017 ISBN 978-5-4483-2916-6 Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero На обложке картина Валерия Каптерева:«Два тюльпана». Посвящается моей любимой Марии Романушко Стихи, вошедшие в эту книгу, начались в июне 1972 года. Тогда, тринадцатого июня, произошло удивительное и неповторимое для меня событие: я влюбился с первого взгляда. Такого со мной не случалось ни раньше, ни позже. Однако это было не только радостно, но и довольно трагично, поскольку я был женат и не помышлял о разводе. Прошло тринадцать лет, полных замысловатыми жизненными перипетиями, пока не произошло ещё одно чудо, и судьба всё-таки нас соединила. И поворотную роль в этом сыграло одно моё стихотворение. Оно тоже здесь есть, и внимательный читатель его, несомненно, обнаружит. …Вот уже больше трёх десятков лет мы живём непростой и счастливой, насыщенной творчеством и переживаниями супружеской жизнью. И до сих пор я не устаю радоваться тому немыслимому гонорару за небольшое стихотворение, который обогатил меня на всю оставшуюся жизнь. В этот сборник не включены трёхстишия, посвящённые той же теме. Они составили самостоятельную книгу «Праздник по названию „ты“», ставшую одним из семи томиков моего «Собрания свободных трёхстиший».     Автор Сен-Пьервилль Блеском и блёстками цирк околдован Романушке Блеском и блёстками цирк околдован, цирк околдован, цирк околдован. Бьётся и борется сердце манежа. Крутит прожектор, грустна словно клоун, грустна словно клоун, грустна словно клоун, девочка тонкая, как надежда. Веткою света чертит по кругу, чертит по кругу, чертит по кругу быстрых и пёстрых артистов движенья, радостно вторя каждому трюку, каждому трюку, каждому трюку, словно вселяя в него вдохновенье. Смехом и смелостью цирк околдован, цирк околдован, цирк околдован. Чувств позасаленных чёртова стирка!.. Девочка светит, грустна словно клоун, грустна словно клоун, грустна словно клоун… В серых глазах – два ликующих цирка.     19.6.72 Молдавское вино так терпко нёбу Молдавское вино так терпко нёбу манящий город – странно — наяву и я брожу с тобой по Кишинёву хотя мы оба влюблены в Москву Брожу, брожу с тобой по Кишинёву и сердце всё в силках твоих стихов — пленён свободен счастлив – или снова ни к счастью, ни к несчастью не готов По Кишинёву я с тобой брожу стихи твержу и – боязно сказать — люблю тебя? в глаза твои гляжу и не гляжу чтобы взглянуть опять По Кишинёву я брожу с тобой — в таком туманно-эфемерном смысле… Иду один овеянный тоской тобой Москвой и радугою мыслей     21.6.72 Московский сквер Московский сквер московский двор московский дом высокий лестница с отчаянным пролётом замок чердачный знающий своих и дверь, ворчливая по-матерински пыль, сумрак, деревянные ступеньки вдруг голубей встревоженных салют бог весть, в чью честь наверно, не в мою Тяжёлый люк из крепко сбитых досок открыт и вихри ветряные вьются свежи как горный воздух здесь висит старинный колокол огромный безъязыкий в прикаянной покойной немоте Ущелистые улицы внизу дворов провалы старые дома поросшие печными трубами как пни в опятах юркие машины лоток с оранжевой прямоугольной крышей и люди не глядящие наверх.     21—22.6.72 Становлюсь сентиментальным Становлюсь сентиментальным, не успевшим старым стать. Позабыл свои верлибры, начал ямбами писать. Веря прежде, что условно почитание имён, бросил к пушкинскому бюсту поэтичнейший пион. Становлюсь сентиментальным, да не в шутку, а всерьёз. Стал смеяться без причины и до слёз почти дорос. Не стыжусь жалеть несчастных, не привеченных судьбой… Впрочем, что там – и счастливых тоже жалко мне порой…     21—24.6.72 Гляжу на тебя Гляжу на тебя и – взгляд за взглядом — бросаю в дверцы своих глаз кусочки радости в пищу алчному чудовищу очаровательному дракончику который – как кошка спрятав когти — играет моим сердцем царапая и кусая его когда голоден     2—3.8.72 Моя любимая. На миг?.. Моя любимая. На миг? На век отныне? Не всё ль равно, когда сейчас во мне скрестились шпаги стольких вещих линий: ладонь, душа, знамения во сне… Моя любимая. Не любящая, нет. Я не готов для этой сладкой боли. Моя любиммая. Плененье без тенет. И сердце – вольное — искало не того ли? Моя любимая. Тобой я весь, как тёплым светом сказки, озарён. И для меня счастливейшая весть — ты счастлива в скрещении времён.     29.6.72 Если залить бронзой Если залить бронзой горящую пустоту моей души и потом разбить на куски ненужную оболочку тела — получится твоё изваяние.     17.7.72 Кто ты Кто ты внезапное благословение жалкой моей души? Кто ты?.. Не представляю за что и с каким умыслом строгая наша судьба так щедро и так безжалостно меня одарила…     июнь 1972 Стать пространством Стать пространством поющим и нежным незаметным как воздух тёплым словно солнечный свет Стать свою любовью к тебе     5.8.72 В воздухе по зову воображения В воздухе по зову воображения носятся целые вселенные, сталкиваясь друг с другом реже, чем самолёты в ясную погоду, но съёживающиеся в комочек в объятиях неприметного запаха обжитой квартиры.     11.10.72 Прилетевшая сказка Прилетевшая сказка – вот она — уже не сказка, а жизнь Но жизнь доподлинная твоя жизнь которую в половодье времени уносят холодные льдины лет жизнь, бессильная перебраться даже схватясь за протянутую руку на берег настоящего Эта жизнь – уже сказка сказка со страшными превращениями Лучше не слушать её на ночь     12.8.72 Мы совсем рядом Мы совсем рядом но полубесконечное расстояние разделявшее нас так долго что мы почти привыкли к его обоюдоострому лезвию а оно – к нам своим живучим жертвам это бесстыжее расстояние не желает исчезать как ему положено по благородным физическим законам Оно сложилось плотной гармошкой и не позволяет нам даже взяться за руки     9—10.9.72 С тех пор, как узнал тебя С тех пор, как узнал тебя, забыл про одиночество, и среди тех, кто меня окружает, всегда на одного человека больше, чем это кажется остальным.     5.8.72 Как я чужд этим людям и этим делам Как я чужд этим людям и этим делам душат меня их объятья их сонная жизнь усыпляет Лишь тайная струйка прохлады мысль о тебе     14.9.72 Сложная арифметика Сложная арифметика Я улетел от тебя из нашего А в совершенно не нужный мне Б Ты уехала в бессмысленно далёкий В Я возвращаюсь в опустевший А чтобы за день до твоего возвращения отправиться в почти ненавистный Г измучен и озадачен тем как два человека ухитрились занять своей разлукой четыре города Хорошо есть над чем поломать голову     18.9.72 Здравствуй, Голубая Ресничка Здравствуй, Голубая Ресничка! Вспоминаю вчерашний день Утром видел тебя в Москве Вечером Бродил по старому Таллинну Исколотый красотой его улочек Чуть не плача из-за того Что дни делятся на утро и вечер Что жизнь делится на здесь и там Знаешь, Голубая Ресничка Я боюсь выходить из гостиницы Берегу от тоскливой боли Глаза Привыкшие за последнее время Видеть чудесное – только Вместе с его отражением В сероглазой весёлой печали Я живу, Голубая Ресничка В превосходном отдельном номере И молюсь на своё одиночество И посмеиваюсь на злыми горничными Которым изменила бдительность Не шепнувшая им о том Что со мною живёт женщина По имени Голубая Ресничка     15.9.72 Весь город исходив от края к краю Весь город исходив от края к краю, Встречаю виденное снова, словно сплю… И, как открытье сдела, повторяю: Да, я тебя люблю. Да, я тебя люблю.     17.9.72 Сколько обликов Сколько обликов лиц – или масок — у тоски и узнать её лишь по длинным прохладным пальцам     18.9.72 Бабье лето Всё заснежено солнечными зайчиками залито сухой теплотой всё цветёт опавшими листьями     19.9.72 Наизусть я пишу тебе письма Наизусть я пишу тебе письма собирая слова по обочинам дней недели …И опрокинутый навзничь прижатый к земле горячей мохнатой тушей вечной занятости разъярённой неизвестно чем не дающей шевельнуть пальцами сведёнными судорогой недосуга — наизусть я пишу тебе письма на отчаянном языке разлуки Наизусть наизусть наизусть наизусть я пишу тебе письма о которых ты не узнаешь     26.9.72 Вот так сон Вот так сон моя жизнь стала самостоятельной села в поезд уехала невесть куда лишь изредка посылая мне весточку     2.10.72 Мне без тебя невмочь Мне без тебя невмочь мой милый клоун как осень жёлт и пуст манеж души и мир осточертевшей скукой полон и звёзды рушатся Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/viktor-krotov-10034912/pisma-naizust-s-iunya-1972-goda/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.