КУРОРТНЫЙ РОМАН (Часть третья, фантасмагоричная)

Вечер следующего дня.
Холодные апрельские буруны умирают перед косой элитного пляжа.
По асфальтовым дорожкам, проложенным вдоль него, прогуливаются поодиночке, парами или группами отдыхающие, наблюдая, как несколько смельчаков пытаются открыть купальный сезон. Кто-то, стоя на одной ноге и разув другую, пробует воду. Иные, втягивая животы и охая, отважно ловят телом жгучую волну. Самые отчаянные, доплыв до буйков, отфыркиваясь, саженками улепетывают к берегу.
Среди гуляющих великолепная пятерка: впереди безразмерных габаритов журналист и прильнувшая к нему эстонка, пожелавшая-таки сойтись с его застольницами. Оные шествуют чуть позади, подтрунивая над свалившейся на сладкую парочку страстью.
Вдруг москвич и его пассия резко стопорят.
Причина?
Догадались, дамы и господа?
Да-да, компания вчерашних красавчиков-кавказцев, двигавшаяся навстречу.
Руки эстонки до боли сжимают его локоть. Он прячет за спину кулаки. Будет продолжение вчерашней драки? Здесь, у всех, у нее на глазах? На публике? Допустить нельзя!
Остановился. Высвободил локоть, обернулся к корпулентным дамам:
- Каковы красавцы? Между прочим, мои приятели. Подойду поздороваюсь. Не возражаете?
- Нет-не! Зачем? Приглашайте их сюда.
Он шагнул навстречу джигитской когорте.
Та тоже замерла. Потом от нее отделился крепкий черныш и двинулся навстречу москвичу. По крайней мере, честно, – тот про себя, – один на один.
Остановились друг против друга.
Пауза. Взгляды в упор. И неожиданно протянутая рука черныша. И дружеская улыбка.
- Извыньи, брат. Ми нэ знал, что это твой женщин. Ти маладэц, ти настоящий джигит. Толко скажи, зачем тьебье их столко сразу? Отдай нам тех трьёх…
- Если они «за», – москвич обернулся на корпулентных дам – а они «за»! – берите!
Заулыбалась кавказская когорта, подтянулась к дамам. Начала представляться. Сладкая парочка под шумок оторвалась от них, двинулась вперед. И очутилась перед входом в злопамятное кафе о грибовидной крыше.
- Зайдем? – Он эстонке.
Вопросительный вгляд.
- Угосша-а-аешь?
- Ес, оф корс.
Спустились по округлой лестнице, распахнули прозрачную двустворчатую дверь. В зале кроме бармена и дремлющего за фужером вина посетителя, никого.
Устроились за стойкой, заказали пару шампанского. Пригубили.
Он ей:
- Спрошу?
- О чье-е-ем?
Но он уже интервьюировал бармена: как дела, бывают ли танцы, почему пустует зал? Через час после ужина яблоку негде будет упасть. Оркестр по выходным. В будни – ауди-дискотека.
- Говорят, вчера тут дрались? Славянин с кавказцами. Кто победил?
- Не в курсе. Спросите у сменщика, он работал. Или – вон того посетителя. Днюет и ночует здесь.
- Я полюбопытствую? – журналист вопросительно эстонке. Та пожала плечами.
…Посетитель оказался мужчиной средних лет с непроницаемым лицом.
- Вчера? Драка? Не знаю. Не видел.
- Видели. И меня узнали. Почему меня не побили - скажете?
- Почему? - Мужчина усмехнулся, покрутил за ножку фужер.
- А я здесь для чего? Не догадываетесь?
Помолчал. Измерил взглядом безразмерную фигуру журналиста.
- А вы больш-о-о-ой… оригинал! Один на дюжину головорезов…
- Понял, – москвич посетителю. – Значит, если бы не вы, кормить бы мне рыбок в морской пучине? Пыльная работенка.
- Бывает похуже. С абхазами жить можно. Нас уважают. Одно хреново. – Он отхлебнул из рюмки, щелкнул по ней ногтем. – Одна на всю смену. По смете. Слону дробина!
Журналист протянул спасителю руку, вернулся к бросавшей в его сторону ревнивые взгляды эстонке.
- Рюмку коньяка мужчине за столиком.
Коротко пересказал беседу с ним подруге.
Бармен стремительно выполнил его заказ. Получивший угощение благодарно улыбнулся.
- Уходим? – он эстонке.
Они вышли к берегу. В ее и его глазах тоска. Рвущая сердце боль по предстоящей неизбежной, неотвратимой – боже, помоги превозмочь, перенести! – разлуке.
Бросили прощальный взгляд на высвеченное бликами отраженных фонарей море. Не сговариваясь, повернули к гостиничному корпусу, вошли в лифт, поднялись на последний этаж, выбрались на плоскую крышу высотки. Держась за руки, на ощупь во тьме продвинулись к ее краю. Женщина вцепилась в его локоть, он обнял ее за талию. И... бросились головой вниз. Как те чугунные купальщики-«самоубийцы» прибрежной скульптурной группы.
И… оказались дома. Она – в окружении близняшек-дочерей и ее моложавого бойфренда. Он – рядом с любимым сынишкой и пышногрудой благоверной.
………………………
Будем же любить своих мужей и жен, досточтимые дамы и господа. Равно как и прочих наших близких Останемся верными и преданными им всегда!