Три антиутопии - Глава №56 (2)
Вдовий Сын | | Категория: Проза
Своё Спасибо, еще не выражали.
В начало
Я как раз заканчивал свой четвёртый завтрак или первый обед, не помню, как это правильно называется, и уже начал раздумывать: не пойти ли мне к кому-нибудь или же ещё полежать, как вдруг позвонил помощник Жю-Пё и пригласил меня в гости к своему герцогу. Это было очень кстати, поэтому я немедленно согласился.
Едва моя королевская машина подъехала к парковым воротам усадьбы Жю-Пё, как они сами открылись, а стоящая у ворот птица открыла рот и прокричала: «Да здравствует великий король». Ах, до чего полезная эта вещь! Надо чтобы у каждых ворот стояло такое устройство.
Машина проехала через весь парк и остановилась прямо перед домом. От дверцы машины к парадному входу вела красная ковровая дорожка. Зная мою нелюбовь к лестницам, Жю-Пё распорядился закрыть идущие к парадному входу ступени пологим пандусом – это было очень мило.
Жю-Пё встретил меня в парадном зале под большим гербом Ложи Великих Закапывателей. На гербе была изображена одноглазая пирамида из золотых монет, увенчанная королевской короной. Позади пирамиды находились скрещённые лопата и заступ, а по верху герба шёл девиз: SUB PECUNIA ARBORE TALENTUM FUERO SEPELITE, что переводится как: «закопай талант под денежным деревом». Впрочем, в наше время одного таланта для этого мало, теперь требуется закопать в землю ещё несколько, чтобы оно росло.
Становилось прохладно, поэтому огонь, горевший в большом камине, был весьма кстати. Жю-Пё пригласил меня к огню, и мы уселись в стоящие рядом с камином высокие резные кресла. Наверно точно так же, как мы сейчас, сидели в свои тёмные века вокруг костра древние дикари и жарили на газовом гриле котлеты из соевого мяса.
Закончилось богатое бурными событиями лето, наступила осень, а за ней скоро должна будет прийти зима. Мы смотрели на огонь и молчали: Жю-Пё молчал в ответ на свои мысли, а я не решался его прервать. Наконец я решился:
– Жю-Пё, если тебе не трудно, скажи, о чём ты думаешь?
– Ёп тебе, ёба мне, ёба всех нас, – с печалью в голосе ответил он.
– О чём грустить? Ведь сбылись все твои мечты: у страны есть настоящий правитель, то есть – я, а не какой-нибудь временный президент или зависимый от других премьер-министр. Ты, как и хотел, – герцог. Что может быть лучше?
– На душе маей дажжи, – вздохнул Жю-Пё. – Наверна, так бивает, када сбиваются все мечти.
– Разве это плохо?
– Ета харашё. Нё типерь нюжна знать зачем жить дальше.
– Раз ты живёшь, значит это кому-нибудь нужно.
– Нюжна, не нюжна, – хтё знает?
– Конечно же, нужно: ты нужен мне, своим помощникам, всему народу, в конце концов. Может, ещё кому-нибудь.
– Наверна, ти прав.
– Как говорит Малыш: «я всегда прав».
– Канешна, Ваше Виличиствё, – ответил Жю-Пё, и улыбнулся. Потом он посмотрел на меня долгим взглядом и добавил:
– Знаишь, када ми жили вмести, я ёчинь лупил сматреть как ти спишь.
– Ты мне никогда об этом не рассказывал.
– Та, я не разкасал теби.
– Это было хорошее время.
– Тёчна так, тёчна так, – тихо пробормотал он.
В зал неслышно вошли помощники Жю-Пё и поставили для каждого из нас по небольшому столику, а затем установили на них большие подносы с вином и закусками. Это было весьма кстати, поскольку я уже пропустил парочку обедов, и мой организм начинал страдать от недостатка пищи. Всё было очень вкусно, но мало.
– Кстати, ти не прётив, присаединить ёбщиствё культюри к министерству нарёднава прасвищения и пряпаганди? – спросил Жю-Пё после того, как был утолён мой первый голод.
– А общество культуры не против?
– Канишна же, нет.
– Тогда я пойду завтра к Волчку и скажу, чтобы он расширил твоё министерство.
– Спасиба.
– Не за что.
– Када встретишься завтра с херцакам Валчарёй Сириничиским, перидай ему, штё ви мне ничивё не далжни.
– Ты прощаешь нам все долги?!
– Ваше Виличиствё, ви уже всё вернюли, – улыбнулся Жю-Пё.
– Это так приятно! Я уверен, что герцог Волчара тоже будет рад.
– Нё ета ещё не всё. В качистве глави нёбилевскава камитета, хачу саапщить аб присваении тебе звания нёбилевскава лауреата и вручить премию за мир.
– Здорово! А премия большая?
– К сажалению, с тех пёр, как великий Нёбель завищал всё сваё имуществё фёнду, ети сретства абисценились, но ти непременна палучишь рёвна стёлька, скёлька он завищал.
– Если он так велик, как ты говоришь, ему следовало заработать больше денег, чтобы их хватило на всех, а не только на…
– Празничний банкет.
– И всё?! Ты хочешь сказать, что всей премии хватит только на то, чтобы пригласить знакомых и как следует их накормить?
– Учитивая скёлька ест херцак Валчара и егё рёдственники, всех накармить не удастся.
– Знаешь, тогда выдай-ка мне премию продуктами. Я сам решу куда их потратить.
Мой желудок заурчал от голода, Жю-Пё это заметил и подал знак. Ко мне подошёл помощник Жю-Пё и заменил стоящий рядом со мной маленький столик на большой, а другой помощник поставил на него несколько тарелок с едой. Я не заставил себя долго ждать.
После еды Жю-Пё предложил прогуляться по парку. Мы вышли из дома в парк. В парке было свежо, но на сытый желудок вечерний холод не воспринимался как нечто неприятное.
Мы прогулялись по парку, перебрасываясь ничего незначащими фразами, затем вернулись к дому, дошли до озера, посмотрели на идущее к закату солнце, а потом я засобирался домой: меня уже ждал ужин.
Я как раз заканчивал свой четвёртый завтрак или первый обед, не помню, как это правильно называется, и уже начал раздумывать: не пойти ли мне к кому-нибудь или же ещё полежать, как вдруг позвонил помощник Жю-Пё и пригласил меня в гости к своему герцогу. Это было очень кстати, поэтому я немедленно согласился.
Едва моя королевская машина подъехала к парковым воротам усадьбы Жю-Пё, как они сами открылись, а стоящая у ворот птица открыла рот и прокричала: «Да здравствует великий король». Ах, до чего полезная эта вещь! Надо чтобы у каждых ворот стояло такое устройство.
Машина проехала через весь парк и остановилась прямо перед домом. От дверцы машины к парадному входу вела красная ковровая дорожка. Зная мою нелюбовь к лестницам, Жю-Пё распорядился закрыть идущие к парадному входу ступени пологим пандусом – это было очень мило.
Жю-Пё встретил меня в парадном зале под большим гербом Ложи Великих Закапывателей. На гербе была изображена одноглазая пирамида из золотых монет, увенчанная королевской короной. Позади пирамиды находились скрещённые лопата и заступ, а по верху герба шёл девиз: SUB PECUNIA ARBORE TALENTUM FUERO SEPELITE, что переводится как: «закопай талант под денежным деревом». Впрочем, в наше время одного таланта для этого мало, теперь требуется закопать в землю ещё несколько, чтобы оно росло.
Становилось прохладно, поэтому огонь, горевший в большом камине, был весьма кстати. Жю-Пё пригласил меня к огню, и мы уселись в стоящие рядом с камином высокие резные кресла. Наверно точно так же, как мы сейчас, сидели в свои тёмные века вокруг костра древние дикари и жарили на газовом гриле котлеты из соевого мяса.
Закончилось богатое бурными событиями лето, наступила осень, а за ней скоро должна будет прийти зима. Мы смотрели на огонь и молчали: Жю-Пё молчал в ответ на свои мысли, а я не решался его прервать. Наконец я решился:
– Жю-Пё, если тебе не трудно, скажи, о чём ты думаешь?
– Ёп тебе, ёба мне, ёба всех нас, – с печалью в голосе ответил он.
– О чём грустить? Ведь сбылись все твои мечты: у страны есть настоящий правитель, то есть – я, а не какой-нибудь временный президент или зависимый от других премьер-министр. Ты, как и хотел, – герцог. Что может быть лучше?
– На душе маей дажжи, – вздохнул Жю-Пё. – Наверна, так бивает, када сбиваются все мечти.
– Разве это плохо?
– Ета харашё. Нё типерь нюжна знать зачем жить дальше.
– Раз ты живёшь, значит это кому-нибудь нужно.
– Нюжна, не нюжна, – хтё знает?
– Конечно же, нужно: ты нужен мне, своим помощникам, всему народу, в конце концов. Может, ещё кому-нибудь.
– Наверна, ти прав.
– Как говорит Малыш: «я всегда прав».
– Канешна, Ваше Виличиствё, – ответил Жю-Пё, и улыбнулся. Потом он посмотрел на меня долгим взглядом и добавил:
– Знаишь, када ми жили вмести, я ёчинь лупил сматреть как ти спишь.
– Ты мне никогда об этом не рассказывал.
– Та, я не разкасал теби.
– Это было хорошее время.
– Тёчна так, тёчна так, – тихо пробормотал он.
В зал неслышно вошли помощники Жю-Пё и поставили для каждого из нас по небольшому столику, а затем установили на них большие подносы с вином и закусками. Это было весьма кстати, поскольку я уже пропустил парочку обедов, и мой организм начинал страдать от недостатка пищи. Всё было очень вкусно, но мало.
– Кстати, ти не прётив, присаединить ёбщиствё культюри к министерству нарёднава прасвищения и пряпаганди? – спросил Жю-Пё после того, как был утолён мой первый голод.
– А общество культуры не против?
– Канишна же, нет.
– Тогда я пойду завтра к Волчку и скажу, чтобы он расширил твоё министерство.
– Спасиба.
– Не за что.
– Када встретишься завтра с херцакам Валчарёй Сириничиским, перидай ему, штё ви мне ничивё не далжни.
– Ты прощаешь нам все долги?!
– Ваше Виличиствё, ви уже всё вернюли, – улыбнулся Жю-Пё.
– Это так приятно! Я уверен, что герцог Волчара тоже будет рад.
– Нё ета ещё не всё. В качистве глави нёбилевскава камитета, хачу саапщить аб присваении тебе звания нёбилевскава лауреата и вручить премию за мир.
– Здорово! А премия большая?
– К сажалению, с тех пёр, как великий Нёбель завищал всё сваё имуществё фёнду, ети сретства абисценились, но ти непременна палучишь рёвна стёлька, скёлька он завищал.
– Если он так велик, как ты говоришь, ему следовало заработать больше денег, чтобы их хватило на всех, а не только на…
– Празничний банкет.
– И всё?! Ты хочешь сказать, что всей премии хватит только на то, чтобы пригласить знакомых и как следует их накормить?
– Учитивая скёлька ест херцак Валчара и егё рёдственники, всех накармить не удастся.
– Знаешь, тогда выдай-ка мне премию продуктами. Я сам решу куда их потратить.
Мой желудок заурчал от голода, Жю-Пё это заметил и подал знак. Ко мне подошёл помощник Жю-Пё и заменил стоящий рядом со мной маленький столик на большой, а другой помощник поставил на него несколько тарелок с едой. Я не заставил себя долго ждать.
После еды Жю-Пё предложил прогуляться по парку. Мы вышли из дома в парк. В парке было свежо, но на сытый желудок вечерний холод не воспринимался как нечто неприятное.
Мы прогулялись по парку, перебрасываясь ничего незначащими фразами, затем вернулись к дому, дошли до озера, посмотрели на идущее к закату солнце, а потом я засобирался домой: меня уже ждал ужин.
Своё Спасибо, еще не выражали.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии в данной новости.