Рассказ моего деда. "Два друга".

По извилистой, просёлочной дороге
Катит одинокая повозка,
Лошадёнка чуть волоча ноги
Тащит «домовину» до погоста.

За телегой только ветер вьётся
Поднимая злые клубья пыли,
Тень её в бесовской пляске бьётся,
Птахи смолкли, звери приуныли.

Дед на козлах лбищем в такт кивает,
Как бы соглашаясь с происшедшим,
Жил да помер, вот ведь как бывает -
Вскорь земля сомкнётся за ушедшим.

Тут на яме тарантас мотнулся
Чуть не стукнув деда о скамейку,
Незлобливо возничий ругнулся,
Раскуривши снова «лобогрейку».

Вот, Васятка, щас тебя положим –
Он продолжил разговор с покойным,
Не волнуйся, дьяк зарыть поможет.
Уж, помянем мы тебя достойно!

Слышь, Васятка – помнишь, как в тридцатом,
Загыгыкал дед беззубо скалясь,
Посылал мене ты к Глашке сватом?
Да куды тебе такая краля!

К ней приказчик, сам, торил дорожку,
Дикалонов пёр, других презентов,
Папиросы дул, не козью ножку –
Где тебе до тех «антиллигентов»?

В сапогах гулял, а не в онучах –
Вспомни цепь в его брегете. То-то.
Не в рядне линялом да вонючем.
Ох, и вспоминать-то неохота.

Ну и что, что тощ был и слаб духом,
Но зато в каком кюстюме сером!
И совсем не беден был по слухам.
В общем - был завидным кавалером.

Помнишь Вась, на святки в Кистенёвку
Кулаки тачать с тобой ходили?..
Сроду не забуду «Забугровку» -
Знатно по сусалам получили.

А в парнях хорош ты был и статен –
Девки по кудрям с ума сходили.
Кабы тебе дурню чучки знати –
То и родовитые б любили.

Только был слушок про твои шашни
С нашей барыней. Да разве ты расскажешь?
Вон, под клёном, что стоит у пашни
На погосте, с тайной своей ляжешь.

Сказывают – барин был бездетный,
Кажный год лечиться уезжает...
Ну, а тут, в один денёк приметный
Барыня красавицу рожает.

С синими, огромными глазами,
Здорова, о трёх вершках, не ниже,
Светлыми, пшеничными кудрями.
Васька помнишь – барин-то был рыжий.

Манька тебя вовремя скрутила –
Ужо хватит по ночам блудиться!
Вот и вышло – главный заводила
Обещал на Ладушке жениться.

Свальба дюже справная была –
Две недели пили три села,
Пели, ели, дрались – веселились,
Да всем скопом на чету дивились.

Барчуки хоть были за границей,
Но народ порядком удивили –
К свадьбе скакуна, что та жар-птица,
Молодым на счастье подарили.

У каких богатырей Машутка
Родила, ни дать, не взять – Васятки!
Сразу двое за одну минутку,
Прямо в разухабистые святки.

Дед вздохнул, кисет достал неспешно,
Самокрутку ловко смастерил:
«Вот ведь, так всегда оно, конечно...»
Слезу вытер, сплюнул, закурил.

«Удались, ей Богу, Пётр и Павел,
Князь наш умный, быстренько смекнул –
В заграницу, за умом их сплавил».
Детушек из дома умыкнул.

Как пласталась бедная Машутка!
Сколько слёз у окон пролила!
От разлуки этой не на шутку
В третьем годе, бедная, слегла.

Так и не оправилась, родная,
Да и ты, Васятка, остарел.
То ли радость, толь печаль, не знаю,
Что детЯм твоим такой удел.

Были слухи – высоко взлетели
Двое раскудрявых молодцов,
В офицерах при «дворе» осели.
Но беда – забыли отчий кров.

Вот и жили мы с тобой сироты -
Одиноким шибко тяжело.
Не винись Васятка, что ты, что ты.
Жить бы жить нам, всем чертям назло.

Да кто нонче жизню эту знает –
Одновым почёты да прирост,
А другой – тот сызмальства страдает –
Так и не поживши - на погост.

На кого, дружок, меня оставил?
Ты примай Васятку Мать-Земля,
Пред тобой он сроду не лукавил,
Так прими, прими его любя.

Вот и я не долго задержуся,
Что-то этот свет ужо не мил.
За тебя, дружок мой, в прах напьюся -
Тризну сам Господь благословил!