ДВОЕ. Повесть. Продолжение.

4.

Тоня рыдала…
Что стряслось? Почему? Отвернулась, закрыла лицо руками. Из-под прижатых к глазам тонких пальцев струятся слезы. И где? В храме, у алтаря...
Уф! Э-э-т-о только сон!
...
…За окном темень. На часах – три..
Вечер с пельменями, медовуха, мудрствования отца – где-то далеко, все заслонила рыдающая хихашница.
Кто обидел?
Я???
...
Уснуть не удается.
На душе гири. Что делать? Жарко. Долой роднулькино стеганое одеяло..
Четыре утра.
Пять… Половина шестого…
...
Встану. Водолазка, джинсы, кожан, модные штиблеты. Отработанные движения – и гибкое тренированное тело облачено в футболку и джинсы.
Пройдусь.
Предательски клацнула дверная задвижка.
- Ром, ты куда? – голос роднульки.
- На рассвет посмотрю. Не напрягайтесь.
Успокоительный баритон отца.
…Ноги сами понесли к ее дому.
...
Пруд.
Пробившиеся сквозь утреннюю мглу лучи качаются на дремлющих волнах.
Плотина.
Тройной пенящийся сток воды по обросшим зеленой тиной желобам.
Где-то здесь ждало своего часа Демидовское «…Грядущим поколениям»…
Ее дом.
...
Зачем наехал на нее?
Чего взбеленился?
Не захотела пройтись со мной. Не могла. Что значит, не могла?
А мужеская воля? Не навяжи ее, женщина станет оторвой. Закон психологии.
...
У нынешних развязных дев ноги оттуда растут. Нет, укутанные в чадру мусульманки, тенями мелькавшие вокруг его полка под Душанбе. – это перебор. Для нас. Для пылких, ревнивых южан – норма. По другому нельзя.
Но оголенный бедро-торс, нарочитая вседозволенность наших лахудр – тоже за гранью. Безвкусно, вульгарно, провокационно.
...
Потому и принял ее за одну из них и думал взять сходу. А она не обиделась. Потому что мимикрировала, уподобилась барухам.
А потом, в другом прикиде, церковных одеждах, покаявшись, видите ли оскорбилась. Только за то, что мужчина обнажил волю!
...
Что – церковная служба наделяет гордыней? Возносит над сермягой? Ну, пройдись с милым по городу! От тебя убудет? И садись за свои каноны. «Не могу!...». Это блажь.
...
Ее дом.
Спит?
Что это? Ее дверь открывается. В проеме темная фигура. Да, это она.
Приглушенный звон поставленного ведра.
Куда в этакое безвременье?
...
Это ревность? Ха-ха! Ревновать деву, идущую с ведром в руке? В длинном платье, повязанном вокруг шеи платке, чуть выгнувшей под тяжестью ноши стан? Идущую ко храму?
Рома в Отелло не играет.
...
Окликнуть? Нет.. Не так поймет.
Пусть остается сама с собой.
Троекратно перекрестилась, вошла внутрь.
Давай домой.
...
- Встретил рассвет? – роднулька ласково.
- Вдвоем со своей, небось? – отец подначивает. – Поутру в самый раз...
Ну, провидец, батя. Ванга! Все схватывает сходу.
- Точно. Угадал, пап, с ней.
- Оперативно работаешь, сына. День как прибыл и уже невесту скадрил. Молодец.
- А сам-то, сам-то, как за мной вязался в Краснокамске!
...
Заслоняет роднулька дитятю даже от отцовой иронии. Материнская любовь!
...
- Увидел меня и, как примагнитился. Я домой, он за мной. Я в магазин, он туда же. Даже в туалет провожал – сторожит и сторожит. Пиджачишко мятый. Носки дырявые, штиблеты лопнутые – голые пятки торчат. Зато каждый вечер цветы: то черемуха, то сирень, то ромашки. «Подушечками» – конфеты такие были! – задарил.
...
Дон-Жуан! А я ей цветы не поднес. Мачо трекнутый. Исправлюсь. У роднульки в палисаднике целая клумба…
...
- Примагнитился или добивался? Пап, как было? Навязывал волю, влиял на ход событий или подчинялся роднульке?
- Мы вместе дела решали, сообща.
- Да-да, придумывай. Он, Рома, рта мне не давал открыть. Попробуй ему перечить. Он задаст.
- Скажешь тоже… Тут вот что, сына…У автогонщиков как устроено, например? Есть первый, и есть второй номер. Первый ведет, второй корректирует. Но баранку держит, за курс, за скорость и за финиш отвечает первый. Почему? Руки крепче, уверенности больше. От природы так заведено. А с дамским полом ладить – та же автогонка: сплошные зигзаги, ухабы и подсечки. Чуть что не так – тут же в кювет вверх пятками. Потому советы слушай, но волю бабе не давай. Держи баранку сам. С самого начала. Смотришь, и до финиша вдвоем доедите.
...
Ну, родитель! Каковы аргументы! Пальчики оближешь!
...
- Да втюрился он в меня. Вот и все. А любовь, Рома, от Бога. Пошлет ее Господь, неси как крест. Страдать будешь, мучиться, а не разлюбишь. Сколько мы ругались с ним, уходили друг от друга, а все равно вместе. Живем, не жалуемся. Так-то сынок.
...
Молодец, роднулька: смягчила отцову жесткость. Коррекция «вторым номером» первого. Один к одному. Но правда за папой.
- Ну, завела: «любовь-морковь». Накрывай на стол. Завтракать пора.
- Мам, во сколько служба в храме кончается?
- Примерно к одиннадцати. А что?
- Верующую подцепил? – отец, вопросительно-утвердительно. – Доброе дело. Хоть в дистройных джинсах, ну, в этих, с дырами, ходить не будет.
...
«Дистройных»! Ай да родитель, какое словечко модное вынул!
...
- Ну, ты пап, даешь! Откуда спецтермин молодежный знаешь!
- Так он на тех, которые в драных штанах, только глаза и пялит. Голова как на шарнирах за ними воротится.
- Во сказанула! Ты семью корми. Садись, сына, не слушай ее.
- Спасибо. Перекушу, отдохну и схожу-таки в церковь. Если что, разбуди, мам.
- Поди-сходи, Ромушка. Подыму во-время, не беспокойся..
...
Да, дом – это в с е! Это… это…
И – в сон. Увидеть бы, ее… В дистройных джинсах.
(Продолжение следует)